Часть вторая
Вся правда о сексе и желании

В предыдущей главе я писала, что мы часто думаем о сексе как о биологическом явлении или в контексте отношений: ведь секс – это процесс, происходящий с нашим телом и/или между нами и другими людьми. По моему опыту общения с тысячами людей, которые разговаривали со мной о своей сексуальной жизни, о том, какие ее факторы работают для каждого их них, а какие – нет, могу сказать, что нам всем чрезвычайно трудно признать влияние семьи, культуры, общества, языка на наш секс. Влияние этих факторов на нашу сексуальную жизнь столь велико, оно так далеко выходит за рамки нашего поля зрения, что нам трудно оценить его реалистично.

Например, Кара. Она пришла ко мне на прием и описала некоторые неприятные эпизоды из своего сексуального опыта, включая болезненный секс, трудности с оргазмом, а также способность легко отказаться от секса, что само по себе свидетельствует об очень слабом чувстве желания. Каре 20 с чем-то лет, она белая гетеросексуальная жительница Великобритании; сексом она начала заниматься в университете, поначалу без проникновения, потому что считала для себя правильным сохранять девственность. Это было связано с тем, что она выросла в семье, где о сексе не говорили, а части тела, являющиеся источником удовольствия, такие как клитор, вообще не назывались. Когда же секс все-таки упоминался, то подразумевалось, что «хорошие девочки этого не делают» или должны бояться – ведь так «можно испортить себе жизнь».

Чтобы отложить потерю девственности, Кара решила, что ей нужно избегать любых сексуальных контактов с мужчинами. Она объяснила мне свою позицию: «Нечестно заводить мужчин», «Они же увлекаются», «Неправильно заставлять их делать все остальное, кроме проникающего секса». Из-за этого, а также из-за своего негативного отношения к мастурбации она впервые вступила в сексуальный контакт в возрасте 20 лет, имея при этом весьма скромные знания о своей анатомии и сексуальных потребностях; она считала, что ей уже пора расстаться с девственностью, и была уверена, что мужчинам нужно именно это, и только это. Кара рассказала, что до сих пор ее сексуальный опыт был довольно унылым и неприятным, иногда ей даже хотелось, чтобы партнер прекратил половой акт, но – «мы же начали, поэтому я дам ему закончить». Таким образом, до ее визита в мою клинику опыт Кары был в основном негативным или нейтральным, при этом она была внутренне убеждена в следующем:

• желать секса или получать от него удовольствие стыдно, особенно для женщин;

• секс важнее для мужчин, чем для женщин;

• женщины являются «хранительницами», а не инициаторами сексуальной активности;

• для женщин сексуальное удовольствие менее важно, чем для мужчин, особенно когда дело касается случайного секса;

• выглядеть хорошо и удовлетворить партнера для женщин важнее, чем получить удовлетворение самой;

• женщинам не стоит стараться соотносить сексуальный опыт со своими желаниями и потребностями;

• если вы уже начали движение по определенному маршруту, будет невежливо остановиться.

Кара не подозревала, что все эти идеи (которые полностью основаны на социальных нормах и сценариях, касающихся секса, гендерной политики и традиционных британских ценностей) и были причиной ее нынешних трудностей. Она ведь пришла ко мне с жалобами на проблемы с оргазмом, на болезненный секс и сниженное желание. Но они вовсе не были ее внутренними проблемами. У Кары не было бы аналогичных трудностей в ином контексте (например, если бы она была мужчиной или если бы она идентифицировала себя как лесбиянку), потому что они в основном касаются гетеросексуальных сценариев и того, как эти сценарии реализуются в жизни. Это не значит, что у Кары совсем не было бы проблем с сексом – просто вряд ли они были бы такими же. Перечитайте пункты, перечисленные выше, и представьте, что Кара – мужчина. А теперь подумайте, как бы в этом случае ее воспринимали – с таким отношением к удовольствию и к желанию.

Но откуда взялись эти усвоенные Карой представления о сексе? И почему она видит причину своих сексуальных проблем в себе – вместо того чтобы отвергнуть эти навязанные обществом вредные идеи и отказаться от такой неприятной практики?

Социальные психологи объясняют, как мы ведем себя по отношению к другим и почему. Чтобы объяснить (на социальном уровне), почему мы поступаем именно так, а не иначе, они используют такие фундаментальные психологические понятия, как следование правилам, послушание, социальное научение, теория идентичности. Мы желаем соответствовать стандартам, принадлежать какой-либо социальной группе, учиться на том, что мы видим, классифицировать себя и других, мы даем характеристики определенным группам (например, «женщины», «жители Запада», «мусульмане», «молодежь»). Затем мы делаем усилия, чтобы соответствовать характеристикам тех групп, с которыми мы себя ассоциируем, чтобы быть принятыми. Никто из нас не существует в вакууме, и, нравится нам это или нет, мы живем под действием сил притяжения, которые заставляют нас поступать так, как от нас ожидают, придерживаться социальных норм и вести себя определенным образом.

Теории социальной психологии также объясняют, как социальные группы взаимодействуют между собой и каким образом это взаимодействие может привести к созданию стереотипов, к дискриминации и несправедливости. Если мы не соблюдаем заданные социальные правила и сценарии, то рискуем заслужить неодобрение со стороны других членов группы или даже быть исключенными из нее. Мы берем образцы поведения из окружающего нас мира, из средств массовой информации, из наблюдений за другими людьми. По существу, мы учимся на том, что видим, и таким образом узнаем, что именно считается приемлемым для нашей идентичности.

Рассмотрим в качестве примера понятие мужественности. «Будь парнем», «будь мужчиной» – так говорят человеку в ответ на проявление эмоций или чувствительности. Это один из видов реакции со стороны тех, кто составляет социальную группу «мужчины», на другого члена группы, поведение которого, по их мнению, угрожает статусу или целостности этой группы, поскольку основной характеристикой этой группы всегда считалась «твердость». Так исторически сложилось, что социальная группа «мужчины» имеет повышенный, привилегированный социальный статус, основанный на тезисе, что «мужественность (т. е. твердость) изначально лучше», и группа не хочет терять этот статус.

Вне концепций социальной психологии невозможно понять секс и объяснить, почему мы делаем то, что делаем. Хотя представления о сексе, которые мы получаем из окружающего мира, не являются «истинами», они обладают такой социальной силой, что кажутся нам таковыми, поэтому мы редко ставим их под сомнение или замечаем их влияние. Далее: мы черпаем сведения о природе секса из нашей семьи и из окружающей среды и на этой основе развиваем наше представление о том, каким должен быть секс и какое поведение считается приемлемым для нашего возраста, гендера, расы, религиозно-культурной группы. Все это обучение закладывает основы нашего сексуального поведения, помогая нам или мешая, причем мы этого, чаще всего, даже не осознаем. Данная глава посвящена освобождению от навязанных догм. Моя цель – повысить вашу осведомленность о влиянии социальных идей и норм на вашу сексуальную жизнь и затем побудить вас отвергнуть любое влияние, которое вас не устраивает.

В семье мы знакомимся с сексом сразу после рождения. В главе 3 мы говорили о том, как старшие рассказывают нам (или, скорее, не рассказывают) об удовольствии, анатомии половых органов, сексе. Например, нам сообщают, что наше право на телесную автономию ограничено: мы не всегда можем сказать «нет», даже если не хотим делать то, что нас просят, например, поцеловать родственника или доесть всю еду, которую нам положили в тарелку. Нас учат, что социальные традиции и правила вежливости предписывают нам поступаться своим физическим или психологическим комфортом в пользу кого-то другого.

С помощью постоянных положительных (или отрицательных) замечаний о нашей внешности мы узнаем от членов семьи, как важно, чтобы девочки «хорошо выглядели», причем внешности порой придается первостепенное значение – в ущерб другим ценностям, интересам и взглядам. Из лексики, описывающей те или иные свойства личности относительно гендера (например, слово «властный»), мы узнаем, что настойчивость не считается желательной для людей, идентифицирующих себя как женщин, а когда дело доходит до секса, то она просто превращается в недостаток. Теория социального научения (обучение через наблюдение и подражание) показывает: наши наблюдения за тем, как взрослые строят отношения между собой и обозначают свою сексуальность, существенно влияют на нашу будущую сексуальную жизнь.

Мы знаем, что уже в младшем школьном возрасте у детей выработано понятие о гендере. У девочек сформированы ложные представления о себе как о физически более слабых и менее успешных существах, при этом им нужно быть «симпатичными» гораздо больше, чем мальчикам. На первый взгляд может показаться, что здесь нет прямой связи с нашей дальнейшей сексуальной жизнью, но это неверно. Такое представление об «ущербности» женщин поддерживает устои патриархального общества, в котором мы живем, и угрожает их будущей сексуальной жизни, когда эти девочки вырастут.

Не требуется специального образования, чтобы понять: подобные знания, усвоенные в детстве, могут в дальнейшем сыграть отрицательную роль в различных сексуальных ситуациях. В юные годы мы узнаем, что секс – это стыдно, что секс – это плохо, что наша роль в сексе состоит в том, чтобы доставлять удовольствие другим, хорошо выглядеть и справляться с внутренним дискомфортом. Чтобы нейтрализовать весь негатив, впитанный из подобных уроков, необходимо последовательное позитивное половое воспитание, особенно для женщин.

Если мы поймем роль социального научения в области секса и гендера (включая и другие контексты, такие как расовый), то нам удастся понять и наши отношения с желанием. Позвольте мне объяснить, что я имею в виду.

Теория сексуального сценария описывает, каким образом социальные и культурные ожидания в отношении секса определяют наше поведение и взаимодействие с другими людьми, формируя наши ожидания и задавая четкие границы, которых необходимо придерживаться. Эти ожидания в громадной степени обусловлены гендерными факторами и создаются на основе СМИ, языка, наших контактов с другими членами социума. Теория сексуального сценария демонстрирует реализацию социально-психологических сценариев в половой жизни. Хотя слово «сценарий» подразумевает, что его идеи четко выражены (бывает и так, что они действительно имеют вполне определенное словесное обозначение), однако чаще они всего лишь подразумеваются, существуют в виде аллюзий в средствах массовой информации, фольклоре и общепринятых нормах.

Распространенность и влияние сексуальных сценариев тщательно исследованы – как с точки зрения того, насколько часто они встречаются в средствах массовой информации и в культурном поле, так и с точки зрения реакции на них людей любого пола. Вот несколько преобладающих в западных обществах сексуальных сценариев, широкое распространение и влияние которых на поведение людей подтверждено:

• Мужчины – это сексуальные субъекты с желаниями, которые нужно удовлетворять, а женщины – это сексуальные объекты, которые получают удовлетворение от того, что они желанны.

• Мужчины имеют более высокий уровень сексуального влечения, а также для них характерны «неконтролируемые» сексуальные импульсы.

• Очень важно, чтобы мужчина при гетеросексуальном сексе испытывал оргазм.

• Проникающий вагинальный секс – наиболее важный половой акт в гетеросексуальном сексе.

• Материнство и старение означает для женщины, что она становится менее сексуальной.

• Мужчины проявляют свою мужественность, имея высокий уровень желания и много партнерш, а женщины проявляют свою женственность посредством сексуальной сдержанности.

• Женщины должны быть менее напористыми и реже становиться инициаторами секса.

• Во время секса женщины должны выполнять свои функции таким образом, чтобы повысить влечение к ним мужчин, ставя на первое место мужское сексуальное удовольствие.

• Гетеросексуальный половой акт заканчивается, когда мужчина кончает.

• В сексе для женщины важнее подтверждение прочности и близости отношений, чем удовольствие.

• Женщины обязаны отвечать потребностям своих партнеров в сексе, чтобы поддерживать удовлетворенность в отношениях.

• Женского оргазма труднее достичь, чем мужского.

И так далее, включая некоторые особенно интересные пункты, касающиеся взаимности при оральном сексе, а также другие – для женщин, имеющих половые контакты с женщинами. Все это мы тоже обсудим.

Теория сексуального сценария предполагает, что если женщина отважится пойти против этих негласных социальных «правил», то нарушительницу ожидают санкции в виде неодобрения со стороны окружающих и риска получить клеймо проблемной и менее желанной. Это подтверждается исследованиями: людям давали сценарии, подобные приведенным выше, а затем просили дать оценку тем, кто отклоняется от них. Люди, поведение которых нарушало эти сценарии, оценивались более резко и характеризовались как менее желанные – например, сексуально агрессивные женщины. Есть основания полагать, что эти сценарии более характерны при случайных сексуальных контактах или в начале отношений, чем в долгосрочных отношениях, но мы все находимся под их влиянием независимо от того, ощущаем ли мы в данный момент их ограничения или нет.

Возможно, вы знаете об этих сценариях, но не верите в них и не следуете им в своей сексуальной жизни. Что ж, отлично! Осознав влияние заданных сценариев на свою жизнь, человек может сопротивляться их вредному воздействию, однако это не так просто сделать. Как я уже упоминала, социальные нормы очень мешают нам освободиться от «правил», которые нам навязаны: за непослушание мы подвергаемся санкциям. Возьмите хотя бы движение #MeToo – и вы увидите, какое множество женщин рассматриваются всего лишь как объекты для удовлетворения желаний другого человека. Мы слышим чудовищные истории про женщин, обвиняемых в том, что они «завлекли мужчин», одевшись определенным образом, а затем передумали идти на контакт или просто перестали демонстрировать энтузиазм по поводу предстоящего секса. Многие из тех, кто совершил преступления против этих женщин, так и не были привлечены к ответственности: их оправдывают, ссылаясь на то, что «парни всегда остаются парнями» или «это же просто разговор в раздевалке». Эти сексуальные сценарии, в той или иной форме, доминируют, они широко распространены, опасны и, к сожалению, затрагивают многих из нас независимо от того, согласны мы с ними (верим мы им) или нет.

Осуществление права на неприкосновенность и свободу действий имеет для женщин решающее значение. Конечно, не все женщины пользуются равными правами и ресурсами – в этом надо отдавать себе отчет. Раса, религия, культура, экономика – все это играет роль в том, как женщин воспринимают в сексуальном плане, а также в том, насколько свободно и безопасно чувствует себя женщина, решив открыто отказаться от общепринятых сценариев. Сексуальные сценарии могут быть очень гендерно-ориентированными, но их влияние на женщин накладывается на другие контексты.

Сексуальные сценарии для женщин, имеющих половые контакты с женщинами, предоставляют, в каком-то отношении, больше сексуальной свободы. Например, нет стандартного сценария того, как должен происходить лесбийский секс, кто что должен делать и в каком порядке. В этом кардинальное отличие от сценариев гетеросексуального секса: часто они дают подробнейшее, протокольное описание того, каким должен быть половой акт. Здесь кроется одна из причин того, что женщины, имеющие половые контакты с женщинами, обычно получают больше удовлетворения; но, с другой стороны, если вы впервые собираетесь заняться сексом с другой женщиной, то отсутствие сценария может вас смутить или испугать. Одно из объяснений (хотя и не очень убедительных) необходимости социальных сценариев заключается в том, что они снижают уровень беспокойства, давая нам информацию о том, как следует вести себя в различных социальных ситуациях.

Кроме того, жизнь в гетеронормативном мире означает, что, как бы вы ни определяли свою сексуальную ориентацию, от вас в любом случае будут ожидать следования гетеросексуальным сценариям. Для женщин, имеющих половые связи с женщинами, это представляет определенные трудности. Во-первых, они вынуждены жить, сознавая, что их вид секса не вписывается в общепринятые стандарты, они опасаются держаться за руки в общественных местах, боятся неуместных вопросов о подробностях их сексуальной жизни. Во-вторых, как же строить отношения с другой женщиной, если сексуальные сценарии позиционируют мужчин как инициаторов и активных исполнителей секса, обладающих высоким уровнем желания, а женщин – как пассивных получателей?..

Влияние этих сценариев никогда не было более очевидным, чем в эпоху «смерти лесбийской любви». Этот термин использовался в 80-х годах в разговорной речи и в научном сообществе для обозначения предполагаемого снижения сексуальной активности (до полного прекращения) в постоянных женских парах. Предположение строилось на сценарии, подразумевавшем, что женщины по своей природе менее сексуальны, имеют слабое желание и пассивны в сексуальном плане.

Конечно, теперь мы знаем, что это не так. Желание у женщин в однополых отношениях работает так же, как и у гетеросексуальных женщин. Многие женщины в долгосрочных отношениях могут сообщать о низком спонтанном желании – если вы спросите их, часто ли им в голову приходит внезапная мысль о сексе. Само по себе это не проблема. Недавние исследования, сравнивающие сексуальную жизнь женщин в однополых и в смешанных отношениях, раз и навсегда положили конец мифу о «смерти лесбийской любви». Но, несмотря на то что «смерть лесбийской любви» развенчана как явление, она все еще существует как сценарий для женщин, состоящих в однополых отношениях. К сожалению, иногда это может помешать таким женщинам попробовать что-то изменить в том случае, если секс перестает их удовлетворять, поскольку они (безосновательно) опасаются, что это просто начало неизбежного угасания отношений.

А вот что нам известно наверняка, так это то, что на желание женщин в однополых отношениях негативно влияет общество с его гетеросексизмом и «стрессом меньшинства», который он вызывает. «Стресс меньшинства» – это стресс, переживаемый членами маргинализированной группы общества, страх совершить каминг-аут, стать заметным, наряду с психологическим ущербом от попыток скрыть свою идентичность. Это означает, что для женщин, которые идентифицируют себя как лесбиянки или бисексуалки, общение с более широким сообществом ЛГБТ, каминг-аут перед людьми, которым они доверяют, доступность мест для общения в безопасной обстановке являются залогом не только психического здоровья, но и сексуального удовлетворения, а также здорового желания.

Наше гетеронормативное общество несет ответственность и за сценарий, который гласит: «быть гетеросексуальным – это норма, и это лучше всего». Эта идея находит выражение в языке, в социальных нормах и институтах. Провоцируя «стресс меньшинства» для тех, кто не относится к гетеросексуалам, этот сценарий наносит ущерб гораздо более широкому кругу людей, а не только тем, кто идентифицирует себя с ЛГБТ. Почему же? Научные данные говорят о том, что сексуальная ориентация у людей редко бывает строго бинарной (то есть либо гетеро, либо гомо) и что большинство людей находятся где-то посередине (помните Кинси?). Именно сценарий «гетеросексуальный – значит лучший», а также гомофобия (как результат нарушения этой якобы нормы) не позволяет множеству людей исследовать эту сторону своего сексуального «я», а ведь такое исследование могло бы привести к более высокому уровню осознания свой сексуальной природы, к более полному удовлетворению и сильному желанию. Задумайтесь: если бы вы жили в обществе, которое не было бы столь гомофобным/бифобным, как бы вы тогда оценили свой сексуальный опыт или самовыражение? Некоторые из вас, читающих эти строки, возможно, почувствовали бы в себе смелость, чтобы исследовать ту свою грань, которой вы пока не осмеливались касаться, так как это противоречило бы общественному мнению и поставило бы под угрозу ваше членство в социальной группе гетеросексуалов. Важно помнить то, о чем мы говорили в главе 1: маргинализация однополых отношений не всегда существовала в Великобритании, и, конечно, она характерна далеко не для всех культур и сообществ мира. Определение «гомосексуальности» как психического расстройства, которое к тому же признавалось нарушением закона – это печальный эпизод из нашего недавнего прошлого.

Если бы я спросила Кару, почему она решила включить проникающий секс в свою половую жизнь, несмотря на то что она не получает от него никакого удовлетворения и, более того, он ей неприятен, то она посмотрела бы на меня как на инопланетянку. Гетеросексуальный секс настолько прочно ассоциируется лишь с одним сценарием – «пенис в вагине» – что члены пары просто не могут представить себе свои отношения без него или воображают, что партнеры бросили бы их, предложи они отказаться от этой программы. Я ни в коем случае не предлагаю обойтись без сценария «пенис + вагина», просто я хочу показать, что некоторые из сексуальных сценариев настолько распространены и доминантны, что сама мысль об отклонении от них кажется абсурдной, и именно это не дает нам вырваться из оков социальных условностей.

В Великобритании люди проводят в среднем около девяти часов в день, взаимодействуя с цифровыми медиа, примерно половина этого времени приходится на телевидение, а другая половина – на цифровой контент в интернете и социальные сети. Известно, что то, что мы видим и читаем в средствах массовой информации, влияет на наши убеждения, мировоззрение и поведение (включая и сексуальные сценарии). В огромном информационном потоке есть сообщения о том, как должны выглядеть наши тела, о том, что о менструациях нельзя говорить вслух, о важности размера полового члена; есть сообщения, осуждающие людей, которые неверны в моногамных отношениях, или предписывающие нам, как часто мы должны заниматься сексом и т. д., и т. п.

Все эти сообщения влияют на наши взгляды и поведение, заставляя нас бояться осуждения со стороны нашей социальной группы, если мы нарушим принятые в ней правила. Так происходит со всеми претендующими на истину сообщениями, с которыми мы сталкиваемся в СМИ – например, с информацией о еде. Но в медиа-информации о сексе есть нечто уникальное. Если речь идет о пище и диете, то вполне вероятно, что вы часто видите телевизионную рекламу, показывающую вкусную еду, например, пиццу или мороженое, а также сталкиваетесь с противоречивыми сообщениями о том, как должно выглядеть ваше тело. Однако любую информацию о еде вы можете сравнить с «первоисточником»: вы с детства наблюдали за тем, что и как едят у вас в семье, вы слышали разговоры взрослых о еде; более того, вы спокойно можете сейчас спросить у родных, какую пищу они употребляют и почему.

С сексом ситуация совсем иная, так как в нашей повседневной жизни о сексе не говорят. И так как о нем не говорят честно и открыто, то, когда мы в один прекрасный день видим секс по телевизору, мы видим его впервые, и это, пожалуй, единственная возможность посмотреть, как кто-то, а не мы сами, занимается сексом. Таким образом, поскольку других источников нет, мы воспринимаем эти единственно доступные нам сообщения как образец – «вот таким и должен быть секс». Отсутствие разговоров о настоящем сексе в семье, школе, в обществе в целом придает еще больший вес «стандартам» секса, с которыми нас знакомят СМИ.

Вспомните о последней сцене секса, которую вы видели по телевизору или в кино. Вероятно, участниками были цисгендерные мужчина и женщина, и, скорее всего, изображаемый половой акт строился по предопределенному сексуальному сценарию (в основном это поцелуи и проникающий вагинальный секс); вряд ли сцена включала что-то еще.

Возможно также, что эпизод содержал сексуальную сцену с внезапно вспыхнувшей страстью, где оба партнера спонтанно почувствовали желание совершить половой акт, причем одновременно и одним и тем же образом. Именно таким мы привыкли видеть желание в теле– и кинофильмах: спонтанная, взаимная, синхронная страсть. Неудивительно, что мы удручены, когда наша сексуальная жизнь не отвечает этому стандарту. Скажите, вы видели когда-нибудь фильм, где члены пары сначала ведут переговоры, потому что один из них в данный момент хочет секса, а другой нет? Где сцена начинается с того, что кто-то из пары не особенно готов к сексу, но затем возникает и нарастает возбуждение, которое рождает страсть? Или так: они смотрят друг на друга и говорят: «Мы потом пожалеем, если плюнем на работу по дому и вместо нее займемся сексом»? Мне приходилось видеть подобные передачи по телевизору, но для зрителя они чаще выступают в качестве индикатора сексуальных проблем, а не примера нормальных, хорошо отлаженных долгосрочных сексуальных отношений.

Конечно, есть много пар, которые, прожив вместе очень долго, все еще смотрят друг на друга с неистовым вожделением и могут переживать моменты идеально синхронной спонтанной страсти. Я не хотела бы распространять миф о том, что в долгосрочных отношениях это невозможно, поскольку это как раз возможно. Но у этой же пары могут быть моменты, когда в их сексе меньше эротики и огня, когда больше времени уходит на предварительные переговоры. Их можно простить за беспокойство о том, что они практикуют какой-то неправильный тип секса, учитывая отсутствие подходящего общепринятого сценария.

Секс, который мы обычно видим по телевизору, включает немного поцелуев, за которыми тут же следует влагалищное проникновение и быстрый взаимный оргазм в таких позах, где любой вид стимуляции клитора маловероятен. Это многократное предъявление «образцового» секса является разновидностью полового просвещения и одним из важных способов утверждения наших сексуальных сценариев. В результате мы начинаем считать то, что видим на экране, нормой, а нашу неспособность достичь оргазма так же быстро и легко, как в кино – несоответствием стандарту (а значит, придется притворяться – очевидное и популярное решение).

У меня часто бывают женщины, которые приходят ко мне с проблемами с оргазмом, но потом выясняется, что они могут замечательно испытывать оргазм от орального секса или мастурбации, но не от проникающего секса. Эта уверенность в том, что женский оргазм невозможен (от двухминутного проникающего секса и практически без подготовки), создает ощущение, что женские тела дефектны – разумеется, раз они не способны выполнить нормативы! А ведь большинство женщин действительно не могут получить оргазм таким путем.

По поводу порно у меня есть два твердых убеждения. Во-первых, неверно представление о том, что порно – это вредно, плохо и всегда унижает женщин. Порно как отрасль не меньше, чем телевизионная индустрия. На телевидении есть передачи самого разного качества – от плохих, неэтичных или унижающих человеческое достоинство шоу до прекрасных, высококачественных, основанных на уважении к личности программ. Продукция порно имеет столь же широкий диапазон. Проблема в том, что когда мы говорим о порнографии, мы, как правило, имеем в виду господствующий пласт бесплатной порно-продукции, которая составляет лишь часть порно-рынка. Несомненно, и в этой сфере встречаются терминология, практики, сюжеты, которые унижают женщин, навязывают образцы секса и отличаются сомнительной этикой. Но многие порно-производители создают контент высоких этических стандартов, где пропагандируется разнообразие, независимость, взаимное удовольствие и согласие.

Несмотря на царящее в порно-мире разнообразие, доминирующая бесплатная порно-продукция легко доступна, ее активно смотрят люди любого пола, а индустрия развлечений для взрослых растет чрезвычайно высокими темпами. Нам также известно, что большая часть молодых жителей Великобритании видели порно уже в раннем подростковом возрасте, и, скорее всего, это был порно-мейнстрим (массовое порно). Как мы говорили, при отсутствии хорошего полового воспитания основным источником сведений о сексе для молодых людей является телевидение в целом и порнофильмы в частности. Однако каким образом растущая доступность порно-продукции формирует наши сексуальные сценарии и есть ли здесь повод для беспокойства?

Одно из изменений в сексуальном поведении, выявленном в исследовании NATSAL-3, заключается в следующем: все больше молодых гетеросексуалов по сравнению со старшими поколениями склонны включать анальный секс в свою сексуальную практику (год назад 17 % женщин в возрасте 16–24 лет практиковали анальный секс, а в возрастной категории 45–55 лет им занимались 8 %). Можно объяснить эту тенденцию тем, что молодые британцы более открыты и либеральны в отношении секса, что означает, что они с большей вероятностью захотят попробовать сексуальную практику, вокруг которой исторически было больше запретов. Не исключено также, что наши сексуальные сценарии изменяются под влиянием массового порно, где все чаще демонстрируют анальное проникновение как элемент гетеросексуального секса. Растущий выбор практики анального секса может быть обусловлен тем, что теперь мы включаем его в стандарт «нормального секса» – того, какого ожидают от нас партнеры. Разумеется, в анальном сексе нет ничего плохого, но я здесь хочу подчеркнуть, что сдвиги в сексуальных сценариях зависят от получаемой нами информации извне, будь то мнения наших сверстников или новые сюжеты в порнофильмах.

Одна из тенденций массового порно, вызывающая беспокойство – недостаток внимания к сексуальному удовольствию женщин. В 2017 году в «Журнале исследований секса» Лея Сегин и ее коллеги опубликовали результаты проведенного ими исследования. Они просмотрели 50 видеороликов на сайте Pornhub с наибольшим количеством просмотров и проанализировали их с точки зрения вызывающих оргазм половых актов (таких, как стимуляция клитора), обращая внимание на то, как часто они демонстрировали – визуально и словесно – женское сексуальное удовольствие. Из этих пятидесяти видео только 18 % содержали визуальные или словесные указания на женский оргазм, тогда как мужской оргазм фигурировал в 78 % роликов. В этих видеороликах присутствовали доминирующие сценарии, где большинство женщин оргазмировали в результате проникающего секса (что неверно); женское сексуальное удовольствие позиционировалось как необязательный «бонус»; акцентировался, как правило, мужской оргазм – как более важный и знаменующий окончание полового акта.

Порно не является источником нашей сексуальной неудовлетворенности, но, пока мы не станем более грамотными в этой области (и не научим этой грамоте наших детей) или до тех пор, пока порно-продукция, построенная на высоких этических принципах, не станет более массовой, порнография продолжит занимать центральное место в нашем сексуальном образовании и, возможно, со временем внесет свой вклад в развитие сексуальных сценариев.

Признание того, что социальные и культурные факторы определяют нашу сексуальную жизнь в той же степени (а возможно, и в большей), что и наши тела и отношения с партнерами, открывает огромные возможности для получения удовольствия от секса и работы с нашим желанием. Кроме того, расширение поля зрения и отслеживание влияния общества перемещает проблемы с желанием в другую плоскость. Давайте вспомним, что 34 % женщин в Великобритании за год, предшествующий опросу, не проявляли интереса к сексу; что женщины часто лишены удовольствия от секса (как нам известно из разрыва в показателях оргазма); что женщин учат не проявлять настойчивость в сексе, отодвигать свои потребности на второй план и заботиться прежде всего о своем внешнем виде. Как можно игнорировать все эти факторы, формирующие желание? В этих условиях желание трудно культивировать и поддерживать. Как можно не заметить здесь корни хотя бы некоторых наших проблем с сексом?

Кстати, должна сказать, что мужчины тоже сильно проигрывают из-за распространенности этих доминирующих сексуальных сценариев, поскольку в них «настоящий» мужчина выглядит так: он «повернут» на сексе, не склонен к задушевности, всегда смело инициирует секс, не умеет контролировать себя. Помимо того, что все эти характеристики не соответствуют действительности, они провоцируют проблемы в интимной жизни мужчин. Впрочем, это не является темой нашей книги. Когда дело доходит до секса, то женщины, особенно гетеросексуальные, оказываются в самом невыгодном положении из-за принятых в обществе норм.

Давайте вернемся на минутку к Каре. Каким мог бы быть ее сексуальный опыт, если бы у нее было больше информации о своем собственном удовольствии? Если бы она поняла, что имеет право заниматься любым типом секса на своих условиях? Если бы она знала, что ей больше никогда не придется заниматься проникающим сексом и что это никак не ущемляет интересы ее сексуальных партнеров? Если бы она осознавала, что ее желание и потребность в сексе столь же сильны, как и желание мужчины (или даже сильнее)? Если бы она могла доминировать в сексуальном акте и таким образом полностью сосредоточиться на своих желаниях? Могу ответить вам, если вы еще не пришли к ответу сами: Кара не сидела бы у меня в кабинете, надеясь, что я смогу ей помочь.

А теперь представьте, что Кара выросла в семье, где ее поощряли в стремлении к удовольствию, учили наслаждаться своим телом и не стыдиться этого. Возможно, на ранних этапах сексуального опыта ей нравилось мастурбировать, и в результате она узнала, какие именно прикосновения ей нравятся. Отсутствие стыда в разговорах о сексе, культурная норма, позволяющая женщинам сообщать партнеру о том, чего они хотят в сексуальном плане, могли бы побудить ее к поискам сексуального опыта с кем-то еще, и в этих отношениях она могла бы обрести то, что нравится ей. В этом опыте она была бы настойчивой и выражалась бы ясно и недвусмысленно, например: «Я хочу, чтобы, перед тем как я кончу, ты сделал мне куннилингус, а затем проник в меня пальцами». Она не укоряла бы себя за отсутствие проникающего секса, за то, что «ограничила» удовольствие партнера в пользу своего, не мучилась бы вопросом «что он обо мне подумает?», так как спросила бы его об этом напрямую. Если бы у них был проникающий секс, то вполне вероятно, что она бы не ощутила боли благодаря своему возбуждению (это прямое следствие возможности быть настойчивой в сексе и сообщать о своих потребностях), она бы чувствовала себя уверенно и контролировала ритм и скорость проникновения. При этом, почувствовав усталость или дискомфорт от проникающего секса, она могла бы сказать: «Пожалуйста, остановись»; она сказала бы это, не волнуясь о том, как партнер воспримет ее слова, будучи уверенной, что это не поставит под угрозу их отношения. А еще ей было бы не обязательно останавливаться даже после того, как ее партнер достиг оргазма.

Итак… Вот в чем проблема. Из исследований мы знаем, что сексуальная уверенность в себе и самостоятельность связаны с более высоким уровнем удовлетворения в отношениях и сексуального благополучия. Нам также известно, что, напротив, сексуальное подчинение и чрезмерная концентрация на удовольствии партнера в ущерб своему ведут к снижению уровня сексуального удовлетворения и ухудшают сексуальную жизнь в целом. Я нечасто видела гетеросексуальные пары, чья сексуальная жизнь не подверглась бы негативному воздействию сценариев, которые мы обсуждали в этой главе. Мне также редко встречались гетеросексуальные пары, которые перед приходом ко мне на первый сеанс по-настоящему задумались бы о том, как происходит секс и, что важно, потребности какого из партнеров удовлетворяются лучше всего на фоне их сексуальных проблем. Как правило, они много говорили о сексе, но были в основном сосредоточены на «низком» желании партнерши и на способах его повысить. Под влиянием общества и культуры сексуальными потребностями одного партнера пренебрегают, ставя его в невыгодное положение по отношению к другому, и эта проблема приобрела такие грандиозные масштабы, что мои посетители были не в состоянии заметить ее и осознать.

Дэн и Ванесса вместе уже 11 лет. Они пришли ко мне, потому что оба поняли, что желание Ванессы снизилось – практически до полного исчезновения. Когда мы обсуждали их сексуальные предпочтения и сексуальную историю, я выяснила, что Ванесса (как и большинство женщин) в основном наслаждалась стимуляцией клитора – это был ее основной источник удовольствия. Мастурбировала она, обычно используя для стимуляции клитора руку или вакуумный вибратор; ей никогда не приходило в голову использовать проникновение как часть мастурбации. Хотя она занималась этим нечасто, мастурбация всегда приносила ей сильное возбуждение и удовольствие. Когда Дэн и Ванесса занимались сексом вместе, они следовали одной и той же привычной программе: пара минут поцелуев, затем Ванесса делает Дэну оральный секс, после этого он проникает в нее, и далее – фрикции, до тех пор, пока он не достигнет оргазма. Такой секс в значительной степени основан на социальных сценариях, которые мы с вами обсуждали (как должен выглядеть гетеросексуальный секс), и в основном сосредоточен на сексуальном удовольствии Дэна. Дело не в том, что Дэн намеренно организует секс таким образом, чтобы ограничить удовольствие Ванессы; Ванесса со своей стороны даже не задумывается о том, что этот привычный шаблон никак не позволяет ей испытать удовольствие. Просто они оба воссоздают образ секса, который навязан обществом и кажется им настоящим сексом. Они видели такой секс по телевизору миллион раз. Именно таким они себе его представляют. Но давайте задумаемся: а что же Ванесса получает от этого секса (в физическом смысле)? Неудивительно, что способность к возбуждению, радость и желание Ванессы со временем съежились и вряд ли вернутся в норму, если проблему не решить.

По моему опыту, гетеросексуальные пары, такие как Ванесса и Дэн, часто попадаются в ловушку «комплексного обеда», когда дело касается секса. Как правило, вначале идет закуска (быстрые ласки), а затем – основное блюдо (проникающий секс). Я предлагаю другой образ: попробуем сравнить секс со шведским столом. Вы имеете право взять все что угодно и в любом порядке. Вовсе не обязательно каждый раз брать одно и то же блюдо и завершать трапезу одним и тем же десертом. Представляете, сколько разнообразия и новизны принес бы такой взгляд?

ЛГБТ-пары часто принимают такой подход, и, соответственно, степень предсказуемости их секса гораздо ниже, чем у гетеросексуалов. Если вы включите эту идею в сценарий своей собственной сексуальной жизни, то ваш секс мог бы иногда выглядеть так: продолжительные поцелуи, за которыми следует оральный секс для вас обоих; вы оба занимаетесь сексом, но без проникновения и оргазма, или полностью сосредоточены на одном из вас, совсем не включая другого.

Секс может быть каким угодно.

По данным исследования NATSAL, которые мы рассматривали в главе 2, существует корреляция между практикой генитального контакта без проникающего секса и улучшением сексуальной функции. Вероятно, что очень однообразный секс, будучи предсказуемым, снижает вашу сексуальную функцию. Возможно также, что секс у пар со сниженной сексуальной функцией менее разнообразен, поскольку дела у них не так уж хороши. В любом случае, если вы заинтересованы в удовлетворении в долгосрочной перспективе, не стоит всегда заказывать «комплексный обед». Особенно если вы планируете ужинать в одном и том же ресторане до конца жизни.

Мы живем в обществе, которое постоянно борется за равные права для женщин во всех сферах, но, когда дело доходит до секса, мы сильно отстаем. Гетеросексуальные женщины зачастую участвуют в таких видах секса, которые не вполне соответствуют их анатомии, после чего чувствуют себя виноватыми за то, что не испытали «нужного количества» удовольствия или оргазмов, или переживают снижение желания к сексу со своим партнером, даже не сознавая, что в этом виноваты унылые и ущемляющие их сценарии.

Вот почему Кара сидит в моем кабинете.

Мы знаем, что женщины часто симулируют оргазмы (примерно 50–65 % женщин сообщают о том, что они эпизодически или регулярно притворяются) и делают это по нескольким причинам:

• женщина хочет быть «хорошим сексуальным партнером»;

• хочет, чтобы секс уже, наконец, закончился;

• оберегает чувства партнера;

• старается улучшить секс – для себя или для партнера;

• хочет избежать конфликта или объяснения;

• надеется таким образом помешать уходу партнера;

• хочет избежать стыда: ведь она же знает, что обязана кончить.

Имитация оргазма усиливает современные сексуальные сценарии, создавая иллюзию того, что женщины так же удовлетворены сексом, как и мужчины. Симуляция подтверждает распространенное в обществе ложное убеждение в том, что большинство женщин могут получить оргазм от проникающего секса. Притворство также оказывает медвежью услугу мужчине, так как дает ему неверную обратную связь о факторах, которые увеличивают сексуальное удовольствие, и приводит к несбыточным ожиданиям. Исследования показали, что мужчины переоценивают количество женщин, которые достигают оргазма, и недооценивают количество женщин, которым это не удается.

Имитация оргазма играет ключевую роль в оргазмическом разрыве между мужчинами и женщинами. Частота, с которой женщины имитируют оргазм, также сообщает нам несколько важных вещей о современных сексуальных сценариях: женщины чувствуют, что обязаны поставить во главу угла потребности своих партнеров и сделать это таким образом, чтобы не объяснять, чего на самом деле хотят они сами. Удовольствие женщин рассматривается как дополнительный бонус, а не как существенная цель акта. Женщинам трудно сообщить партнеру о своем желании прекратить секс, так как они боятся разочаровать его. Притворные оргазмы – это, по сути, признак действия наших сексуальных сценариев.

В главе 2 мы узнали, что определенные сексуальные действия, такие как получение орального секса, часто связаны с удовольствием и оргазмом для женщин. Так как же этот факт проявляется в социальных сценариях, задающих стандарты (гетеросексуального) секса?

Приходится с сожалением признать, что, как это ни удивительно, есть два подхода к оральному сексу – в зависимости от того, кто является его получателем. Для женщины оказывать оральные услуги мужчине – это обязанность, и неважно, нравится ей эта обязанность или нет. Если же речь идет о мужчине, то считается, что для него совершить акт орального секса – слишком большая работа («мы от него слишком много требуем»); возможно также, что просьба войти в контакт с нашими гениталиями именно таким образом заставит его (а возможно, и нас) почувствовать себя неловко.

Согласно проведенному в Великобритании исследованию, 42 % опрошенных молодых людей в возрасте от 16 до 18 лет ожидают, что мужчины получат оральный секс как часть сексуального контакта, и лишь 20 % из них ожидают, что оральный секс получат женщины (разница более чем в два раза). Это неравенство прослеживается в разных странах, у людей с различным сексуальным опытом и в разных возрастных группах. Нет сомнений в том, что повсеместный негативный стереотип в отношении запаха, внешнего вида и вкуса вульвы в сочетании с приоритетом мужского сексуального удовольствия вносит свой вклад в ограничение орального секса для женщин (у гетеросексуальных пар) – об этом говорят результаты исследования.

Широко распространенное мнение, что оральный секс неприятен для мужчин, а также женская тревога по поводу вида, запаха и вкуса их вульвы настолько сильно влияют на женщин, что мы почти убедили себя: нам такой секс не нравится, мы совсем не чувствуем себя обделенными, когда его не получаем, и вообще – он лишний в нашей сексуальной жизни. Что, конечно, противоречит научным данным, согласно которым оральный секс – одно из самых приятных для женщин сексуальных действий. Сексологи и писатели феминистской направленности уже давно говорят, что объяснение «нам это не походит» (вместо признания двойных стандартов в отношении предоставления и получения удовольствия в сексе) играет роль дымовой завесы для реальности, которую трудно принять. Позиция «нам это не так уж и нравится» позволяет нам сохранять ощущение, что наша сексуальная жизнь определяется равенством и взаимностью, тогда как на самом деле это не так.

А что, если это неравенство имеет другое объяснение: возможно, женщинам больше нравится предоставлять оральный секс мужчинам, чем получать его самим? Боюсь, что нет. Многие женщины говорят, что не любят этого, что ненавидят вкус спермы, но на вопрос, почему они это делают, они в соответствии с сильным социальным сценарием отвечают: «Я должна». Между прочим, мужчины чаще, чем женщины, сообщают о том, что им нравится предоставлять партнершам оральные ласки. Этот факт еще больше запутывает нашу головоломку, если учесть, что женщины делают это в два раза чаще мужчин. К тому же это более надежный путь к женскому оргазму, чем к мужскому.

К сожалению, доминирование мужских предпочтений и удовольствий в наших сексуальных сценариях, существующий в обществе дискомфорт в отношении женских половых органов и предписываемая женщинам обязанность угождать – эти три фактора в комплексе заставляют женщин предоставлять оральный секс гораздо чаще мужчин. Если вы избегаете получения орального секса, но все же не вполне уверены, что он вам не нравится (скорее, вам трудно представить, что у вас есть на него право, что вы можете просто расслабиться и наслаждаться им), может быть, вам стоит просто немного поэкспериментировать? Здесь дело обстоит так же, как и в любой другой области: чем больше мы чем-то занимаемся, тем более комфортно мы чувствуем себя в этой сфере. Итак, если вы решитесь изменить отношение к своей вульве, узнать у партнера, нравится ли ему оральный секс и если да, то почему, или выяснить, не почувствуете ли вы себя более комфортно, если будете чаще получать оральный секс – все это может оказаться полезным для вашей сексуальной жизни.

Внешний вид тела особенно важен для сексуальной уверенности женщин и для их желания – это продемонстрировали многие серьезные исследования. Будь то наш вес, размер, фигура, количество и расположение волосяного покрова на теле, вид/запах/вкус нашей вульвы, размер наших половых губ – мы всегда озабочены тем, что сексуальные партнеры подумают о наших обнаженных телах. Подобные проблемы с восприятием своего тела характерны не только для женщин: все больше мужчин чувствуют себя неуверенно в этом плане, однако у женщин это приобрело характер обсессии.

Наши опасения по поводу того, как мы выглядим в сексуальном плане, считаются побочным продуктом «теории объективации». Эта теория предполагает, что мы усвоили некие социальные сценарии (очень гендерно-ориентированные), в которых самооценка в высокой степени зависит от нашего внешнего вида. Поэтому, когда нам приходится обнажаться перед партнером, мы пытаемся посмотреть на свое тело его глазами, и, поскольку на нас давят нереалистичные стандарты, господствующие в обществе, мы боимся партнерской оценки. Таким образом, чрезмерная сосредоточенность на образе своего тела приводит к тому, что мы отвлекаемся от секса; в главе 6 мы подробнее поговорим о том, как сильно это влияет на удовольствие и желание. Пока же будет полезно (хоть и печально) узнать, что неудовлетворительный вид тела влечет за собой низкий уровень сексуального удовольствия, избегание секса, затруднения с оргазмом и снижение желания мастурбировать или заниматься сексом с партнером.

Нет никаких сомнений в том, что наше отношение к своему телу является одним из ключевых факторов формирования у нас желания. Могу сообщить вам хорошую новость: у некоторых женщин озабоченность образом своего тела уменьшается с продолжительностью отношений и с возрастом; иначе говоря, по мере взросления или продолжения отношений такие проблемы волнуют нас все меньше. Еще одна хорошая новость заключается в том, что, осознав этот феномен и выработав определенный взгляд на свое тело (как я предложу вам в конце главы), вы сможете уменьшить влияние данного фактора на вашу сексуальную жизнь.

Язык – это одновременно и отличительная черта общества, и способ создания нашей реальности. Язык, который мы используем, говоря о сексе, может утвердить в нашем сознании набор бесполезных идей и усилить сексуальную неудовлетворенность или, наоборот, выпустить на свободу нас и наши желания. Давайте посмотрим, какую плохую службу сослужил нам язык в том, что касается секса.

Не могу вспомнить, когда в последний раз, беседуя с пациентами, я употребляла слово «девственность». Вместо этого я спрашиваю людей об их первом сексуальном опыте – в одиночку или с кем-то еще (по обоюдному согласию) – как об одном из этапов их сексуальной истории. Для представителей ЛГБТ начало сексуальной жизни не обязательно связано с вагинальным проникновением – и это, кстати, позволяет нам дистанцироваться от ужасной идеи, что при первом сексуальном опыте мы теряем (а не получаем) нечто ценное и оказываемся обесчещены (женщины чаще, чем мужчины). Я считаю, что выбросить слово «девственность» в воображаемую мусорную корзину – весьма действенный терапевтический прием на сеансах с клиентами.

Самостоятельно подбирая нужные слова, я могу лишить половой акт «пенис во влагалище» звания главного и единственно верного сексуального действия и показать, что он – лишь один из видов секса. Вы можете его ценить, или же, наоборот, он может быть крайне неприятен для вас, но вы все равно совершаете его – для кого-то другого, из чувства долга. Причина, по которой девственность как концепция так высоко ценится в нашем обществе, заключается в том, что мы находимся в ловушке: секс типа «пенис в вагине» считается таким видом сексуального действия, который превосходит все прочие разновидности секса, хотя мы и знаем, что это не так. Для многих женщин другие виды секса (в том числе мастурбация) представляются более приятными и близкими и потому являются более удачным определением сексуального дебюта, но лексические средства для описания этого сексуального опыта не предусмотрены в том языке, который принято использовать в нашем обществе.

Из-за этой смысловой нагрузки на термин «девственность» многих женщин, состоящих в однополых отношениях, спрашивают: «Кто в вашей паре мужчина?» или «Как, черт возьми, вы занимаетесь сексом»? Считается, что если пенис не проникает во влагалище, то это не «настоящий секс». Вот пример узости наших сексуальных сценариев и того, как они игнорируют целую группу людей, которые, как принято считать, не имеют доступа к этому «единственно правильному» акту (хотя они, конечно, практикуют его, но у них хватает ума не превозносить его над всеми остальными).

Существуют и другие выражения, которые подпитывают некоторые из наших самых бесполезных социальных сценариев. «Синие яйца» – так на школьном сленге обозначают результат неполучения оргазма для мужчины. Идея состоит в следующем: желание мужчин настолько мощно, что если они начали возбуждаться, но были остановлены на полпути, то неизбежны опасные последствия для мужского здоровья. Пусть это всего лишь разговоры подростков, но они хорошо вписываются в общепринятые сексуальные сценарии, что подтверждает моя клиническая практика. Женщины часто говорят мне: «Я уверена, что если мой партнер-мужчина после возбуждения не получит оргазма, то для него это будет равносильно повешению, утоплению и четвертованию одновременно».

Вы увидите негативное влияние такой уверенности в главе 7, когда мы рассмотрим, как желание женщины изменяется под действием психологического давления. Интересно, что женщины редко воспринимают таким же образом свое возбуждение (и здесь также заметно отражение наших сценариев). Они считают вполне приемлемым и ожидаемым, что им придется справиться со своим возбуждением и дать ему угаснуть – ведь их удовольствие отодвинуто на второй план. Нигде это не проявляется так явно, как в разрыве в оргазме при случайном сексе женщин с мужчинами, где, если вы помните, женщины испытывают оргазм примерно в 18 % случаев. Женщины ожидают и принимают такую ситуацию. Им не приходит в голову, что их половые губы «посинеют», что их гениталии сгорят или взорвутся в результате неудовлетворенного возбуждения. В наших сексуальных сценариях прописано, что мужская сексуальность и мужское желание более сильны и непременно нуждаются в удовлетворении, хотя это не так.

Наконец, в нашем языке есть одно слово, которое ненавижу. Оно ограничивает наше сексуальное удовольствие и самовыражение одним лишь своим существованием, и это слово – «прелюдия». Секс – это любое физическое или психологическое действие, при котором ваше тело или разум используются для получения сексуального удовольствия или самовыражения. Я никогда не употребляю слово «прелюдия». Я считаю, что оно создает языковую иерархию, которая незаслуженно повышает статус одного из видов секса, считая его «лучшим» или «более правильным сексом». В слове «прелюдия» я вижу по меньшей мере три основные проблемы:

1. Оно выделяет один тип секса («пенис в вагине») как превосходящий все другие, как «главное событие», хотя этот тип секса более выгоден людям с пенисами, чем людям с вагиной (см. «Разрыв в оргазме»).

2. Оно предполагает, что секс совершается по определенной формуле, и игнорирует фактор предсказуемости и отсутствия новизны в сексе.

3. Оно не включает практику ЛГБТ, так как предполагается, что тот секс, которым занимаются представители ЛГБТ, не является «настоящим».

Прошу вас, давайте отныне и навсегда выкинем из нашего словаря «прелюдию». Секс – это гораздо больше, чем какое-то одно действие, и нам всем будет лучше, если мы начнем воспринимать его и говорить о нем именно таким образом.

Один из многих парадоксов общества заключается в том, что мы продолжаем поддерживать и упрочивать представления о сексе, которые, несомненно, причиняют нам одни мучения. С сексом связано такое множество ложных идей (которые никто не опровергает), что я могла бы посвятить им целую книгу. Сейчас я сделала лишь небольшую подборку, куда включила те, что я особенно люблю развенчивать при секс-терапии, поскольку они имеют решающее значение для того, как мы переживаем сексуальный опыт и желание в отношениях.

Мы склонны считать, что секс должен происходить спонтанно и легко, без каких-либо значительных усилий со стороны участников; это убеждение в значительной мере связано с тем, как изображают секс по телевизору. Мне кажется здесь странным вот что. Мы часто слышим об усилиях и затратах, на которые люди идут в других сферах своей жизни, таких как следование здоровой диете или поддержание хорошей физической формы; порой они хотят внести какие-то изменения в свою жизнь или поддерживать что-то на должном уровне и вкладываются в это. Однако при этом мы считаем, что секс должен происходить сам собой, без каких-либо усилий и затрат.

С этим связана идея о том, что планирование физической близости – это неэротично. Вероятно, здесь также играет свою роль убеждение, что «хороший секс» должен быть спонтанным. Эта идея – планирование как враг наслаждения – представляется мне интересной, поскольку она поднимает вопрос: какие еще приятные аспекты нашей жизни планирование ухудшает, приводя к отсутствию приятного волнения и удовольствия? Например, вы думаете о том, куда бы вы хотели отправиться в отпуск, представляете себе, как это будет, как прекрасно вы проведете время, воображаете, как солнце будет ласкать вашу кожу, как славно вы расслабитесь… Разве это сделает ваш отпуск менее интересным и приятным? Неужели было бы лучше, если б вы не знали, что уезжаете в отпуск, и вас бы вдруг, в последний момент, посадили в самолет? Вы не вполне уверены, куда вы направляетесь, вы летите без багажа, вы даже не знаете, хотите ли вы вообще ехать прямо сейчас. Готовы ли вы к отпуску в этот момент?

Я знаю, что люди на самом деле имеют в виду, когда отвергают концепцию планирования секса: ожидаемый секс может отталкивать, что в некотором смысле справедливо, поскольку давление и ожидание могут стать настоящими убийцами желания (подробнее об этом в главе 7). Но есть разница между планированием времени для физической близости и вашим заведомым согласием на секс, которого вы, может быть, и не хотите (вы в этом пока не уверены) – вот что важно. Предвкушение вечера, на который запланирован радостный праздник, наполненный интимными развлечениями и лишенный какого-либо давления, праздник, который может заставить вас желать продолжения (а может, и нет) – такое предвкушение способно сделать ваше общение по-настоящему сексуальным. Кроме того, знание, что это время занято, не только позволяет вам обоим предвкушать секс и мечтать о нем (и то и другое – важные триггеры для возбуждения и желания), но также позволяет подготовиться, создать подходящую обстановку.

Возможно, вам надо убедиться, что вы выключили телефон, или перестать проверять бесконечные электронные письма, которые вам шлют с работы; вероятно, вам стоит приложить усилия, чтобы вернуться домой вовремя, или набраться решимости – и проигнорировать звонок вашей тети, которая может беседовать с вами целый час. В программу подготовки могут также войти меры, которые помогут вам сосредоточиться на своей сексуальности и почувствовать уверенность в своем теле. Вы можете принять душ, надеть одежду, в которой вы чувствуете себя особенно уверенно, создать нужную обстановку, используя музыку или меняя температуру в помещении. Вспомните о вашем «треугольнике условий хорошего секса» – вы наверняка найдете там подсказки, которые помогут вам настроиться.

Другое преимущество запланированной физической близости по сравнению со спонтанной состоит в том, что она дает вам обоим возможность настроиться на нужную волну, что позволяет вам флиртовать и наращивать предвкушение в течение дня, подпитывая ожидания друг друга (например, обмениваясь сообщениями: «Как дела?» – «Честно говоря, день тяжелый! Выживаю только ради вечера, когда мы с тобой кайфанем ☺»).

Итак, два человека (по крайней мере, не меньше двух) договорились заняться сексом – для этого им надо оказаться в одно время в одном и том же месте. Почему бы нам, в наш безумный век, не создать такое пространство для физической близости, в котором наше желание расцветет? Разве это не очевидный способ помочь друг другу и улучшить нашу сексуальную жизнь?

Это один из моих самых любимых социальных мифов о сексе и желании: «мы должны заниматься сексом три раза в неделю». Я люблю этот миф потому что:

а) он чрезвычайно популярен (настолько, что пары обычно сообщают мне о своих пожеланиях именно в этой формулировке);

б) этот норматив очень далек от реальной частоты, с которой пары практикуют секс в жизни (об этом говорилось в главе 2);

в) он не имеет никакого отношения к сексуальному удовлетворению, желанию или удовольствию (параметр частоты ничего не говорит о реальном сексуальном опыте).

Тем не менее он жив! Я теряюсь в догадках относительно происхождения этого мифа (расскажите мне, если знаете!), но знаю, что он весьма устойчив и является причиной колоссального стресса для многих людей, которые подозревают, что соседям удается опередить их, достигая каждую неделю заветного числа «три».

Еще одно вредное общепринятое убеждение, сильно мешающее сексу – это идея о неизбежном, неотвратимом снижении сексуального удовлетворения и страсти в долгосрочных отношениях. Это не может не огорчать: как только мы соглашаемся с этой концепцией, она начинает самореализовываться! Да, для некоторых пар после нескольких лет отношений секс может начать терять свое очарование – из-за закономерных изменений в желании, из-за перемен в привычках и способах взаимодействия, связанных с тем, что теперь люди лучше знают друг друга, или с изменением обстоятельств (к примеру, начало совместного проживания или рождение ребенка).

Но, к сожалению, вера в то, что начало отношений – это одновременно начало неизбежного спада, часто мешает парам что-то предпринять, чтобы исправить ситуацию. Благодаря знаниям и совместным усилиям, желание может поддерживаться в течение многих десятилетий, и уровень сексуального удовлетворения вовсе не обязан снижаться – даже в результате обычных изменений, которые переживает желание в ходе отношений. Ключ к хорошей долгосрочной сексуальной жизни – это способность обсуждать и адаптироваться к неизбежным взлетам и падениям в желании и сексе.

В третьей части книги мы еще поговорим о том, что делает секс хорошим в долгосрочной перспективе и как нам принять и воплотить эти идеи. В результате мы увидим, насколько успешной может быть сексуальная жизнь, даже когда обстоятельства против нас. Проблема же вот в чем: когда мы полагаем, что движемся по неизбежно нисходящей траектории, откуда нельзя убежать и где не на что надеяться, мы отказываемся от каких-либо попыток адаптироваться. Собственная оценка своей сексуальной жизни и своего желания определяет будущее нашего секса.

Моногамия, возможно, является одним из лучших примеров социальных условностей, которые влияют на наше поведение до такой степени, что мы этого даже не осознаем. Мы воображаем, что моногамия – это характерная черта человеческой природы, а не продукт влияния религиозных, экономических и политических сил (см. главу 1). Есть нечто удивительное в нашей (то есть типичной для западной культуры) вере в концепцию моногамии. Представление о людях как о моногамных существах заставляет нас думать, что верность и удовлетворение придут к нам сами собой, без всяких усилий. Более того, мы как общество серьезно осуждаем тех, кто нарушает принцип моногамии, и неважно, довольны «нарушители» своими сексуальными отношениями или нет.

Я думаю, что принятие нами моногамии как неизбежной и пожизненной формы отношений может негативно сказываться на нашей сексуальной жизни, так как моногамия лишает нас права уйти и вместе с тем заставляет нас воспринимать долгосрочный сексуальный интерес и энтузиазм партнера как нечто должное, что не нуждается в подпитке. Разумеется, я не против моногамии (я не против и любой другой структуры отношений), но полагаю, что было бы полезно поразмышлять о том, как мы делаем выбор в пользу моногамии (любопытно, мы в самом деле ее выбираем или просто делаем то, чего от нас ожидают?). Мне также интересно, каким образом социальное понятие о том, что моногамия – это «норма», что это «легко, если вы любите друг друга», помогает (или мешает) нашей сексуальной жизни с точки зрения усилий, которые мы прилагаем, чтобы ее сохранить. Например, как мне известно из моей клинической практики, вера в то, что моногамия легка, естественна и ожидаема даже при отсутствии хорошей совместной половой жизни, может оказаться губительной для отношений. Как изменились бы наши «инвестиции» в сексуальную жизнь, если бы мы перестали рассматривать моногамию как нечто само собой разумеющееся и поняли, что для многих людей этот выбор зависит от отношений и сексуального удовлетворения?

В этой главе мы уже говорили о гендере и об огромном влиянии гендерной идентичности на наш образ мыслей и поведение в отношении секса. Гендер – чрезвычайно важный феномен, и это не только одно из основных понятий, которые формируют наше видение себя. Социальная концепция гендера в нашем обществе диктует, как мы должны выглядеть, действовать, одеваться, вести себя, чего желать и как заниматься сексом. Аналогично влияние гендерной политики на сам акт секса имеет решающее значение для того, как мы понимаем сексуальное удовлетворение и желание, поскольку удовольствие и желание женщин находятся под прессом ограничений, налагаемых на телесную независимость, самопознание, уверенность в себе, наслаждение, ожидание взаимности и удовлетворение.

В контексте сексуальности мы с вами обсуждали огромное неравенство в плане удовольствия и удовлетворения между женщинами, имеющими половые контакты с мужчинами, и женщинами, имеющими отношения с женщинами, что иллюстрирует колоссальное влияние гендера и гендерной политики. Мы также упомянули о том, что для женщин опыт секса с мужчинами или секса с женщинами приносит с собой новые возможности и новые проблемы в таких аспектах секса, как удовольствие, подчинение сексуальным сценариям, гендерно определяемые ожидания в отношении желания. Жизнь в условиях гетеронормативности, гомофобии, бифобии или трансфобии может повлиять на ваше самочувствие или отношение к вам окружающих в связи с вашим сексуальным самовыражением.

Но не стоит думать, что контексты, в которых формируется наша личная сексуальная история, понимание и опыт, ограничиваются лишь гендером и сексуальностью. Важно также осознавать и другие аспекты нашей идентичности, которые формируют нашу жизнь и мировоззрение и делают наш сексуальный опыт различным. Во многих случаях некоторые из контекстов могут оказать даже больше влияния на наши отношения с сексом и желанием, чем сексуальность или гендер.

В начале этой главы мы говорили о влиянии средств массовой информации и о том, как потребление продукции СМИ определяет приверженность женщин устойчивым «сексуальным сценариям». Это исследование (как и большая часть научных работ в этой области) рассматривало преимущественно белых женщин и, следовательно, не учитывало иные социальные и культурные факторы и сценарии, которые могут действовать в зависимости от расовой принадлежности. Недавно ученые попытались исправить этот дисбаланс, и новейшие исследования обнаружили существенные различия в воздействии средств массовой информации на сексуальные сценарии в жизни женщин разных рас.

Мы знаем, что гендерные сценарии ограничивают сексуальное благополучие любых женщин и даже могут ему препятствовать; исполнение заданных сексуальных ролей умаляет сексуальное полноправие женщин. Тем не менее было бы ошибочно предполагать, что цветные женщины находятся в сфере действия тех же гендерных сценариев, что и белые женщины. Существуют базовые социально-исторические отличия в оценках и стереотипах, с которыми подходят к цветным женщинам, когда речь заходит о сексе; это показывает, что расизм в нашем обществе все еще жив.

Приведу пример. Как показало одно из исследований, чернокожие женщины озабочены отстаиванием своих прав и защитой своих сексуальных потребностей, при этом они опасаются усиления негативных стереотипов о чернокожих женщинах как о «чрезмерно сексуальных», предпочитающих «звериный» секс. Влияние идей расизма, угнетения и насилия также заметно в массовом порно, где видеоролики с участием цветной женщины, как правило, имеют название, упоминающее ее расу, или указывают на динамику ее подчинения или унижения белым мужчиной. Именно эти разрушительные идеи формируют общество, где сексуальное насилие над цветными женщинами происходит слишком часто, но редко наказывается.

Здесь важно то, что культура, общество и наш индивидуальный контекст оказывают гораздо большее влияние на личный опыт в области секса и желания, чем можно предположить. Если мы хотим наладить отношения с сексом и желанием, то нам надо осознать, как – в зависимости от того, кем мы являемся – формировались наши представления о поле, расе, культуре, возрасте, физических способностях и теле, о социальном классе и религии.

Возможное положительное или отрицательное влияние на секс всех этих контекстов, в которых существует наша личность, настолько велико, что они требуют отдельной книги (и есть много книг, посвященных каждому из них), поэтому мы не рассматриваем их в этой главе. Тем не менее очень важно изучить роль различных контекстов, сформировавших вас, чтобы определить, какие из социальных посланий о сексе, исходящих из этих контекстов, вы принимаете/отвергаете, какие из них согласуются, а какие противоречат друг другу, какие помогают и какие мешают вашему сексуальному самовыражению, включая желание. В конце этой главы есть задание, которое поможет вам выявить для себя эти скрытые сообщения, чтобы вы смогли разобраться в себе и уменьшить свою зависимость от них.

Если общество оказывает столь негативное влияние на нашу сексуальную жизнь и желание, почему мы избегаем говорить об этом? Во-первых, о ряде вещей в нашем обществе просто не принято разговаривать – поэтому нам так немного известно о собственной сексуальности. Нам мало рассказывают о том, как работает наше тело, нам не говорят, что мы вправе просить непроникающего секса, мы не в курсе, что с нами все в порядке и другие женщины чувствуют то же самое, что и мы; зато мы твердо усвоили, что если во время занятия сексом нет проникновения пениса в вагину, то это не секс. А еще – если доверять телевидению – у нас нет никаких шансов отклониться от заданного сценария.

Во-вторых, мы слишком озабочены. Нам кажется, что мы производим необычное впечатление, что мы далеки от нормы; мы волнуемся, что не сможем доставить партнеру удовольствие или разочаруем его; мы боимся «раскачать лодку». Наши волнения вполне объяснимы: эти страхи укоренились в нас как в социальных животных вместе с желанием соответствовать стандартам. Свой вредный вклад внесла и настойчивая гендерная политика – на институциональном и языковом уровне.

Однако в сексе замечательно то, что при всех только что упомянутых жестких ограничениях, которые делают секс социально детерминированным, он может изменяться с течением времени (так же, как изменяется наше общество). Эти сдвиги приходят вместе с изменениями в доминирующих идеях, в употреблении языка, в других культурных ценностях (например, альтернативные структуры отношений или феминизм). Несмотря на ограничения, которые нынешние общественные представления налагают на нашу сексуальную жизнь, мы знаем, что за последние 100 лет (и даже за 50) эти нарративы и сценарии изменились. Таким образом, мы вправе взбунтоваться, не подчиняться, мы можем отважиться говорить о том, что нам подходит, а что нет, можем отказаться от тех сценариев и от той лексики, которые работают против нас. Мы можем экспериментировать – например, попросить партнера действовать по-другому и отметить влияние новшества на нас, на наших партнеров, на наше взаимное удовлетворение и наше желание – сейчас и в перспективе. Мы можем внести свой вклад в исправление сценариев.

Возможно, пришло время реализовать нашу политику в спальне?

• Наше общество, культура и их взаимодействие с нашими личными характеристиками (пол, раса, сексуальность, возраст) оказывают огромное влияние на нашу сексуальную жизнь, зачастую более сильное, чем мы осознаем.

• Эти сексуальные сценарии и культурные нормы могут оказывать как прямое, так и косвенное воздействие на желание; они создают иллюзию, что у женщин желание слабее, что от секса не всегда можно ожидать удовольствия, и отнимают у нас способность быть активными.

• Язык, определяющий сексуальные нормы, удерживает секс в рамках, которые ограничивают положительный сексуальный опыт и удовольствие и создают узкое восприятие секса.

• СМИ и порно играют большую роль в сохранении сексуальных сценариев, что становится еще более актуальным в сообществах с нездоровым половым воспитанием дома и в школе.

• Общепринятые представления о женской стороне секса не являются единообразными; для каждой социальной группы (чернокожие, ЛГБТ, люди старшего возраста, инвалиды) существуют свои варианты общественных канонов.

• Независимо от того, верим ли мы в какие-то из этих идей о сексе и о нормах поведения в обществе, мы находимся под их влиянием и на определенных этапах жизни можем следовать им в той или иной степени (например, соглашаясь с разрывом в оргазме при случайном сексе) или испытать на себе негативные последствия своего бунта (например, вас могут назвать «шлюхой»).

• Понимание значения этих преобладающих в обществе убеждений и их влияния на наш собственный сексуальный опыт может стать ключом к изменению наших отношений с желанием. Ведь именно из-за этого влияния мы не способны попросить сделать то, что нам нравится; мы считаем, что наше удовольствие не так важно, как удовольствие партнера; мы придаем чрезмерное значение нашему внешнему виду.

Подумайте о своей сексуальной истории, начиная с самого раннего возраста, и запишите историю развития вашей сексуальности, опираясь на следующие вопросы:

• Детские воспоминания о вашем теле и прикосновениях к себе, а также о любых реакциях на это со стороны членов семьи.

• Как вы называли различные части тела в детстве?

• Сообщали ли вам о праве на телесную независимость?

• Любые неприятные сексуальные переживания, какими бы «незначительными» они вам ни казались.

• Как ваша сексуальность начала проявляться в период полового созревания; что вы в связи с этим испытывали: гордость или стыд?

• Как было принято говорить о сексе, какой подтекст был у этих разговоров?

• Каким образом значимые для вас взрослые демонстрировали свою сексуальность, и что вы позаимствовали из этих примеров.

• Как вы относились к своему телу с юных лет? Какие свои мысли и чувства вы помните по поводу своего тела, включая волосяной покров на теле, вульву, ваш вес, грудь? Как вы узнавали, как вам «следует» выглядеть?

• Как вы отнеслись к началу менструации? Помните ли вы ранние проявления эротических чувств, первые сексуальные переживания? Какую роль в сексе вы научились играть в юном возрасте?

• О каких правилах секса (что надо делать, чего следует избегать и почему) вы узнали? Чье удовольствие было приоритетом, и как вы тогда относились к этому?

• С кем вы говорили о мастурбации? О сексе?

• Какое влияние на вашу сексуальную историю оказали раса, культура, способности, религия, возраст?

• Какую информацию о сексе вы получали из телепрограмм, журналов, порно? Как эта информация повлияла на вас?

• Какая усвоенная вами информация о сексе была полностью обусловлена гендером?

• Как то, что вы знали (или не знали) о своем собственном теле, повлияло на ваше сексуальное путешествие?

После того как вы напишете историю своей сексуальности для себя, попробуйте ответить на вопросы:

1. Каково влияние этой истории на любые компоненты вашей сексуальной жизни в наши дни (как положительное, так и отрицательное)?

2. Продолжаете ли вы испытывать влияние представлений о сексе или о своем теле, с которыми вы теперь не согласны и от которых хотите сознательно отказаться?

3. Подумайте, как это можно сделать. Например, поддерживает ли ваш нынешний культурный и социальный контекст эти идеи? Хороший пример – образ тела: редко можно встретить женщину, которая чувствует себя довольной своим телом или гениталиями, когда она обнажена. Так происходит главным образом из-за постоянного потока медиа-изображений «совершенных» тел. Хороший способ заняться этой проблемой – поменять потоки информации, которые вас окружают, например, путем отбора нужных вам страниц в социальных сетях. Если вы будете чаще видеть изображения нормальных женщин, с разнообразными вульвами и бодипозитивных, то ваше отношение к своему телу со временем изменится.

4. Осознание этих влияний – один из важных шагов к их развенчанию; кроме того, вы можете изменить свои действия в отношении этих сценариев и норм. Например, если вы всегда считали, что говорить о сексе вульгарно, больше говорите о сексе с друзьями или с партнером. Если вы всегда имитировали оргазм, посмотрите, что произойдет, если вы этого не сделаете. Если до сих пор вы занимались только сексом типа «пенис в вагине», поэкспериментируйте с этим. Иногда вам, возможно, придется выйти из зоны комфорта, но отказ от этих сценариев является ключом к изменению степени их влияния на вашу сексуальную жизнь.