Военный заговор в действии – настоящие причины трагедии 22 июня 1941 года

В каждую годовщину величайшей, пожалуй, трагедии в истории нашего Отечества – вероломного нападения на него нацистской Германии и ее многочисленных союзников, с новой силой вспыхивают жаркие споры о причинах тех страшных потерь и поражений, которые понесли наша армия и наша страна буквально в первые же дни этой войны. Надо отметить, их трактовка с годами претерпевает все более серьезные изменения – от объяснения июньского краха «роковым стечением обстоятельств» и «внезапностью вражеского удара» в советские годы до попыток приписать всю вину за случившееся лично Сталину и остальным руководителям СССР в недоброй памяти «перестроечные» времена. Пришло, пожалуй, время озвучить и еще одну версию, которая уже выдвигалась, но лишь «вполголоса», как не слишком вероятное допущение. Да, кому-то она вполне может показаться шокирующей, однако именно эта версия позволяет вполне логично и обоснованно объяснить большинство событий того рокового дня.

Собственно говоря, мысль о том, что к горьким утратам и сокрушительному разгрому первых дней, недель, месяцев Великой Отечественной привели никакие не «случайности» и даже не просчеты в руководстве армией и преступная халатность определенного числа ее высших чинов, а сознательное их предательство, измена Родине, уже озвучивалась, причем не раз. Поэтому, никоим образом не пытаясь приписывать себе лавры первооткрывателя, постараюсь просто сложить максимально известное нам количество фрагментов «мозаики» в единое целое и привести как можно больше доказательств в пользу именно этой гипотезы. Верить ей или нет – решайте сами.

А начнем мы, пожалуй, с того, что признаем: говорить о первом дне войны, как о моменте, когда события развивались совершенно (или даже примерно) одинаково на всей протяженности советской границы, атакованной гитлеровцами и их сателлитами, от Баренцева моря до моря Черного, было бы совершенно некорректно. И, прежде всего, потому, что 22 июня сложилось совершенно по-разному для сухопутных войск РККА, советского Военно-морского флота и пограничных войск, находившихся в составе НКВД. Казалось бы, если поверить в убогонькие сказочки о том, что «перед войной Сталин запугал командиров так, что они в сторону фашистов даже косо посмотреть боялись», то первый же удар Вермахта должен был бы опрокинуть и разметать всех, кто стоял на защите нашей Родины. Не тут-то было!

Государственную границу СССР охраняли 600 с лишним погранзастав. На их подавление и уничтожение план «Барбаросса» отводил от 20 до 40 минут. Хрен по всей арийской морде! Из 485 атакованных в первые минуты и часы войны застав ни одна не отошла без приказа! Самое меньшее время – до суток, продержались 257 из них. В 45 местах герои в зеленых фуражках сражались более двух месяцев. Погранзастава № 1 под командованием Александра Сивачева была взята гитлеровцами после 12 часов ожесточенного боя, на поле которого остались догорать три немецких танка и легли трупами два взвода «сверхчеловеков», завоевание России для которых закончилось, не начавшись. Из 19 с половиной тысяч советских пограничников, грудью встретивших гитлеровское нашествие, навеки на боевом посту остались 16 тысяч…

Впрочем, это же была система, которой управлял «всесильный» Лаврентий Берия. Может, поэтому он «проигнорировал запреты Сталина»? Причем настолько, что его подчиненные на передовых рубежах встречали врага не с разинутой варежкой, а имея прекрасно оборудованные позиции – с траншеями полного профиля, огневыми точками и минными заграждениями? Да нет, не складывается… Главком ВМФ СССР адмирал Николай Кузнецов тоже отчего-то не трясся в страхе перед гневом Вождя, а взял да и объявил заблаговременно готовность № 1 в частях и соединениях всех без исключения подчиненных ему флотов и флотилий. Результат – 22 июня как раз именно моряки не понесли практически никаких потерь. Во всяком случае, ни одна бомба не упала ни на один корабль, хотя флотские базы числились среди первых целей для стервятников Геринга. Более того – отбив попытку врага ворваться на нашу землю, воины Дунайской военной флотилии уже 25 июня атаковали румынских союзников Гитлера на их территории, захватив город Килик-Веке и уничтожив сотни вражеских солдат и офицеров, потеряв при этом убитыми только 5 человек! А кто бомбил Берлин уже в августе 1941 года? Опять же – флотская авиация, никак не армейская, которая, увы, к тому времени практически перестала существовать. Почему? Самое время перейти к разговору об этом.

Едва ли не вся авиация, имевшаяся у РККА на западном направлении, была безжалостно уничтожена противником в первый же день войны. Командование Вермахта докладывало в Берлин о 800–900 советских боевых самолетах, либо сожженных прямо на аэродромах, либо беспрепятственно сбитых в воздухе, как, например, «целые эскадрильи бомбардировщиков, взлетевшие без истребительного прикрытия». (Воспоминания начальника Генштаба Вермахта Франца Галь-дера.) Почему так произошло? Возможно, ответ на этот вопрос мы получим, прислушавшись к другому участнику тех событий – генерал-лейтенанту в отставке Сергею Долгушину, в те дни проходившему службу в авиаполку, переброшенном в район Гродно. Вот что он вспоминал:

«Десятого мая наш полк перебросили из Лиды на аэродром Новый Двор, что чуть западнее Гродно. На севере граница с немцами была в пятнадцати километрах. Как только мы приземлились, над летным полем на малой высоте пронесся фашистский “мессер”. Нахально так, даже крыльями покачал. В ясную погоду с высоты двух тысяч метров мы видели немецкий аэродром, забитый разными машинами. Составили схему, передали в штаб. А двадцать первого июня, в шесть вечера, закончив полеты, получили приказ: снять с самолетов пушки, пулеметы, ящики с боеприпасом и хранить все это на складе.

Все тогда недоумевали, пытались узнать, в чем дело, но нам разъяснили: это приказ командующего войсками округа, а приказы в армии не обсуждаются. А в два часа ночи была объявлена тревога, начали мы таскать вооружение к самолетам. И в это время над аэродромом появились немцы, открыли огонь, начали сбрасывать бомбы. Мы поняли: это уже не провокация, а война…

Летчики сделали все, что могли, что умели. Мне трудно говорить о тех днях, сердце кровью обливается. В общем, к Москве мы ехали уже на грузовиках, нагляделись на горе людское, на беженцев, наглотались копоти и дыма. Глаза прятали от жителей: летчики, а отступают на машинах. А что делать? Сотни наших самолетов немцы сожгли на аэродромах… Бессилие душило, мысль о предательстве не покидала. Без самолетов мы чувствовали себя как бы голыми. Но веры в победу не потеряли…»

Обратите внимание – ставший роковым для наших летчиков приказ поступил не из Москвы, не из Генштаба или Наркомата обороны. И уж тем более – не из Кремля. Он был отдан непосредственно командующим войсками округа… Самоуправство? Дурь? Или и прав был «зеленый» лейтенант, оставшийся на долгое время беспомощным, прижатым к земле именно из-за этого приказа, и дело мы имеем именно с осознанным и хорошо подготовленным предательством?! Слишком много вещей неопровержимо свидетельствуют как раз в пользу последнего.

Стоит ли после этого удивляться тому, что среди осужденных и расстрелянных 28 октября 1941 года в Куйбышеве 25 высших командиров РККА не менее трети имели самое прямое отношение именно к авиации. При этом к стенке поставили вовсе не «стрелочников», на которых «списали» жуткий разгром, а людей куда повыше рангом – вроде генерал-лейтенантов Смушкевича, Локтионова, Рычагова. Тех, кто должен был готовить советскую авиацию в этой войне. И подготовил… А заодно командующих авиацией Киевского особого, Прибалтийского и Западного военных округов. Впрочем, по Западному под суд пошел заместитель командующего – его начальник предусмотрительно застрелился. После этого, по определению некоторых историков, в ВВС РККА был учинен настоящих «погром». Чистка была тотальная – и причиной ее было вовсе не желание руководства страны и партии «отыграться за 22 июня», а четкое понимание того, что причиной постигшего нашу боевую авиацию разгрома могло быть только вполне осознанное предательство.

В том, что дичайший приказ, приведший к бесполезной гибели всей авиации Западного военного округа, был вовсе не случайностью или «перестраховкой», не оставляют сомнений прочие трагические события, развернувшиеся именно на этом направлении. Запертые в Брестской крепости войска, снаряды немецкой артиллерии, рвущие в клочья тела беззаботно спящих в казармах солдат, которым там в этот момент быть вовсе и не полагалось. Полный развал управления войсками, хаос и неразбериха… Немецкие танки, уже 28 июня врывающиеся в Минск. Вермахт, проходящий, практически не встретив сопротивления, Белоруссию, которую сам бог создал для того, чтобы удерживать там противника месяцами, опираясь на леса и болота… У всего этого кошмара есть вполне конкретные виновники. И наиглавнейший из них – командующий Западным военным округом генерал армии Дмитрий Павлов. На примере этой далеко не светлой личности мы и перейдем к основной части нашего разговора – рассказу о тех, кто едва не обеспечил Гитлеру победу в 1941 году.

Расстрелянный 22 июля 1941 года вместе с начальником штаба и начальником связи округа, а также некоторыми другими командирами, за «халатность и неисполнение служебных обязанностей» Павлов в 1957 году личным решением Хрущева был, конечно, реабилитирован, как и его сослуживцы. Очень уж хотелось Лысому лишний раз подчеркнуть «параноидальную кровожадность» Вождя, «казнившего невиновных за собственные грехи». Вот только что прикажете делать с показаниями самого Павлова, на следствии поведавшего о своих беседах с другим весьма мутным персонажем – генералом армии (в впоследствии и маршалом) Кириллом Мерецковым, как вы помните – активнейшим участником шашней подавшихся потом в заговорщики красных командиров с немецкими военными? В процессе таковых эти два деятеля обсуждали крайне занимательную тему: вопрос о том, что в случае нападения гитлеровской Германии на СССР и ее победы в этой войне им «точно хуже не будет». Выбитые показания? Самооговор? Уверен, что нет.

Все до единого действия Павлова в первые дни войны – это не просто «халатность». Это диверсия, блестяще проведенная комбинация по сдаче врагу целого военного округа! О его приказе разоружить авиацию уже сказано выше. А как оценить то, что Павлов умышленно не выполнил приказ до 15 июня вывести из Бреста все войска? В итоге 45 тысяч человек – две стрелковые дивизии и одна танковая, со всей техникой и вооружением были буквально стерты с лица земли немецким артогнем за считанные минуты! Начало войны Павлов встретил… развалясь в ложе на спектакле в минском Доме офицеров. В это время войска следовали в летние лагеря, как пионеры на отдых – без связи и боеприпасов. Выходящим из Минска частям разрешили взять… по 15 патронов на винтовку, так называемую «караульную норму»! Многие командиры частей узнали о начале войны из речи Молотова в 12 часов дня и понятия не имели – где находится вышестоящее командование, как с ним связаться и что теперь делать. Стратегический итог? Два страшных и кровавых «котла», полный развал и уничтожение Западного фронта. Вермахт уже 16 июля 1941 года ворвался в Смоленск, откуда открывалась прямая дорога на Москву.

Скажете: «Так было в те дни везде»? Нет, не везде! Да, Красная армия отступала и несла огромные потери на всех фронтах. Однако на Юго-Западном и Северо-Западном направлениях, которыми командовали «безграмотные лошадники» Буденный с Ворошиловым, немцы не сумели в первый месяц боевых действий загнать в полное окружение ни единого полка – не то что дивизии или корпуса. Да, продвигались – но далеко не с такой головокружительной скоростью, да еще при этом и получали периодически по зубам весьма чувствительно. И давайте, наконец, забудем хрущевско-жуковскую брехню о том, что «Сталин не давал команды готовиться к войне»! Уже после смерти Вождя, в конце 50-х годов Генеральный Штаб Советской армии провел опрос оставшихся в живых маршалов и генералов, 22 июня занимавших командные должности. Все они, все до единого – генералы армии Баграмян, Пуркаев, Абрамидзе, генералы Полубояров, Собенников, Шумилов, в один голос подтвердили: приказ был! Кто-то получил его раньше, кто-то позже, но все – не позднее 18–20 июня 1941 года. Эти люди в те дни командовали подразделениями не ниже дивизии, а то и повыше. Не верить их словам не вижу оснований. Приказ был! Вот только не все поспешили его исполнить.

И вот еще один, крайне важный момент – еще в 30-е годы не кто иной, как именно Тухачевский и его окружение с пеной у рта пытались убедить военно-политическое руководство СССР в том, что наступление Вермахта через Белоруссию является вещью не то что маловероятной, а чуть ли не совершенно невозможной. Тухачевский твердил: «Совершенно очевидно, что как овладение Белоруссией, так и западной областью никакого решения сырьевой проблемы не дает и потому для Германии неинтересно. Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической!» Фантаст хренов… Да за одно это его стоило к стеночке прислонить! А еще за вот такое:

«Немцы, безусловно, без труда могут захватить Эстонию, Латвию и Литву и с занятого плацдарма начать наступательные действия против Ленинграда, а также Ленинградской и Калининской (западной их части) областей. Финляндия, вероятно, пропустит через свою территорию германские войска. <…> С военной точки зрения такая задача может быть поставлена, и вопрос заключается в том, является ли захват Ленинграда, Ленинградской и Калининской областей действительным решением политической и экономической задачи по подысканию сырьевой базы. На этот последний вопрос приходится ответить отрицательно. Ничего, кроме дополнительных хозяйственных хлопот, захват всех этих территорий Германии не даст. Многомиллионный город Ленинград с хозяйственной точки зрения является большим потребителем. Единственно, что дал бы Германии подобный территориальный захват, – это владение всем юго-восточным побережьем Балтийского моря и устранение соперничества с СССР в военно-морском флоте. Таким образом, с военной точки зрения результат был бы большой, зато с экономической – ничтожный. Не могут немцы не учитывать и того, что Ленинград как центр военной промышленности уже не играет для нас той решающей роли, которую он играл до переноса военной промышленности к востоку».

Вот так вот «военный гений» и сплотившаяся вокруг него троцкистская шайка-лейка «предсказывали» будущую войну. Так как будем считать – что недоумками они были, причем все поголовно? Или, наконец, признаем уже очевидное: военный заговор, имевший своей целью в том числе и поражение СССР в конфликте с нацистской Германией, был никакой не «выдумкой палачей из НКВД», а самой что ни на есть доподлинной реальностью? Или то, что на руководящих должностях как раз в Западном военном округе, прикрывавшем Белоруссию, которую Тухачевский явно планировал «поднести на блюдечке» гитлеровцам, в июне 1941 года оказались его явные соратники и последователи, которые фактически воплотили эти гнусные планы в жизнь – это тоже случайность, скажете? Роковое совпадение? Да не бывает таких совпадений, давайте признаем уже. Остается только пожалеть о том, что ядовитую заразу в РККА «раскусили» слишком поздно и выжгли каленым железом совсем не до конца. Возможно, будь чистка армейских рядов проведена пораньше, с еще большей жесткостью и, главное – в больших масштабах, не было бы ни ужасов разгрома нашей группировки войск в Белоруссии, ни леденящей кровь трагедии блокадного Ленинграда.

А ведь эти сволочи еще и мобилизационные планы для всей страны составляли! Что такое мобплан? Попытаюсь объяснить предельно кратко и понятно – это крайне важный, многогранный и разносторонний документ, в котором отражаются все, вплоть до мельчайших, аспекты подготовки государства к войне и первоочередных действий его органов, организаций и структур в случае начала таковой. Как может навредить враг, будучи допущенным к работе над этим планом? Страшно, непоправимо, смертельно – вплоть до поражения страны в войне. К примеру, можно написать, что армии необходим миллион винтовок – при реальной потребности в три миллиона! Промышленность поставленную задачу успешно выполнит, отчитается об этом, винтовки отправит на военные склады, и все будут считать, что к грядущим сражениям армия готова. А когда грянет гром – окажется, что палить во врага и не из чего… Ну, это простейший вариант. Заговорщики, о которых мы ведем речь, действовали куда хитрее и изощреннее. Вот вам фрагмент из протоколов допроса все того же нашего старого знакомца Павлова:

Следователь – Павлову: На предварительном следствии вы дали такие показания:

«Для того, чтобы обмануть партию и правительство, мне известно точно, что генеральным штабом план заказов на военное время по танкам, автомобилям и тракторам был завышен раз в десять. Генеральный штаб обосновывал это завышение наличием мощностей, в то время как фактически мощности, которые могла бы дать промышленность, были значительно ниже… Этим планом Мерецков имел намерение на военное время запутать все расчеты по поставкам в армию танков, тракторов и автомобилей». Эти показания вы подтверждаете?

Павлов: В основном да. Такой план был. В нем была написана такая чушь. На основании этого я и пришел к выводу, что план заказов на военное время был составлен с целью обмана партии и правительства».

Опять будем плести чушь об «оговорившем себя и других под пытками невинном человеке»? Проблемка в том, что «навешивать» дополнительную вину на Павлова следователям никакого смысла не было. В июне 1941-го он и так «навоевал» на три расстрела. Хотели «утопить» Мерецкова? А вот тут все совсем не просто. Многие исследователи по сей день недоумевают – чем именно этот деятель, арестованный буквально на второй день войны, купил себе не просто жизнь и свободу, но и генеральские лампасы (а впоследствии и маршальскую звезду). На свободу Мерецков выскочил там, где иных расстреливали без разговоров, ведь обвинения предъявлялись ему по страшнейшей 58-й статье «контрреволюционная деятельность», причем, как видим, отнюдь не голословно?

Освобожден он был, по заслуживающим доверия сведениям, по личному указанию Сталина. Следовательно, рискну предположить – спасся Мерецков исключительно поголовной сдачей уцелевших и оставшихся при немаленьких должностях в РККА подельников по «военному заговору». Вы же не думаете, что Павлов был один такой?! Возможность уничтожить всех потенциальных предателей наверняка была в тот момент для Верховного важнее, чем жалкая жизнь одного – уже разоблаченного. На этом, видать, и сошлись. А слово свое Сталин держал всегда. И вот, кстати, еще важнейший штрих – хранившееся в архивах МГБ следственное дело Мерецкова было уничтожено в 1955 году. Есть основания утверждать – команду на это дал непосредственно Хрущев, завзятый троцкист и еще больший предатель. Как видно, основательно «расколовшийся» на следствии будущий маршал проговорился о чем-то таком, что могло быть опасно для Никитки либо для ближайшего его окружения. И это, по-моему, еще одно весомое подтверждение того, что заговор 1937 года был доподлинной реальностью.

События 22 июня 1941 года, равно как и всего первого периода Великой Отечественной, как раз и являются железобетонным доказательством того, что заговор военных, объявленный нашими либералами-реабилитаторами «выдумкой палачей из НКВД» и «паранойей Сталина», как раз существовал на самом деле! Более того, вероятно, таких заговоров (возможно, взаимосвязанных, «перетекающих» один в другой) было несколько. Прежде всего – троцкистский. Товарищ Троцкий вполне открыто говорил, что в случае войны с Гитлером надо ему «поддаться», «отдать Украину», после чего «устроить революцию в самой Германии» и «отобрать все обратно»! Бред? Не верите? Да почему же – если ровно такую комбинацию Лев Давидович со товарищи прекрасным образом провернули в 1918 году! Не успели в Берлине вволю накушаться украинского сала и хлеба, как получили взрыв, уничтоживший их собственную империю. В Киев, оставшийся без хозяйского присмотра тевтонов, быстренько забрались петлюровцы, которых оттуда впоследствии преспокойно вышибли большевики. Все получилось! Понятно, что Третий рейх был далеко не кайзеровской Германией, но и полным безумием планы Троцкого и его сподвижников тоже не назовешь.

И Мерецков, и Павлов прошли «школу Испании», как и многие впоследствии горько оплаканные антисталинистами «расстрелянные командармы». Вот только все большее количество историков в последнее время приходит к выводу, что Испания как раз и была пронизана насквозь троцкистским подпольем, превратившим ее в «кузницу кадров» для собственных выдвиженцев. И, кстати, именно засилье единомышленников Троцкого и привело республиканцев к полному военному краху, в котором тот же Павлов сыграл вполне определенную роль. Впрочем, гражданская война в Испании – тема отдельная, вернемся пока к родным осинам. В том, что заговор Тухачевского существовал, сомнений на сегодня нет практически уже никаких. Другой вопрос, что помимо него и того же Уборевича, других кандидатов в военные диктаторы СССР (который, впрочем, при таком раскладе просуществовал бы недолго) было, скорее всего, еще воз и маленькая тележка. Имелись и персонажи рангом помельче, но тоже при большом количестве ромбов в петлицах. Именно они-то, вовремя «упав на дно», и пересидели «великую чистку» 1937-го – «сталинские сатрапы» без железной «доказухи» не то что не расстреливали или не сажали, с должности с не снимали. А 22 июня 1941 года решили, что наконец настал их час…

Что, если бы процесса по «делу военных» не было? Можно не сомневаться – без решительных действий Сталина в 1937 году Великая Отечественная война могла бы обернуться для нашей страны во много крат более страшными поражениями и потерями.