§ 2. Уголовно-процессуальная политика и ее основные черты

Уголовно-процессуальное законодательство и практика его применения в конкретный исторический период в той или иной стране формируются не хаотично, а под воздействием уголовно-процессуальной политики. Поэтому разговор об уголовном процессе и его влиянии на изменение характеристик преступности нельзя вести, не коснувшись общих вопросов государственной уголовно-процессуальной политики.

Выше в § 3 гл. 4 мы уже рассматривали вопрос о том, что есть уголовная политика, и пришли к выводу, что это – отношение власти к преступности. Кроме того, как мы выяснили, структурно уголовная политика включает в себя шесть взаимосвязанных элементов: уголовно-правовую, уголовно-превентивную, уголовно-разыскную, уголовно-процессуальную, уголовно-исполнительную и уголовно-организационную политику.

Уголовно-процессуальную политику можно определить как направление деятельности правотворческих и правоприменительных органов по выработке и применению форм реализации норм уголовного права на всех этапах осуществления уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальная политика государства – это отношение государственной власти к расследованию преступлений и судебному рассмотрению уголовных дел. Власть определяет, на каких принципах будет строиться уголовный процесс, каким образом должны устанавливаться обстоятельства преступления, каков порядок привлечения лица к уголовной ответственности, каковы возможные меры процессуального принуждения, в каком порядке виновному лицу назначается наказание, а невиновному – реабилитация, и т. д.

Уголовно-процессуальная политика может быть взвешенной, научно обоснованной, когда желаемые изменения проводятся планомерно и последовательно, а может принять стихийный характер, с широкой амплитудой принимаемых решений. Это следует учитывать авторам, которые стремятся представить уголовно-процессуальную политику только как «системную, последовательную и научнообоснованную деятельность государственных и негосударственных органов».

Уголовный процесс, как правоприменительная деятельность государственных органов по реализации уголовной ответственности, не может быть оторван от уголовно-процессуальной политики конкретного исторического периода, о чем свидетельствует весь опыт развития нашей страны и человечества в целом. Политика государства, прежде всего уголовно-процессуальная, оказывает на уголовный процесс значительное влияние, причем сказанное относится как к самому уголовно-процессуальному законодательству, так и к практике его применения, которая иногда открыто, а иногда завуалировано корректируется властью в необходимую ей сторону.

О доминирующем векторе осуществляемой государством в конкретный исторический период уголовно-процессуальной политики многое может сказать правовой статус участников уголовного процесса, не наделенных властными полномочиями, особенно статус подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего.

Справедливое мнение высказал по этому поводу еще И. Я. Фойницкий: «Построение уголовного судопроизводства стоит в тесной связи с положением личности в государстве. При абсолютизме и государственном бесправии личности обвиняемый становится предметом исследования, не имеющим прав стороны, представленным

суду как материал по делу; меры судебного принуждения достигают высшего развития, личное задержание обвиняемого и пытка возводятся в общее правило. Напротив, чем свободнее личность в государстве, тем полноправнее обвиняемый в уголовном процессе. <…> Очевидно, вместе с тем, что положения уголовного процесса, в свою очередь, оказывают крупное влияние на политическое состояние страны и составляют один из главнейших его признаков». Развивая свою мысль, И. Я. Фойницкий констатировал: «Ввиду личного начала построение уголовного процесса оказывает глубокое влияние на права и положение личности в государстве. Очевидно поэтому, что уголовный процесс имеет высокое политическое значение. Достойно внимания, что были эпохи полного отсутствия законодательных определений по уголовному праву материальному, но определения процессуальные появляются с первой страницы сознательной жизни народов. В них настоятельно нуждаются и власть, и население. Имея, однако, высокое политическое значение, уголовный процесс не должен превращаться в политическое орудие. Правосудие – высшая и даже единственная политика всякого суда вообще, уголовного в особенности».

А. М. Ларин также придавал решающее значение положению личности в уголовном процессе, обоснованно рассматривая его как пробный камень гуманности существующего политического режима. Схожей точки зрения придерживается М.В. Парфенова, утверждая, что конституционные права подозреваемого и обвиняемого, их содержание и механизм обеспечения выражают, во-первых, фактическое и юридическое положение личности в уголовном процессе, а во-вторых, уровень гуманности, демократизма, зрелости самого общества.

Любопытно, что на связь политики, права и процесса в свое время указывал генеральный прокурор СССР А. Я.Вышинский. В его труде «Теория судебных доказательств в советском праве», удостоенном Сталинской премии первой степени, подчеркивалось, что принципы доказательственного права и принятой в данном государстве системы доказательств определяются в конечном счете принципами господствующей в нем правовой теории и судебной, в частности уголовной, политики. А в пособии по уголовному процессу, изданном в 1949 г. и адресованном народным судьям, вслед за цитатой из доклада И. Сталина о прямой корреляции между высотой политического уровня, марксистско-ленинской сознательности работников любой отрасли государственной и партийной работы и плодотворностью самой работы, констатировалось: «Это важнейшее указание товарища Сталина относится ко всем советским и партийным работникам, к работникам любой отрасли народного хозяйства, любой специальности, в частности, оно касается

советских юристов, судей и прокуроров, деятельность которых есть в первую очередь деятельность политическая (курсив мой. – А. А.). Советский судья, руководствуясь своим социалистическим правосознанием, должен рассматривать все явления, все действия людей и самих людей с точки зрения интересов социалистического государства и социалистического строительства». Тем самым подчеркивался политический характер уголовно-процессуальной деятельности, причем политическая целесообразность была поставлена на первое место, превыше всех ценностей, включая законность.

Т.Н.Добровольская, характеризуя социальную значимость принципов уголовного процесса для уголовной политики, заметила: «Если мы хотим знать, каков уголовный процесс государства, мы должны установить, каковы принципы, определяющие существо этого процесса; если мы хотим знать, какова политическая и правовая сущность деятельности органов следствия, прокуратуры и суда того или иного государства, мы должны изучить эту деятельность под углом зрения реализации в ней основ уголовного судопроизводства данного государства; если мы хотим знать, в каком направлении будут развиваться уголовный процесс и отдельные нормы действующего законодательства, мы должны изучить и научно обосновать пути и перспективы развития прежде всего его основополагающих, принципиальных положений».

Говорят, что каждый народ открывает «какую-то тайну человеческой истории, расплачиваясь за это громадными жертвами, а порой и гибелью». По утверждению А. В. Смирнова, сказанное в полной мере можно отнести к судопроизводству. «Ценой бесчисленных проб и ошибок, политических компромиссов и жестоких побед выковывались стальные характеры мировых судебных систем. Будучи даже не орудием, а “оружием” управления, они оказали и продолжают оказывать громадное влияние на культуру и ментальность наций, так что слово “судебный” в этом контексте воспринимается как “прикосновенный к судьбе”».

История уголовного процесса нашего государства только за последние полтора – два столетия убедительно демонстрирует историческую трансформацию правовой культуры российского общества и положения личности в уголовном процессе в зависимости от политической ситуации в стране.

Так, реформа уголовного процесса конца 1920-х годов базировалась на тезисах, сформулированных Наркоматом юстиции РСФСР: необходимо «создать процесс, который бы гарантировал возможность быстрой, в случае необходимости – жестокой репрессии со стороны пролетарской власти в отношении своих классовых врагов». Осуждались «формальные гарантии для избавления классовых противников революции от пролетарской репрессии», породившие «расширение до безграничных пределов судебного следствия, затягивание, осложнение его представлением документов и разного рода оправдывающих данных во время судебного заседания, широкое использование ничем не ограниченного права выступления в прениях и репликах». Последующие изменения уголовно-процессуального законодательства проводились именно в таком направлении – к ущемлению и ликвидации и без того ограниченных прав личности в уголовном процессе.

Напротив, реформа уголовного процесса, прошедшая в нашей стране в постсоветский период, строилась на совершенно иных, демократических принципах, изложенных в Концепции судебной реформы 1991 г. «Судебная реформа, – подчеркивалось в Концепции, – состоится, если концептуально будут решены следующие основные задачи: получит правовую защиту суверенитет Российской Федерации в части осуществления правосудия в соответствии с собственными материальными и процессуальными законами; назначение суда будет определено и задачи перед ним поставлены в соответствии с возможностями и истинной природой правосудия, юстиция из карательной превратится в правоохранительную; законодатель гарантирует в сфере юстиции защиту основных прав и свобод человека; судебная власть утвердится в государственном механизме как влиятельная сила, независимая от законодательной и исполнительной властей; удастся обеспечить верховенство суда в правоохранительной деятельности, примат юстиции над администрацией; будет ликвидирована идеологизация правоохранительной деятельности и ее ориентация на предпочтительную защиту публичного интереса; в уголовном и гражданском судопроизводстве будут последовательно проведены демократические принципы; станет доступной и достоверной информация о деятельности правоохранительных органов и судебно-правовая статистика; возникнут предпосылки для превращения чиновника юстиции из функционера в личность с независимым правовым и социальным статусом, а также для образования судейской корпорации; повысится престижность работы в правоохранительных органах; будет налажено ресурсное обеспечение правоохранительных органов».

За неделю до принятия указанной Концепции, 17 октября 1991 г., в Москве открылся Первый Всероссийский съезд судей. В его работе принял участие президент России, который выступил с речью перед участниками. Высказавшись в поддержку реформы судебной системы и одобрив предложения о ее проведении, Б. Н. Ельцин особо подчеркнул необходимость облегчения доступа граждан к правосудию, усиления роли суда в защите демократических завоеваний, в разрешении межнациональных проблем, а также в разрешении властных противоречий между законодательной и исполнительной властями, в разрешении жалоб граждан на действия органов уголовного преследования, следователя и прокурора. Поддержку президента получили выдвинутые судейским сообществом концептуальные положения о введении института присяжных заседателей, мировых судей, апелляционного производства.

По мысли разработчиков Концепции судебной реформы, на арену общественной жизни должен был выйти независимый, свободный от корыстных интересов, политических симпатий и идеологических предубеждений суд, выступающий гарантом законности и справедливости, призванный исполнять в государстве ту же роль, что совесть у человека. Поэтому ядром судебной реформы провозглашались преобразования суда и процесса, под знаком и во имя которых коренным образом обновятся институты права, изменятся предназначение и деятельность других правоохранительных органов, действующих до суда, для суда и после суда во исполнение судебных приговоров и решений. Основное внимание должно было уделяться уголовному правосудию как безальтернативному механизму защиты основных прав и законных интересов в экстремальной ситуации преступного правонарушения. В ходе реализации положений Концепции в России качественно укрепилось положение судебных органов, появился суд присяжных, изменились организация адвокатуры, роль прокуратуры и т. д. Основополагающие идеи Концепции судебной реформы были зафиксированы в Конституции РФ 1993 г. и ряде российских законов, принятых в 1991 г. и следующие годы.

В ноябре 2000 г. был проведен V Всероссийский съезд судей. В Постановлении съезда от 29 ноября 2000 г. «О ходе судебной реформы в Российской Федерации и перспективах развития судебной системы» сделан вывод: период, прошедший со времени одобрения российским парламентом Концепции судебной реформы в РСФСР, ознаменован утверждением в России судебной власти, которая характеризуется как самостоятельная ветвь государственной власти. Выступая на съезде, президент страны В. В. Путин отметил: «Говоря о главном итоге судебной реформы, хотел бы подчеркнуть: судебная власть в России, несмотря на проблемы, все-таки состоялась. Мы можем и должны это констатировать. В базовых параметрах концепция судебной реформы реализована».

Однако утверждать, что судебная реформа полностью завершена, пока рано. По прогнозам специалистов, впереди нас ждет заключительный этап реформы, в результате которого должны быть воплощены оставшиеся положения Концепции судебной реформы, а также Программы развития судебной системы России, принятой в 2012 г. (Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы», утв. Распоряжением Правительства РФ от 20 сентября 2012 г. № 1735-р). Целями названной Программы провозглашены повышение качества осуществления правосудия, а также совершенствование судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций. Для достижения

указанных целей Программа закрепляет вполне конкретные задачи: обеспечение открытости и доступности правосудия; создание необходимых условий для осуществления правосудия; обеспечение независимости судебной власти; построение эффективной системы исполнительного производства, повышение открытости и доступности системы принудительного исполнения; модернизацию судебно-экспертной деятельности, осуществляемой государственными судебно-экспертными учреждениями Министерства юстиции РФ.

Подчеркнем, что реформировать уголовный процесс нелегко, ведь уголовно-процессуальное право – это не простая совокупность норм, а их стройная, сбалансированная система. Кроме того, в научной литературе отмечено существование целого ряда «жизненных противоречий» современного отечественного уголовного судопроизводства. В. С. Джатиев справедливо отнес к таковым:

• противоречия между потребностями общества в обеспечении социальной справедливости в стране средствами уголовного судопроизводства и возможностями правоохранительных органов;

• противоречия между задачей обеспечить неотвратимость ответственности лиц, совершивших преступления, и обязанностью блюсти законные интересы лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство;

• противоречия между предназначенностью уголовного судопроизводства для проведения государственной политики и необходимостью обеспечить независимость органов дознания, следователей, прокуроров и судей от других государственных органов и общественных организаций;

• противоречия между потребностью государства в охране условий своего существования и развития, а равно в людях, осуществляющих правоохранительную деятельность, и настороженностью, предубежденностью и даже отчужденностью в отношении таких людей;

• противоречия между нуждой в преобразованиях уголовного судопроизводства и консерватизмом этой системы как необходимым условием ее устойчивости.

А. В. Смирнов, вспоминая высказывание Ш. Монтескье о том, что правила уголовного судопроизводства интересуют род людской больше всего на свете, со своей стороны проницательно замечает: «После войн и революций именно уголовный процесс занимает “почетное третье место” среди самых острых орудий политической борьбы, и даже величайшая в мире история, рассказанная в Новом Завете, – это с внешней, земной стороны репортаж о судебном деле. Тем существенней эволюция, которой на протяжении многих веков подвергалась процедура уголовного разбирательства, постепенно превратившаяся из судебного варварства в публичный дискурс и меру индивидуальной справедливости».

Несмотря на большой интерес – причем не только со стороны юристов-криминоведов, но и со стороны широкой общественности – к проблемам уголовного процесса, теоретическому анализу именно уголовно-процессуальной политики в отечественных научных кругах традиционно уделяется незаслуженно мало внимания. Между тем важность теоретической проработки вопросов о сущности и содержании уголовно-процессуальной политики, равно как и необходимость создания четкой концепции современной уголовно-процессуальной политики России трудно переоценить. Именно с этого должно начинаться всякое масштабное реформирование. Лишь после глубокого осмысления имеющихся проблем и выработки научно обоснованных путей их решения можно приступать к внесению изменений в закон и требовать от правоприменителей неуклонного исполнения правовых предписаний.

Сказанное не означает, впрочем, что отечественные авторы вовсе игнорировали и продолжают игнорировать изучение проблем уголовно-процессуальной политики и самого названного феномена. Напротив, в данной области уже накоплен определенный багаж знаний, существуют интересные и глубокие исследования обозначенной темы.

Одним из таких исследований, безусловно, можно назвать работу Н. С. Алексеева и В. Г. Даева «Уголовно-процессуальная политика Советского государства на современном этапе». Авторы перечислили следующие наиболее характерные черты уголовно-процессуальной политики: строжайшее соблюдение законности в деятельности всех государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, осуществляющих правоприменительную уголовно-процессуальную деятельность; четкое определение правоприменительных органов и их компетенции; широкое привлечение общественности к борьбе с уголовными правонарушениями; строгое ограничение мер процессуального принуждения рамками необходимости; всемерная охрана прав и законных интересов всех участников процессуальной деятельности; выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению преступлений. И хотя названные особенности уголовно-процессуальной политики звучали отчасти как пожелания, авторы в целом правильно определили необходимые для того времени черты уголовно-процессуальной политики, претворение которых в жизнь служило бы прогрессу в деле борьбы с преступностью. Поэтому данное исследование имеет несомненную научную ценность и значение для дальнейшей разработки проблем уголовно-процессуальной политики.

Глубокое исследование феномена уголовно-процессуальной политики предпринял также Ю. А. Ляхов. В 1992 г. он выпустил монографию, а в 1994 г. подготовил и защитил докторскую диссертацию на тему «Сущность и тенденции развития уголовно-процессуальной политики Российской Федерации». В центре внимания диссертационного исследования находились узловые вопросы развития уголовного процесса, такие как демократизация и гуманизация уголовного судопроизводства, совершенствование уголовно-процессуального законодательства в свете формирования самостоятельной судебной ветви государственной власти. Понимая под уголовно-процессуальной политикой основные направления правотворческой деятельности государства и правоприменительной деятельности соответствующих государственных органов и должностных лиц в сфере расследования и разрешения уголовных дел, Ю. А. Ляхов отмечает: «Уголовно-процессуальная политика должна освободиться от неправового воздействия на уголовно-процессуальную деятельность, от целей, находящихся за пределами уголовного процесса».

Подчеркнем: новая уголовно-процессуальная политика свободной демократической России не строится по принципу полного отрицания, разрушения всего предшествующего. Напротив, многие положения прежней уголовно-процессуальной политики, если наполнить их реальным содержанием, воплотить в жизнь, несомненно, послужат прогрессу правовой борьбы с преступностью. В то же время фактическое содержание новой уголовно-процессуальной политики, разумеется, заметно отличается от содержания уголовно-процессуальной политики предшествующего периода.

Напомним, что в одной из прежних работ мы назвали следующие характерные черты (и одновременно – направления) современной уголовно-процессуальной политики России: гуманизация уголовно-процессуального законодательства и практики его применения; демократизация уголовно-процессуальных мер борьбы с преступностью; обеспечение законности и социальной справедливости при применении уголовно-процессуального закона; укрепление судебной власти, повышение независимости, авторитета и роли органов расследования и прокуратуры; использование общечеловеческих ценностей, достижений мировой цивилизации в уголовном процессе. Отрадно, что наша позиция по рассматриваемой проблеме была поддержана известными отечественными учеными-процессуалистами.

Однако современную уголовно-процессуальную политику неправильно было бы представлять в виде строго определенного, застывшего набора целей и основных направлений законотворческой и правоприменительной деятельности. Полагаем, что конкретное содержание политики должно изменяться с течением времени, иначе оно не будет отражать реальное положение дел в обществе и государстве, перестанет направлять и совершенствовать уголовно-процессуальные методы борьбы с преступностью. Поэтому считаем необходимым несколько уточнить и дополнить ранее предложенный перечень, назвав следующие основные направления современной уголовно-процессуальной политики Российской Федерации.

• Гуманизация уголовного процесса, повышение правовой защищенности личности (причем не только обвиняемого, но и потерпевшего). В России на конституционном уровне закреплено краеугольное гуманистическое положение: человек, его права и свободы являются высшей ценностью; признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина названы обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ). Поэтому именно гуманизация уголовно-процессуального законодательства РФ и практики его применения, как и гуманизация всей российской правовой системы, – главное направление преобразования нашего права, основная цель судебно-правовой реформы. Именно гуманизация позволит перейти к качественно новой правовой системе, в основу которой поставлен человек со свойственными ему особенностями, развивающимися интересами и потребностями. Ведь гуманизм в общем его значении выражается в признании ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление своих способностей, в уважении и защите достоинства, прав и свобод личности. Он утверждает благо человека как критерий оценки всех общественных отношений.

В исследовании, специально посвященном концепции гуманизации уголовного судопроизводства, С. М. Прокофьева отметила: «Проблема реализации гуманистических ценностей в уголовном процессе становится объектом пристального внимания историко-правовой науки и требует тщательного изучения, потому что вопросы прав и свобод личности являются одними из главных в концепции правового государства. Только тогда государство может считаться правовым, когда во всех его сферах действует принцип уважения свободы, достоинства и прав человека. Разрешение вопросов охраны, соблюдения и защиты этих прав является показателем развития общества».

Гуманизация, безусловно, должна заключаться в изменении не только действующего законодательства, но и правоприменительной практики. Любой самый важный закон хорош лишь тогда, когда точно исполняется правоприменителем.

Гуманизация уголовного процесса должна выражаться в повышении уровня правовой защищенности личности при расследовании уголовных дел и их судебном разбирательстве. Усиливая гарантии соблюдения прав подозреваемых и обвиняемых, государство не должно забывать и о соблюдении прав остальных участников процесса: потерпевших, свидетелей, понятых и др. Справедливы слова И. И. Карпеца, по мнению которого есть что-то ненормальное в позиции законодателя, видящего за проблемой защиты прав человека только того, кто преступил закон, кто бросил вызов обществу и государству, а не те миллионы судеб, которые попираются преступниками. На недостаточную защищенность прав жертвы преступления обращают внимание и другие авторы, занимающиеся изучением современной отечественной уголовно-процессуальной политики. Обоснованной критике подверглось также стремление законодателя максимально упростить процесс при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, т. е., по сути, при полном признании вины, что угрожает нам возвратом к ориентации на такое собственное признание как на «царицу доказательств».

• Поиск оптимального баланса между интересами сохранения неприкосновенности частной жизни граждан и борьбы с преступностью. Очевидно, что в нашем праве уже начат и активно ведется поиск оптимального соответствия общественных и личных интересов, потребностей граждан, путей расширения на этом основании правомочий граждан, установления реальных юридических гарантий их осуществления. Уголовный процесс лишь тогда выступает формой гармонизации отношений личности и государства, когда в нем оптимально учитываются и обеспечиваются не только интересы борьбы с преступностью, но и законные интересы и права личности. Здесь особенно рельефно проявляется тесная связь обозначенного баланса соблюдения интересов с гуманизацией уголовного процесса на современном этапе.

В то же время гуманизация отнюдь не должна означать каких-либо послаблений преступности. Сегодня общество ждет от законодателя и правоприменителя тщательно взвешенных, продуманных решений; заботясь о соблюдении законных интересов и прав граждан, нельзя забывать и о том, чтобы в руках у правоохранительных органов оставались достаточные средства для поиска и изобличения в действительности виновных лиц. В. З. Лукашевич справедливо заметил: «У нас сейчас заботятся главным образом о расширении прав участников уголовного процесса, забывая о соблюдении интересов государства и общества в борьбе с преступниками».

Вспомним слова другого известного правоведа В.Д.Спасовича, сказанные им полтора столетия назад, 4 октября 1860 г.: «Законодательство, начиная с Петра Великого, до того заботилось о предотвращении всяких ко вреду подсудимых промахов и ошибок судейских установлением разных более и более сложных форм и обрядов, до того старалось ограничить всякий произвол судей, что судьи не имеют ныне необходимой в круге их действия самостоятельности. “Лучше есть десять винных освободить, нежели одного невинного к смерти приговорить”, сказано в Воинском Уставе (ч. II гл. V § 9). Ту же мысль, но общее повторяет свод законов (ст. 311 ч. II т. XV), применяя ее ко всем вообще наказаниям. Так поставленный вопрос не допускает, конечно, отрицания. Конечно, лучше освободить 10 или 100 виновных, нежели осудить одного невинного, но если законодательство, нисколько не уменьшая гарантий судебных, которыми пользуется невинность, уменьшит только шансы безнаказанности настоящих злодеев, то нельзя не желать, чтобы оно изменило в этом направлении свою систему». Эти слова звучат сегодня как нельзя кстати и должны учитываться российским законодателем.

• Строжайшее соблюдение законности в ходе правоприменительной уголовно-процессуальной деятельности. Напомним, что требование безусловного соблюдения законности при производстве по уголовному делу возведено в ранг принципа уголовного судопроизводства (ст. 7 УПК РФ) и выступает частным проявлением общеправового конституционного принципа законности. В ч. 2 ст. 15 Конституции РФ закреплено, что органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию и законы, – именно это и отражает сущность конституционного принципа законности. Но данный принцип оставался бы пустой декларацией, если бы не находил реализации и конкретизации в различных сферах жизнедеятельности государства и общества, становясь одним из основополагающих начал регулирования соответствующих общественных отношений.

В области уголовного судопроизводства принцип законности означает, что суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания, дознаватель, а также прочие участники уголовного процесса обязаны точно исполнять требования Конституции РФ, УПК РФ и других нормативно-правовых актов. Работники правоохранительных органов должны ясно понимать: государству далеко не безразлично, каким путем будет раскрыто преступление. Применение незаконных методов и средств не только не оправдывается квазиуспешным раскрытием преступления («цель оправдывает средства» – совершенно неприемлемый для правового государства девиз), но и прямо нарушает права граждан и ведет к преследованию и осуждению невиновных. Поэтому нарушение принципа законности при производстве по уголовным делам абсолютно неприемлемо и должно влечь за собой установленную законом ответственность, а также признание недопустимыми полученных доказательств и отмену незаконных актов.

• Демократизация уголовно-процессуальных мер борьбы с преступностью. Россия сегодня представляет собой демократическое правовое государство, гражданам которого на конституционном уровне гарантировано право участвовать в отправлении правосудия (ч. 1 ст. 1, ч. 5 ст. 32 Конституции РФ). К настоящему времени в организации и функционировании суда присяжных еще не устранены определенные проблемы, не позволяющие в полной мере использовать положительные стороны этого института. Однако участие граждан в отправлении правосудия это не единственная возможная форма участия общественности в производстве по уголовному делу. Крайне важна опора правоохранительных органов на представителей общественности при предупреждении, выявлении и раскрытии преступлений. Творческое и взвешенное использование соответствующего положительного опыта прошлых лет может существенно помочь в профилактике и расследовании преступлений, а также изобличении виновных.

Различные формы участия общественности в решении задач уголовного судопроизводства можно условно разделить на два типа, когда такое участие осуществляется: 1) по инициативе самих общественных организаций или отдельных граждан; 2) в результате использования правоохранительными органами определенных средств привлечения общественности к расследованию и разрешению конкретного уголовного дела. При этом, как справедливо отмечено в криминалистической литературе, «активное участие общественности в обнаружении, пресечении и раскрытии преступлений, осуществляемое по инициативе самих граждан или общественных организаций, во многом зависит от уровня сознательности и правового воспитания населения. Поэтому качество и действенность правовой пропаганды в районе или городе, наличие прочных связей следственных органов с широкими кругами общественности и высокий престиж этих органов у граждан могут оказать положительное воздействие на дальнейшее расширение и активизацию помощи общественности в расследовании преступлений».

• Дифференциация уголовно-процессуальных форм. Исследователи называют два основных пути дифференциации в процессуальном праве: усложнение и упрощение процессуальной формы. Зачастую эти два направления взаимно переплетаются: усложнение процессуальных форм сопровождается вкраплением упрощенных элементов, и наоборот. Дифференциация процессуального регулирования рассматривается как нормальный, естественный процесс развития законодательства, причинами которого являются, во-первых, развитие общественных отношений, во-вторых, необходимость установления дополнительных гарантий права граждан и организаций на защиту своих прав и свобод, в том числе в самом юридическом процессе, рационализация и оптимизация процесса. Углубление процесса дифференциации правового регулирования – также один из возможных путей совершенствования системы законодательства.

Проблему дифференциации следует рассматривать разносторонне. Так, сюда относится вопрос о необходимости сохранения упрощенного порядка производства по уголовным делам, но лишь о тех преступлениях, которые не представляют большой общественной опасности и обычно не вызывают серьезных трудностей в расследовании (простые, т. е. неинтенсивные преступления). Что касается уголовных дел об интенсивных и особо интенсивных преступлениях, то здесь, напротив, требуется разработка и совершенствование более сложных процессуальных форм. Помимо этого, предметом самого пристального изучения должны стать нормы, устанавливающие особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (гл. 52 УПК РФ). Дополнительные процессуальные гарантии для лиц, выполняющих важные государственные или общественные функции, не должны превращаться в непреодолимое препятствие для привлечения виновных к уголовной ответственности.

• Совершенствование организации системы правоохранительных органов, оптимальное распределение процессуальных прав и обязанностей между ними. Безусловно, такое совершенствование должно сопровождаться дальнейшим реальным укреплением судебной власти, включая суд присяжных, а также повышением независимости, авторитета и роли органов предварительного расследования и прокуратуры.

На протяжении прошедших лет законодатель неоднократно перетасовывал процессуальные полномочия между прокурором, следователем, руководителем следственного органа, дознавателем, стремясь добиться от них идеального взаимодействия в ходе расследования преступления. Однако, как представляется, этот процесс еще не завершен, и крайне важно выбрать верное направление дальнейшего реформирования, концептуально определить стратегию этого процесса. Кроме того, в определенном продолжении реформирования нуждается и современная российская судебная система.

• Совершенствование норм доказательственного права, прежде всего в части признания доказательств недопустимыми. Доказательственное право справедливо считается осью, ядром всего уголовного процесса. По утверждению В. Д. Спасовича, теория доказательств «составляет центральный узел всей системы судопроизводства, душу всего уголовного процесса, начало движущее, образующее, статью процесса самую существенную, которая обусловливает и устройство судов, и все главные формы судопроизводства». Очевидно поэтому, что требования закона, регламентирующие процесс доказывания, неминуемо оказывают существенное влияние на уголовный процесс в целом, на все его стадии. Сегодня, на наш взгляд, ощущается потребность в выработке новых, более гибких и справедливых критериев для оценки допустимости собранных доказательств. Имеются и другие насущные проблемы, заставляющие задуматься о дальнейшем совершенствовании уголовно-процессуального закона в части собирания, проверки и оценки доказательств по уголовным делам.

• Использование в уголовном процессе общечеловеческих ценностей, достижений мировой цивилизации. Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции России, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Таким образом, если международным договором РФ установлены иные правила, нежели предусмотренные тем или иным законом, то должны применяться правила международного договора (если, конечно, они не будут противоречить самой Конституции РФ), что всецело распространяется и на область уголовного судопроизводства. Это обстоятельство побуждает внимательнее исследовать как европейские, так и общемировые стандарты обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также законодательство РФ и практику его применения на предмет их соответствия указанным стандартам.

Состояние российской правовой системы позволяет сделать вывод о том, что в нашей стране как содержание законодательных актов по правам человека, так и сложившаяся практика их применения пока не в полной мере соответствуют международным стандартам, установленным в международных соглашениях. Гарантии соблюдения прав и свобод личности могут трактоваться в качестве одного из важнейших критериев соответствия принципов уголовного процесса уровню развития гражданского общества, а также того, насколько конкретное государство отвечает основным принципам правового государства. Права и свободы личности и их юридические гарантии в современном мире фактически составляют неразрывное единство, взаимозависимость. Поэтому в отечественной юридической литературе обоснованно подчеркивается необходимость дальнейшей разработки и внедрения концепции универсального механизма гарантий прав и свобод, который должен быть всеобъемлющим, целостным, саморегулирующимся как единая система.

Таковы, на наш взгляд, основные направления современной уголовно-процессуальной политики Российской Федерации. Полагаем, что в соответствии с этими направлениями и следует осуществлять дальнейшее совершенствование отечественного уголовного процесса. Конечно, изменения порядка расследования и разрешения уголовных дел не должны происходить стихийно. Вначале нужно разработать концепцию, затем предоставить как ученым, так и практическим работникам возможность обсудить ее. Лишь потом настанет пора превращать проекты в конкретные нормы ,а последние, в свою очередь,воплощать в жизнь. Вновь заметим, что уголовно-процессуальное право представляет собой не простую совокупность, а именно систему правовых норм; здесь каждая допущенная ошибка тотчас негативно сказывается на синхронной работе всего механизма.

По нашему убеждению, дальнейшая взвешенная и продуманная уголовно-процессуальная политика и государственная политика в целом позволят существенно улучшить криминогенную ситуацию в России и создадут благоприятные условия для оздоровления обстановки. В качестве иллюстрации можно сослаться на положительный опыт других стран, например Южной Кореи, после посещения которой В.И.Полудняков восхищенно заметил: «Нам особенно интересно было констатировать, что в жизни демократия и правопорядок вполне совместимы, что государство может контролировать общественные процессы без ущерба для свобод и прав граждан, не допуская увеличения удельного веса сверхбогатых и малообеспеченных граждан за счет уменьшения основной группы среднего класса, что преступность на практике может быть на том допустимом уровне, когда всем населением не воспринимается как ежедневная угроза жизни, здоровью, имуществу, а жесткость правоохранительных органов компенсируется силой и авторитетом судебной власти, устраняющей отклонения и перегибы, допущенные в отношении отдельных граждан».

Итак, построение уголовного процесса и его эффективность напрямую зависят от государственной уголовно-процессуальной политики. В свою очередь, уголовный процесс оказывает ощутимое влияние на состояние преступности в стране.