Глава 10
Большая политика
Только вышли на Центральную, как сразу заметили, что главная улица Переделкино быстро преобразилась. Возле каждого здания и каждого крыльца на тротуаре расположились разномастные лотки, примитивные стеллажи из жердей, ящики и временные столики. Что ж, это действительно похоже на ярмарку. Блошиную. Торгуют мужчины и женщины, пожилые и молодёжь. Семейным помогают дети. Постояв в ожидании покупателя возле своего нехитрого товара, люди отходили к соседям, чтобы оценить их ассортимент. Вроде бы все бродят, но покупок не так уж много. Складывается впечатление, что ярмарка выходного дня скорее грандиозная тусовка, нежели торговое мероприятие. Конечно, для местных новизны нет, они же давно всё друг у друга изучили! А вот лично мне такой блошиный развал был очень интересен, здесь можно обнаружить самые неожиданные вещи.
Совсем другой товар ожидает настоящего покупателя, готового не только менять часы на трусы, но и платить полновесной монетой, это выносная торговля мастерских и магазинов, расположенных ближе к центру города, они с блошиным бизнесом не соседи. Там представлена та или иная готовая продукция «с нуля». В основном это наиболее удачные образцы, а истинной целью важного вида продавцов является не торговля посреди шумного балагана, а завлечение потенциального покупателя внутрь.
На улице Центральной есть два полностью каменных здания, оба двухэтажные, и несколько некогда полуразрушенных и позже восстановленных сстроений. Все остальные дома построены из невесть как попавших сюда деревяшек: досок, брусков и тому подобного хлама. Весьма популярны в строительстве мазанки — каркас из веток, обмазанный глиной. Шлифованная слюда в окнах стоит далеко не везде, это дорогое удовольствие. Чаще всего её заменяют решётчатыми ставнями.
Оружия на улице стало чуть больше, пока это только гладкоствольные ружья и арбалеты. Но основная масса обывателей восседает за прилавками безмятежно, к активной гражданской обороне город не готов. Жаль, что неспешно всё рассмотреть так и не получилось. Сосредоточенная Кретова поторапливала, напоминая, что дело нужно сделать как можно быстрее. И при этом она, толкая меня в спину, успевала перекинуться с выбранными для короткого опроса жителями парой фраз, выясняя обстановку вокруг ЧП и пробивая переделкинцев на личное отношение к случившемуся.
Наиболее часто мы слышали примерно такой ответ:
— Мне-то какое дело до гнилых разборок? Пусть у нашего Волкова голова болит, она у него большая, отожрал ряху на народных харчах... Это его тёрки и его проблемы. Сам виноват, вот пусть сам и расхлёбывает. Все знали, что у него макли со сталкерами. А теперь этот мутный хрыч ищет добровольцев для собственной защиты! Нет уж.
— Что, своих силёнок не хватает?
— Всего у него хватает, на то полиция есть, на мои налоги живущая, между прочим! Волков проталкивает идею создания карманной национальной гвардии. Жалование предлагает, льготы... Врёт, дурачков обязательно кинут.
Местные живут в основном натуральным хозяйством. В каждом дворике разбиты крошечные огородики и сад из пары фруктовых деревьев. Жители ремесленничают, рыбачат, реже охотятся. Практикуется поиск интересненького в обнаруженных развалинах и доставка лута на местный рынок. Те, кто не из робкого десятка, ловят красные бочки к востоку от Передела. К западу от городка дикая саванна негласно принадлежит сталкерам, которым, судя по всему, в последнее время из-за притока новых оболтусов стало критически не хватать доходных угодий. Муниципальная служба — редкая и престижная работа с твёрдой зарплатой в рублях, а не товарами. И всё равно люди не хотят в служивые, даже на какое-то время! Рисковать переделкинцы не любят. Хотя кто-то ведь подрядился, без этого круглосуточные посты на периметре не выставишь…
Справедливости ради, я бы тоже не пошёл на такую работу. Нет ни малейшего желания воевать за чужие интересы. Кто знает, возможно Барон, в случае захвата власти, будет управлять Переделом ничуть не хуже Волкова, одного поля ягоды. Нам порой тоже приходится проливать свою и чужую кровь, однако, мы именно спасатели, а не каратели.
— Не пойдёте?
— Оно мне надо, головой рисковать? Ни за что! Что если завтра ему придёт в голову отправиться в победоносный поход на германцев?
— А если сами немцы нападут? — спрашивала в таком случае Кретова.
— Какие ещё немцы, дамочка, кто их видел? Полтора года назад, по слухам, кто-то приходил от них в город... Но я в это не очень верю. Какой дурак будет топтать тапки три сотни вёрст? Фрицы живут своей жизнью, а мы своей.
Впрочем, другие горожане имели противоположную точку зрения и легковесно, без всякой тревоги озвучивали версии, согласно которым опасные соседи только и думают, как напасть на миролюбивых переделкинцев. Словно анекдоты рассказывали. Из услышанного следовало, что рядового переделкинца эта чрезвычайная ситуация особенно не беспокоит, народ настроен мирно и вовсе не желает включаться в затянувшийся конфликт властей с бандитами. И всё же, встречающееся у некоторых торговцев оружие говорило об определённой степени готовности к отпору.
— Однако ружьишко у вас наготове стоит!
— Хе-хе... Бережёного бог бережёт, а небережёного сталкер стережёт! — отвечал на это обыватель, обязательно интересуясь в конце разговора:
— Покупать что-нибудь будете?
Ирина отвечала уклончиво или же брала, на зависть соседям счастливчика, какую-нибудь мелочёвку вроде пары стальных вилок или старенького перочинного ножика, расплачиваясь парой патронов двенадцатого калибра.
Подошли к улице Овражной. Если двинуться направо, то в конце её увидишь обширную базарную площадку на краю небольшого оврага, где идёт самая бойкая ярмарочная торговля. Именно на базаре в выходные дни работают все фермеры и промысловики русского сектора Жестянки.
И вот справа открылась просторная центральная площадь, как и Центральная улица, вымощенная гранитной брусчаткой. Давным-давно первые властные структуры, возникшие в Переделе, определили статус этого места и решительно изжили отсюда простого обывателя, жилья здесь не строят. На площади разместились пять больших каменных зданий мэрии, городского собрания, казначейства, управления полиции и казарма. Рядом пара избранных коммерческих зданий, комитет по усыновлению и бедности, симпатичная православная часовня и тщательно охраняемый муниципальный склад, к которому по брусчатке площади с громким цокотом катилась большая арба с горой поклажи высотой с Эверест, как только ослик её тащит? Понятно, что кубышка вождя пополняется беспрерывно.
Ещё один важный объект главной площади — монетный двор, он рядом с казначейством. Здесь не бывает очередей, дверь не хлопает всё время, но люди изредка захаживают, чтобы поменять найденные золотые украшения на валюту. Оказывается, здесь тоже помаленьку собирают золотишко.
Посреди площади сохранился каменный бассейн с давно исчезнувшим фонтаном. В хороший ливень ёмкость быстро наполняется и так же быстро иссякает, вода уходит через многочисленные трещины. Ничего, дети поплескаться успевают.
Вот здесь «чрезвычайщина» чувствовалась сразу же!
Нас заметили издали и принялись изучать сразу три жандарма, фланирующих по площади утверждённым маршрутом. Блюстители порядка вооружены револьверами системы Наган и саблями. На крыше полицейского управления, не особо скрываясь от прохожих, сидел снайпер. И это, наверняка, не единственный наблюдатель. Надо же, всего лишь пара сотен метров, и два совсем разных города!
— На дальних подступах встречают, — усмехнулся я.
— Пуганые... Денис, слушай, эти чуваки меня глазами просверлят, — она огляделась, выбирая подходящее для ожидания место и остановилась возле скамейки, сколоченной из живописных коряг.
— Давай автомат, здесь подожду, как любимого. И нож свой зверский гони!
— Нож-то зачем?
— Снимай, сказала! — категорически потребовала Кретова. — Уже всё ясно, шмон тебе эти чуваки устроят качественный...
Я послушно снял с ремня любимый Randall-5 с шестидюймовым клинком и компасом в торце рукояти, поставил на скамью ещё пустой тактический рюкзак-однодневку.
— Похоже, этого Волкова действительно крепко напрягли, — проворчал я, заметив на крыше мэрии второго стрелка. — Рацию-то брать?
— Бери.
— Ладушки, не хулигань тут без меня.
Разоружившись, я направился прямиком к нужному крыльцу, остро чувствуя на себе настороженные взгляды и перекрестье снайперского прицела. И уже через пятьдесят метров был остановлен громкой командой жандарма.
Служивый небрежно отдал честь, вскинув ладонь к кожаному кепи с каким-то значком сбоку, после чего со сдержанной вежливостью на «вы» поинтересовался «откуда - куда - зачем?». Было заметно, что вынужденное постоянное общение с самыми разными людьми и в самых причудливых ситуациях давно притупило агрессивность, отполировало его нервы, покрыв их хромом. Скорее всего, это бывший мент, которого очень сложно чем-то удивить. Выслушав объяснение и глянув мельком на особый мандат, он вернул документ и в сомнении покачал головой.
— Из Пятисотки? Государственник? Редкий гость... Вряд ли главный вас сейчас примет. Сами видите, что у нас творится, все на ушах стоят. Оружие имеется? Хорошо. Попробуйте, может, получится.
Совсем другой приём ожидал меня перед входом в административное здание. Здесь на страже высились настоящие назгулы, судя по свирепым мордам и наглым манерам, отмороженные быки, не имеющие никакого отношения к службе в правоохранительных органах. По обе стороны двустворчатых дверей стояли двое: молодой качок и стражник постарше. Тот, что помоложе, был вооружён редким гладкоствольным ружьём «Протекта» двенадцатого калибра, построенным в ЮАР по револьверной схеме, с самовзводным курковым ударно-спусковым механизмом и питанием из барабана на две дюжины патронов. Всегда мечтал пострелять из такой редкой машинки... Ёлки-палки, надо же, какое только оружие не сбрасывает ЦУП на Жестянку!
Владелец «Протекты» старался выглядеть предельно круто. Он явно красовался специально выпяченной челюстью, чёрной футболкой с обрезанными рукавами и очками-каплями, как у молодого Сильвестра Сталлоне. Во рту торчала зубочистка, которую качок старательно гонял губами в разные стороны. Этот гигиенический аксессуар местный бизнес вряд ли предлагает на продажу, так что у назгула всегда есть интересное занятие — выстругивание очередной зубочистки вместо измочаленной. Он и начал базар, по-другому такое общение не назвать.
— Стоять! Стоять-бояться, я сказал! — слово «вы» назгулу было незнакомо.
— Кто такой? Чё здесь забыл, а?
Я вздохнул и молча полез за мандатом.
— Руки держи на виду! Чё ты мне карточки суёшь?
— Читай! Я спецкурьер из Пятисотки. Имею особый мандат и секретное поручение от своего шефа и важные документы для вашего главного.
— Завтра приходи, сегодня никаких приёмов. Ты меня услышал?
Ах ты, чёртушка! Попался бы мне такой лихой в чистом поле. Уж тогда бы я пострелял из африканской «Протекты».
Я недобро прищурился.
— Скажи, боец, а вот если весь этот разбазар в обраточку полетит вместе с понтами, а? Если ваш главный пошлёт к нам, к примеру, своего курьера с малявой, мне тоже забыковать на понтах дешёвых? Может, он тебя и пошлёт, кстати, вполне в масть... Мне тебя тоже развернуть носом от периметра, свернуть в свиток и выставить в саванну к волкам? Чтобы ты там попробовал дожить до утра.
— Чего-о? Я не понял, Зяма. Разводняк какой-то...
— Нишкни, Глум, стой тихо, не искри, — резко приказал ему второй назгул, тот, что постарше и поумней. — Что за мандат, показывай ксиву.
Я опять отдал документ для изучения. Тем временем молодой «сталлоне», сломав от злости зубочистку, всё не мог успокоиться.
— Секреты у него, падла... Что ещё за секреты?
— Если я тебе скажу, то или твой босс тебе башку скрутит, или мой на кол посадит. Хочешь услышать?
— Да ты не быкуй, брателло, не быкуй, ща разберёмся, — предложил мне старший. — Глум, метнись-ка в штаб и приведи Эрика, расскажи вкратце. Походу, этот из наших будет, а тут реально что-то серьёзное... Оружие на теле есть? Пистолет, пика, кастет?
Я отрицательно покачал головой, внутренне возмутившись допущению «этот из наших». Никогда не был своим для братвы. Надеюсь.
— Зла не имей, обшмонаю, — честно предупредил Зяма, подступая ближе. — Рацию здесь оставишь, если секретарь даст добро на приём. Сотовый?
Причём тут сотовый? А-а, понял, там есть функция диктофона, они боятся записи разговора.
Минут через десять пришёл помощник босса — щуплый человек по имени Эрик в очках с большими диоптриями, небрежно перекинулся с назгулами двумя фразами. Он взял мандат, быстро скользнул глазами по строчкам, рассмотрел подпись Деда, кивнул, бережно повертел в руках, пальцами оценивая качество картона.
— Серьёзная бумага. Теперь вот здесь распишитесь.
Быстро поставил автограф на листочке, после чего въедливый Эрик начал изучать уже мою подпись на мандате.
И меня, наконец-то, повели наверх.
Предбанник главного кабинета украшала сногсшибательная красотка с огромными глазами и сиськами, и портила обезьяна в человеческом обличии — ещё один рубеж охраны, последний. Красотка встала, демонстрируя стать женщины средних лет, высокой, стройной, с короткой стрижкой тёмно-русых волос. Этакий живой талисман в компании мордоворотов... Подумалось, что некогда субтильная, тихая и скромная дама из какой-нибудь бухгалтерии, живущая в строгих рамках офисных приличий, в новом отечестве быстро приобрела другие черты — появилась надменность, жёсткость во взгляде, и вместе с тем капризность. А как же, новая среда всех форматирует под себя.
Помощник босса забрал мандат и привидением скользнул за тяжёлые двери. Через несколько минут на стене возле секретарши звякнул сигнальный колокольчик.
— Входите, — молвила она постельным голосом.
Уже оценив специфическую атмосферу встречи и облик персонажей на ближних подступах, я ожидал увидеть в кресле типичного криминального авторитета, пахана. Человека, вышколенного и окончательно сформированного тюрьмами, пересылками и зонами, невысокого, без атлетики в мышцах мужчину с нездоровым цветом кожи и словно замороженным лицом: давным-давно перебитый нос, почти полностью затянувшиеся шрамы и тяжёлый изучающий взгляд, способный за несколько секунд посадить фраера ушастого на задницу.
Всё оказалось не так. Я зашёл, он резко встал — полноватый и, как мне показалось, немного рыхлый мужчина без внешних признаков принадлежности к миру «синевы». Глаза спокойные, без видимой угрозы, даже ласковые. Волков оказался похож на доброго сельского врача, заслуженного бухгалтера небольшого предприятия или преподавателя в начальных классах.
— Присаживайтесь, немного подождите.
Я кивнул, что ж ещё делать.
Хозяин просторного кабинета сидел в новенькой чёрной сорочке с карманами и какой-то надписью над правым, на пальце — увесистый перстень-печатка, на груди массивная золотая цепь. Как-то недемократично. Пухлые губы, редкие волосы с сединой, излишне яркий румянец на щеках. С первого взгляда, человек совсем не тревожный.
Однако после первых минут его резкого общения по рации с гориллами и очного с Эриком подтвердилось очевидное: Волков — жёсткий человек далеко не простых и совсем не скромных устремлений и амбиций. Таким, наверное, и должен быть шериф сложного городка на фронтире, который магнитом притягивает к себе всякую шваль, — настоящим лидером и борцом за фактическую власть. Попробуй только, пойди поперёк, товарищ главный сталкер-бандит.
Ох, не завидую я тебе, Барон, такого монстра с трона запросто не спихнёшь. С виду добренький да приветливый толстячок. Видал я таких мимикрирующих обманщиков, умеющих мгновенно превращаться из доброго доктора в начальника расстрельной команды, укус, как у аллигатора. С потрохами сожрёт.
Гм... А ведь он ради меня этот спектакль разыгрывает. Показывает занятость и обозначает реальный характер.
— Как там поживает Владимир Викторович?
— Спасибо, жив-здоров, учит молодёжь уму-разуму, стреляет всё так же точно.
— Вот не хватает мне его здоровья, не хватает! — решительно заявил глава города, легонько хлопнув рукой по столу. — Давайте пакет.
Я протянул папку. Возникла ещё одна длинная пауза, во время которой мне довелось увидеть на лице главы города смену отражений самых противоречивых мыслей. Жаль, что не умею читать мысли, хотя внутренняя борьба, происходящая в душе собеседника, была очевидной.
За то время, пока Волков изучал содержимое папки, я успел хорошо рассмотреть помещение. Кабинет как кабинет, похож на штабную комнату Владимира Викторовича. Поменьше немного, там зал, а здесь обычная большая комната. Обязательный стол буквой «Т», стулья, шкафы, пара картин. На столе проводной телефон с ручкой-крутилкой сбоку, такой же, как у Деда
Сейф куда-то спрятан. Штор на окнах нет, их заменяют раздвижные стальные щиты высотой в половину проёма. Выше, пожалуй, и не нужно, ведь поблизости нет стрелковой позиции, откуда теоретически можно прицельно выстрелить через незащищённую часть стекла... Учитывая местные разборки, такой ход можно признать разумным. А что, сдвинул щит в сторону, посмотрел сверху на народ, вздохнул горестно, и опять за работу для всеобщего блага.
Стена за спиной чиновника надёжно занавешена тяжёлыми шторами. Редкий материал, дорогущий, теперь я могу это утверждать почти профессионально.
Наконец глава города закончил изучение депеши, и я сразу увидел, как он чуть-чуть расслабился. Не знаю, поверил ли Волков до конца написанному в документах или нет, но результат был заметен — он уже думал о чём-то другом, проигрывая в уме какие-то варианты и устраивающие его повороты событий.
Чёрт побери, да что ж такое важное я ему привёз?
— Эрик, подойди-ка сюда, почитай, потом раскинем глаза на фактуре. И это... — он сделал указательным пальцем несколько кругов в горизонтальной плоскости. Я ничего не понял, а вот помощник босса врубился сразу.
— Вам, уважаемый, придётся отвернуться и посидеть некоторое время в таком положении, — произнёс он тихо. — Да прямо со стулом...
— Вертеть головой не надо, не люблю — грозно предупредил меня босс уже совсем другим тоном.
Так, это в доставленной мною папке была «география», ясно, что в секретном документе указано точное месторасположение какого-то природного или рукотворного объекта! Или же артефакта.
Я от греха замер и принялся интенсивно шарить глазами в поисках любой отражающей поверхности: стекла, вазы, какого-нибудь отполированного кубка или плафона. Нету! Отчаявшись, попытался по-быстрому отрастить на затылке третий глаз. Ускользает важная Тайна!
— Ну, как тебе? — послышался голос босса.
— Вполне по косвенным, кидалова не вижу, — тихо ответил Эрик.
— И я не вижу, — признал Волков к моей большой радости.
Уф! Похоже, меня тут не четвертуют за подгон туфты. Хотя большой опасности я не ощущал. Если Волков мужик реально тёртый, то даже при укороченной памяти он ещё по прошлой жизни знает, что настоящий политик с важными соседями не ссорится без острой необходимости, предпочитая вступать во взаимовыгодные альянсы. Не понимающие этого быстро сгорают.
Далее словесный обмен между ними происходил с помощью ничего не говорящих мне междометий и коротких фразочек типа «А вот так?», «Не, чуть в стороне» и «Вот здесь нужно внимательно». Они смешно мычали, пыхтели, вот только мне было не до смеха.
Наконец эта интермедия закончилась. Заскрипели по карнизу кольца, зашелестели плотные шторы. Тайна спряталась.
— Спасибо за отлично выполненную работу, молодой человек, — похвалил меня Волков, тем самым давая команду к возвращения стула в исходную позицию. — В чём-нибудь нуждаетесь? Жильё, питание?
— Я без нужды, гостиница «Медея» меня вполне устраивает, — эту информацию можно было разглашать без опасений, так как его нукеры наверняка уже пробили тему нашего размещения.
— Эрик, давай пакет.
Начальство Переделкино не расщедрилось на стильную кожаную папочку. Жмоты. Ответная депеша была упакована в фабричный, скорее всего почтовый, пакет земного происхождения из прочной крафтовой бумаги под ностальгического вида сургучными печатями. В углу стояла короткая надпись на французском языке, которым я не владею.
— Надеюсь, доставите без происшествий, не отвлечётесь и в плен к каким-нибудь «фрицам» не попадёте.
— Не сомневайтесь, — уверенно ответил я, подумав, причём здесь фрицы?
— Тогда наслаждайтесь нашей замечательной ярмаркой и не обращайте особого внимания на последние новости, — усмехнулся он. — Город находится под моей надёжной защитой.
— Немного в курсе, да, — кивнул я и пояснил: — Что-то услышал мельком от людей, что-то от хозяйки отеля. Разное говорят, но меня чужие дела мало...
— И это правильно! Кстати, о свежих новостях, — прервал меня Волков, выставленной вперёд ладонью показывая, что всё нужное он уже получил, весьма доволен и далее тратить на меня время не собирается. — Говорят, что вы недавно удачно поймали баррель с тремя выжившими? Редкая удача...
Ответить что-то сходу я не сумел. Зараза, кто ему мог об этом рассказать, если между поселениями практически нет никакой связи? Неужели кто-то извне систематически наблюдает за периметром Пятисотки, а наши часовые не замечают замаскированного шпиона? Хреновые новости, очень хреновые...
— Что насупился, брателло, не каменей рылом! — неожиданно бросил главный босс развязным тоном и хлопнул меня по плечу оказавшейся весьма тяжёлой рукой. Он всё-таки подпустил той самой уголовщины, старый опытный хрен — Вот я и интересуюсь, нет ли в вашей больничке живого Гонца с Инструкцией?
Я напрягся, мысли крутились в голове, как бешеные.
— Людишки на улице болтают... — ехидно заявил он. — Они же не только про тёрки мэра города с отморозками рассказывают, а ты как думал? Народ наш всегда склонен к фантазиям и смелым ожиданиям. Эх... Расслабься, шучу. Эрик, проводи.
В самом отвратительном состоянии я спустился по лестнице, сгрёб временно конфискованную назгулами радиостанцию, кивнул Зяме и вышел на почти пустую площадь. Всего два человека шагали по брусчатке. Вот в двери монетного двора зашла женщина, её я вроде бы помню, это владелица молочной лавки на рынке. Где она нашла то колечко, которое, можно предположить, сейчас сдаст клерку? География, география… И карта.
На скамейке из высокохудожественных коряг меня с нетерпением ждала Кретова, которая давно извелась в неизвестности. Вопреки завету интенданта, я вышел к ней не гордым Д’Артаньяном, королевским мушкетером, а изрядно расстроенным мужиком, сжимающим в правой руке радиостанцию, а левой придерживающим на бедре офицерский планшет с депешей.
— Садись быстрей! — выпалила она. — Меня тут чуть не склеили, пока тебя ждала. Все малохольные, из таких фраеров мальчика на ночь не выберешь. Ты чего такой смурной? Есть что рассказать прямо сейчас?
Ну, бабы, что у вас за образ мышления такой! Меня там чуть не запугали до смерти, а у неё на уме ухаживания и «мальчик на ночь».
— Оружие давай, — подсказал я, усаживаясь рядом и протягивая руку. Закинул автомат на плечо стволом вниз, навесил на ремень ножны, выдохнул с облегчением и только тогда ответил, поглядывая на приметные окна второго этажа. Вроде бы, щиты не сдвинуты. Или всё-таки есть щелка?
— Прямо сейчас лучше не надо, давай свалим куда-нибудь, где поспокойней, там и расскажу. Пить хочу, в горле пересохло.
— Тут на Центральной, совсем рядом, одна бабка свежей выпечкой торгует. У неё всегда отличный квас и пиво. Прохладненькое. Там можно во дворике посидеть, она даже скамейку со столиком поставила для желающих, — сразу же отреагировала Кретова. — Что ты всё на окна пялишься?
— Да так… Бабка это хорошо, — устало произнёс я. — Пиво будет лишним, ещё не вечер, надо побродить. Пошли!
Уходя с площади, я ещё раз посмотрел на окно волковского кабинета. Щель между стальными плитами имелась.
В означенном дворике действительно было уютно, тенисто и тихо. Хозяйка оперативно вынесла нам два холодных кувшина и глубокую тарелку с пряниками, испускающими умопомрачительный аромат. Я жадно припал пересохшими губами к глиняной кружке. За время моего короткого доклада Кретова так и не притронулась к пряникам, что для группера нехарактерно.
— Значит, папка была не про Инструкцию... — задумчиво вымолвила Ирина.
— Не про Инструкцию, родная. А про что?
— Какой-то интересный объект на карте, местоположение которого Волкову было неизвестно? — повторила Кретова мои соображения, возникшие ещё в кабинете.
— Я тоже так думаю. Но зачем Деду сдавать такой ресурс, и почему о нём не знаем мы с тобой?
— Сама не понимаю. Ерунда какая-то получается. Обмен на действительно важный для нас объект?
— Вполне может быть.
— А ответ-то в пакетике! — кивнула она на лежащий рядом со мной планшет. — Близок ответ, да не вскроешь.
— И не говори. Но меня сейчас интересует совсем другой вопрос. Весьма тревожный и неприятный. Если казенным языком — факт утечки важной информации. Как?! Не понимаю... Никто из наших не может сбегать туда-сюда по магистрали и обернуться, допустим, за ночь! Все друг у друга на виду. Это невозможно чисто технически.
— Не может... О-па! Радиосвязь! — чуть ли не закричала Ирка.
— В смысле? Дальности не хватит.
— В коромысле! Достаточно подкрасться к посёлку километров на восемь - десять, и можно пробовать связываться с радистом Пятисотки!
— Ты хочешь сказать, что радист Некрасов — крот? — усомнился я.
— Самой не верится, Денис. Радист заслуженный, проверен многократно.
— Я уже подумал про внезапное появление на горизонте Зацепина. Но что-то тут не сходится, не клеится. Хорошо, пусть он встал на позицию двенадцать дней назад… Необходимо заранее договориться с радистом Некрасовым о времени, частотах и порядке связи, иметь соответствующую радиостанцию. Сообщить о своём прибытии и надеяться, что не будет перехвата. Слишком сложно.
— Ты прав, геморятина получается, завирально. И всё равно радиосвязь! Кто-то из сталкеров прослушивал эфир, а?
— Вариант. Упустил Мустафа, с позиции ушли не все, кто-то остался подглядывать.
— Зачем? Неужели сталкеры озаботились изучением технологий спасения?
— Похоже, так, тогда это плохая новость, — нехотя кивнул я. — Но ведь у них с Волковым контра!
— У одних сталкеров контра, а у других чики-брики, вместе дела делают... Там такие расклады, что сам чёрт ногу сломит.
— Зараза. Или действительно крот завёлся?
Кретова поморщилась.
— Типун тебе на язык, не приведи господи... Ладно, доложим обо всём Деду, а уж там разбираться будем, — она встала и начала распихивать пряники по карманам. Я допил третий стакан.
Ладно, так ладно. Будем решать проблемы в порядке поступления. А теперь нужно отвлечься. Жара спадает, самое благостное время для неспешной прогулки с шопингом.
