Глава 10
Сокольских лежал на плащ-палатке и тупо смотрел в потолок.
«Видимо, я схожу с ума. Обидно только, что здесь, в безлюдной Зоне. А может, это и к лучшему. Никто не увидит меня, пускающего пену изо рта и разговаривающего с незримыми голосами».
Почему-то вспомнился Женька – армейский сослуживец, с одного призыва. Тот провел два месяца в плену, где лишился не только четырех пальцев, но и рассудка. Парня потом освободили, договорившись с какими-то местными старейшинами, но он уже не оправился. Сергей навсегда запомнил его слова: «А в голове у меня словно радио вещает!»
Птица поднялся и подошел к окну.
«Так, а если… Если это не сон и не сумасшествие? – размышлял Сокольских. – Если это знак? – Он отпил воды из фляги и заметил, как дрожат руки. Попытался закурить, но только понапрасну сломал три сигареты. – В любом случае я ничего не теряю. Что-то действительно происходит. Все тело, вон, звенит как струна. Да оно просто кричит мне, что надо убираться отсюда! Быть может, шансы все-таки есть?»
Немного посидев с закрытыми глазами, он почувствовал, как нервозность постепенно исчезает. Пока на маленьком костерке грелась кружка с кофе, Сергей сделал несколько отжиманий. Позавтракал, собрал вещи, проверил оружие и вышел на улицу.
Солнце давно взошло и болталось в зените. Под унылыми лучами желтой звезды развалины завода казались особенно безжизненными.
«Идти на кресты» – слова племянника не давали покоя. «Что это значит? Кладбище?» Ничего похожего рядом не было. Сокольских остановился и огляделся по сторонам. Лес, руины, телеграфные столбы. Еще лес, еще столбы.
«Столбы?» Сергей поднес ладонь козырьком ко лбу и внимательно присмотрелся.
С виду это был обычный столб – вертикальная стойка, а на ней горизонтальная перекладина. Одна. Так их ставили раньше. Провода были давным-давно срезаны. Вероятно, тогда же, когда заводик отключили от энергоснабжения. Птица присмотрелся внимательнее. При определенной игре воображения столб можно было бы принять за гигантский крест. За этим столбом виднелся такой же и еще, и еще… Десятки их исчезали вдали длинной угрюмой цепочкой.
«Будем надеяться, что они ведут туда, куда мне нужно». С этой согревающей надеждой мыслью он перескочил через кучу старых, заросших крапивой кирпичей и двинулся в выбранном направлении.
Сергей уже почти миновал заводскую территорию, когда из-за стоящих в стороне домов, низко припадая мордами к земле, одна за другой показались три псины.
Птица сразу понял, что с этими тварями, внешне похожими на одичалых собак, что-то не так. Глаза у них были какие-то белесо-мутные, не живые. Псы двигались широкими петлями, тщательно нюхая густо разросшуюся пряную траву. Не дойдя до человека полсотни шагов, одна из этих странных собак вдруг остановилась и повела мордой по сторонам.
Сергей замер, животное угрожающе зарычало, дернуло губой и обнажило желтые неровные клыки, в траву упала пузырящаяся пена. Две другие собаки мгновенно подобрались, повернули морды, как локаторы, на Сокольских и медленно пошли к бывшему пограничнику.
Он расстегнул куртку, освободил плечи от рюкзака. Тот с громким шорохом упал на жесткую траву. Ближайший из зверей уловил это движение, дернув обрубком уха. Птица сделал осторожный шаг назад и в сторону. И в тот же миг к нему бросился первый пес.
Сергей уже тянул из-за пояса пистолет. Большим пальцем Сокольских сбросил флажок предохранителя вниз, прицелился в несущуюся к нему оскаленную пасть и мягко потянул спусковой крючок. Грохот выстрела набатом разнесся по могильному покою Зоны. И сразу же хлопнул следующий.
Птице не часто доводилось стрелять из ПМ. Все-таки это оружие офицеров, а не солдата срочной службы. Но тем не менее вторая девятимиллиметровая макаровская пуля вонзилась точно в цель. Динамический удар, словно смачный хук боксера-тяжеловеса, резко отбросил голову твари в сторону. Пролетев по инерции еще два метра, псина перекувырнулась и замерла навсегда.
Два оставшихся зверя, глухо рыча, атаковали с разных сторон. Сергей чуть довернул корпус в сторону левой твари и открыл беглый огонь. Бах-бах-бах-бах! – сизые пороховые облака поплыли в прохладном воздухе.
Две пули пролетели мимо, стукнувшись в кирпичную кладку далеко за спиной собаки. Но уже на третий и четвертый выстрелы собака споткнулась и кубарем покатилась в сторону. При таком темпе происходящего Птица не вел подсчет израсходованных патронов, но интуитивно чувствовал, что их осталось один или два.
Этого было, конечно, мало. И сменить магазин он просто не успевал.
Но ему повезло. Узрев гибель соратников, третий пес решил выйти из схватки. Резко изменив направление бега, собака прыжком ушла за кучу ржавых бочек, а потом длинной стрелой рванула в сторону подлеска. Эхо выстрелов еще не стихло, а зверь уже скрылся за осенними деревьями. Двигаться вдоль заросшей просеки телеграфных столбов оказалось несложно. Серые бревна с поперечными жердями торчали через каждые пятьдесят метров друг от друга. Не теряя их из виду, Сергей огибал встречавшиеся прогалины и кустарники.
Через пару часов взору открылась брошенная деревня: несколько очень старых одноэтажных домов, давно покинутых своими владельцами. Сокольских собирался уже было пройти мимо, как внезапно обратил внимание на одно из строений. На резной подпорке крыльца кто-то белой известью вывел загадочный знак – треугольник с точкой посередине. «Коля-афганец, ведь ты рассказывал мне об этом», – Птица шагнул к дому, вспоминая рассказ Николая.
«А кроме мародеров были те, кто за знаниями тянулись, любопытством движимые или еще чем, – говорил тот. – Так они вот чего придумали: «чистые места», где можно было переночевать и перекусить заначкой, оставленной добрым человеком, метили особым знаком – треугольником с кругом. Дело нужное и доброе. В курсе же, как после долгих пеших переходов ноги гудят? А тут смотришь: дом «чистый», и дозу мерить не надо, знаешь уже – все в норме. Понимающие люди друг для друга оставляли консервы, питьевую воду, медикаменты. Но хорошим делам быстро конец приходит. Повадились некоторые, одно слово, суки поганые, эти знаки на нехорошие места наносить. То ловушка какая, то еда отравлена или какая иная пакость, похитрей. Несколько человек погибло, прежде чем народ поумнел. А символы те потом еще долго встречались, да только веры им уже не было».
Белые мазки кистью были довольно свежие. Сергей насторожился. Не торопясь, он подошел поближе. Обычный сельский дом: бревенчатый сруб, покатая крыша. Штакетины забора обвалились, сад густо зарос дикой малиной. Яблоневые и грушевые деревья без хозяйского ухода обильно растопырили ветви. Возле собачьей будки лежала перевернутая ржавая миска.
Птица медленно поднялся на террасу. Замок на двери был сбит, причем очень давно. Доски, которыми когда-то заколачивали двери, валялись в стороне. На них шелестела паутина, поверху топорщился зеленоватый мох. Сергей осторожно, на толщину ладони, приоткрыл разбухшую от сырости дверь. Очень аккуратно провел пальцами сначала по верхней части косяка, а потом до пола вниз. Ничего.
«Ну просто «Каникулы в Простоквашино». «Дом ничей, живите, кто хотите!» – вспомнился ему детский мультфильм. Толкнув дверь посильнее, Сергей прижался к наружной стене, внимательно вслушиваясь в скрип. Одна секунда, три, десять…
Тишина. Померив дозиметром фон, Птица шагнул внутрь. В луче фонаря чернел небольшой узкий коридор. Запах пыли, затхлости и старых вещей витал во мраке, действуя угнетающе. Сделав еще пару шагов, Сокольских остановился и снова осмотрел пространство перед собой. В синем свете фонаря он скорее почувствовал, нежели увидел, тонкую металлическую проволоку поперек прохода.
«Так, а вот и «сюрприз». Значит, прав был Николай, дай Бог ему здоровья!»
Сергей наклонился и осмотрел стены. К торчащей железной скобе старой тряпкой была примотана убойная армейская граната Ф-1.
Сокольских зажал фонарик зубами. Направив узкий луч света перед собой и поддерживая одной рукой выдернутое до половины кольцо, кусачками отстриг проволоку. Развязал тряпку и, освободив гранату, вернул чеку в первоначальное положение, загнув предохранительные усики в стороны. В принципе, стоило вывернуть запал, но, подбросив в руке увесистый чугунный корпус гранаты, Сергей просто пристроил ее на пояс.
Продолжать осмотр помещения ему решительно расхотелось. Ведь не факт, что это был единственный «подарок». Поэтому, приладив на спину рюкзак, он вернулся на тропу прежнего маршрута.
В поздних сумерках Сергей рассмотрел в небе отблески больших костров и уловил запах горелой плоти. Вскоре лес расступился, и перед глазами открылось минное поле.
Где-то в стороне, справа, воздух вспорола осветительная ракета. Зависнув на миг шипящей звездой, она растворилась в темноте. Взяв ориентир на место ее старта, Сергей через полчаса вышел к знакомому блокпосту. Странное дело, но теперь это сооружение показалось ему столь родным, что он испытал невероятное облегчение. Настроив бинокль, Птица осмотрел дорожную крепость. На этот раз широкий луч прожектора не беспокоил бурую траву, а намертво вперился в дорогу, уходящую в сторону Зоны. Всполохи костров освещали загадочные темные бугры, в изобилии усеявшие местность возле «блока». Сергей навел оптику на один из таких холмиков. Под порывом ветра дернулось пламя костра, и в багровом свете мелькнула оскаленная морда мертвого кабана. Отпрянув, Птица поморгал и спрятал прибор наблюдения в сумку.
«Какая сила могла погнать животных на минные поля и блокпосты? Они словно бежали от чего-то».
Тут-то ему и вспомнилось, что всю предыдущую ночь он слышал шум выстрелов.
«Значит, и дикие кабаны, и вон та пара волков, и все прочие зверюги, что здесь сейчас лежат, пытались вырваться из Зоны? Странно. Может, ими кто-то управлял, прощупывая армейскую оборону? Ну нет, это уж вовсе бред какой-то». Ни одного ответа, разумно объясняющего произошедшее, у него не было. Сергей ползком добрался до тракторной колеи и привычно, ящерицей, пополз по полю.
За прошедшее время солдаты не удосужились залатать прорехи. Так что, проверяя землю щупом, Птица успешно миновал открытое пространство. Пройдя от периметра несколько километров и окончательно вымотавшись, он устроился на ночлег. Выбрав ель погуще, Сергей приткнулся под одну из игольчатых лап, сунул рюкзак под голову и, завернувшись в плащ-палатку, моментально уснул.
* * *
Лисовец вышел из машины и зябко поежился. Ощутимо похолодало. Водитель заботливо накинул на плечи шефа новенький, с иголочки, камуфлированный бушлат. Под подошвами ботинок хрустела заиндевевшая листва, перемешанная с кирпичными обломками.
– Ну, что тут у вас? – Руководитель бегло осмотрел место происшествия.
– Да вот, Владислав Юрьевич, интересная история получилась. Патрулирующие местность солдаты услышали одиночные выстрелы. Решили проверить, в чем дело, оказались здесь, на старом торфобрикетном заводе. И сразу же обнаружили два свежих трупа. Поэтому…
– Не тараторь, лейтенант, что за трупы?
– Похожи на собачьи. Вскрытие должно показать точнее.
Лисовец тяжело и пристально посмотрел на своего сотрудника.
– Ты что, лейтенант, выдернул меня из постели на собачьи трупы посмотреть? Ты в своем уме? И еще их, шавок бродячих, вскрывать собрался?
– Не сердитесь, Владислав Юрьевич, я сейчас все объясню. Трупы-то не совсем обычные. И нашедшие их солдаты тоже это сразу отметили. Явные следы глубокой мутации. Вояки, согласно директиве, немедленно сигнализировали о происшествии нам. Я в составе дежурной группы сразу выехал на место. Удостоверился и только после этого вызвал вас.
– Ну давай показывай, раз так.
Осмотрев тела, Лисовец кивнул солдатам. Те начали упаковывать мертвые туши в мешки.
– Кто стрелял, выяснили?
– Никак нет, с этим загвоздка. Стрелок ушел, и, судя по следам, он был один. Размер обуви сорок третий, предположительно мужчина, молодой или средних лет. Судя по протектору, обувь военного образца. Вероятно, он здесь ночевал, имеются характерные приметы. Самое интересное, что на втором этаже фабрики мы засекли приборами физическую аномалию. Что любопытно, наш незнакомец тоже ее обнаружил. Был ли у него прибор или он такой везучий, пока неясно. Но ушел он от нее на своих двоих, не покалечившись.
– «Предположительно», «похоже», «неясно». Очень много тумана, лейтенант. Ты же опер, насколько я помню, «на земле» уже больше года работаешь? У вас тут шляется не пойми кто с оружием в руках, а вы мышей не ловите. Есть какая-нибудь конкретика?
– Пока нет, к сожалению. Хотели служебную собаку привезти, но вы же знаете, за последние сутки все животные как с ума посходили. Не с кем работать. Гильзы мы собрали, они все пэмоэвские. Оружие пока установить не удалось, ведь данные патроны использует не только «макаров». Те же «Кедр», «Бердыш», «Бизон». Точнее только экспертиза скажет.
– Ну-ну, смотрите не перемудрите. Скорее всего, обычный ПМ и был, откуда тут «Бизону» взяться? Еще что-нибудь есть в активе версий?
– По сводке, у военных недавно двое дезертиров из казармы с оружием ушли. Еще на юге периметра пяток мародеров видели – явно из местных. Они старое железо распиливали. И буквально накануне при осмотре брошенного дома был выявлен какой-то гражданский, напавший на солдата патруля.
– Не Зона отчуждения, а проходной двор. У тех двух беглых солдат по ориентировке были только АК, значит, вряд ли это кто-то из них. Это если они больше ничего в оружейке не слямзили. А местные все больше с легальными ружьями да с карабинами промышляют, поэтому тоже не складывается. Ладно, это твоя головная боль. Делай что хочешь, а найдите этого удачливого браконьера. Кем бы он ни оказался. Справишься, досрочно старлеем станешь, я похлопочу.
* * *
В этот раз сновидения обошли Птицу стороной. Провалившегося в забытье Сергея разбудил равномерный шелест утреннего дождя. В одеревеневшее тело больно впился еловый сучок. Сокольских поморщился, отряхнулся от налипших иголок и выбрался наружу. Предстояло возвращение в пансионат, ставший за время его пребывания в чернобыльской Зоне чем-то вроде основной базы.
Пройдя минут двадцать, Птица спустился к небольшому водоему. Тщательно отмыл ботинки в мутной холодной воде, соскоблил с одежды глину и грязь. Доев остатки провизии, Сергей поплотнее уложил вещи и проверил снаряжение. Рука остановилась на ребристом корпусе гранаты. Машинально вынув трофей, Птица покрутил «феню» в руках, а затем вытащил чеку и швырнул в воду. Перевалившись за толстый ствол дерева, поочередно загнул пальцы. Один, два, три…
В глубине озерца что-то вздрогнуло. Из его недр вылетело облако брызг. Волны еще не стихли, а на поверхность, белым брюхом кверху, всплыли несколько рыбин. Сергей вытащил двух ближайших. Экземпляры были почти без плавников, с неестественно выпученными глазами. Птица брезгливо сунул их в целлофановый пакет.
Он уже не спешил. Шел по лесу неторопливо, осторожно раздвигая ветви крупного боярышника и яркие кисти рябины. Смахивал с лица упрямые капли дождя, вслушиваясь в трели лесных птиц. Сокольских вышел на аллею санатория к трем часам дня.
В холле Сергей забрал ключ, поднялся в номер и переоделся. Собрав все свои вещи, он вышел в коридор, где и столкнулся с электриком Сашко. Убедившись, что поблизости больше никого нет, тот тихо спросил:
– В Зоне был?
Сокольских пожал плечами:
– Может быть. А что, очень заметно?
Электрик усмехнулся в ответ:
– Можешь поверить. От тебя ею за версту несет.
Сергей не был расположен к разговору. Он уже собрался было пройти, как Сашко вцепился в его рукав:
– Погоди! Я смотрю, ты парень рисковый. Да ведь только пропадешь там один. Ты вот что, если надумаешь остаться… – Мангуст сделал паузу. – Вот тебе один телефончик. Позвони по нему, если время будет. Скажешь, дескать, от меня. – Сашко похлопал новоиспеченного сталкера по плечу и ушел по своим делам.
Сергей покрутил бумажку с номером, показавшимся ему смутно знакомым, и сунул ее в карман. Сдав ключ дежурной, он расписался в журнале и вышел на улицу.
Старшего лейтенанта Припятко было видно издали. Он стоял рядом с милицейским уазиком, у которого были открыты задняя и передняя двери.
– Здравствуйте, Сергей Александрович.
Участковый критически осмотрел внешний вид Сергея и вопросительно поднял бровь.
Птица не торопясь снял рюкзак и, аккуратно развязывая тесемки, ответил:
– И вам здравствуйте.
Опередив Припятко со следующим вопросом, он протянул ему пакет с рыбой:
– Брал анализы грунта в озере. И, как видите, в придачу пару элементов фауны прихватил. Пусть в институте посмотрят, что за живность у вас тут водится.
Старший лейтенант раскрыл пакет. Понюхал, брезгливо поморщился и вернул пакет Сергею.
– Гадость какая… Сергей Александрович, мне помощь ваша нужна! – Припятко доброжелательно улыбнулся.
– Да? И чем же, так сказать, могу? – удивился Сокольских.
– А вот, взгляните, не видели никого из этих граждан? – Припятко повернулся к машине и вытащил из-под солнцезащитного козырька несколько ориентировок.
Сергей подошел к милиционеру. Пробежав глазами текст первой же бумаги, Сокольских понял, что это ориентировка на него самого. Фоторобот был так себе, очень поверхностный. Но все остальное сходилось.
В этот же миг он почувствовал, как вокруг правого запястья сжалось что-то металлическое. Щелчок. И тут же Припятко резко толкнул Птицу на стойку кузова, разделявшую двери уазика. Сергей приложился в нее лбом, из глаз посыпались искры. На миг все вокруг потемнело. На другой руке застегнулся второй браслет наручников.
– Ну-ну… Не обижайтесь, Сергей Александрович. – Старший лейтенант Припятко снял фуражку и пригладил взмокшие волосы. – Я бы вас в отсек для задержанных посадил, да там замок стал слабоват. Все времени нет отремонтировать, уж простите за временные неудобства.
Потом участковый сноровисто прохлопал одежду Сокольских в поисках возможного оружия.
– Служба у нас такая, вы же понимаете. Пистолетик-то не вы ли, часом, у прокурорского взяли? Молчите? Ну ладно, проведем опознание, разберемся. Глядишь, что-то и срастется.
Пистолет был спрятан в сумку, от гранаты Птица избавился еще раньше. Так что непосредственно при Сергее старлей сейчас нашел только нож. Ничего не говоря, милиционер кинул его в дальний угол автомобильного салона – так, чтобы Птица никак не смог бы до него дотянуться. Туда же Припятко бросил сумку и рюкзак, решив заняться их досмотром позже.
– Ну, вот как-то так. Я сейчас вернусь, и поедем в отдел. Пожалуйста, не делайте глупостей, пока меня нет. – И беззлобно рассмеявшись своей шутке, милиционер скрылся за дверьми пансионата.
«Блин, плохо, что руки спереди скованы, запасной ключ от наручников в шве заднего кармана же. Что делать-то?» Припятко коварно застегнул арестанту руки стальными браслетами вокруг междверной стойки. И это было серьезным препятствием для побега.
«Так, а если штаны снять?» – Птица наступил одной ногой на пятку кроссовки, скинул ее, таким же образом освободился от второй. Расстегнул брючный ремень и торопливо стал стаскивать с себя джинсы. Было довольно неудобно делать все это скованными руками, к тому же он то и дело прикладывался головой о проклятую железную стойку.
«Зачем мент пошел сейчас в пансионат? А, зачем бы ни ходил, только бы не вышел в эту самую минуту. Только бы не вышел!»
Джинсы оказались в руках, Сергей торопливо нашарил вспоротый шов у заднего кармана и выудил оттуда ключ.
«Так, теперь в замок. Есть, щелкнуло!» Сокольских освободился от наручников, мгновенно натянул штаны, кроссовки и выгреб из УАЗа свои вещи. Ключа зажигания в автомобиле, разумеется, не было. Так что пришлось попрощаться с мыслью о том, чтобы умчать отсюда на трофейном милицейском «козле».
«Ладно, будем так выбираться». Прежде чем углубиться в подлесок, Сергей ножом вспорол колеса уазика. Не из мелкой мести, а чтобы Припятко не так резво бросился в погоню. Потом побежал по направлению дороги, ведущей в город. Чуть позже, на железнодорожном переезде, пока мимо проносился ревущий поезд, Сокольских удачно залез в кузов случайного самосвала. И под его тентом, в куче щебенки, докатил прямо до ближайшего обжитого поселка.
Спустя час Сокольских сидел возле телефонного узла и задумчиво курил сигарету. Когда из зала переговорного пункта вышел последний дачник, Сергей бросил окурок и посмотрел на небо. Где-то там, высоко, уверенно раздвигая хмурую пелену туч, пробивалось солнце. В его лучах сверкнули капли заканчивающегося дождя. А холодный ветер вдруг показался ласковым и бодрящим.
Поднявшись по скрипящим деревянным ступенькам, Сергей вошел внутрь переговорного пункта. Снял телефонную трубку. Не зря номер, данный ему электриком, показался знакомым. Он полностью совпадал с номером, записанным афганцем Николаем. Сергей покрутил пальцем телефонный диск и прижал к уху трубку. Прозвучало семь гудков, потом на другом конце провода что-то щелкнуло, и ему ответил голос невидимого абонента.
И тогда, прежде чем произнести условленную фразу, Сергей чему-то грустно улыбнулся и сказал:
– Привет, Зона! Салам…
