7
Финн и Лукас проследовали за каретой к дому на Rue St. Honore. Для этого потребовались некоторые усилия с их стороны, потому что, хотя экипаж и не мог ехать быстро по переполненным улицам Парижа, тем не менее, он продвигался достаточно шустро. Дважды они чуть его не потеряли. Когда карета остановилась перед элегантным домом на Rue St. Honore, Финн и Лукас наблюдали за ней из переулка через дорогу, пытаясь восстановить дыхание.
– Я только надеюсь, что это не окажется охотой на призраков, – сказал Лукас, тяжело дыша. – Я буду чувствовать себя полным идиотом, если окажется, что моя память сыграла со мной злую шутку.
– Думаю, твоя память в полном порядке, – сказал Финн. – Взгляни на то, что он держит в руке.
Когда пара выбралась из экипажа, пожилой мужчина нервно осмотрелся. Было уже поздно, но света все еще хватало, чтобы увидеть тонкую металлическую трубку, которую сжимал старик.
– Лазер, – произнес Лукас. – И даже не пытается его скрыть. Он держит его на виду.
– Конечно, почему бы и нет? – сказал Финн. – Кто может знать, что это такое?
– В том-то и дело, – сказал Лукас. – Любой, кто узнал бы вещицу, оказался бы не в том месте и не в то время. Он так им размахивает, словно хочет, чтобы кто-нибудь его увидел. Зачем кому-то выставлять свое оружие напоказ, если только он не хочет, чтобы тот, кто смотрит, знал, что он вооружен? Думаешь, он знает, что мы его отследили?
– Возможно, – сказал Финн. – Но зачем размахивать лазером, чтобы отпугнуть потенциальных грабителей XVII века? Мне в голову только что пришла довольно неприятная мысль, старина.
– Думаешь, Мангуст уже раскрыл наше прикрытие?
– Я открыт для любых других объяснений.
Они смотрели, как сундуки переносят в дом.
– Хорошо, – сказал Лукас, – давай попробуем все обдумать. Мне показалась знакомой именно женщина, но лазер у старика. Это значит, что они оба не те, за кого себя выдают. Они могли бы быть Хранителями времени, но я никогда раньше не сталкивался ни с одним из хранителей, по крайней мере, насколько мне известно. Я видел это лицо во время одного из заданий, в этом я уверен.
– Солдат-ренегат? – спросил Финн. – Точно, Дарроу говорил, что террористы связались с кем-то из подполья.
– Единственный, кого мы знаем в подполье, это Хантер, – сказал Лукас.
– Насколько нам известно, – сказал Финн. – Мы могли наткнуться на кого-нибудь из подполья и не знать об этом. Или женщина может быть кем-то, с кем мы работали до того, как она присоединилась к подполью. Или присоединилась к Хранителям времени. Ну же, вспоминай, где ты видел ее лицо?
– Ума не приложу, – сказал Лукас с раздражением в голосе. – Это сводит меня с ума, с нею что-то не так, и я никак не могу понять, что именно.
– Хорошо, не зацикливайся на этом. Оно придет к тебе само. Давай вернемся к Мангусту. Если он не раскрыл наше прикрытие, тогда почему старик размахивает лазером?
– Ну, он махал, но не нам, – сказал Лукас. – Я не думаю, что он знает, что мы за ним наблюдаем. Но он думает, что кто-то следит за ним, кто-то из будущего. Предположим, Мангуст не раскрыл наше прикрытие. Как еще все это можно объяснить?
– Значит, он раскрыл его прикрытие, – сказал Финн. – Или один из его людей проявил неосторожность, и Хранители времени знают, что кто-то за ними охотится.
– Нам надо серьезно с ним поговорить, – сказал Лукас.
– При условии, что он все еще жив, – сказал Финн. – Чертовы шпионы. Они собираются все испортить, я чувствую это. У них тут повсюду агенты, и единственный, кого мы знаем, это Мангуст. И мы не только не знаем, как с ним связаться, мы даже не знаем, как он на самом деле выглядит со всеми этими чертовыми маскировками. Все, что мы можем сделать, это вернуться в «Люксембург» и дождаться, когда он или кто-то из его людей с нами свяжется.
– Похоже, это единственное, что нам остается, – сказал Лукас.
– А, может быть, и нет, – сказал Финн. – Мы всегда можем нажать кнопку тревоги и посмотреть, что произойдет.
Мужчины обменялись взглядами. Нажатие кнопки тревоги всегда использовалось в крайнем случае. Это означало активировать имплант, чтобы тот послал сигнал, который может быть принят любым членом корпуса наблюдателей, находящимся в регионе. Это была стандартная оперативная процедура для рефери – направлять команды наблюдателей в любой период времени, используемый для боевого сценария. Эти наблюдатели действовали под прикрытием и редко принимали непосредственное участие в прямых действиях. Их обязанности были в первую очередь оперативными. Они были снабжены хроноплатами, которые при необходимости позволяли им быстро перемещаться во времени, и, как правило, их функция заключалась в контроле команд поиска и возврата. Также они были глазами рефери на местности. Единственная загвоздка была в том, что этот сценарий не был типичным. Официально это не была корректировка, по крайней мере, пока. Это все еще была миссия АВР.
– Ты думаешь, что мы попали бы в адскую передрягу, если бы нажали кнопку, и никто не ответил, – сказал Финн.
– Вообще-то, мне это не приходило в голову, хотя теперь, когда ты об этом упомянул, я вижу, как это может обернуться проблемой. Нет, я подумал о том, что, официально, мы все еще не имеем никакого отношения к этой миссии. Если бы мы нажали кнопку тревоги, нам пришлось бы придумать весьма убедительные ответы, а у нас их нет. Не говоря уже о том, что активация сигнала импланта позволит Хранителям нас отследить с помощью их хроноплаты.
Они оба слишком хорошо помнили свою последнюю миссию, когда в подобной ситуации ворованная хроноплата в руках противника привела к тому, что враг смог следить за их передвижениями. Эта технология была необходима, чтобы иметь возможность отслеживать перемещение солдат корпуса в боевых сценариях. Однако со времени их последней миссии в процедуре произошли изменения. Импланты десантников в отрядах корректировки были модифицированы таким образом, чтобы их нельзя было отследить через хроноплаты. Коммандос в миссиях корректировки действовали полностью автономно, если только не случалось одной из двух вещей. В случае гибели коммандос его имплант автоматически посылал сигнал терминации, который позволял командам ПиВ определить местонахождение тела, если только оно не было уничтожено. Во втором случае коммандос мог нажать «кнопку паники», активируя имплант для передачи тревожного сигнала наблюдателям, и в этом случае, как отметил Лукас, любая хроноплата сможет этот сигнал принять.
– Похоже, мы оказались между молотом и наковальней, – сказал Финн. – Противник снова играет крапленой колодой. У них есть лазеры и хроноплата, и бог знает, что еще, в то время как у нас нет ничего, кроме мечей, кинжалов и пары лошадей. Все остальное мы должны были бы получить от Мангуста, только мы не знаем, где он, и жив ли еще. Если жив, и мы начнем действовать самостоятельно, он раскроет наше прикрытие. Если он пошел смотреть, как картошка снизу растет, и мы затребуем помощь, то сами его раскроем. Знаешь, из этой ситуации все еще есть выход.
– Какой именно?
– Положить на все и смыться. Я слышал, что на Средиземноморье очень классно в это время года. Теперь, когда у нас есть эти новомодные неотслеживаемые импланты, если только мы их не активируем, мы просто можем испариться и организовать себе досрочный выход на пенсию.
Лукас хмыкнул.
– Заманчивая идея, – сказал он. – У нее только один недостаток. Не пройдет и месяца, как у нас поедет крыша. Кроме того, предположим, что террористы устроят разделение, и оно приведет к такому будущему, в котором мы никогда не родимся.
– Это невозможно, – сказал Финн. – Мы уже родились. Наше прошлое абсолютно. Менсингер доказал…
– Менсингер ничего не доказал, когда речь идет о разделении времени, – сказал Лукас. – Он лишь выдвигал теории. Еще никто и никогда не подвергся влиянию разделения. И если тебе это все параллельно, то мне как-то не хочется оказаться первым.
– Ага, ладно, я еще слишком молод, чтобы уходить на пенсию, – сказал Финн. – Просто мысль проскочила.
– Думаю, что сейчас нам лучше всего вернуться в «Люксембург» и ждать, когда с нами свяжутся, – сказал Лукас. – Больше нам особо нечем заняться, разве что вычислить, кто живет в том доме через дорогу. Как знать, может, что-то и выясним.
Они узнали, что в доме на Rue St. Honore проживает доктор Жак Бенуа и прислуживающая ему супружеская пара – Мари и «Старый Пьер». Похоже, никто ничего не знал о «мадемуазель». Более того, сам вопрос вызвал у соседей некоторое недоумение. Казалось, доктор Жак был образцом добродетели, воплощением доброты и гигантом среди врачей. Никто не сказал о нем плохого слова, но их расспросы все же выявили пару интересных моментов.
Если только у доктора Жака не было тайного источника дохода, о котором никто не знал, он не смог бы содержать себя, занимаясь врачеванием. Все знали, что среди его клиентуры не было никого из высших слоев общества, он принимал исключительно простых, работающих граждан Парижа. Его способы взимания платы за услуги были, мягко говоря, непредсказуемыми. С одного посетителя он взял столько, сколько тот, по его мнению, мог позволить себе заплатить. С другой семьи, оказавшейся в стесненных обстоятельствах, он вообще ничего не взял. Владелец местного предприятия, мать которого он лечил, мог платить «бартером», а оплата другого составила круглую сумму в три цыпленка. Все в округе считали, что доктор Жак был независимым и богатым благодаря полученному крупному наследству.
Время от времени доктор Жак уезжал из Парижа в неизвестном направлении. Иногда он просто сообщал, что на несколько дней «поедет в деревню». Часто он никак не комментировал свои отъезды. В такие времена Мари и Пьер подменяли его настолько, насколько это было возможно.
Доктор Жак посещал пациентов на дому. Насколько удалось выяснить Финну и Лукасу, никто и никогда не заходил в дом на Rue St. Honore, кроме самого доброго врача и двух его слуг. За исключением того, что иногда доктор Жак принимал посетителей. Которые надолго не задерживались. Никто их раньше не видел, и лишь изредка они появлялись опять.
Доктор Жак жил в доме на Rue St. Honore по крайней мере десять лет, возможно, больше.
– Это не укладывается в версию с террористом, – сказал Финн, когда они возвращались в отель. – Значит, наш друг из подполья.
– Либо все обстоит именно так, либо он – обманщик, убивший настоящего доктора и занявший его место.
– Я так не думаю, – сказал Лукас. – Этот доктор Жак, очевидно, обладает медицинскими знаниями.
– Легко приобретается путем имплантного обучения, – сказал Финн. – Террористы не лишены средств, позволяющих…
– Согласен, – сказал Лукас. – Ты можешь научить мозги, но руки – это совсем другое. Разве кто-нибудь сказал, что он хотя бы один раз не смог вылечить пациента? Это само по себе заставляет его выглядеть белой вороной. У любого врача в этом период времени неизбежно были летальные исходы, хотя бы потому, что у него не могло быть знаний, позволяющих лечить заболевания, с которыми научились справляться только через многие годы. Для террориста он слишком беспечен. Нет, Финн, он из подполья. Он просто не ожидал, что кто-то будет его искать.
– До сегодняшнего дня.
– Да, до сегодняшнего дня. Думаю, мы нашли нашу «подпольную» связь с Хранителями времени. Та хроноплата вполне может оказаться в этом доме на Rue St. Honore.
– Если это так, то мы совершаем ошибку, не идя на сближение, – сказал Финн.
– А если нет? – сказал Лукас. – В любом случае, мы слишком плохо экипированы, чтобы справиться с ситуацией. Мангуст хочет играть первую скрипку, так давай ему позволим. Или тому, кто окажется на его месте, если его уберут. Пока мы с АВР говорим на разных языках, ничего путного у нас не выйдет.
– И если они провалят задание, это принесет нам еще большие неприятности.
– Да, но ведь именно для этого мы и здесь, не так ли?
– Я уже начал сомневаться.
Впереди раздался звук бегущих шагов и крики. Затем тишину ночного воздуха наполнил лязг металла о металл. После поворота на Rue Dauphine Финну и Лукасу открылась картина рукопашного боя. Молодая женщина прильнула вплотную к стене, ее кулаки были прижаты ко рту, заглушая крик. Двух мужчин плотно обступили семь гвардейцев кардинала.
– Разве это не…
– Это Д'Артаньян, – сказал Лукас, – и похоже, что он в беде.
– Семеро против двух, – сказал Финн. – А не сделать ли нам семеро против четверых?
Они обнажили мечи и атаковали. Не успели они вступить в бой, как мужчина, который был с Д’Артаньяном, воспользовался их вмешательством, схватил женщину и, бросившись сломя голову по Rue Dauphine, исчез в переулке.
– Кто твой верный друг? – прокричал Финн, изо всех сил пытаясь удержать двух фехтовальщиков кардинала на дистанции.
Лукас дрался еще с двумя.
– Дюма! – прокричал Д’Артаньян. – И его ирландский друг! Я думал, что видел вас в последний раз!
– Может, так оно и будет, – сказал Лукас, теснимый парой оппонентов. – Вижу, ты наконец-то следуешь совету своего отца.
– Я не уверен, что это… то, что он… имел в виду, – ответил Д'Артаньян, захватив клинок противника и вырвав его из руки. Тем не менее, оставалось еще двое, и они наседали на него, поэтому он не смог нанести убийственный удар, так что гвардеец поднял свой меч и опять бросился в атаку. Но как раз в тот момент, когда он собирался напасть на гасконца сзади, концентрированный луч света блеснул из переулка и уложил его на месте. Никто из участников схватки ничего не заметил. Финн, используя превосходящую силу, оттолкнул одного из своих противников, а затем злобно рубанул мечом по лицу другого. Мужчина выронил рапиру и закричал, подняв обе руки, чтобы прикрыть лицо. Кровь сочилась между его пальцами. Финн проткнул его насквозь.
Лукас прижался спиной к стене и яростно оборонялся от двух своих оппонентов. Уверенные в шансах двоих против одного, гвардейцы улыбнулись, разошлись в стороны и двинулись на него. Их маневр дал Лукасу время перевернуть кинжал в руке и, ухватив его за кончик, метнуть в одного из гвардейцев в тот самый момент, когда второй бросился на него. Кинжал вошел по рукоять в грудь гвардейца, одновременно Лукас парировал выпад другого, после чего нанес тому удар ногой с разворота в висок. Гвардеец упал на мостовую без сознания.
Тем временем, Д'Артаньян убил одного из своих быстрым уколом, отведя кинжалом выпад другого от своего бока.
Бруно Фрейтаг внимательно следил из переулка за ходом боя. Он был заинтригован двумя незнакомцами, пришедшими на помощь гасконцу, и не преминул заметить, что один из них уложил соперника ударом, который выдал в нем специалиста по окинавскому каратэ. Его приказом было обеспечить бегство Бекингема и позаботиться, чтобы с Д'Артаньяном ничего не случилось. Его палец напрягся на спусковой кнопке лазера, а затем расслабился, когда Д'Артаньян нанес жестокий удар в пах его единственного оставшегося оппонента, после чего сразу же вогнал тому меч в живот. Когда Финн с легкостью разоружил последнего фехтовальщика, гвардеец в панике бежал, оставив рапиру лежать на улице. Финн дал ему уйти. Убедившись, что Д'Артаньян в безопасности, Фрейтаг растворился в переулке, направляясь к дому Камиллы де Буа-Траси. Он будет скрытно следить за Бекингемом до тех пор, пока премьер-министр не отправится в безопасный обратный путь через канал.
– Ну, мне повезло, что вы, господа, оказались неподалеку, – сказал Д'Артаньян, наклонившись, чтобы вытереть клинок рапиры об одно из тел. – Подумать только, я думал, что вы бросили меня в той таверне. Теперь я вижу, что ошибался. Он указал на рану на щеке Дилейни.
– Получена в Менге?
– Благодаря вам, – сухо сказал Финн.
– Что ж, тогда я в двойном долгу перед вами, месье Финн.
– Просто Франсуа, – ответил Финн. – Франсуа Д’Лейн. Так как мы в Париже, я…
– Ничего не говорите, – сказал Д'Артаньян. – Вы вольны выбирать любой nom de guerre, и я в долгу перед вами, месье, который, возможно, никогда не смогу отплатить. Если бы не вы, этот бы точно меня прикончил.
Он указал мечом на один из трупов.
– Я не убивал его, – сказал Финн.
– Ах, тогда месье Дюма…
– Я его тоже не убивал, – сказал Лукас, нахмурившись.
– Но один из нас должен был его убить, – сказал Д'Артаньян. Он перевернул тело ногой. – Видите? Пронзен прямо в сердце!
Финн и Лукас обменялись взглядами. Они знали, что никто из них не убивал гвардейца. Более того, они знали, что Д'Артаньян тоже этого не делал. У гасконца не было лазера.
Старый Пьер завладел сундуком и потащил его, демонстрируя гораздо больше сил, чем могло показаться по его внешнему виду. Андре посмотрела на Джека с некоторым беспокойством.
– Не волнуйся, – сказал Беннет. – Он не заглянет внутрь. Он даже не спросит, почему он так воняет духами. Пьер был со мной много лет, и я всецело ему доверяю.
– Что он собирается с ним сделать? – спросила Андре.
– Он его испепелит.
– Испепелит?
– Сожжет.
– Но как? Не слишком ли он… влажный, чтобы гореть?
– В моем распоряжении есть огонь, который легко справится с этой задачей, – сказал Беннет. – Это едва ли правильное погребение или даже правильная кремация, но… Может, ты произнесешь несколько… слов для Хантера или… он смущенно замолчал.
– Ты имеешь в виду молитву? – сказала Андре. Она покачала головой. – Я не думаю, чтобы Хантер был верующим человеком. И я не думаю, что любые мои молитвы принесут какую-то пользу. Я оставила после себя слишком много тел без погребения и молитв.
Джек уставился на нее.
– Да, я тебе верю, – сказал он. – И, если уж на то пошло, то я тоже.
– Что будем делать?
– Я не знаю, – сказал Джек. – Они будут меня искать. И, скорее всего, тебя тоже. За мной наблюдали. Теперь они попытаются нас убить. Мы не можем долго тут оставаться, здесь они будут искать в первую очередь. Тут имеется кое-какая защита, но чем быстрее мы уйдем, тем лучше.
– Зачем мы вообще сюда пришли, если им известно это место?
– Потому что есть вещи, которые я не могу оставить без присмотра, – сказал Беннет. – Вещи, которые не принадлежат этому времени. Я должен проследить, чтобы все они были уничтожены. Это займет некоторое время. А сейчас я должен переправить тебя туда, где безопасно. Тут есть выход, о котором не знают Хранители. Я держал это в секрете именно для такой чрезвычайной ситуации. Он выведет тебя под улицу и на поверхность. Ты пойдешь с Мари; мы с Пьером присоединимся к вам, как только я сделаю здесь все, что нужно.
– А как же твоя машина для путешествий во времени? – просила Андре.
– Боюсь, они ее взяли.
Его глаза внезапно загорелись.
– Хроноплата Хантера! Боже, как я мог о ней позабыть? Где…
Он увидел выражение ее лица и замолчал.
– Она пропала, когда я нашла его мертвым, – сказала она. – Но это не пойдет на пользу твоим друзьям. Только Хантер знал, как с ней обращаться правильно. Если они попытаются…
– Да, я знаю, он настроил ее на самоуничтожение, если она попадет не в те руки. Моя работает так же. К сожалению, я показал Тейлору правильную последовательность… Боже, какой я был дурак. Тейлор догадается, что Хантер выставил защиту, и не будет пытаться ее взломать. Для него это еще одна причина взять тебя живьем.
– Но я не знаю, как управлять машиной, – сказал Андре.
– Тейлор этого не знает. Он думает, что ты – агент из будущего, которого послали ему помешать.
– Я все еще не понимаю, – сказала Андре. – Помешать ему сделать что? Какова цель всей этой интриги?
– На объяснение уйдет слишком много времени. Я должен доставить тебя в безопасное место. А, Мари, это Андре. Мы должны…
– Да, я знаю, доктор, – сказала Мари. – Пьер сказал мне, что мы должны бежать. Что случилось? Кто бы захотел…
– На это нет времени, Мари. Проведи Андре через секретный проход. Немедленно. Вы вдвоем справитесь с ее сундуком?
– Мы справимся, – сказала Мари, на ее испещренном морщинами лице читалась серьезная обеспокоенность. – Куда мы должны идти?
– Отведи ее к своей сестре. Проверь, чтобы за вами не следили. Пусть Марсель отправит сообщение Моро с просьбой прийти к нам туда. Скажи, что есть проблемы, Моро придет. Скажи ему, чтобы убедился, чтобы за ним не следят.
Мари выглядела испуганной.
– Все в порядке, Мари, – сказал Джек и обнял маленькую пухленькую женщину. – Все будет хорошо. А теперь идите, прошу вас.
Две женщины подняли сундук с пожитками Андре и прошли в библиотеку Беннета. Андре была поражена, увидев столько книг. В лесной хижине Хантера были книги, но у Беннета их было несколько сотен, расставленных по полкам, развешанным по всем четырем стенам. Мари попросила ее опустить сундук, а затем подошла к одной из полок и вытащила несколько томиков. Она просунула руку в образовавшееся пространство и мгновение там повозилась. Затем Андре услышала щелчок, и вся полка отошла от стены, открыв дверь, которую Мари отперла ключом.
– Пойдемте, мадемуазель, – сказала пожилая женщина, – нам следует поторопиться.
– Подождите, – сказала Андре. – Нет необходимости обременять нас этим сундуком. Мне не нужны все эти вещи.
– У меня есть сумка, – сказала Мари. – Вам понадобится хотя бы во что-то переодеться. Подождите здесь, я схожу за ней.
Когда Мари убежала, двигаясь подобно голубю, пытающемуся спастись от дождя, Андре наклонилась и открыла сундук. Она достала рапиру и кинжал, положила их на стол Беннета, а потом начала раздеваться. Когда Мари вернулась, неся громоздкий матерчатый баул, она обнаружила в библиотеке поджидающего ее молодого кавалера. Она взглянула на одетого в черное фехтовальщика и ахнула, поднеся руки ко рту.
– Это всего лишь я, Мари, – сказала Андре.
– Мадемуазель Андре? Но как…
– Они будут искать женщину, – сказала Андре. – Они не посмотрят дважды на господина, провожающего пожилую женщину домой. Давай, нам надо захватить только эти вещи. Остальное мне не понадобится.
Спустя несколько мгновений они спустились по каменным ступеням в туннель.
– Значит, Бекингем далеко, – сказал Тейлор. – Хорошо. Теперь мы можем осуществить наш план. Были ли какие-нибудь проблемы с гвардейцами кардинала?
– Никаких, – сказал Фрейтаг, потягивая вино из бокала. – На самом деле, моя помощь почти не понадобилась. Когда гвардейцы атаковали, на выручку Д’Артаньяну подоспели двое мужчин.
– Полагаю, это были наши друзья-мушкетеры, – сказал Тейлор.
– Я так не думаю, – сказал Фрейтаг. – Если только один из них не владеет каратэ.
– Каратэ?
Фрейтаг кивнул и хорошенько отхлебнул вина. Он вытер рот тыльной стороной мощной руки.
– Один из них приложил гвардейца ударом ногой с разворота, – сказал он. – Зарядил ему каблуком прямо в висок. Очень красиво. Я бы сам лучше не смог. Их фехтование было очень интересным. Прямо по учебнику. Если я не ошибаюсь, у них обоих есть опыт работы с мечами, но не с рапирами. Они продемонстрировали несколько интересных вариаций. Я готов поставить на то, что большой парень будет грозным бойцом с катаной.
– Это что еще такое?
– Большой японский меч. Использовался самураями.
– Самураи! Ты уверен?
– Оружие – моя специальность, Эдриан. Ты же знаешь.
– Ты понимаешь, что это означает? Они послали коммандос!
– Ну, ты же говорил, что тебе нравятся трудности.
– Ни слова об этом Тонио или Джимми, ты понял? Мне кажется, что Джимми уже немного колеблется. Думаю, нам лучше за ним приглядывать.
– Какая разница? – сказал Фрейтаг. – Мы не нуждаемся ни в нем, ни в Тонио. С самого начала они были расходным материалом, как и Сильвера.
– Они никогда не должны это заподозрить, – сказал Тейлор. – Для плана важно, чтобы они верили…
Казалось, его глаза на мгновение подернулись пленкой. Через секунду они вновь оживились, и медленная, знойная улыбка разошлась по лицу миледи де Винтер.
– Ты совершенно прав, Бруно. Это не имеет значения, да? Чем больше людей они посылают, тем больше риск временной контаминации. Это играет нам на руку. Ты узнаешь этих людей, если снова увидишь?
– Было темно. Боюсь, я не очень хорошо их рассмотрел. Не уверен, что смогу их узнать.
– Ладно, неважно. Я хочу, чтобы ты доставил письмо моему хорошему другу, кардиналу. В конце концов, он испытывает интерес к делу Бекингема, и пришло время подтолкнуть его к следующему этапу нашей операции.
