22. Кружащие стервятники
Святость

Стервятники кружили высоко в небе, в надежде при случае урвать свое: пустыня – не место для плохо подготовленных путников, и птицы об этом знали. Но Гурвон Гайл никогда и никуда не отправлялся неподготовленным. Скрестив ноги, он сидел на небольшой возвышенности в предгорьях Ливисского хребта, любуясь солнечным закатом. Его обереги блокировали шквал попыток связаться с ним, в основном предпринимаемых требовавшим объяснений Томасом Бетильоном. Почему Горджо испугались и бежали на север? Что это за истории о триумфальном возвращении Сэры Нести в Брохену? Что происходит?

Это были чрезвычайно уместные вопросы, чтоб им провалиться, и их было бы еще больше, если бы Гайл не сумел взять под контроль часть поступавшей в Гебусалим информации. Впрочем, лишь часть: вскоре Бетильон узнает о телах его агентов, висевших на брохенской площади. Будь ты проклята, Елена!

Закатные лучи блеснули на панцире черного скарабея, который полз по его рукаву. Ирония того, что душа Ратта Сорделла воплотилась в навозного жука, казалась просто восхитительной. Ему нужно было найти некроманту новое тело, но это должно было быть тело мага, иначе Сорделл не сможет использовать гнозис. А найти живое тело мага не так просто. Гайл ощущал смутный соблазн раздавить грязную маленькую тварь, навсегда покончив с ним. Я оставил тебя за главного, Сорделл, и посмотри, что из этого вышло…

Заскрипев от досады зубами, маг начал обдумывать свой следующий шаг. Уже дважды Елена разрушила его планы. В первый раз ему удалось отвертеться от виселицы, однако эта неудача будет стоить ему жизни, если он не сумеет все исправить до прибытия армий священного похода.

Будь ты проклят, Констант Сакрекёр, за то, что вытащил меня в Брицию и открыл Елене путь к действию – ты заставил меня связаться с ней, по сути, сообщив ей, что я покинул континент… Треклятый идиот.

Впрочем, даже Гайл, знавший Елену лучше, чем кто бы то ни было, не поверил, что она смогла перебить их всех. Уничтожить всю его команду, ранг крови каждого из членов которой был выше, чем ее. Это выглядело почти что чудом… Впрочем, такова была Елена Анборн. Он бы восхитился ее невероятным достижением, если бы оно не поставило под удар его самого.

Больше всего Гайла раздражало то, что он не мог понять ее мотивы. Было ли это личной местью за то, что он сделал Ведью своей любовницей? Или же она сама влюбилась в кого-нибудь из Нести? Или дело в политике, религии, альтруизме либо оппортунизме?

Я знаю тебя, Елена: любовь и честь не значат для тебя ровным счетом ничего. Или не значили. Ее мотивации всегда были продиктованы материальными либо интеллектуальными соображениями: Елена жила головой и монетами, а не сердцем и телом. Она была такой же старой собакой, как и он сам, и просто не могла измениться. Гайл не хотел, чтобы она менялась. Он ощущал по Елене какую-то странную тоску. Ведья была гораздо красивее и творила в постели просто умопомрачительные вещи, однако Гайл нуждался в той расслабленной непринужденности, которая всегда характеризовала их отношения с Еленой. Теперь Ведья обратилась в пепел, и он уже едва мог вспомнить ее лицо. А это говорило о многом.

Елене должен был кто-то помогать. Одержать в одиночку победу над пятерыми было просто невозможно. Помог ли ей Ордо Коструо? Или вышедшие из-под контроля ордена полукешийцы из его рядов? Это мысль. Быть может, Строители наконец отказались от нейтралитета и присоединились к одной из сторон? Впрочем, если ответ заключался в этом, он порождал лишь еще больше вопросов.

Хотя, даже если это не было правдой, оно давало ему убедительное объяснение произошедшего. Гайла приводила в бешенство мысль о том, что он докатился до такого, но он нуждался в безукоризненном алиби, ведь у него заканчивались друзья. Белоний Вульт присоединился к Томасу Бетильону и Кальту Кориону, который считал, что последняя неудача произошла по его вине, поэтому Гайл, вероятно, больше не мог рассчитывать на поддержку норосского губернатора. Главный вопрос заключался в том, закончились ли у него вторые шансы. Пришло ли время скрыться?

Впрочем, он немедленно отбросил эту мысль. У него все еще оставались Монетка, самый талантливый перевертыш из всех, кого ему доводилось встречать, и Мара Секорден. Остальные его агенты-маги уже летели в Явон. Теперь, когда Елена защищала королеву, она не могла прятаться. Ей придется уйти в оборону, а в такой войне это было смерти подобно. Он был Гурвоном Гайлом, Серым Лисом. Человеком, который никогда еще не проигрывал дуэль другому шпиону и никогда не проиграет.

Маг ощутил еще один мысленный запрос, и на сей раз его направлял человек, от которого нельзя было просто отмахнуться.

Мать Империи, – уважительно поприветствовал ее Гайл, чувствуя, что у него пересохло во рту.

Прикосновение разума Луции через посох связи было ледяным.

Сглотнув, Гайл постарался сделать так, чтобы его мысленный голос звучал спокойно и рассудительно.

Ложь или правда? Легкий выбор. Да, миледи. Елена сумела атаковать всех моих магов одновременно и одолеть их. Я точно знаю, что в деле замешаны вышедшие из-под контроля члены Ордо Коструо. – Он выудил из памяти подходящее имя. – Их послал эмир Рашид Халли’кутский.

Если лжешь, лги убежденно.

Император Констант был ничем в сравнении с Луцией, так что Гайл знал, чье заступничество ему требуется.

Гайл почувствовал гнев императрицы-матери, а когда она заговорила вновь, ее мысленный голос был по-прежнему холодным:

Я поговорю со своим сыном. – На несколько секунд она замолчала, видимо борясь с приступом ярости. – Я начинаю восхищаться дерзостью этой женщины, Анборн. Ее первое предательство было лишь капризом. Этим же актом она демонстрирует свои талант и проницательность. Я в трудной ситуации, маг Гайл: поход начнется через два месяца, а мы утратили контроль над Явоном. У нас нет времени привлекать кого-то еще. Мы зависим от исполнения вами своего обещания. Полагаю, мне не нужно напоминать, что от его исполнения также зависит ваша жизнь.

Ситуация в Явоне сейчас очень деликатная, Мать Империи. Нести заключили союз с джхафийцами, и смерть Сэры Нести может привести к тому, что вся страна окажется в руках шихадистов. Мы не можем позволить Сэре вступить в альянс с султаном, поэтому я планирую заменить ее. Как вы знаете, Монетка уже внедрилась в ряды Нести. – Гайл замолчал, дав императрице-матери возможность сделать замечание, но она, к его облегчению, ничего не сказала. Монетка была для нее чувствительной темой. К тому же перевертышу все еще не удалось оказаться там, где она должна была быть. – Мать Империи, Монетка не только способна принимать облик людей обоих полов, но и является единственным ныне живущим перевертышем, умеющим полностью скрывать гностические следы. Она сменит настоящую Сэру и не даст Нести присоединиться к шихаду. Вспыхнет гражданская война, и единственным выбором для выживших римонцев станет обратиться к доробонским легионам за защитой.

Сделав мысленный вдох, он продолжил:

Мать Империи на некоторое время замолчала, обдумывая его слова.

Магистр Гайл, я сказала, что поддержу ваши планы, и я так и сделаю, – произнесла она наконец. – Я все еще чрезвычайно разгневана, но если вам удастся ликвидировать Анборн и заменить Сэру Нести, я буду считать наш контракт по-прежнему действительным. А если вы потерпите неудачу, вам не удастся от меня скрыться.

Гайл передал ей ощущение своей молчаливой благодарности.

Мысленный голос Матери Империи так и сочился ядом.

Контакт оборвался, и Гайл, глядя на темневшее небо, стал размышлять о прибытии самого грозного церковного инквизитора из числа Вознесшихся. Выдохнув, маг заметил, что его левая рука едва заметно трясется, и понял, что еще не утратил способность чувствовать страх.