Почему провалились все покушения на Сталина?

Раз уж у нас ранее заходила речь о попытке уничтожить Иосифа Виссарионовича, то, пожалуй, стоит коснуться данной темы гораздо подробнее, а не на всего одном примере, пусть и достаточно ярком. Прежде всего, надо отметить, что в отношении него попыток физического устранения предпринималось, пожалуй, больше, чем относительно какого-либо другого лидера СССР или России. А то и больше, чем против всех их, вместе взятых. Тем не менее ни одна из них не увенчалась успехом, Вождь не получил даже царапины, а подавляющее большинство спецопераций по его устранению были пресечены на этапах планирования и подготовки. Почему так было? Сейчас расскажу.

Вообще-то охраной первых лиц Страны Советов ГПУ начло заниматься еще с 1923 года. Однако только в 1927 году было наконец-то принято решение о введении персональной охраны. По нынешним временам звучит смешно – принятым 10 июня 1927 года решением ЦИК ВКП(б) и СНК к 14 высшим партийным и советским руководителям прикреплялось… аж по одному телохранителю! Какое-то время, впрочем, и этого было достаточно. Ситуация обострилась с того момента, когда у руля страны окончательно и бесповоротно встал Иосиф Виссарионович. Уничтожение Сталина превратилось в самоцель и навязчивую идею врагов Советского Союза с того самого момента, когда в его лице выкристаллизовался истинный лидер партии, государства и народа, способный на действительно великие и судьбоносные свершения. На Западе те, кто мечтал уничтожить нашу страну, оценили эту опасность для своих планов очень быстро и принялись действовать безотлагательно.

Первой серьезной попыткой устранения Вождя из последовавших далее нескольких десятков стоит считать случай на Ильинке в Москве. Произошедший 16 октября 1931 года инцидент, когда Сталин оказался буквально лицом к лицу с тем, кто планировал его убить, положил конец «вольготной» жизни Иосифа Виссарионовича, до этого позволявшего себе прогуливаться по улицам столицы пешком и в сопровождении, как уже было сказано, всего одного охранника. Кстати, именно этот случай весьма характерен – и как ответ на вопрос о том, почему покушения на Иосифа Виссарионовича неизменно терпели фиаско, и как пример того, насколько истории о них сегодня безбожно перевраны.

Прежде всего, таскавшего в кармане револьвер с пулей для Сталина Платонова-Петина, нелегально проникшего в СССР под личиной сотрудника Торгпрома Огарева, обычно именуют «белогвардейцем», членом Российского Общевоинского союза. Это, однако, только часть правды. В РОВС этот фрукт и вправду состоял – но на момент рыскания по Москве в поисках возможности разделаться со Сталиным уже давно и беззаветно работал на разведку Великобритании и выполнял ее задания. Так что гнусная «пальма первенства» в вопросе покушений на Иосифа Виссарионовича принадлежит никаким не германским нацистам и даже не отечественным «контрикам», а нашим вечным «лучшим друзьям» с Туманного Альбиона. Что совершенно неудивительно, впрочем…

Те, кто описывают происшествие на Ильинке, чуть ли не в один голос утверждают, что действия уже схватившегося за оружие убийцы были пресечены сотрудником ОГПУ, находившимся при Вожде. Снова неправда! Сопровождавший Сталина охранник, скорее всего, даже не успел понять, что происходит. Иосифа Виссарионовича спасло то, что агент спецслужбы сопровождал… самого Платонова-Петина! Этот шаставший туда-сюда через советскую границу с явно «мутными» целями индивидуум к тому моменту уже был взят в активную разработку «органами» и от него ни на шаг не отходил мастерски «подведенный» к нему сотрудник. Вот как раз он и остановил потянувшегося за наганом диверсанта, шипя ему на ухо: «Только не здесь! Только не сейчас!» Никакого «потом» для «Огарева» уже не наступило… Вернее, наступило – но в неуютных подвалах Лубянки, где он оказался немедленно после столь вопиющей выходки.

Для Сталина и остальных «ответственных товарищей» эта история также имела самые далеко идущие последствия. Собственно говоря, именно с нее началось формирование личной охраны «первых лиц» Советского государства. Ну и, конечно, родилась ставшая впоследствии известной резолюция на рапорте ОГПУ по поводу обстоятельств ЧП: «Пешее хождение по Москве т. Сталина – прекратить!» Отныне «волкодавы» из ОГПУ, а впоследствии – ГУГБ НКВД СССР, способные голыми руками буквально порвать в клочья десяток вооруженных террористов и, в случае необходимости, закрыть собой охраняемое лицо, неотступно сопровождали не только Сталина, а и всех руководителей государства даже по территории Кремля.

Высшим грифом секретности обладали все сведения о перемещениях Вождя. До последней секунды никто, кроме невероятно узкого круга наиболее доверенных лиц, не знал не только когда и куда поедет товарища Сталин, но и каким видом транспорта он при этом воспользуется! В состояние готовности одновременно приводились все «борта № 1» – авиационный и речной, спецсостав Вождя и автомобили в правительственном гараже. Решение становилось известным исполнителям за мгновение до отъезда, а маршруты не только тщательно продумывались и проверялись, но и постоянно менялись. Причем зачастую – опять-таки в процессе перемещения. Кстати, сталинский поезд представлял собой настоящую крепость на колесах, способную не только дать отпор любому нападению, но и выдержать осаду в пару недель как минимум.

Весьма ярко характеризует это время и его порядки тот факт, что в вопросах своей собственной безопасности права перечить людям, обеспечивающим таковую, не имели даже высшие руководители партии и правительства. Крайне показательна такая история: за регулярные нарушения «правил полетов ответственных работников» и слишком быструю езду на служебном автомобиле прежестокие нагоняи получили не пилоты и не водители кремлевского гаража особого назначения (имевшего замечательную аббревиатуру ГОН), а пытавшийся понукать их член Политбюро ЦК и народный комиссар Анастас Микоян! Вплоть до строгого выговора. С такими вещами тогда не шутили. «Гонять» на скорости выше 60 километров в час и препираться с охраной Микояну воспретили специальным постановлением Политбюро.

Возможно, какую-то роль в этом сыграло то, что самому Сталину с поездками на автомобилях категорически не везло. Летом 1930 года машина, в которой помимо самого Вождя с телохранителем находилась его супруга, Надежда Аллилуева, и маршал Буденный, по дороге на дачу попала в аварию. Вот как описывается она в соответствующем рапорте ОГПУ: «При выезде из дома отдыха “Пузановка”, за речкой Вонючкой в 10:35 автомобиль “Роллс-Ройс” гаража особого назначения столкнулся с автомобилем дома отдыха “Красный шторм”». Столкновение было нешуточным – Сталину осколками разбившегося стекла изрезало лицо. И что вы думаете? Виновника аварии тут же расстреляли на месте? Как бы не так – Иосиф Виссарионович приказал об инциденте не сообщать никому, а горе-водилу, в мыслях своих прощавшегося уже если не с жизнью, то со свободой, не наказывать вовсе! Кровавый тиран и человеконенавистник… Тремя годами спустя в машину Сталина на Ривьерском мосту в Сочи снова врезается грузовик. И это – далеко не полный перечень аварий. Казалось бы – сесть за руль автомашин ГОНа получали право только профессионалы наивысшей квалификации, однако, как видим, и они не могли иметь стопроцентной гарантии того, что на дороге не встретят раздолбая или непонятно как получившего права недоумка, путающего педали газа и тормоза…

Впрочем, главным аспектом работы, направленной на то, чтобы с вождей СССР и, прежде всего – товарища Сталина, не упал ни один волос, превышавшим по своей значимости труд водителей и телохранителей, была титаническая и невероятно профессиональная работа других подразделений НКВД – разведки и контрразведки. Это только Хрущев, со свойственными ему придурью и черной ненавистью к Иосифу Виссарионовичу, мог на полном серьезе утверждать, что у того, мол, была «паранойя» в отношении угрозы собственной жизни, а покушения «вечно мерещились». Да ничего подобного! Вполне реальные попытки уничтожить Сталина любой ценой следовали чуть ли не одна за другой, причем еще до начала Великой Отечественной войны.

Одни только японцы брались за это безнадежное дело как минимум дважды только в 1939 году. В первый раз Вождя собирались прикончить в Мацесте, где он, принимая оздоровительные ванны, хотя бы на краткое время оставался в одиночестве. Это то самое покушение, которое самураи планировали устроить по сценарию упоминавшегося мной выше иуды Генриха Люшкова. Второй раз предприятие было организовано с куда большим размахом – взорвать планировали трибуну Мавзолея, на которой во время первомайской демонстрации традиционно находилось все руководство страны во главе со Сталиным. Вот только оба раза забрасываемые в СССР группы диверсантов-ликвидаторов попадали прямиком в крепкие объятия парней в «васильковых» фуражках. В первом случае шестерка террористов, набранная из белогвардейцев-эмигрантов, «случайно» нарвалась при переходе советско-турецкой границы на очень меткий пулеметный расчет, а во втором – заброшенные в Союз подрывники вообще растворились без следа, как и не было их на свете. Оба инцидента признаны и описаны в литературе самой Японии, а нам остается только добавить, что эти покушения сорвались благодаря великолепной работе агента НКВД в Маньчжурии, имевшего псевдоним то ли «Лео», то ли «Ляо».

Никакой не паранойей были и зловещие планы, вынашиваемые в отношении Верховного руководством спецслужб нацистской Германии. Вот уж кто не жалел для погибели нещадно громившего их Сталина ни сил, ни средств, ни лучших собственных агентов и оперативников. Однако результат неизменно оказывался таким же, как и у самураев, – то есть нулевым. Все тщательно подготовленные и проработанные до мельчайших деталей операции по уничтожению в Тегеране «большой тройки» – Сталина, Черчилля и Рузвельта, как я уже писал выше, закончились позорным разгромом агентуры и диверсионной группы лучших головорезов Скорцени, последние из которых легли на старом армянском кладбище Тегерана под пулями асов тайной войны из НКВД. Опять-таки прекрасно сработала разведка – и все до единого «сверхсекретные» комбинации врага были заранее известны тем, кто отвечал за безопасность и самого Сталина и всей исторической конференции мировых лидеров.

Не меньшим, а, пожалуй, даже и большим позором закончилась и попытка заброса в Москву с целью ликвидации Сталина «супругов Тавриных», к подготовке которой имело отношение зловещее предприятие «Цеппелин» и опять-таки лично Отто Скорцени – одним словом, шпионско-диверсионная «элита» Третьего рейха. А уж как старались! И дырок в поганой шкуре бывшего офицера РККА, ставшего сперва перебежчиком, а потом и гитлеровским агентом, немецкие хирурги не поленились понаделать, изображая «боевые ранения». И документов ему наготовили целый ворох «не шибко фальшивых» – вплоть до удостоверения майора СМЕРШ, которое должно было вгонять в ступор любого проверяющего. А награды, включая звезду Героя и ордена Ленина, так и вовсе навесили настоящие, снятые с тела замученного в концлагере героя-фронтовика. И даже озаботились состряпать экземпляры «советских» газет с описанием подвигов будущего террориста и указов о его награждении… Казалось бы, легенда надежна на все сто процентов и свято верить ей должны все, вплоть чуть ли не до самого Лаврентия Берии. Во всяком случае, в Берлине именно так и считали.

Ну, а уж к техническому обеспечению подошли истинно по-немецки – со всей основательностью. Мотоцикл раздобыли советский – для пущей достоверности. Главным орудием покушения, против которого, как были уверены в Берлине, не было шансов даже у бронированных автомобилей из ГОНа, должен был стать ручной гранатомет «Панцеркнакке» калибром в 60 миллиметров, выстрел которого прошивал броне-лист в 45 миллиметров толщиной. Самое замечательное, что пряталось это смертоносное оружие буквально в рукаве самой обычной одежды, и палить из него можно было, не снимая с руки. Вот только закончилось все самым плачевным образом – для покушавшихся. О планах готовящихся заброски и последующего нападения на Верховного стало известно советской разведке. А дальше – все пошло одно к одному: специальный самолет, который должен был доставить диверсантов чуть ли не к самой Москве, нарвался на «неожиданно» усиленную на направлении пролета ПВО и был подбит. И вся тщательно проработанная и казавшаяся непрошибаемой «легенда» не выдержала встречи с первым же патрулем, которому «майор СМЕРШ» и его спутница показались ужасно подозрительными. Не случайно, наверное? У товарищей Берии и Абакумова (награжденного, кстати, за это дело орденом Кутузова I степени) случайностей в работе не бывало.

Заканчивая разговор о покушениях на Сталина, попросту невозможно обойти молчанием еще несколько важнейших моментов. Особенно – тех, относительно которых с подачи, будь он неладен, Хрущева, сперва начала распространяться шепотком, а потом была громогласно подхвачена нашими либералами тьма самой нелепой лжи. Прежде всего – вспомним о людях, отвечавших за личную безопасность Вождя в разные годы. Среди них выделяются две фигуры. Первый – Карл Паукер, бывший прямо-таки истинной «тенью Сталина» и пользовавшийся абсолютным его доверием, к сожалению, сгинул в устроенной Ежовым в НКВД кровавой мясорубке. В то время с охраной Вождя вообще творилось что-то невообразимое! Ее начальники сменялись через каждые два-три месяца, не успевая не то что наладить доверенную им работу, но и вникнуть в ее суть и тонкости. Было ли это намеренным стремлением предельно ослабить структуру, отвечавшую за личную безопасность Иосифа Виссарионовича, или одним из бесчисленных проявлений ежовских «перегибов», за которые он, в свою очередь, ответил самой высокой мерой? Кто знает, теперь уж и не выяснить. Впрочем, с приходом к руководству НКВД Лаврентия Берии около Вождя оказался тот, кому смело можно было доверять целиком и полностью.

Речь о Николае Власике, руководившем охраной Сталина с 1931 года и фактически до смерти Иосифа Виссарионовича и дослужившемся на этом посту до генерал-лейтенанта. Власик был не только человеком, сделавшим подчиненную ему службу лучшей в мире – во всяком случае, и оценки некоторых историков, и, главное, реальные результаты свидетельствуют именно об этом. Он был членом семьи Вождя, нянчившимся с его детьми и решавшим любые бытовые вопросы, над которыми тот попросту не задумывался, не придавая им значения. Вот, к примеру, один эпизод, исчерпывающе, по-моему, характеризующий именно эту сторону его деятельности, взятый из воспоминаний самого Власика: «Жил товарищ Сталин с семьей очень скромно. Ходил он в старом, сильно потертом пальто. Я предложил Надежде Сергеевне сшить ему новое пальто, но для этого надо было снять мерку или взять старое и с него сделать в мастерской точно такое новое. Мерку снять не удалось, так как он наотрез отказался, сказав, что новое пальто ему не нужно. Но нам все-таки удалось сшить ему новое пальто». Сталину ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что подмены он «не заметил». Отчитывать или тем более наказывать кого-либо за «своеволие» он, конечно же, не стал.

Именно этот человек ввел в практику охраны «первых лиц» многие вещи, которые сегодня считаются азами, азбукой этого дела – вроде задействования для перемещений Вождя нескольких совершенно неотличимых один от другого автомобилей, в любом из которых мог находиться Сталин. А мог и не находиться… Кроме всего прочего, Власик был талантливейшим фотографом, к тому же в силу своих профессиональных обязанностей находившимся при Иосифе Виссарионовиче практически неотлучно. Множество известнейших фотографий Сталина сделаны не журналистами, не профессионалами камеры, а как раз им. В частности, именно он запечатлел встречу «большой тройки» в Тегеране, где успевал еще и блестяще организовывать систему безопасности. Знаменитый кадр, на котором Сталин выступает на военном параде 7 ноября 1941 года – это тоже Власик. По злой иронии судьбы, под следствием Власик оказался еще при жизни того, охране которого отдал всего себя. Рассказывают, что при аресте он обронил одну-единственную, короткую и ставшую, увы, пророческой фразу: «Не будет меня – не будет Сталина!» И тем не менее впоследствии Власик писал: «Что бы я ни испытывал, ни единой минуты в моей душе не было зла на товарища Сталина».

Отсюда – еще один момент, касательно покушений, якобы «подстроенных Лаврентием Берией», во время которых он спасал Сталина и даже закрывал собой, исключительно для того, чтобы «заслужить его любовь и доверие». Все это чушь! Причем собачья. Доверие Верховного Лаврентий Павлович заслужил своей каторжной работой – сперва по наведению порядка в «органах», потом, во время войны, по организации производства оружия и боеприпасов, а впоследствии – и над сверхважным «атомным проектом». Устраивать дешевые постановки нужды не было – да Сталин и не поверил бы им. Правда заключается в том, что закрыть собой, в том числе и буквально, Вождя народов было готово абсолютное большинство советских граждан. Такое было время, такие люди… Впрочем, альтернативно одаренным умом либералов этого не постичь никогда.

«Стоп! – скажете вы. – А как же то единственное покушение, которое удалось – смерть Вождя в марте 1953 года?!» Помилуйте! Эта тема нуждается в совершенно отдельном разговоре. Он у нас состоится в соответствующей главе этой книги.