«На все четыре ноги» – провалы советской разведки

Во времена СССР пропагандисты и писатели славно потрудились на благотворной ниве прославления тех, кто вел свою не видимую никому войну с врагами нашей страны далеко за линией фронта, бил врага, находясь в его логове – в глазах многих поколений понятие «советский разведчик» ассоциировалось исключительно с героическими образами Штирлица или «майора Вихря». На худой конец Рихарда Зорге, выполнившего свой долг до конца и злодейски замученного врагами. Фееричные проколы и провалы отечественных «рыцарей плаща и кинжала» гласности, естественно, не предавались. Они замалчивались не менее тщательно, чем случаи их измены Родине и перехода на службу противнику.

А говорить было о чем… Созданные фактически одновременно, Иностранный отдел (ИНО) сперва ВЧК, а затем ОГПУ и Разведывательное управление Штаба РККА, комплектовались, понятное дело, не великими профессионалами тайной войны (где их было взять советской России в самом начале 20-х годов?), а идейно выдержанными и преданными делу революции товарищами. Отсюда и результаты… Нет, достигать совершенно потрясающих успехов советские разведчики умели, что называется, с первых шагов. Но вот какими вопиющими нелепостями эти успехи порой перечеркивались и сводились на нет – совершенно другой разговор.

Замечательный пример из этой области – провалы, случившиеся в сопредельной Литве, на тот момент (как и сейчас, впрочем) вовсе не являвшейся для Советской России дружественной страной. В 1920 году оттуда еле успел унести ноги Винцас Григанавичюс, сотрудник разведывательного отдела штаба Вооруженных сил Литвы. На самом деле – работник ОГПУ и коммунист с 1917 года Викентий Григанович. Талантливейше внедрившись в литовскую армию и сделав в ней карьеру, о которой любой разведчик может только мечтать, Григанович, вместо того чтобы соблюдать конспирацию и исправно снабжать ценнейшей информацией Центр, принялся заниматься политикой и чуть ли не в открытую водить дружбу с тамошними коммунистами, находившимися в Литве на нелегальном положении.

Дошло чуть ли не до проведения собраний всяческих подпольных комитетов прямо у него на квартире! Естественно, нашлись бдительные соседи – сообщили «куда следует» о непонятных сборищах и сомнительных личностях, таскающихся на них. Местная контрразведка отреагировала соответствующим образом. Григанович-то смыться успел, но ценнейший канал получения информации был безвозвратно утрачен. И что, хоть чему-то это коллег из ИНО научило? Да ни в коем случае! Семь лет спустя советская разведка наступила в той же Литве на такие же «грабли», только куда побольше масштабом.

19 мая 1927 года в своем доме был задержан аж целый генерал-лейтенант армии Литвы Константин Клещинский. Как оказалось, он, некоторое время даже исполнявший обязанности начальника тамошнего Генерального штаба, вот уже много лет работает на ИНО ОГПУ под псевдонимом «Иванов-XII»! О причинах провала такого сверхценного источника гадают по сей день. По одной из версий кто-то из безмозглых деятелей Коминтерна додумался тиснуть в газетке кое-что из полученной от Клещинского информации. По другой – «хвост» за собой притащили сотрудники советского постпредства, с которыми генерал был на связи, то ли не обученные элементарным правилам проверки на наружное наблюдение, то ли просто ими пренебрегавшие…

Скорее всего, верна как раз вторая версия, поскольку в то мгновение, когда в дом Клещинского ворвались сотрудники Жвалгибы – литовской тайной полиции, там преспокойно сидел советский постпред Соколов, не нашедший другого места для получения пакета со сверхсекретной информацией. Выкинуть этот пакет из собственного кармана дипломат успел – и отделался всего лишь высылкой в СССР. А вот Константин Клещинский после крайне непродолжительного следствия, на котором он даже и не пытался запираться, был расстрелян. По некоторым данным, последними его словами были: «Да здравствует Советская Россия!»

И если б такое происходило в одной только Литве! (Ну, может, место проклятое?) Во Франции, к примеру, творились дела еще похлеще. То у курьера советского Разведупра, следовавшего из Швейцарии с паспортом на имя итальянца Энрико Верселлино, сдают на границе нервы, и он, закатив форменную истерику, подвергается самому тщательному досмотру, в результате которого обалдевшие полицейские находят в багаже «путешественника» не только толстенные пачки долларов, но и секретные документы, а также явные шифровки…

То один из агентов ИНО, французский коммунист Анри Готье за каким-то лешим влезает в проводящийся накануне выборов в парламент на военно-морской базе в Сен-Назере антикоммунистический митинг и принимается там всех «воспитывать». Это, учитывая французский горячий темперамент, вполне закономерно заканчивается банальным мордобоем. Все бы ничего, вот только при этом в руках у Готье находится портфель, буквально битком набитый секретнейшей информацией о французских ВМС, авиазаводах, арсеналах и не менее интересных для советской разведки (которой он, понятно, и предназначался) вещах. По прибытию полиции, явившейся разнимать драчунов, Готье быстренько улепетывает – бросив при этом портфель, как авоську с картошкой. Французская контрразведка от такой находки, естественно, пребывает в шоке.

Примерно те же эмоции парижские полицейские испытывают, повязав на выходе из редакции газеты французских коммунистов «Юманите» (каковой печатный орган, притом не без оснований, давно полагают филиалом советской разведки) некоего Кассио. Мало того что документы у него оказываются фальшивыми и на чужое имя – по карманам и в портфеле у этого мсье обнаруживается просто прорва бумаг с самыми серьезными грифами секретности – от подробнейших штатных списков армейских и военно-морских подразделений до прекрасно выполненных фотографий французских арсеналов. Особое умиление у контрразведчиков вызывает… совершенно секретный меморандум о Красной армии, самым наглым образом стащенный во французском Генеральном штабе!

Неудивительно, что при такой постановке работы, в 1934 году вся разведывательная сеть СССР во Франции была разгромлена полностью, да еще и со скандалом, разразившимся, что называется, на весь мир. Крик о «распоясавшихся советских шпионах» стоял такой, что даже ТАСС с «Известиями» пришлось выступить с гневным опровержением – мол, все это не что иное, как «пустые вымыслы» и провокации нацистской Германии. Вот так-то… И, кстати, Францией позорище не ограничилось – к началу 30-х годов агентурные сети и резидентуры советской разведки были разнесены в пух и прах на территории Финляндии, Румынии, Италии, Эстонии, Латвии.

В итоге творящийся в разведке (будем называть вещи своими именами!) бардак достал-таки до печенок самого Сталина. Иосиф Виссарионович 19 марта 1934 года вынужден был лично выступить на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) с докладом, имевшим весьма характерное название: «О кампании за границей о советском шпионаже». Думаете, помогло? Все упали ниц пред грозным Вождем, после чего, трясясь от ужаса и потея от избытка служебного рвения, принялись исполнять свои обязанности идеальным образом? Ничуть не бывало! В 1935 году грянул «Копенгагенский провал», считающийся самым грандиозным позором советской внешней разведки всех времен.

Другое название этого кошмара – «совещание резидентов». Вот только никаким совещанием и прочими служебными делами там и не пахло. Дело обстояло намного более прозаично – просто-напросто парочка сотрудников центрального аппарата Разведупра РККА, прихватив с собой третьего, решила по-свойски навестить четвертого товарища. Делов-то! Ну и что, что один из них сдавал, а второй принимал всю резидентуру в Германии? Тут же, рядом буквально, в Дании сидит старый друг еще по Гражданской войне – как не проведать? Да чего там – от Берлина до Копенгагена, это ж просто рукой подать! Вот в Копенгагене, на конспиративной квартире всех их, да еще и в компании десятка агентов датской разведсети, тамошняя тайная полиция и замела самым надежным образом…

И произошло это, кстати, потому, что датский резидент Разведупра, Улановский, наплевав на строжайший запрет, продолжал вербовать кадры среди местных коммунистов, один из которых и оказался полицейским осведомителем. Водочки они, видите ли, решили попить, старые, добрые деньки вспомнить – как беляков шашками гоняли… Именно так все и было, ибо в своей докладной по данному поводу тогдашний начальник Разведупра Артур Артузов так прямо и написал: «…обычай навещать всех своих друзей, как у себя на родине, поддаётся искоренению с большим трудом…» На что обалдевший от такой «мотивировки» фантастического фиаско маршал Ворошилов, назвавший отписку Артузова «невнятной и наивной», наложил резолюцию: «Зарубежная разведка хромает на все четыре ноги!» Ну, лошадник же, что возьмешь…

Да, несмотря на все вышеперечисленные (и многие другие) ошибки, жестокие поражения, провалы и разгромы, советская внешняя разведка спустя самое короткое время смогла превратиться в одну из самых эффективных в мире. Стать той грозной спецслужбой, одно упоминание которой и по сей день вызывает на Западе тоскливый ужас. Штирлиц, «Рамзай», «Красная капелла», резидентура «Дора» и проникновение в самые потаенные ядерные секреты американцев – все это было! Но было потом, после того, как спецслужбы СССР пережили то, что ныне называют «сталинскими чистками». Вот на них мы и остановимся подробнее.

Некоторые либеральные «историки», лезущие в вопросы, в которых они не смыслят, простите, ни черта, пытаются убеждать почтеннейшую публику в том, что к началу 40-х годов «все зарубежные резидентуры советской разведки» были в буквальном смысле «безжалостно разгромлены». Как минимум – «обескровлены и лишены опытных и знающих сотрудников». Если верить этим утверждениям, то лучших сотрудников НКВД, работавших за границей чуть ли не пачками, «вызывали в Москву» и там «арестовывали по лживым доносам и наветам». После чего немедля отправляли в мрачные подвалы Лубянки, где, конечно же, подвергали жутчайшим пыткам, а затем всех до единого расстреливали, не разобравшись толком в их вине или невиновности. Кто-то из горе-«исследователей» обвиняет в этом Николая Ежова с его неуемной страстью к уничтожению «врагов народа», а кто-то и Лаврентия Берию, возглавившего НКВД в 1938 году. Это все, так сказать, краткий конспект, основа обвинений, суть которых заключается в том, что из-за этого «избиения кадров», санкционированного, конечно же, лично Сталиным, советская разведка и «проспала» начало Великой Отечественной войны. Но что же происходило в реальности?

Темы «проспанной войны» мы сейчас касаться не будем – этот вопрос требует отдельного, весьма пространного разговора, и вернуться к ней я планирую на страницах совершенно другой книги. Поговорим об «уничтожении кадров». Чистки в НКВД, в том числе и в его подразделениях внешней разведки были! Проведение таковых в 1937–1938 годах, в период, когда велась отчаянная борьба с засевшими во многих важнейших советских органах и структурах троцкистами, глупо бы даже пытаться отрицать. Другой вопрос – насколько они были масштабны, в какой степени оправданны и чем на самом деле вызваны. О жутчайших провалах наших разведчиков, во многом приведших к тому, что уцелевших их коллег действительно приходилось в больших количествах отзывать на Родину, буквально «выдергивая» из лап местных спецслужб, спасая от арестов и гибели, уже было сказано выше. Однако даже не это было самым страшным. Как раз именно к концу 30-х годов окончательно стало ясно – советская внешняя разведка практически полностью пронизана агентурными сетями троцкистского подполья, словно раковыми метастазами! Стоило НКВД начать распутывать клубок заговора, нити которого тянулись к Льву Давидовичу, как вслед за провалами один за другим начались переходы профессионалов нелегальной заграничной работы далеко не последнего разряда на сторону врага.

Георгий Агабеков, Игнатий Рейсс, Вальтер Кривицкий, Александр Орлов… Сегодня эти имена мало что говорят абсолютному большинству людей. Однако в свое время Советскому Союзу и, в первую очередь, его разведывательным органам они обошлись вовсе не малой кровью, в том числе и в самом буквальном смысле слова. Все эти люди – разведчики-перебежчики, пошедшие на контакт и сотрудничество с иностранными спецслужбами и начавшие активно работать против СССР. Чем иностранный агент или резидент может быть интересен контрразведчиками, к которым он явился «с повинной»? Ну, конечно же, максимально полной сдачей своих коллег, передачей противнику систем явок, паролей, шифров и тому подобных вещей, составляющих «святая святых» тайной войны. Только такой ценой предатель может купить себе жизнь, защиту и как можно более комфортные условия собственного жалкого существования. Иначе он будет попросту никому не нужен и с ним обойдутся именно так, как положено поступать с вражескими шпионами – казнят либо в лучшем случае законопатят за решетку до конца его дней.

Все выше перечисленные индивидуумы пошли, как несложно догадаться, именно таким путем. Более того, всех их на определенном этапе начинал охватывать нестерпимый «писательский» зуд, толкавший их в лоно «литературного творчества». Что за «шедевры» выходили из-под их пера, догадаться совершенно несложно: «ЧК за работой», «Я был агентом Сталина», «Тайная история сталинских преступлений» и тому подобный, извините за выражение, фуфел в жанре самой что ни на есть отмороженной антисоветской пропаганды. «Журналистикой» эти мерзавцы тоже баловались – тот же Рейсс, перед тем как отдаться в добрые руки французской контрразведки, разослал во все местные газеты «антисталинский манифест», состряпанный в лучших традициях троцкизма. Вождя он обвинял в «отступничестве от коммунистических идеалов», «предательстве дела революции» и «уничтожении лучших партийцев». Под таковыми товарищи, бывшие верными последователями Льва Давидовича, понимали, естественно, исключительно тех, кто разделял их взгляды и теории. Да вот вам, собственно, прямая цитата: «Я шел вместе с вами до сих пор – но дальше ни шагу! Кто еще молчит, тот становится сообщником Сталина и предателем дела рабочего класса и социализма! Я возвращаюсь к идеалам Ленина, иду в Четвертый Интернационал, и да здравствует мировая революция!»

Вот, кстати, еще о писанине этих ущербных… Едва ли не первым, кто принялся кропать книжонки в предательско-антисталинском жанре, стал некий Григорий Беседовский, тот еще фрукт. Будучи советником советского посольства во Франции, в 1929 году запустил лапу в государственные денежки настолько глубоко, что скрывать далее это было уже невозможно. После первой же задушевной беседы с ужасно заинтересовавшимся судьбой казенных средств представителем ЧК, обделался настолько, что, не мудрствуя лукаво, перемахнул забор посольства – да и был таков. Растворился в романтическом Париже… Впрочем, если б растворился! Беседовскому (имевшему совершенно официальный диагноз то ли неврастения, то ли шизофрения) сотрудничество с местной прессой и даже издание собственного листка с претенциозным названием «Борьба» показалось деятельностью слишком мелкой. Он принялся стряпать одни за другими сенсационные «мемуары», которые, как выяснилось впоследствии, с реальностью не имели ничего общего. От слова «совсем». Для того, чтобы окончательно прояснить вопрос, приведу характеристику Беседовского, высказанную Борисом Бажановым.

Личность, кстати, тоже более чем характерная – будучи долгое время личным помощником и секретарем самого Сталина, в 1928 году, справедливо опасаясь ответственности за собственные шашни с очередной антипартийной «оппозицией», смылся в Иран. То, что бежал не просто так, подтверждают его дальнейшие поступки – в частности, организация во время советско-финской войны из наших военнопленных отряда «Русская народная армия» и личное участие в боях против РККА. А также – какие-то крайне мало освещенные, но донельзя мутные встречи с самим Альфредом Розенбергом, одним из главных заправил НСДАП и Третьего рейха, которые были у Бажанова накануне начала Великой Отечественной. Нет, ну враг однозначно! Вернемся, впрочем, к основной теме. Вот что Бажанов писал в собственных воспоминаниях:

«…В 1950 году появилась книга Дельбара “Настоящий Сталин”. Дельбара я не знал, но вспомнил, что Дельбар сотрудничал с Беседовским, заинтересовался и ознакомился с книгой. Она была полна лжи и выдумок. Для меня сейчас же стало ясно, что это творчество Беседовского. В частности, то, что он у меня в свое время выпытал о Сталине и партийной верхушке, было здесь, но совершенно извращенное и полное фантазий, и представляло издевательство над читателями. К тому же в книге много раз говорилось, что автор знает ту или иную деталь (обычно выдуманную и ложную) от бывшего члена секретариата Сталина. Это набрасывало тень на меня – за границей не было другого бывшего секретаря Сталина. Специалисты по советским делам, читая книгу, могли подумать, что это я снабдил Беседовского его материалами. Я потребовал у Беседовского объяснений. Он не отрицал, что это он все написал, и согласился с тем, что он издевается над читателями…»

Да уж… Тяжела и неказиста жизнь у антисталиниста. С такими-то «предтечами» и «отцами-основателями» стоит ли удивляться убожеству их сегодняшних последователей, а, вернее – последышей? Так и продолжают пичкать почтеннейшую публику набором лжи и выдумок. Вот только в издевательстве над читателями признаваться столь же откровенно никак не хотят. Да еще и обижаются, когда их ловят на вранье.

Впрочем, мы отвлеклись. Возвращаемся к перебежчикам и предателям 30-х годов в советской разведке. Главная, пожалуй, причина данной проблемы состояла в том, что изначально в разведывательные органы СССР попало крайне много людей, связанных с Коминтерном. А уж это-то была вотчина Троцкого на все сто процентов! Опять же, в военной разведке его сторонников хватало в силу того, что, как уже мной неоднократно было подчеркнуто, Лев Давидович и стоял у истоков создания РККА. Именно в силу этого стоило Сталину и его соратникам как следует взяться за притаившееся до поры троцкистское болото, изобиловавшее весьма даже немаленьким количеством «чертей» при партбилетах, а во многих случаях вдобавок при немаленьких чинах и должностях, как советская зарубежная разведсеть стала буквально расползаться на глазах, как гнилая рогожка, разваливаться на куски. Вот с целью того, чтобы как можно меньше сверхсекретной информации ушло к врагу, этих деятелей и «выдергивали» в Москву для вдумчивых и подробных бесед в хорошо охраняемых помещениях. И не надо «втирать», что хватали без разбору и гребли под одну гребенку всех кого ни попадя.

Опровержением таким сказкам служит история Александра Короткова, которого Лаврентий Берия лично, на совещании в присутствии многих сотрудников упрекнул в том, что тот… завербован гестапо! И что? Расстреляли тут же, «не отходя от кассы»?! Да ничего подобного – уволили из органов, вот и все. Однако на этом история вовсе не закончилась. Будучи ужасно обижен таким вот «наездом» со стороны грозного наркома, Коротков (на тот момент – всего лишь помощник оперуполномоченного, даже не полноценный «опер», тля в сравнении с главой НКВД) написал Берии гневное письмо. В нем он горячо доказывал, что не доверять ему нет ни малейших причин, поскольку он «за Родину жизнь отдать готов», перечислял все свои (вполне реальные) боевые заслуги и требовал отменить приказ, который «лишил его чести работать в органах»! Ну, что, теперь-то уж точно расстреляли? А вот и нет! Очевидно, слегка обалдевший от такого напора Лаврентий Павлович вызвал Короткова для личной беседы, после которой… Нет, опять не угадали! Отменил приказ. И более того – в самом скором времени повысил в должности и в дальнейшем привлекал к выполнению самых ответственных заданий, в том числе и в предвоенном Берлине. Берия людей не «уничтожал, не глядя» и не «использовал бездушно», как пытаются утверждать некоторые. Нарком, по возможности, с каждым разбирался предметно и конкретно, и уж только потом принимал решения. Да, порой и роковые – а как без этого? Должность была у него такая…

Естественно, все до единого изменники, предавшие не Сталина и партию, а свою страну и собственных боевых товарищей, впоследствии соловьями разливались о том, что в перебежчики подались исключительно «в ужасе перед коварным тираном», опасаясь быть «несправедливо обвиненными в процессе массовых репрессий». «Жертвы режима» и несостоявшиеся «узники совести», ага… Против Родины и советского народа они в жизни ничего плохого не имели и не замышляли. Ну да. Прямо вот так мы в это и поверим… Особенно если вспомним об одном из самых ярких представителей подобной сволочи – Генрихе Люшкове, комиссаре госбезопасности третьего ранга (по табелю о рангах звание соответствовало генерал-лейтенанту РККА), полномочном представителе НКВД по Дальнему Востоку. В 1938 году он не просто сбежал из СССР! Он примчался прямиком к японцам, бывшим на тот момент злейшими врагами нашей страны, и развил такую бурную деятельность, что просто диву даешься.

Подробнейшие мобилизационные и тактические планы и РККА, места дислокации советских войск, причем не только на Дальнем Востоке, схемы всех наших укреплений на восточных границах с точностью до последнего окопа, списки всех известных ему сотрудников внешней разведки НКВД, секретнейшие радиокоды – все это стало известно и самураям и их ближайшим союзникам, гитлеровцам. Легче, пожалуй, было бы сказать, что Люшков не «слил», чем перечислять весь громадный массив сверхсекретной информации, которую он вывалил своим новым хозяевам. Так ведь на том дело не закончилось! Этот злыдень, получивший пост советника в штабе Квантунской армии, принялся вещать направо и налево о том, что «все заговоры против себя Сталин выдумал с целью устранения политических противников», что все признания осужденных «выбивались жестокими пытками» (вот он лично и выбивал!), что «дьявольские методы и мероприятия Сталина породили множество трагедий невинных людей», ну и так далее, как по писаному… Вот откуда у современной антисталинской брехни ножки-то растут!

Мало того, Люшков по собственной инициативе предложил японцам прямо-таки «стопроцентный» план убийства Сталина во время его отдыха и лечения в одном из правительственных санаториев! Мол, лично систему охраны там разрабатывал, самым подробным образом опишу да обскажу, куда идти и что делать, непременно должно получиться! Ну, что из этого плана (за который япошки ухватились, надо сказать, с огромным энтузиазмом) в итоге вышло, я расскажу чуточку позднее, в другой главе. А Люшков закончил, конечно, скверно. Сами же японцы, в 1945 году нещадно битые живым и здравствующим Сталиным, его то ли пристрелили, то ли придушили, прекрасно понимая, что попав в руки бывших коллег, этот профессиональный предатель и им порасскажет много чего интересного… Ну, собаке – собачья и смерть, да простят меня любители этих животных.

Надо сказать, что так, как Люшкову, умудрившемуся вольготно просуществовать на японских хлебах еще семь лет после собственного предательства, везло далеко не всем. В те годы понятие карающей длани советского правосудия, способной настигать негодяев, где бы они ни пытались укрыться от расплаты, было вовсе не абстрактным, а более чем конкретным. Именно с той поры и пошли бродить легенды об «ужасных сталинских ликвидаторах». Давайте и мы с вами поговорим о них немного подробнее.

Практика действий по устранению лиц, нанесших или потенциально могущих нанести существенный вред государственным интересам, и, прежде всего, работе его спецслужб, берет начало практически с первых лет установления советской власти в России. Некоторые исследователи связывают ее с созданием в структуре ГПУ (Главном политическом управлении при НКВД РСФСР) особого заграничного отдела или «заграничного оперативного центра». Этой структуре, в которой плечом к плечу с профессиональными разведчиками подвизались и сотрудники Коминтерна, якобы и предписано было стать «карающим мечом» советской власти, способным настигнуть врагов и предателей, где бы они ни прятались от возмездия.

На ЗОЦ ГПУ в свое время «вешали» едва ли не все смерти видных антисоветчиков, белогвардейцев и перебежчиков из Советской России – вплоть до барона Врангеля, умершего от туберкулеза. Врангель – это вряд ли, а вот виртуозно выполненные чуть ли не в самом центре Парижа похищения белых генералов Александра Кутепова и Евгения Миллера – точно их рук дело. Миллер был доставлен в Москву и там расстрелян, Кутепов же вообще исчез совершенно бесследно. Агенты ГПУ, в первом случае переодевшиеся полицейскими, а во втором разыгравшие из себя немецких дипломатов, действовали виртуозно, настолько же дерзко, насколько и профессионально.

В дальнейшем, в 30-е и 40-е годы прошлого века, подобного рода спецоперации были поручены иностранному отделу НКВД. Среди таковых наиболее яркими, вне всякого сомнения, являются устранение Льва Троцкого, ликвидация лидеров украинских националистов Евгения Коновальца и Степана Бандеры (его, впрочем, отправил на тот свет уже КГБ), и, возвращаясь к нашей основной теме, расправа над разведчиками-предателями Игнатием Рейссом и Георгием Агабековым. Вот как раз на этих примерах и можно вести реальный разговор о действиях советских (или, если угодно – сталинских) ликвидаторов.

Прежде всего, никакой «мести» в этих убийствах не было. Сплошная целесообразность и служебная необходимость – простите уж за цинизм. Троцкий в эмиграции отнюдь не цветочки выращивал и не только литературой баловался, производя на свет ядовитые пасквили вроде «Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет», «Сверхборджиа в Кремле» и тому подобных. Он еще и двухтомный труд про Сталина затеял писать – да не закончил. С ледорубом в голове особо не попишешь… Троцкий, оставаясь в определенных кругах международного «левого» движения фигурой достаточно значительной и авторитетной, вел серьезнейшую работу, направленную на захват власти и собственное триумфальное возвращение в СССР в качестве нового «вождя мирового пролетариата». На меньшее Лев Давидович не разменивался… Главным препятствием этим планам был, как несложно догадаться, Сталин, к физическому устранению, уничтожению, убийству которого Троцкий стал призывать с определенного момента чуть ли не на каждом шагу. Организации троцкистов в СССР, причем достаточно многочисленные, имелись, и планы по совершению переворота в стране ими вынашивались совершенно конкретные. Сидел бы Лев Давидович тихонько – может, и не тронули бы…

Вот какие слова Сталина приводит в своих воспоминаниях Павел Судоплатов, человек, с именем которого связано абсолютное большинство успешных операций по ликвидации врагов СССР за рубежом: «Троцкий… должен быть устранен в течение года, прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну. В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена…» Сказано это было в 1938 году. То есть, как видим, время начала Второй мировой Иосиф Виссарионович предугадал со стопроцентной точностью. А в отношении Льва Давидовича… Никаких эмоций – одна голая целесообразность, высказываемая с точки зрения человека, на котором лежит ответственность за сотни миллионов человеческих судеб.

Позволю себе привести еще одну цитату из мемуаров все того же Судоплатова, написанных, как вы понимаете, много позже тех событий, о которых у нас сейчас идет речь, тогда, когда уже можно было подводить итоги, делать выводы и более-менее объективные оценки: «Мне совершенно ясно, что сегодняшние моральные принципы несовместимы с жестокостью, характерной и для периода борьбы за власть, которая следует за революционным переворотом, и для гражданской войны. Сталин и Троцкий противостояли друг другу… но разница заключается в том, что в изгнании Троцкий противостоял не только Сталину, но и Советскому Союзу как таковому. Эта конфронтация была войной на уничтожение. Сталин да и мы не могли относиться к Троцкому в изгнании просто как к автору философских сочинений. Тот был активным врагом советского государства.

Жизнь показала, что подозрительность и ненависть Сталина и руководителей ВКП(б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть имели под собой реальную почву. Решающий удар по КПСС и Советскому Союзу в 1990–1991 годах был нанесен именно группой бывших руководителей партии. Первоначальные узкокорыстные интересы борьбы за власть маскировали заимствованными у Троцкого лозунгами “борьбы с бюрократизмом и господством партаппарата”. Смертельную угрозу для сохранения режима советской власти всегда таила в себе опасность раскола правящей партии…» Ну, тут, по-моему, и добавить-то нечего. Стопроцентно «в яблочко», как, впрочем, всегда у Судоплатова и получалось.

О Коновальце и Бандере и говорить нечего. Первого Судоплатов рванул «шоколадными конфетками» в Роттердаме в 1938 году – после того, как «борцы за великую Украину» начали более чем активные шашни с нацистскими спецслужбами, и не только с ними одними. У Бандеры же, получившего в 1958 году заряд цианида в Мюнхене, руки уже были по плечи в крови русских, украинцев, белорусов, поляков… Какая там, к чертям, месть! Справедливое возмездие! К тому же со всем усердием послуживший гитлеровцам Бандера к тому времени «трудился» уже на разведки стран Запада, готовивших против СССР новую войну. Впрочем, подробно эту тему мы с вами уже разобрали выше. Разве что повторюсь – если уж и упрекать НКВД в чем-то, так только в том, что ядовитую заразу бандеровщины они тогда не выкорчевали под корень. Не всех попотчевали ядом и взрывчаткой, кого нужно было…

Вернемся, впрочем, к нашим баранам – к разведчикам-перебежчикакм вроде Рейсса и Агабекова. Тут тоже все закономерно. Эти бывшие «товарищи», которым вдруг взбрело в голову «порвать с советской властью», после таких своих решений не в монастырь устремились грехи замаливать, а побежали в ближайшую подвернувшуюся резидентуру иностранной спецслужбы. И, понятное дело, начали там разливаться соловьями, выдавая служебные и государственные секреты наивысшего уровня, носителями которых являлись. Агабеков (бывший резидент ОГПУ на Ближнем Востоке, между прочим!) в 1931 году умудрился в США тиснуть книжонку с завлекательнейшим названием: «ОГПУ: русский секретный террор». Как вы понимаете, книга пользовалась очень широким спросом в достаточно узких кругах. В одном только Иране после ее публикации арестовано было 400 человек, четверых из которых расстреляли. Так что, его после этого – к ордену прикажете представлять?! Со всеми остальными – в точности такая же картина. Вот потому и заканчивали свой жизненный путь в подавляющем большинстве изменники кто с пулей в башке, кто с кинжалом в боку, а кто и с лошадиной дозой какого-нибудь ужасно неполезного для здоровья вещества в организме.

И не надо «ля-ля» по поводу «жестокости» и тому подобных вещей! Оставим эти литературные «сопли» многажды раз проклятому своими бывшими коллегами автору «Аквариума». Любой человек, идущий служить в разведку, прекрасно понимает, в какие именно игры ему предстоит играть. Осознает, что ставкой в данном случае являются жизни – и его собственная, и множества других людей. Начиная с 30-х годов в законодательство СССР официально была введена норма об исключительной мере наказания не только для разведчика, но и для любого советского военнослужащего, добровольно перебежавшего к иностранной державе. И всем сотрудникам, приходившим на службу в ИНО НКВД или Разведупр РККА, этот момент разъяснялся самым что ни на есть подробным образом. Равно, как и делалось предупреждение о том, что в случае предательства они будут уничтожены без суда и следствия в любой точке мира. Знали ведь, на что шли! При этом ни Рейсса, ни Агабекова, ни Кривицкого, ни прочих им подобных никто силком, под дулом нагана в ОГПУ или НКВД не загонял. И в иностранные резидентуры не тянул на аркане. Сами выбрали, сами решили, а вот потом вдруг захотели «перерешить», да еще и встав на путь открытого предательства.

Ничего они не «вышли из игры» – просто сменили в ней сторону, превратившись во врагов. А как поступают с врагами? Между прочим, также упоминавшегося мной Александра Орлова, в 1938 году «сделавшего ноги» аж в США, никто и пальцем не тронул. Несмотря ни на что, ни единого агента нашей разведки он не выдал. Потому и прожил жизнь относительно спокойно и даже получил приглашение вернуться в СССР. Было это в 60-е годы, в дурные времена Хрущева, который бывшего разведчика, вне всяких сомнений, планировал использовать в деле «разоблачения сталинских преступлений». Орлов, впрочем, не будь дурак, от этой сомнительной «чести» наотрез отказался.

Надо отметить, что ликвидаторы ГПУ-НКВД-КГБ отличались удивительным упорством. Первое (очень громкое) покушение на Троцкого было доверено, по сути, любителям. Какому-то, прости, господи, сброду, состоявшему из вчерашних крестьян и шахтеров, никаких навыков диверсионной работы, естественно, не имевших. Туда даже известный скульптор Сикейрос затесался… Ну и конечно же, провалила дело эта развеселая гоп-компания позорнейше. Ворвались в дом, палили в белый свет как в копеечку, а Троцкий все это время преспокойно отсиживался за кроватью. Только кучу патронов зря извели. Тогда на сцене и появился Меркадер с ледорубом. Уж его-то к Льву Давидовичу отвечавший за эту операцию Судоплатов подводил долго и вдумчиво, держал в запасе, как самый крайний вариант, чтоб ударить наверняка и без осечки. К 1940 году, моменту устранения Троцкого, в Москве уже имелись совершенно точные сведения о том, что в недавно оккупированной Франции идейные сподвижники «демона революции» вовсю принялись сливать Абверу и гестапо французских коммунистов, «неправильной», по их мнению, просоветской и просталинской, ориентации, участвовавших в Сопротивлении. Дальше тянуть было уже никак нельзя. Ну, и сработали, как надо…

Агабекова удалось убрать с третьей попытки, Рейсса – со второй. Бывший резидент на Ближнем Востоке прекрасно знал повадки и методы собственных коллег, оттого и пробегал от них почти восемь лет. Тем не менее, сколько веревочке ни виться, а конец один. Подвела, как это часто бывает, жадность. Поперся, понимаете ли, в Париж, скупать задешево алмазы у некоего «армянского ювелира», да и угодил прямиком на снятую специально для его ликвидации НКВД конспиративную квартиру. Ну, и получил вместо бриллиантов вострый ножик… Рейсс тоже уворачивался от расплаты, сколько мог, да «погорел» на другой слабости – интрижке с дамочкой, которую к нему «подвели» бывшие коллеги, имевшие все основания свести с предателем счеты. Итог плачевен – «пьяная драка» во время ужина с пассией в ресторане, после которой выведенного из ресторана для «мужского разговора» перебежчика» находят с дюжиной пуль в организме. Диагноз классический: «передозировка свинца», в основном – в голову. С Бандерой тоже все было далеко не просто. Однако никакие счастливые случайности и даже активное противодействие со стороны иностранных спецслужб спасти от расплаты приговоренного не могли. Никаких водевилей с «тяп-ляп ликвидациями», после которых недобитые предатели быстренько выздоравливали и принимались раздавать интервью, не допускалось.

К выполнению своих заданий агенты, которым они были доверены, относились с максимальной серьезностью. Подготовка к «акции» могла длиться годами, при этом ликвидатор, как правило, внедрялся в ближний круг «объекта», а не выскакивал, как чертик из табакерки, да еще и оставляя за собой массу следов и улик. Так было с тем же Троцким или Коновальцем. Операция, проведенная в Роттердаме асом НКВД Павлом Судоплатовым, вообще большинством его коллег считается идеальной и давно вошла во все учебные пособия для диверсантов и разведчиков. И можно сколько угодно твердить, что в 30-е и 40-е годы прошлого столетия не было ни компьютеров, ни понатыканных на каждом углу камер видеонаблюдения, но дело тут в другом. Просто дураков и непрофессионалов со времен Сталина и Берии в Советской России в спецслужбах не держали. И уж тем более не отправляли за рубеж с «деликатными поручениями».

К огромному сожалению (это – мое личное мнение!), со временем сменивший НКВД Комитет государственной безопасности СССР утратил былую хватку, присущую его предшественникам. Опаснейшие предатели и перебежчики оставались безнаказанными – вопреки вракам о страшном «советском терроре» и «всепроникающей руке Москвы». Живут и здравствуют бежавшие во все ту же Британию Богдан Резун (Виктор Суворов) и Олег Гордиевский. Первый, опять-таки по давней традиции своих коллег-предателей, еще и книжонки крапает – одна другой гнуснее. Никто их почему-то не ликвидировал – ни при СССР, ни сейчас, хотя, считаю, заслужили с лихвой. Станислав Левченко, Анатолий Голицын, Владимир Петров и даже гнуснопрославленный генерал Калугин – всех этих Иуд никто и пальцем не тронул. А, может, как раз стоило?

Продолжая наш разговор о сталинских спецслужбах, стоит вспомнить и о том, что та же разведка – это далеко не только операции, непосредственно связанные с войной и военным делом. Спектр ее деятельности был и остается гораздо шире. Для создания более полной и объективной картины деятельности наших «рыцарей плаща и кинжала», пожалуй, стоит упомянуть о некоторых моментах их работы, так и не ставших сюжетами для романов или кинофильмов, но сыгравших действительно громадную роль в жизни нашей страны. Речь – об охоте наших разведчиков за различными научно-техническими секретами и технологиями, во все времена составлявшей неотъемлемую часть деятельности любой серьезной спецслужбы.

И, право, не стоит стыдливо краснеть и тем более брезгливо морщиться – этим занимаются разведки (а в наши дни – и частные корпорации) во всем мире. С той только разницей, что всегда и везде чужие действия называют «промышленный шпионаж», а собственные – «научно-технологическая разведка». Но главное, впрочем, не в этом. Так уж сложилось, что на всем протяжении истории как России, так и Советского Союза, остальной мир, априори объявив себя «цивилизованным», а нашу страну – «варварской», прилагал максимум усилий к тому, чтобы затормозить ее промышленное и научное развитие. Запад испокон веков не видел в нас ничего, кроме огромной кладовой полезных ископаемых, потенциального сырьевого придатка и источника рабов: «Этим – еще и новейшие технологии?! Да никогда!»

Именно в силу невозможности цивилизованно приобрести те или иные новинки, великая держава просто вынуждена была искать «обходные пути». Петр I массово приглашал в Россию иностранных специалистов (хотя, по правде говоря, первым на Руси в данном деле стал еще Иван Грозный). Впоследствии страну открыли для иностранных компаний, особенно поощряя те из них, которые не пытались разграблять русские ресурсы, а создавали в России современные предприятия и объекты инфраструктуры. Однако всего этого было, понятно, недостаточно. Именно поэтому еще в 1830 году российский император Николай I ориентировал российских разведчиков на «сбор подробных сведений» не только «по части военной», но и «вообще по части мануфактур и промышленности». Так начиналась научно-техническая разведка России.

Нельзя не сказать о том, что в сфере этой были задействованы далеко не только военные, но и множество других людей, в том числе и тех, кто составляет величайшую гордость России. Назову только одно имя – Дмитрий Менделеев. Его поездка в Соединенные Штаты Америки, поводом для которой были празднования по случаю столетия принятия Декларации Независимости, была связана также с выполнением сразу двух разведывательных задач: получением сведений по удешевлению добычи нефти и со-зданию бездымного пороха. С ними обеими великий химик справился блестяще.

Как бы там ни было, но по-настоящему за научно-технологическую разведку вынужден был взяться СССР. И именно в силу причин, названных выше. Запад всеми силами пытался задушить тотальной экономической блокадой еще Советскую Россию, и после создания Союза усилия эти были удвоены и утроены. Первые санкции против нашей страны, как я уже говорил, были введены по инициативе Роберта Лансинга – тогдашнего государственного секретаря США. Да – это у них, похоже, в крови… В самом скором времени к ним присоединились Британия, Франция, Германия и остальные западные шакалы помельче.

Понятно, что в таких условиях о получении Советским Союзом каких-либо передовых промышленных технологий и речи быть не могло. За экономической войной неминуемо должно было последовать вооруженное вторжение стран Антанты, и уж они-то на совесть заботились о том, чтобы Красная армия оказалась со ржавыми винтовками против их танков, самолетов и новейших линкоров. Гражданское же население СССР должно было прозябать в условиях, максимально приближенных к каменному веку. Одним словом: чем хуже – тем лучше!

Некоторые сегодня еще помнят ленинскую фразу о том, что коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны. Однако практически никто не знал и, уж тем более, не знает сейчас о том, что «лампочка Ильича» зажглась благодаря мужеству и профессионализму сотрудников Разведупра РККА – прародителя нынешнего ГРУ. Группа из разведчиков Семенова, Железняка и Давыдова добыла в Германии технологии создания вольфрамовых нитей накаливания и сумела переправить в СССР не только необходимую документацию и образцы изделий, но и «сманить» специалистов, необходимых для налаживания собственного производства. Другая группа разведчиков сумела чуть ли не по частям вывезти из США оборудование для производства электроламп. Для нашей страны были сэкономлены сотни миллионов золотых рублей и открыта дорога к настоящей электрификации.

Да что там лампочки! Советские военные разведчики умудрялись «доставать для ознакомления» новейшие секретные танки! Один такой (Т-З американского конструктора Кристи) был вывезен из США под видом… трактора! А где Разведупр раздобыл немецкий Х-111, которым заинтересовался лично товарищ Сталин, – вообще загадка. Известно только, что после выволочки, полученной от Вождя на общем совещании, заместитель начальника военной разведки РККА Артур Артузов заявил: «Доставим! Не проблема – на Западе купить можно всё!» Через два месяца означенный совершенно секретный танк уже стоял на одном из полигонов Подмосковья…

Резиденты советской военной разведки, работавшие в 20-е и 30-е годы в Германии, Британии, Франции, не только экономили огромные народные средства, время и труд наших ученых и оружейников. Своей самоотверженной деятельностью они спасали жизни множества красноармейцев в той будущей Великой войне, грозовые тучи которой еще только сгущались на горизонте. Стефан Узданский, Оскар Стигга, Павел Стучевский, Ян Черняк… Резиденты и агенты советской военной разведки в Берлине, Париже, Милане ежедневно ходили по лезвию бритвы, но продолжали добывать военные, научные и технические секреты для своей страны.

После Великой Отечественной войны научно-техническая разведка для Советского Союза не утратила актуальности ни в малейшей степени. Об атомной эпопее написано столько, что повторяться нет нужды. Если бы не доблесть советских разведчиков, не жалевших себя в процессе добывания секретов по созданию самого смертоносного на Земле оружия, нас с вами, скорее всего, просто не было бы на свете. Лишенному ядерного щита СССР неминуемо суждено было сгореть в пламени «Дропшота» или любого другого из планов США и НАТО по его уничтожению с помощью атомных бомб. В этой гонке счет шел, по сути, не на месяцы и годы, а на миллионы спасенных жизней.

Избежав ядерной войны, наша страна оказалась втянута Западом в иное противостояние. Международный координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ) был создан в Париже уже в 1949 году – практически одновременно с рождением НАТО. В него вошли все страны – члены Альянса, а также Япония. Основной задачей этой организации было недопущение попадания в СССР и другие страны социалистического лагеря новых технологий. Начиная против нас «холодную войну», Запад планировал добиться победы, прежде всего, путем экономического истощения Советского Союза. В ход шли все те же методы двадцати-тридцатилетней давности, пусть и используемые не столь явно. Но наша разведка уже знала, как необходимо действовать… К счастью, вот тут, в отличие от практики расправы над предателями и перебежчиками, приемы и методы, взятые на вооружение во времена Сталина, продолжали использоваться в самой полной мере.

Впоследствии западные спецслужбы вынуждены были, к собственному стыду, признать, что только за одно десятилетие – с 1976 по 1986 год в государства Варшавского блока преспокойно «ушли» 900 тысяч (!) разного рода технических документов и не менее 75 тысяч реальных образцов новейших конструкторских разработок из стран Запада. Больше всего контрразведчиков из НАТО печалило то, что полученные материалы позволили СССР и его союзникам сэкономить на разработке, испытаниях и внедрении новинок суммы, превосходившие затраты на покупку секретов в десятки раз!

О том, какие это были деньги в реальности, можно судить по вполне конкретному примеру: только во время проводившейся странами КОКОМ с 1980 года операции «Эксодус», направленной на предотвращение этой утечки, в течение шести лет были выявлены попытки 11 с половиной тысяч таких поставок на сумму около миллиарда долларов! Другой пример – в Америке через подставных лиц ГРУ была целиком закуплена лаборатория, в которой могли производиться микромодули. Впоследствии экономический эффект операции был оценен в два миллиона полновесных советских рублей, а проводивший ее сотрудник разведки удостоен ордена Красной Звезды.

Огромную роль внешняя разведка СССР, в том числе – и военная, сыграла в развитии отечественных компьютерных технологий. Вот уж к разработкам в этой области Запад не желал подпускать наших специалистов даже близко! Но кто ж его спрашивал?! Это только невменяемый Никита Хрущев на полном серьезе заявлял, что «советскую микроэлектронику создала Коммунистическая партия». Гораздо ближе к истине были строки из поданного сенату США Центральным разведывательным управлением отчета, в котором с глубоким прискорбием, в частности, сообщалось: «В прогрессе советской микроэлектронной промышленности важную, если не решающую роль, сыграли западные оборудование и технологии. Успешная деятельность разведки позволила Советам развивать производство техники, основанной на микроэлектронике, вполне достаточной для того, чтобы поддерживать на самом передовом уровне всю советскую военную технику в течение ближайших десятилетий».

Впрочем, речь, повторимся, шла не только о военных секретах. Новые модели пылесосов и бритв, мотороллеров и холодильников, полимерные пленки и биостимуляторы для сельского хозяйства – за все это советские люди должны были благодарить тех, чьи имена упоминались исключительно в секретных приказах и штатных расписаниях разведывательных органов. А уж о том, сколько жизней спасла добытая разведчиками технология производства инсулина, и говорить не приходится.

Свой краткий рассказ о советской разведке я совершенно не случайно завершил упоминаниями о ее делах и достижениях, относящихся ко временам, когда Иосифа Виссарионовича уже давно не было на свете. Со всей уверенностью можно утверждать – самые лучшие, наступательные и победные традиции советских (а впоследствии и российских) спецслужб были сформированы именно под руководством Сталина и при его непосредственном участии. В качестве доказательства приведу здесь еще одну сталинскую цитату…

В ноябре 1952 года (менее чем за год до смерти Вождя) бюро Президиума ЦК КПСС была создана специальная Комиссия по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР, которой в крайне сжатые сроки – за каких-то два месяца был подготовлен проект постановления ЦК КПСС о «Главном разведывательном управлении МГБ СССР». И вот какие замечания и ремарки к этому документу были получены лично от Сталина:

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств – это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется.

Брать там, где слабо, где плохо охраняется.

Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг – Америка. Но основной удар надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создать прежде всего в приграничных государствах.

Первая база, где нужно иметь своих людей, – Западная Германия.

Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров (привел пример, когда во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других).

Филерская служба (наружное наблюдение, слежка. – Авт.), по-моему, должна быть разбита по различным управлениям.

Агентов иметь не замухрышек, а друзей – высший класс разведки.

Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сотен человек-друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое задание.

Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Разведка – святое, идеальное для нас дело».

По-моему, после этих замечаний, особенно после последних их двух пунктов, никаких вопросов относительно того, что значила разведка для Иосифа Виссарионовича, и того, что для советской разведки неусыпная и постоянная опека и личная забота товарища Сталина, быть не может в принципе.