Глава 6

Натаниэль выглянул из окна своего кабинета. Внизу очередной кортеж как раз проходил сквозь ворота Командории. Судя по большому количеству штандартов, украшенных солнечными крестами, он принадлежал Вериниусу Набожному.

– Еще князь Ульрик с семьей, и будет комплект, – сказал Эдвин, усаживаясь на обитую бархатом скамью близ Люциуса. – Четырнадцать сильнейших магнатов Границы под одной крышей. Уже имеем четыре драки и одну попытку заколоть стилетом, а ведь еще даже сами переговоры не начались.

– Магнус и Вульф сумеют поддержать порядок, – заверил командор, возвращаясь за свой стол. – У нас тем временем есть проблема посерьезнее. – Он вынул из ящичка письмо. – Сегодня утром прибыл гонец, письмо от Маркуса Странника, хотя мне кажется, что на самом деле его продиктовал король Гракх.

– Дурные вести, – догадался Люциус.

– Судя по всему, боги обернулись против нас. Буквально. Жрецы из какого-то очень важного склавянского храма объявили, что вторжение Драконобоя получило благословение и наверняка закончится великой победой.

– Да, и мы даже знаем, какой конкретно богини благословение, – сказал Монах. – Но я все же думаю, что нам удастся сдержать Антум, пока она не успела реально повлиять на…

– Ее фактическое влияние не имеет тут значения, – прервал Эверсон. – Значение имеет тот факт, что склавяне поверили жрецам. Люди массово записываются в этот набег. Даже Гракху пришлось позволить половине своей армии отправиться на запад, потому что иначе был риск бунта.

– Известно, о каких цифрах идет речь?

– Вплоть до двадцати тысяч.

– Это в два раза больше, чем то, на что мы рассчитывали. – Эдвин сорвался с кресла. – Вчетверо больше, чем имел Белбог. Этим идиотам договориться бы и соединить силы, чтобы хоть как-то сравняться. – Он нервно закружился по комнате, отбивая пальцами ритм по мебели. Внезапно остановился и взглянул на собеседников. – Но ведь это же не имеет значения, правда? То есть мы безусловно хотели бы, чтобы наши победили, но в конечном счете это неважно, если в конце концов все же состоятся мирные переговоры. С этой точки зрения результат менее значим, чем размер резни.

– Это довольно мрачный взгляд на ситуацию, – скептически заметил Люциус.

– Но верный. Правда же, Князь?

Натаниэль ответил не сразу. Задумчиво смотрел на свой золотой перстень.

– Да, ты прав, – сказал он наконец. – Победа никогда не была нашей целью. Чем больше резня, тем лучше для наших планов. Но все это не наша вина. Не мы развязали эту войну, и не нам в ней сражаться. Просто постараемся направить ситуацию так, чтобы в итоге вышло что-то хорошее. Давайте не переоценивать наши действительные возможности. Мы пробуем всего лишь оседлать бурю.

– Но мы и не пробуем ее остановить, – заметил ученый. – Ты думаешь, история не поставит нам этого в вину?

– Если наш план удастся, то историки никогда не узнают, что мы сделали. А хронисты напишут, что здравый смысл восторжествовал.

Эдвин рассмеялся.

– Прежде чем приписывать заслуги здравому смыслу, сперва давайте посмотрим, почтит ли он своим присутствием завтрашние переговоры.

Переговоры были для Магнуса исключительно раздражающим мероприятием. Все представление происходило в главном зале, где основные персонажи драмы собрались вокруг большого стола.

Эдвин и Люциус потратили несколько дней, пытаясь разместить гостей за столом так, чтобы создавать как можно меньше конфликтов. Как оказалось, впустую. Магнаты Границы пренебрегли расставленными карточками с именами и уселись там, где им захотелось. Возможно, это было следствием неграмотности, а возможно – обычного упрямства. Так или иначе, но уже рассадка вызвала шумные споры – еще до того, как Натаниэль открыл заседание. А когда все же удалось вернуть порядок и рассадить всех по указанным местам, уже настала пора перекусить.

Когда все закончили трапезу, Эверсону удалось наконец официально поприветствовать собравшихся и обрисовать ситуацию, в которой оказались. К сожалению, лишь только он закончил, зал опять погрузился в хаос воплей, ругательств и взаимных претензий, щедро сдобренных алкоголем. В конечном счете тема склавян этим вечером даже не возникла в обсуждении.

На второй день пошло чуть лучше. На этот раз участники конференции признали, что над их уголком света нависла некая внешняя угроза. И, к сожалению, на этом и остановились. Остаток встречи ушел на разбор всяческих внутренних недоразумений, а Натаниэль из организатора встречи превратился в переговорщика и арбитра.

– Я таки спрашиваю в таком случае, что с нашей коровой? – вопросил князь Карстен из Красного Двора, в гневе ударив кулаком по столу.

– Опять эта чушь, – ответил Евгениус Великолепный, демонстративно увлеченный перстнями на своих пальцах. – Мало твоих людей уже из-за этого погибло? А может, нам снова вас одолеть в битве?

– Вы сошлись в битве из-за коровы? – не мог поверить Натаниэль.

Магнус заметил вопросительный взгляд друга и с некоторым смущением подтвердил кивком головы.

– Из-за кражи, – поправил Карстен. – Дерзкого и ужасного преступления.

– Господи, это была обычная буренка, – прервал его Евгениус. – И то твои подданные первыми пошли на грабеж, мои только вернули свою собственность. А что при этом случайно труп образовался, то так преступнику и надо было.

– Ложь, фальшь и сплошной обман!

– Наичистейшая правда! – властитель Роева не сумел дольше удерживать маску равнодушия. – Ты уже триста своих людей положил в битве по этому поводу, может, хватит с вас?

– А пленные, которых ты после битвы взял?

– Заложники. Они обеспечивают уверенность, что ты больше такой глупости не совершишь.

– У меня есть предложение, – вмешался начальник командории, пока дискуссия не вышла из-под контроля. – Роев вернет заложников, а в обмен на это Красный Двор откажется от прав на… корову.

– Да не в скотине дело, все равно яловая была, тут вопрос чести, – сопротивлялся Карстен.

– Да и к тому же нет давно уже той коровы, – добавил Евгениус. – Мы ее съели на пиру в честь победы.

Мужчины были готовы буквально броситься друг на друга. Наблюдающий за этим Магнус вынужден был сдерживать желание схватить обоих за шкирку и выкинуть в окно. Ограничился вместо этого злобным взглядом в сторону князя Одона.

– Вы тут о какой-то скотине спорите, а этот хрен Вериниус у меня попа украл! – вступил в разговор Торкин.

– Чушь, он сам предпочел перейти в Агнцево Поле, чем торчать среди этих безбожников с Волчьего Моста, – защищался упомянутый.

– А я теперь своим мужикам что скажу? Уже мне жалуются, что в ад попадут. Да и жена мне тоже дырку в голове сверлит. Знаешь, как трудно в этом проклятом краю найти приличного священника? Такого, чтобы не заикался через слово.

– Надо было своего беречь. Построить ему настоящую церковь, а не велеть службы служить в грязном амбаре.

– Я к тебе не лезу, когда ты девок сжигаешь, и ты меня не учи, как к моему попу относиться. И сколько ты уж их накопил, попов этих, пять, шесть? Хватит уже с тебя.

– Господа, я уверен, что мы можем найти какой-то компромисс, можно было бы подписать договор, чтобы на время отдавать… – начал было Натаниэль, но тут же его прервала очередная склока.

– Вы тут херней маетесь, а меж нами убийца! – вскричал князь Маррок. – Вы все знаете, о ком я говорю!

Тот факт, что все присутствующие посмотрели при этом на разных людей, явно противоречил этому последнему утверждению. Властитель Белых Врат не дал себя этим обескуражить и продолжал:

– Флоли убил моего брата.

– В честном поединке, – подчеркнул обвиняемый.

– Врешь! Ты его отравил. Много свидетелей видело, что он еле двигался во время боя.

– Да он просто пьяный был. Я, что ли, виноват, что он перед схваткой нарезался?

– Мой брат мог реку выпить и не покачнуться. Это точно ты ему спиртное отравил, иначе никогда бы не победил.

Магнусу пришлось стиснуть зубы, чтобы остановить поток брани, готовый сорваться с его языка. Выслушивание всей этой дури подтверждало его уверенность в том, что бо́льшая часть несчастий Границы – вина этой стаи стервятников. Кто-то должен был взять их за горло и навести в этом хаосе порядок. Охотник на ведьм надеялся, что Натаниэль подаст ему знак, но одновременно догадывался, что еще рано. Тогда он собрал весь свой гнев и всю ненависть и сконцентрировал их на Одоне. Знал, что уж этому мерзавцу скоро сможет принести справедливость.

Первые лучи солнца влетали сквозь заполненные витражами окна, устраивая по всей спальне цветную иллюминацию. Князь Евгениус сидел на постели, сонно протирая глаза. Бодрствовать так рано приходилось ему исключительно нечасто.

– Мне пора собираться, – сказала Мойра, одеваясь.

– Так рано? Переговоры начинаются только через несколько часов.

– У меня тренировка. Не все могут столько отлеживаться.

– Ну, я не знаю, как у тебя после такой ночи еще есть силы на тренировку. – Князь демонстративно растер ноющую шею.

– А может, ты просто переоцениваешь свои возможности.

– Черта с два, я уверен, что как минимум несколько раз довел тебя до оргазма. Ты чертовски крикливая… и сварливая.

– А я тебя сразу предупреждала.

Евгениус оглядел себя.

– Такое впечатление, что ты искусала меня почти везде. Слава Господу, почти.

– Действительно, почти… – наклонилась, чтобы его поцеловать, но вместо этого укусила его за плечо.

– Ты, чертовка!

– Осторожнее с оскорблениями, а то на следующую ночь придется тебя примерно наказать.

Мужчина усмехнулся от этой мысли.

– Может, тебя запечатлеть…

– Нет, – резко оборвала она.

– Но…

– Никаких художеств.

– Это может быть не обнаженная натура. Я бы мог написать, например, портрет.

– Я сказала, нет.

– Знаешь, я бы, наверное, мог бы его нарисовать по памяти.

– Вот только попробуй, и тебе придется многое делать по памяти. – Девушка расстегнула последнюю пуговицу на своем дублете и бесшумно открыла дверь, оглядевшись по коридору.

– Вечером встречаемся?

– Если заслужишь, – ответила она с недвусмысленной улыбкой.

Третий день переговоров начался столь же непродуктивно, как и два первых. Ссоры из-за кресел, взаимные обвинения и тому подобное доминировали все утро. Около полудня князь Евгениус из Роева поразил всех, объявив свою поддержку союзу и готовность отправить все свои силы. Произнес даже что-то вроде пламенной речи, весьма эффектной, но не сказать, увы, чтобы эффективной. После минутного остолбенения зал вернулся к вчерашнему хаосу.

Непосредственно перед объявлением перерыва Натаниэль наконец взглянул на Магнуса и кивком головы дал ему разрешение. Охотник на Ведьм нехорошо улыбнулся, собрал весь гнев, который вызывала в нем бесплодность этих переговоров, а затем встал из кресла и изо всей силы жахнул кулаком по столу.

– Жалкое зрелище! – крикнул он. – Враг стоит у ваших ворот, а вы ссоритесь, как базарные бабы! Притом что бабы и то имели бы больше смелости! Блевать меня тянет, когда смотрю на вашу стаю. Банда трусов! – красноречиво взглянул на князя Одона. – Видать, мужество покинуло эти земли, и нынче каждый враг может без помех делать что захочет и грозить кому захочет без всяких последствий для себя. Стыд и позор, господа магнаты!

В наступившей тишине Магнус опрокинул свое кресло и вышел, демонстративно хлопнув дверями. Успел еще услышать за собой шум, что взорвался вновь сразу после его ухода. Он не сомневался, что опять польется поток бессмысленных обвинений и перетягиваний одеяла, но это уже было неважно. Он сделал то, что должен был сделать.

Вышел за стены замка, удостоверившись, что достаточно многие заметили, в какую сторону он пошел. Дошел до небольшого сада и уселся под деревом. Легкий ветерок пролетал между яблонями, неся спасение от летней жары. Шум, вечно присутствующий внутри крепости, здесь превращался лишь в отдаленный гул. Запах перезревших плодов, пускающих сок на жаре, напомнил ему легенду, что слышал в детстве, – о могучем властелине, который объединил все страны для борьбы со злыми варварами, а после смерти отправился на Остров Яблок. Магнус всегда любил эту историю.

Из задумчивости его вырвали звук шагов и звон железа. Он медленно встал и потянулся, глядя, как из-за деревьев появляется князь Одон и пятеро его вооруженных слуг.

– Вот ты где спрятался, мерзавец! – вскричал наследник трона, выхватывая меч. – Ты что, думал, что можешь так легко меня осмеять перед всеми? Что я не отвечу?

– Я думал, что ты идиот. И, видимо, был прав. А вы что, точно хотите напасть на Серого Стражника? – Магнус обратился к слугам. – Хотите со мной биться?

Те заколебались, и причем очень явно. Это вызвало у Магнуса взрыв смеха.

– Я гляжу, ты умеешь пробудить в своих людях лояльность и послушание.

– Заткнись! – в голосе аристократа зазвучала отчаянная решимость. – Ты думаешь, что лучше меня? Взгляни на это. – Он выдернул из-за пояса маленькую деревянную фигурку и указал ею на противника. – Видишь, теперь ты не можешь двигаться. И кто из нас теперь идиот?

Магнус попробовал пошевелиться, но его мышцы не реагировали. Бессилие порождало панику. Мужчина с трудом смог взять себя в руки и не выдать своего страха. Любой ценой готов был не дать врагу этого удовольствия.

– Вот так ты и справился с Эрминой? – спросил он, контролируя свой голос.

– Это сделал Спуриус, но и я помог с этой предательской курвой.

– Ты и вправду слишком глуп, чтобы жить.

– Выпотрошу тебя как пса! Я!

– Хрен тебе.

Дальнейшие события развернулись молниеносно. Откуда-то сверху прилетел стилет, выбив фигурку из руки мужчины. Одон вскрикнул, потом в панике ударил мечом. Магнус без труда ушел от лезвия и свалил противника правым крюком. Потом начал с энтузиазмом пинать лежачего.

Солдаты пробовали ему помешать, но с деревьев спрыгнули Вульф и Риа, быстро заставив их отказаться от своих планов.

– Пощады, пожалуйста, пощады, – плачущим голосом умолял князь.

Гроза Ведьм пнул его еще раз для порядка, после чего нагнулся над своей жертвой.

– Пощады ты еще только будешь просить, когда мы с тобой закончим, – пообещал он. – Но сперва ты расскажешь все, с подробностями. А вы, – обратился он к слугам, – бегите назад в замок и дайте знать, что сын вашего властителя задержан за магию и попытку плащеубийства. И если папочка хочет его получить назад, то пусть обратится к коменданту Натаниэлю, но только пусть поторопится, а то от сынка может мало что остаться.

Двери с грохотом распахнулись, и массивная туша князя Ульрика гневно вкатилась в главный зал. За ним следовали дочка и вооруженный отряд; все явно в боевом настроении. Присутствующие в помещении магнаты мгновенно смолкли, наблюдая за этим появлением; в двери вливались все новые зеваки.

– Что все это значит?! – взревел властитель Остробора. – Что вы сделали с моим сыном?

– Князь Одон был арестован по обвинению в попытке плащеубийства, – успокаивающим тоном сказал Натаниэль. – Свидетели видели, как он напал на Серого Стражника Магнуса.

– Грязная ложь!

– Среди указанных свидетелей есть стражники вашей княжеской милости. Безусловно, если есть какие-то сомнения…

– Шутки со мной шутишь? Думаешь, я не знаю, зачем это тебе?

– Он находится под арестом. Это вопрос чисто юридический, не политический.

– Здесь все политика! Ты пытаешься меня заставить, чтобы я поддержал этот твой союз, в этом все дело?

– Я заверяю, что Орден не опускается до подобных интриг. Тем не менее мы не можем игнорировать нападение на одного из нас. И к тому же нападение с применением запрещенной магии и на нашей территории, когда мы принимаем вас в гостях в соответствии со старыми законами.

Магнус вошел в зал и неторопливым шагом подошел к своему командиру. Обменялись несколькими приглушенными фразами. Тем временем Ольга налила отцу вина, чтобы тот успокоился. Князь осушил бокал одним глотком.

– Я закончил допрос князя Одона, – сказал Охотник на Ведьм. – Он признался в участии в переброске чернокнижников на восток, участии в магических ритуалах и многочисленных иных преступлениях, наказание за которые лежит в юрисдикции Стражи. Но что самое главное, он признался в том, что вместе с неким Спуриусом убил Серую Стражницу Эрмину. Как вы все знаете, за подобные преступления Орден может вынести только одно наказание.

– Да я вас всех тут поубиваю! – Лицо Ульрика еще больше покраснело. – Сожгу этот ваш чертов замок и… и… – Мужчина покачнулся и схватился за сердце. – О Господи, – пробормотал еще князь, а потом его массивное тело тяжело грянулось оземь.

В зале воцарился хаос, одни звали врача, другие пробовали помочь, третьи просто хотели побольше увидеть.

Ольга после очень убедительного истерического припадка отошла назад и уселась за столом на месте своего отца. Потом посмотрела прямо на хозяев и как бы случайно задела ногой бокал умирающего князя, выливая остатки вина на пол.

– Это она?.. – удивленно спросил Магнус.

– Честно говоря, я предпочитаю не знать, – ответил Натаниэль. – Но похоже на то, что хотя бы эта проблема у нас решилась. Если смену пожилого скучающего магната на малолетнюю циничную убийцу можно назвать решением. Но это уже проблема не сегодняшнего дня.

Натаниэль стоял у окна своего кабинета, глядя на двор внизу. Траурная группа как раз эскортировала повозку, на которой покоилось тело князя Ульрика. Остальные магнаты собрались вокруг, без энтузиазма отдавая последние почести бывшему сопернику. Ольга проводила траурную процессию до ворот Командории, после чего вернулась, чтобы принять участие в переговорах. С этого расстояния Эверсон не мог видеть точно, но был уверен, что девочка не проронила ни одной слезы.

Двери приоткрылись, и в помещение тихо скользнула Кассандра. Тихо, как кот, подкралась к креслу и уселась.

– Ты знаешь, что, стоя тут, я прекрасно тебя вижу? – спросил начальник Командории.

– Это не повод, чтобы не тренироваться, – ответила она. – Ты выглядишь усталым.

– Я только что стал причастен к смерти многолетнего союзника Ордена. И это даже была не самая трудная часть всего предприятия. – Он буквально рухнул в свое кресло. – Думаю, не слишком тебя удивлю, если скажу, что в последнее время плохо сплю. Это все стресс. Знаешь, я думал, что первый шаг будет самым трудным, что когда уже приму решение, то дальше все покатится само. А тем временем создается такое впечатление, что чем дальше я продвигаюсь, тем больше растут сомнения. И вдобавок… – Он заколебался. – Вдобавок еще брюнетка.

– Это та женщина, которая не человек, из твоей спальни?

– Ты знаешь об этом?

– Само собой, я ее в первый же день в Командории заметила. Она очень вежливая.

– Да. – Натаниэль на минуту задумался. – Она появилась сразу после того, как я занял этот пост. Думаю, что она какой-то тип суккуба, хотя и не такой сильный, как тот, которого мы встретили пять лет назад. Люциус считает, что ни один по-настоящему опасный демон не мог бы проникнуть в эту башню.

– Да, она очень укреплена против них. Не так, как Черная Скала, но очень-очень.

– Вот именно. Так что я сперва решил, что ничего не случится, если я никому не расскажу об этом, а потом… Я под контролем демона? – в его голосе прозвучала скорее грусть, чем страх.

– Нет. И она не демон. Хоть это вопрос спорный, смотря кого спросить, – кивнула она сама себе. – Она скорее дух-хранитель. Совершенно безопасный, насколько я знаю.

– Тогда чего такой дух может от меня хотеть?

– Хочет помочь. Такие создания, как она, питаются усмирением боли. Если она так надолго осталась с тобой, значит, нашла много печали и страданий.

Мужчина не ответил, отвернулся и начал снова вглядываться в окно. Касс вытянула руку и схватила его ладонь.

– Мне не хватает Клары, – сказала она. – Она была, наверное, первым человеком помимо моей семьи, кто действительно обратил на меня внимание. Которому было не все равно. А потом к ней присоединились остальные, и внезапно у меня сложилась новая семья.

– Кроме меня, – хмуро заметил он. – Я был ужасным для тебя все то время, которое мы провели в Командории 54. Я был для всех ужасен.

– Не всегда. Часто. Ну, бо́льшую часть времени, – признала она. – Но не всегда. И сейчас это уже не важно. Сейчас, когда Клары нет, кто-то должен взять над тобой опеку.

– Мне иногда кажется, что это делает Эдвин, – попробовал он пошутить.

Кассандра перепрыгнула через стол и прижала Натаниэля к груди. Он сначала упирался, но в конце концов обмяк в ее объятиях и заплакал. Как будто плотина внезапно рухнула и поток вынес все страхи и сомнения, которые он неделями сбрасывал куда-то в глубину своего сознания.

Они застыли так, обнявшись, на долгие минуты.

– Мне придется от нее отказаться… от брюнетки, – откликнулся наконец Натаниэль.

– Достаточно только сказать это, и она уйдет. Если ты уверен, что хочешь этого.

Он высвободился из ее объятий и начал приводить себя в порядок, вновь принимая гордый княжеский вид.

– У меня нет выбора, командир Серой Стражи под влиянием создания с другой стороны… И кроме того, это ведь не на самом деле, это лишь фантазия. А у меня нет времени на фантазии, – минуту задумчиво смотрел на свой золотой перстень, потом открыл один из ящиков стола и достал запечатанный конверт.

– Что это?

– Мой туз в рукаве. Способ спасения Границы, – поймал ее ладонь. – Спасибо.

– Да что ты, на то и семья.

– У меня другой семейный опыт, – признался он. – Искреннее тебе спасибо. А теперь извини, но мне надо изменить ход истории.

Капелла замка в Командории 42 была одной из старейших и крупнейших на Границе. В своих стенах, украшенных фресками с легендарными сюжетами, она могла легко вместить сотни верующих.

– А это? – Вериниус Набожный указал на изображение, на котором воины преклоняли колени перед окруженным святостью пастырем.

– Это первосвященник Титаниус силою Господа увещевает бунтовщиков сложить оружие во время Восстания Эртена, – объяснил Люциус.

– Великолепно. Это, безусловно, прекраснейшая капелла в нашей части света. – Князь подошел к каменному резному алтарю и театрально поцеловал его. – Но ей будет далеко до моего собора, когда я закончу его восстанавливать. Ты слышал о нем?

– Да, слухи ходят.

– Хорошо, перейдем же к делам.

– К делам?

– К переговорам. Ну разве что ты меня должен только размягчить, а потом придет твой командор с настоящим предложением. Я прав?

– Ну как сказать… – Люциус был явно смущен. – Действительно, наш командор Натаниэль попросил меня, чтобы я поговорил с вашей княжеской милостью, а точнее, задал несколько вопросов. Ну, то есть это у меня было несколько вопросов, а он сказал, что…

– Да, я понимаю, ты должен мне их задать. – Вериниус присел на скамью рядом с Серым Стражником. – Ну спрашивай. Хотя бы это я тебе должен за то, что ты меня сюда проводил.

– Мой вопрос довольно очевиден. Почему ты не присоединишься к союзу? Это все равно ведь будет не первый раз.

– Ты имеешь в виду Союз Пяти? Ха, вот именно поэтому я и колеблюсь. Там тоже было много разговоров о спасении Границы и борьбе с извечным врагом. Но в итоге все опять кончилось политикой. Один из нас скончался еще на пиру, которым мы отмечали победу, – начал он загибать пальцы. – Второго через неделю убил брат, который прославился на поле брани. Третьего завоевал сосед, который стратегически грамотно отказался участвовать в войне. Четвертый умер от старости полгода назад. И вот пожалуйста, два года, и из великого Союза Пяти остался только я. И что это изменило? Видимо, ничего, поскольку мы опять на том же самом месте.

– Но ведь ситуация изменилась. Белбог только грабил, Рацибор идет покорять.

– Это вы так говорите. Мы пока доказательств не видели, кроме слов вашего командора. И к тому же это не имеет значения. Магнатов на западе это не касается, их земли не под угрозой, на войне они могут лишь потерять. Магнаты на востоке больше, чем дикарей, боятся братской помощи, которая в итоге может захотеть и подзадержаться. А бедолаги вроде меня, которые торчат в середине, не могут ничего сделать, поскольку не имеют уверенности, что запад на нас не нагрянет, как только мы двинем армии на восток. Патовая ситуация.

– Только до того момента, как кто-то сделает первый шаг, – раздался голос Натаниэля.

Эверсон прошел через зал и поздоровался с присутствующими, а потом уселся рядом.

– Я уже могу говорить? – спросил Вериниус. – Я надеюсь, для меня это закончится лучше, чем для старого толстого Ульрика. А, и сразу хочу заметить, что малолетней шлюшкой меня тоже не соблазнить.

– Я бы и не посмел, – заверил Серый Плащ. – Но у меня есть одно письмо. – Он вытянул конверт и вручил собеседнику. – От Верховного Пресветлого Первосвященника Господа из Великого Собора Света.

– Да ладно? – Магнат с явным трудом удержался от усмешки.

– Конкретно это скорее не письмо, а официальный документ, который присваивает главному священнику в Агнцевом Поле титул Высочайшего Первосвященника Границы. Вместе с привилегией сбора десятины с других церквей для постройки собора, приличествующего сему титулу. Ну и вдобавок там еще несколько привилегий для властителя Агнцева Поля – вместе с вечным отпущением грехов для Вериниуса Набожного.

Князь жадно схватил документ и вчитался в него. Он уже не пробовал скрывать своей радости.

– Как я этого ждал, – выговорил он, вытирая искренние слезы счастья.

– Ну, так мы договорились?

– Да, можешь рассчитывать на моих людей, ну и четверых других идиотов я тоже за собой перетяну. Этого должно хватить, чтобы переговоры двинулись в нужном направлении. – Он встал. – Мне надо идти, раздать поручения, приготовить все… Поздравляю, командор Натаниэль, ты только что купил себе армию. Очень надеюсь, что ты знаешь, что будешь с ней делать. – Он засмеялся и энергичным шагом покинул капеллу.

– Как тебе это удалось? – спросил Люциус, когда они остались одни.

– Оказалось, достаточно представиться Эверсоном.

– Да, в будущем этой картой ты вряд ли сможешь сыграть.

– Скорее нет, – мрачно признал Натаниэль. – Но об этом я буду беспокоиться позже. Сейчас у нас на руках война.

Четвертый день переговоров оказался совсем иным, чем три предыдущих. Вериниус согласно договоренности уже в самом начале заявил, что готов вступить в Святой Союз, как он его назвал. Вскоре его поддержали еще четыре магната. К ним присоединились Ольга и еще два властителя, которых заранее убедил Евгениус. Двое поддались общему настроению, и суммарное число сторонников объединения выросло до одиннадцати. У оставшихся трех фактически не было выбора, и под напором остальных они сдались в ближайшие часы. После этого начались обычные торги за то, кто будет командовать и кто сколько войск вышлет. Когда день подошел к концу, удалось подписать трактат, отдающий под командование Вериниуса от пятнадцати до семнадцати тысяч солдат. Натаниэль был назначен советником командующего. Для всех было ясно, что войска в бой поведет именно Паладин, но правила Ордена не позволяли ему быть официально более чем советником. Этим и закончился исторический Съезд Магнатов в Командории 42. Оставалась только война.

Лукас Эверсон ворвался в кабинет своего брата как ураган. С багровым лицом и опасно громким дыханием он представлял сейчас, видимо, наиболее устрашающий вид в своей жизни. К сожалению, общий эффект все равно был больше комичным, нежели пугающим.

– Что это все значит?! – крикнул он. – Я тебе говорил, чтобы ты придерживал этого своего Магнуса. Предупреждал, что с ним будут неприятности. Но, конечно, никто меня не слушает. И теперь Одон в твоей темнице. Это, знаешь ли, раздражает! – Мужчине пришлось прервать речь, чтобы отдышаться. – Особенно сейчас, когда после смерти его отца мы могли бы иметь собственного властителя в этой глухомани! – Он еще несколько раз глубоко вдохнул. – Ну ладно, ничего, освободи его, и я не расскажу об этом отцу. А если ты мне еще Спуриуса найдешь, то даже тебя похвалю.

– Князь Одон напал на Серого Стражника с применением чар, – ответил Натаниэль так спокойно, как только мог. – Признался в том, что вдвоем со Спуриусом совершил плащеубийство. Кроме того, они использовали чары сперва для того, чтобы выяснить, что Эрмина работает против них, а затем чтобы ее парализовать. Более того, он сообщил, что использовал магию также и в других обстоятельствах, со Спуриусом… и с тобой.

– И? – Аристократ, казалось, не вполне понимал ситуацию. – Это было для блага семьи. Я уверен, что отец не будет иметь претензий, особенно с учетом того, сколько мы заработали.

– Нашего отца тут нет, – резко оборвал его Стражник. – Ты на Границе, в Командории Стражи. Понимаешь, что я должен тебя за это арестовать?

– Что? – Лукас искренне рассмеялся. – Меня… Нет… Это какая-то шутка? Я уверен, что Спуриус…

– Спуриус мертв. Я приказал его убить несколько недель назад. За те же самые преступления, в которых теперь должен обвинить тебя. Понимаешь меня? Понимаешь ситуацию?

– Что? Но… Это какая-то интрига? Ты пытаешься набрать очки в этом вашем Ордене? Тебе не нужно этого делать. Ты же знаешь, что отец и так обеспечит тебе титул Гроссмейстера. Он все тебе обеспечит. Нет смысла в том, чтобы мы…

– Лукас! Ты использовал магию, вступил в заговор с чародеями, помог скрыть плащеубийство. Это не игра, это реальный мир.

Натаниэль подошел к двери и открыл ее, впустив Маркуса и Вульфа.

– Они отведут тебя в темницу, где будешь ждать приговора. Понимаешь, какое наказание грозит за твои преступления?

– Наказание? – Старший из братьев Эверсонов выглядел так, будто его картина мира полностью рухнула. – Отец не позволит. Я ведь делал только то, что на пользу семье. Ты не можешь меня… Отец…

– Отца тут нет, – повторил его брат с грустью. – И боюсь, что на этот раз тебе придется самому заплатить за свои грехи. Так же, как и всем остальным из нас.

– Уже можно открывать глаза? – спросила Касс, прислушиваясь.

– Еще минутку, – ответила Риа, суетясь в спальне. – Да, уже можно.

Открытым глазам явился лист бумаги с наброском портрета.

– Это я! – радостно подтвердила Зрячая. – Великолепно. Я все время думала, что ты не хочешь мне показывать свои рисунки, потому что они барахло.

– Я их не хотела показывать, потому что они очень личные. – Лазутчица недобро зыркнула на нее.

– А это значит, что я теперь смогу увидеть остальные?

– Нет.

– Но они ведь в том ящичке, верно? Знаешь же, что я их могу достать телекинезом.

– Знаешь же, что я могу тебе причинить боль сотней разных способов и не оставить длительных следов, – спокойно ответила Риа.

– А если я очень попрошу их посмотреть? Ну так, очень-преочень? – Касс улыбнулась как можно трогательнее.

– Ладно. Несколько, – в голосе женщины прозвучала полная капитуляция.

Касс мгновенно подскочила к ящичку и вынула пачку листов.

– Вот эти превосходные. Особенно пейзажи, они исключительно подробные.

– У меня хороший глаз к деталям, это помогает в работе.

– А это кто?

– Это дедушка, то есть Ульм. – Риа вырвала рисунок из руки подруги.

– Тот, которого зовут Кровавым Странником? Это он учил Вульфа, да? Я думала, что он уже давным-давно покинул Орден.

– Несколько лет назад. Его выгнали незадолго до того, как я вступила в Жнецы.

– Я слышала, это он выбил Вульфу глаз.

– Да. Он был лучшим фехтовальщиком из тех, кого я видела. А как он двигался в своем возрасте. Каждый его жест был невообразимо идеальным. Как будто он даже был не человеком, а каким-то воплощением смерти.

– Звучит несколько пугающе.

– Такой он и был, совершенно ужасающий. – Жница явно погрузилась в воспоминания.

Касс огляделась по комнате, высматривая, на что бы перевести тему разговора. Наконец подняла миску с водой.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – сообщила она, концентрируясь. Жидкость поднялась, заволновалась и начала принимать форму. Это был медленный и мучительный процесс. Еще труднее оказалось задержать движение, чтобы превратить результат в ледяную скульптуру. – Тадам! Я сделала твой бюст изо льда… Он ужасно холодный и скольз… Ой… Не получилось.

– Все равно середина лета, до утра бы и так растаяло.

– Действительно… Я совсем неумеха в подарках, – сказала Серая Стражница с огорчением.

– Не переживай, – на лице Риа появилась улыбка. – Я уверена, что найду подходящий способ, чтобы ты проявила благодарность.

Баня в замке размещалась в подземельях Командории, в обширном помещении с бассейном и многочисленными кадками, вмурованными в пол. В такое позднее время тут было пусто. Магнус разжег большую печь, а потом, используя систему труб, налил теплой воды в один из резервуаров, достаточно большой, чтобы вместить двоих. Потом разделся и погрузился по пояс. После четырех дней переговоров ему требовалось расслабиться.

Через четверть часа появилась и Заря. Она тихо прошмыгнула в помещение и нервно огляделась.

– Тут больше никого нет, – заверил ее мужчина.

– Я уж думала, что этот патруль никогда не закончится. Два дня с Флавиусом и Зютеком для меня решительно чересчур; эти двое заткнуться просто не могут, – поцеловала его, потом быстро разделась и прыгнула в воду. – Я слышала, у нас с переговорами успех.

– Да, но скорее не у нас, а у Натаниэля. Это был его план с самого начала.

– Так или иначе, я рада, что кто-то будет действительно отражать это вторжение. Граница уже и так натерпелась.

Глядя на ее лицо, Магнус почувствовал внезапный укол совести. То, чем они занимались, оставалось неправильным. Немедленно перевел взгляд на грудь девушки, а потом притянул ее и поцеловал. Это сразу отогнало сомнения.

– Я на самом деле страшно устала после этого патруля, – сказала она извиняющимся тоном.

– Ясно, понимаю. – Он постарался скрыть разочарование, хотя даже ему самому показалось, что вышло плохо. Расслабиться после утомительных переговоров Магнусу, конечно, очень бы хотелось.

– Но мы можем поговорить. А то мне кажется, мы редко это делаем.

– Да, конечно. О чем бы ты хотела поговорить?

– Я слышала, что в конце концов ты все-таки взял этого плащеубийцу.

– Да, князя Одона. – Стражник оживился. – Он попался на приманку. Так всегда бывает с идиотами, которые редко слышат слово «нет». Становятся слишком самоуверенными и неосторожными. Но в пыточной он уже не был таким заносчивым. Хватило забить ему одну иглу под ноготь, и он сразу сломался и рассказал, как они убили Эрмину. Он после пира выбрался из комнаты, знал, что она будет за ним следить. У них со Спуриусом была готова ловушка для нее, хотели по-тихому ее убить и избавиться от тела, но она сообразила, что что-то идет не так, и начала убегать. Ну а потом случилось то, что случилось. Эта гниль заодно и всю сеть нам выдала. Я уже разослал письма во все Командории на Границе и на Спорных Землях. В следующем месяце много костров загорится.

– Я не люблю казнь на костре.

– Ну что же. В Командориях поменьше будут, вероятно, вешать и отрубать головы…

– Я не это имела в виду. – Она протяжно зевнула. – Я скорее о том, что предпочитаю ту часть работы Стражи, которая сосредоточена на помощи людям, а не на убийствах.

– В таких случаях это одно и то же. Поверь мне, каждый из этих подонков, что сгорят, будет означать как минимум одну спасенную жизнь. Некоторые наверняка даже несколько жизней, а то и несколько десятков.

Заря сонно кивнула, но уже не слушала.

– Мне уже надо идти, а то сейчас тут засну, – сказала она и начала подниматься.

Магнус поймал ее за руку и притянул к себе.

– Я знаю, как тебя разбудить, – заверил он.

– У меня правда нет сил. – Она попробовала отказать, но он слышал, что в ее голосе нет уверенности. Взглянул ей прямо в глаза и увидел, как ее сопротивление ломается. Она не могла ему отказать. И это еще больше его возбуждало.

– Завтра я уезжаю со специальным заданием от Натаниэля. Кто знает, когда мы еще увидимся, – сказал он с упреком.

– Ну ладно, но быстро, – наконец неуверенно согласилась девушка.

– Вот не обещаю, – пошутил он, довольный собой.

Люциус осторожно держал в руках новорожденного.

– Я думал, что маленький Дункан был самым красивым ребенком на свете, но, похоже, в этот раз мы превзошли самих себя, – сказал он шутливо.

– Мы? – ответила Амелия довольно сварливым тоном. – Насколько я помню, твое участие во всем этом было относительно небольшим, что касается затраченного времени.

– Я проигнорирую этот комментарий, потому что знаю, что ты рожала двенадцать часов, и не существует такого ответа, который не доставил бы мне серьезных проблем.

Двери скрипнули, и в них показалась голова Эдвина. Он присмотрелся к присутствующим, потом ступил внутрь.

– Я пришел поздороваться с маленьким Эдвином, – заявил он с плутовской усмешкой.

– Это девочка, – развеяла его надежды родительница.

– Эдвиния?

– Нет, – хором запротестовали родители.

– Вижу, что аудитория трудная. Амелия, ты выглядишь… как счастливая мать.

– Настолько плохо?

– Эдвин хотел сказать, что тебе наверняка следует отоспаться после всего этого, – объяснил Монах. – А я пока положу… Юлию?.. в кроватку.

– Мне нравится, – похвалил выбор бард. – Знал я когда-то одну Юлию, была страшная ехидина, но выглядела прекрасно. Я не одну ночь провел, играя под ее балконом.

– Я вам отвечу, когда хоть немного в себя приду, – заверила Амелия.

Люциус подошел к жене и поцеловал ее в лоб.

– Уже все хорошо. Я поставлю кого-нибудь у дверей, чтобы никто не мешал тебе во сне. Спокойной ночи.

– Ты ведь скоро уезжаешь? – спросила она, когда мужчины были уже у дверей.

На минуту в комнате повисла тишина.

– Я вернусь, – уверенно сказал Ворон наконец. – Я слишком боюсь за тебя, чтобы дать себя убить. И к тому же меня будут охранять двое лучших Жнецов и Касс. Фактически в большей безопасности и быть невозможно. – Он искренне надеялся, что сумел вложить в голос всю ту уверенность, которой ему самому не хватало. – А тем временем наш квартирмейстер обеспечит, чтобы у тебя и детей всего было в достатке.

– Это само собой разумеется, – сказал с усмешкой Эдвин. – Бояться нечего, наш Люциус стал настоящим героем.

– Я знаю, – ответила Амелия. – Именно потому и боюсь.

Натаниэль сидел за столом, просматривая какие-то документы. Периодически останавливался и что-то записывал на полях. Мойра не могла сказать, что именно, она только еще училась писать.

– Извини, – сказал он наконец. – У меня много работы с подготовкой к войне. Но я вызвал тебя сюда, чтобы поблагодарить за… – тут он заколебался. – твой вклад в эти переговоры.

Она усмехнулась тому, насколько тщательно он выбрал слова. Минуту раздумывала, не ответить ли, что вклад был, напротив, в основном в нее, но в конечном счете решила сохранять серьезность.

– Не стоит благодарности, – ответила она. – В целом Евгениус был вполне ничего себе. Ну и не сказала бы, что я никогда раньше этим не занималась. Хотя действительно впервые мне пришлось скурвиться для хорошего дела.

Эверсон хмыкнул.

– Я бы не стал это так называть. Тем не менее твоя помощь, безусловно, помогла спасти тысячи жизней и перевести весь регион на новую колею.

– Я признательна за попытки придать этому благородный вид. Хотя, конечно, не то чтобы у меня был выбор. Мы оба знаем, что командор послал меня в Роев именно затем, чтобы я пришлась по вкусу его княжеской милости. Если я не получу Плащ, меня ждет петля, а это значит, что, независимо от задания, отказаться я не могу.

Натаниэль нахмурился.

– Посылая тебя в Роев, я действительно надеялся, что ты привлечешь его внимание. И действительно, угроза смертной казни добавляет тебе мотивации, чтобы отличиться. Но, давая тебе это задание, я вслух предупредил, что твой отказ не повлияет на твои шансы вступить в Орден. Выбор у тебя был. Никто не принимал за тебя решения. Ни того решения, что привело тебя на встречу с палачом, ни того, что привело тебя сюда, ни того, что касалось Евгениуса. Ты сама сделала каждый из этих выборов.

Девушка медленно поднялась.

– Я уже говорила, князь был в целом очень даже ничего себе. И, наверное, я переспала бы с ним, так или иначе. И сутенеры у меня бывали и похуже, но они хотя бы были честны перед собой.

Поклонилась и вышла, не дожидаясь ответа командора. На одной злости сумела дойти до половины лестницы, а потом все же потеряла над собой контроль и расплакалась. Несколько раз ударила в стену, пытаясь удержать крик. Потом села, с трудом переводя дыхание. Не представляла себе, сколько времени у нее ушло на то, чтобы совладать с собой, чтобы встать и пойти дальше.

– Все в порядке? – спросил Септимус, когда она вышла на первый этаж.

– Да, – ответила Мойра, украдкой вытирая последние слезы. Попробовала даже улыбнуться, хотя эффект был ничтожным. И сразу же почувствовала взгляд мужчины на своем теле. Она всегда могла почувствовать, на что именно он смотрит, как будто его глаза касались ее – невидимым, но вызывающим мурашки образом. Терпеть этого не могла.

– Ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить, если что не так, – сказал он с искренней заботой. Эффект от фразы оказался несколько испорчен тем фактом, что его взгляд немедленно сполз ей в декольте.

– Ясно, – ответила она. – Опоздаем на тренировку. – Мойра двинулась вперед, но сразу же почувствовала, как взгляд Септимуса останавливается на ее ягодицах. – Знаешь, я кое- что оставила в своей комнате. Ты ступай, а я еще забегу в казарму, – сказала она быстро и удрала, не дав ему ответить.

Она вернулась в свою комнату, села на кровать и обхватила голову ладонями. Ненавидела это место. Ненавидела почти все, что с ним было связано. А самым поганым было осознание того, что даже без висящего над ее головой приговора уйти было абсолютно некуда. Это была ее жизнь. Это было все, что она имела.

Костры для казни сложили на холме в некотором отдалении от стен Командории 42. Вокруг них собрались все Серые Стражники и рекруты, а также много людей из окрестных деревень и Остробора. Сама княгиня Ольга прибыла во главе своих войск – сразу же после казни они отправлялись на войну. Не слишком оптимистическое начало для кампании, однако княгиня утверждала, что это придаст ее людям мотивации. Вдобавок ей важно было таким образом дистанцироваться от преступлений своего брата.

– Когда мы можем ожидать ответа от твоего отца? – спросил стоящий рядом с Натаниэлем Эдвин.

– Ну, пока до него дойдет известие, мы уже будем в середине войны. А потом я буду либо героем, что победил дикарей, либо героическим трупом. Так или иначе, что бы ни сделал папа, это будет проблема не текущего момента, – разъяснил командор, после чего вышел к толпе.

Все разговоры тут же стихли. В тишине отчетливо послышались жалобные стоны Лукаса.

– Жители Границы! – начал громко Натаниэль. – Сегодня мы все станем свидетелями справедливости. Запомните этот день, потому что он ясно покажет – никто не стоит над законом независимо от титулов, независимо от громкой фамилии. Каждый, кто ввергает себя в адское искусство магии, рано или поздно должен за это заплатить. Каждый, кто свершит плащеубийство, будет схвачен и наказан. Нет исключений! Князь Одон, князь Лукас, есть ли у вас какие-то последние слова?

– В рот вас всех! – вызывающе крикнул бывший наследник Остробора.

Его товарищ в этом последнем путешествии был менее задиристым.

– Ты не можешь этого сделать, – выдавил он из себя сквозь слезы. – Прошу тебя. Ведь мы же братья. Мы росли вместе. Ты знаешь мою жену и детей. Я… Я не хотел. Теперь я уже понимаю свою вину, уже получил урок. На самом деле. Это все из-за отца, ты же знаешь, какой он. Я не мог… Я не хотел опять разочаровать его. Но ты… ты стал точно таким же, как он, как наш отец! – выкрикнул Лукас в отчаянии. Захлебнулся слезами, потом жалобно продолжил: – Помнишь, как мы ходили гулять с мамой…

– Хватит, – прервал его Натаниэль, сам еле сдерживая слезы. – За ваши преступления вы приговариваетесь к смерти. – Махнул рукой, и Вульф бросил факел на политый маслом валежник.

Воздух наполнили крики, сперва страха, а потом боли. Начальник Командории подошел к Кассандре и заставил себя смотреть прямо на умирающего брата. Одновременно поглаживал золотой перстень на пальце, пытаясь почерпнуть силу.

– Когда все закончится, пойдешь в мои покои и прогонишь брюнетку, – приказал он, внешне не показывая эмоций.

– Ты можешь это сделать и сам. Достаточно сказать…

– Не могу, – оборвал он резко. – Не после этого.

– Понимаю. – Она утешающе дотронулась до его плеча. Помогло, по крайней мере на какое-то время.

Натаниэль поднял руку и подал знак. Две стрелы пронзили воздух и обрезали ужасные вопли страдания. Люди понемногу начали расходиться. Зютек и Флавиус подошли к своему командору, ведя с собой его коня.

– Все готово, – заверили они.

– Спасибо, – ответил он, заставляя себя играть приличествующую случаю роль. – Пора собираться. Нас ждет война.