О «репрессиях» в РККА и маршалах-«обличителях»

Одним из любимейших «черных мифов» наших либералов, всепроникающим и живучим, как кухонный таракан, является следующий тезис: «Спланированные и санкционированные Сталиным повальные репрессии палачей из НКВД против командного состава Красной армии ослабили ее до такого состояния, что СССР едва не проиграл войну». Более того – бесноватый фюрер Третьего рейха и напасть-то на нашу страну решился едва ли не исключительно потому, что «военное руководство было вырезано по приказу Сталина». Посмотрел, понимаешь ли, вражина, на списки комсостава РККА, густо перемаранные красным карандашом – и бегом давай план «Барбаросса» сочинять! Бред собачий, прости, господи…

Тем не менее горячих приверженцев именно этой безумной теории в нашем Отечестве, увы, хватает по сей день. В собственную поддержку они частенько приводят цитату аж из самого маршала Василевского – мол, один из лучших полководцев Великой Отечественной впоследствии сокрушался о том, что войны в сорок первом году «возможно, не было бы без тридцать седьмого года». Полководцу вдруг примерещилось, что в решении Гитлера начать вторжение «большую роль сыграла оценка степени разгрома военных кадров», который произошел в Советском Союзе. Да, гуляют в Интернете такие слова. Правда, в качестве места, откуда взята цитата неизменно указывается девятый номер журнала «Коммунист» от 1988 года, то есть источник более чем сомнительный. Во-первых, означенный печатный, извините за выражение, «орган» в упомянутом году уже стоило бы переименовать в «Антикоммунист». Во-вторых, Александр Михайлович Василевский скончался в 1977 году. То есть на момент публикации ему совершенно безвредно можно было приписать любые слова…

Меня лично гораздо больше убеждают другие слова Василевского. Взяты они из его автобиографической книги «Дело всей жизни». Вот там-то маршал отзывается о Сталине с исключительным уважением. Желаете знать настоящее мнение маршала об Иосифе Виссарионовиче? Извольте:

«…По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния. И. В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии. Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке.

Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и все советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хваленой на Западе немецко-фашистской военной школы.

Большое влияние Сталин оказал па создание делового стиля работы Ставки. Если рассматривать этот стиль начиная с осени 1942 года, то его характеризовали: опора на коллективный опыт при разработке оперативно-стратегических планов, высокая требовательность, оперативность, постоянная связь с войсками, точное знание обстановки на фронтах.

Составной частью стиля работы И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего являлась его высокая требовательность. Причем она была не только суровой, что, собственно, оправданно, особенно в условиях войны. Он никогда не прощал нечеткость в работе, неумение довести дело до конца, пусть даже это допустит и очень нужный и не имевший до того ни одного замечания товарищ. Сталин как Верховный Главнокомандующий в большинстве случаев требовал справедливо, хотя и жестко, Его директивы и приказы указывали командующим фронтов на ошибки и недостатки, учили умелому руководству всевозможными военными действиями.

Сталин прочно вошел в военную историю. Его несомненная заслуга в том, что под его непосредственным руководством как Верховного Главнокомандующего Советские Вооруженные силы выстояли в оборонительных кампаниях и блестяще провели все наступательные операции. Но он, насколько я мог его наблюдать, никогда не говорил о своих заслугах. Во всяком случае, мне этого не приходилось слышать. Звание Героя Советского Союза и звание генералиссимуса ему было присвоено по письменному представлению в Политбюро ЦК партии командующих фронтами. И наград у него имелось меньше, чем у командующих фронтами и армиями…»

Прошу простить за весьма пространную цитату, но уж коли опровергать вранье – так опровергать. Разве мог человек, написавший такое (а как раз в этом случае авторство Василевского ни малейшему сомнению не подлежит), нести чушь о «вине Сталина в разгроме военных кадров, спровоцировавшем Гитлера на нападение»?! Более чем уверен – приписываемые маршалу гнусные слова есть не что иное, как очередная «перестроечная» фальшивка. А вот искренняя похвала Верховному в книге «Дело всей жизни», изданной, что крайне немаловажно, уже после похабного хрущевского XX съезда, когда Иосифа Виссарионовича полагалось крыть на все корки, была поступком мужественным, истинно солдатским…

Впрочем, разглагольствуя о «сталинских преступлениях против Красной армии», господа из либерального лагеря, тщащиеся представить себя знатоками военной истории, непременно присовокупят еще парочку маршальских цитат «по теме». К примеру, из Андрея Еременко, якобы утверждавшего, что Иосиф Виссарионович «значительно повинен в истреблении военных кадров», и это, конечно же «отразилось на боеспособности армии». Или – из Георгия Жукова, вовсю певшего в своих «Воспоминаниях и размышлениях» о «необоснованных арестах» в 1937 году, во время которых были «репрессированы видные военные». Дальше – опять про урон «боеспособности и развитию Вооруженных сил».

Хочу сказать – оба упомянутых выше источника, при всей громадной благодарности им, как полководцам Великой Отечественной, вызывают лично у меня крайне негативные чувства в качестве участников погубившего СССР хрущевского партийно-военного переворота и той гнусной вакханалии по очернению Сталина, которая была развязана впоследствии. Еременко лично бегал к Никите Сергеевичу, предлагая себя в качестве докладчика на XX съезде. Понятно, по каким вопросам… За что, кстати, и был пожалован маршальской звездой. Про роль Жукова и так все знают. Кстати, друг друга оба эти деятеля терпеть не могли органически. Еременко был единственным советским полководцем, которого Жуков оплевал в собственных мемуарах, дав ему следующую убийственную характеристику: «Еременко в войсках не любили за глупость и чванство». А вот что писал в собственных мемуарах о «маршале Победы» сам Еременко: «Жуков, этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своем пути… Я с товарищем Жуковым уже работал, и знаю его как облупленного. Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист… Следует сказать, что жуковское оперативное искусство – это превосходство в силах в 5–6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством, и на крови строит себе карьеру». Оба хороши! И нет им веры…

На мой взгляд, эталоном в данном вопросе можно считать маршала Константина Рокоссовского. Вот кто действительно имел полнейшее право судить о предвоенных репрессиях – пройдя подвалы НКВД, где лишился всех зубов, а впоследствии еще и побывав в лагерях. Так вот, когда к Рокоссовскому подкатили шакалы из стаи Хрущева, назойливо предлагая печатно облить грязью Верховного, послал он их истинно по-маршальски. Очень далеко. По одной из версий при этом Константин Константинович отрезал: «Сталин для меня – святой!»

Существует история, больше, конечно же, похожая на красивую легенду, которую я тем не менее хочу здесь привести. В соответствии с этим рассказом, во время одного из проходивших на крымской даче Вождя застолий, Сталин и Рокоссовский остались наедине в окружавшем особняк пышном саду. Иосиф Виссарионович вдруг повернулся к маршалу и тихо промолвил: «Знаете, мне до сих пор больно смотреть вам в глаза – ведь вы безвинно отсидели несколько лет! Все возможные государственные награды у вас уже есть. Примите же лично от меня вот эту…» Всесильный генералиссимус подошел к роскошному розовому кусту и, нещадно раня руки шипами, нарвал Рокоссовскому огромный букет. Вручив его маршалу, Сталин, очевидно смутившись от собственного неожиданного душевного порыва, резко развернулся и ушел. Маршал еще долго стоял в саду с розами в руках, погруженный в одному ему ведомые мысли… Может, и легенда. Но – точно не вранье!

В корне неверно было бы отрицать репрессии, происходившие в рядах Красной армии (впрочем, далеко ведь не только в ней одной!) в период 1937–1939 годов. Было, конечно же… Однако наблюдать без ужаса и возмущения за тем, как росло количество репрессированных – сперва в трудах «перестроечных» публицистов и «историков», а затем и в устах их последователей из лагеря современных «демократов» и «правозащитников», решительно невозможно! Если у Дмитрия Волкогонова еще была какая-то совесть и, говоря о 40 тысячах «попавших под раздачу» в эти годы командирах, он уточнял, что в виду имеются не только «безвинно севшие», но и попросту уволенные из армии, то дальше – понеслось! Причем во все тяжкие… Кликушествовавший с высоких трибун «перестройщик» Яковлев кричал уже о 70 тысячах, поголовно «невинно убиенных», Геллер с Раппопортом, не чинясь, подняли ставки до 100 тысяч, а Киршнер стенал об «уничтожении перед войной более 50 % офицерского корпуса». Ничего, что офицеров в РККА до 1943 года не имелось вообще ни единого – только красные командиры?! Хотя б терминологию подучили…

Правда, стоит взяться за все эти вопросы всерьез – с цифрами и фактами в руках, как все тут же переворачивается. С головы на ноги, естественно. Поразительный момент – если в «страшные» 1937 и 1938 годы некомплект командного состава в РККА составлял 34 и 39 тысяч соответственно, то в 1940 и 1941 годах, когда, как вынуждены признать даже самые упертые антисталинисты, никаких репрессий не было уже в помине, он равнялся 60 и 66 тысячам человек! Что за мистика?! А никакой мистики и не было – было развитие армии, которое небывалыми, форсированными темпами проводил «проспавший войну» и «не готовившийся» к ней Сталин. Было развертывание все новых и новых частей и соединений РККА, командиров для которых решительно не хватало. Тут необходимо упомянуть еще один специфический и крайне важный аспект – в Красной армии был явный переизбыток старшего и среднего комсостава – при полном отсутствии практически квалифицированного младшего. Не имелось ни капралов, ни фельдфебелей, то есть тех, кто в Императорской армии России были составом унтер-офицерским. Даже прапорщиков не было. Зато тех, кого мы сегодня называем офицерами – с избытком.

Напомним еще об одном. Говоря о «повальных чистках в армии», наши дорогие либералы валят в одну кучу всех – от уволенных со службы по возрасту и болезни до изгнанных с нее за беспробудное пьянство или угодивших на нары за банальное воровство казенного имущества. У них все эти люди – кристально чистые «жертвы политических репрессий». Ну, чушь же полная! Прекрасно сохранились данные о деятельности Военной коллегии Верховного суда СССР и военных трибуналов, которые, собственно, и выносили соответствующие приговоры. Так вот: конкретно «за контрреволюционные преступления» ими были судимы в 1937 году – немногим более 4 тысяч человек, в 1938 – 3 с лишним тысячи, а в 1939 – и вовсе чуть более тысячи. К смертной казни, соответственно, приговорены были в 1938 году 52 человека, в 1939 – 112. За 1937 год данных найти мне не удалось, но по аналогии с другими годами возможные цифры подсчитать несложно. При этом хочу уточнить – данные цифры касаются всех категорий военнослужащих, включая рядовых! Где «десятки тысяч уничтоженных командиров»?

Есть и другие данные, согласно которым в упомянутый период из рядов РККА были уволены около 37 тысяч человек именно комсостава. Но опять незадача – арестованы из них были лишь 9 с половиной тысяч человек. Более того – после работы, проведенной комиссией кадрового Главка Наркомата обороны СССР, в строй вернулись более 12 тысяч уволенных, из них – более 10 тысяч изгнанных из армии конкретно по политическим мотивам. Полторы тысячи человек были освобождены из-под ареста. Такие вот «массовые репрессии» получаются.

Предвижу горячее возражение и упрек: «А как же уничтоженная именно в 1937-м “головка армии”, маршалы и комкоры, комбриги и комдивы?!» Далее – обычная бодяга о «военных гениях» Тухачевском, Блюхере, Уборевиче и иже с ними. И, конечно, о «безжалостно вырезанных Сталиным героях Гражданской», о «расстрелянных командирах, прошедших Испанию». Надоело уже! Вы что, на полном серьезе пытаетесь утверждать, что вся эта публика сыграла бы на начальном периоде Великой Отечественной позитивную для нашей армии роль?! Ох, они бы и навоевали… Позорнейше битый поляками в 1920 году Тухачевский, который полез на Варшаву без резервов, обеспеченных коммуникаций и флангового прикрытия… Блюхер, который развел на вверенном ему Дальнем Востоке полнейший бардак, закономерно закончившийся неоправданно большими потерями РККА в боях у озера Хасан, после которых, собственно, Блюхером и занялись всерьез… «Стратеги» были те еще!

Все эти «полководцы», участвовавшие в Первой мировой войне, в лучшем случае в младших офицерских чинах, а в Гражданской действовавшие на уровне полевых командиров, в Великую Отечественную были бы не то что бесполезны – вредны! Участники боев в Испании тоже никоим образом не могли получить там опыт, который пригодился бы в 1941 году. Фраза о том, что генералы всегда готовятся к прошлой войне, давно стала крылатой и действительности соответствует ровно на 100 процентов. Каков был толк в Великой Отечественной от «первых маршалов», свидетельствует «участие» в ней Ворошилова и Буденного, которые ни фронтами, ни даже корпусами не командовали – это при их-то статусе и маршальских звездах! А ведь эти были еще из лучших!

Есть, кстати, и еще один момент. До тех пор, пока советская программа по созданию реактивного оружия находилась под руководством Тухачевского и его людей, практического толку от нее было – ноль. Как только не стало ни «гения», ни его команды, и за дело взялся Ворошилов, РККА получила знаменитую «Катюшу» Уверен – сменись руководство раньше, ее залпы встречали бы гитлеровцев еще на наших границах. В свою очередь, Уборевич как только мог тормозил производство и принятие на вооружение в Красной армии пистолетов-пулеметов, упрямо твердя о том, что это «сугубо полицейское оружие», ведущее вдобавок к перерасходу боекомплекта. Подобных примеров великое множество. По сути дела, настоящее перевооружение и развитие советских Вооруженных сил началось только после того, как всю эту шайку-лейку вычистили из высших эшелонов Наркомата обороны. А это поневоле наводит на очень нехорошие подозрения…

Вообще говоря, вся деятельность Тухачевского, связанная с перевооружением РККА, заставляет задаться вопросом: был ли он попросту безумцем, либо же занимался совершенно сознательным вредительством. В первой половине XX века, в период бурного «рывка» научно-технического развития множество ученых носились в том числе и с идеями создания неких невиданных ранее видов оружия, способных уничтожить потенциального противника чуть ли не в мгновение ока. О чем только ни мечтали эти «высоколобые гуманисты» – тут тебе и всепроникающие «лучи смерти», и «супертанки», которые могли бы без малейшего ущерба для себя «отутюжить» вражескую оборону на сотни километров вглубь, стирая в кровавую кашу все живое, и монструозные «летающие крепости», и совершенно невиданного калибра орудия, способные сметать с лица земли целые страны, и много еще чего другого – даже куда более экзотического. В отечественной литературе тех лет подобные мечтания, будоражившие многие умы, нашли отражение в романе Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина»…

Впрочем, то литература. А Тухачевский как заведенный хватался за все самые завиральные прожекты, воплотить которые в жизнь на тот момент (а то и в принципе когда-либо!) было попросту нереально, вроде поголовного перевооружения РККА на «безоткатные» артиллерийские орудия. Чего стоит один только его «план развития Красной армии», составленный еще в те времена, когда этот деятель всего-то был командующим Ленинградским военным округом. Для осознания степени его реалистичности более чем достаточно привести всего один пункт из документа – предложение штамповать… по 100 тысяч танков в год! Это, обратите внимание, в 1930 году, когда советская тяжелая промышленность едва-едва только начинала становиться на ноги. Трактора, комбайны, прочую сельскохозяйственную технику – побоку! Всякие там товары народного потребления – вообще в топку! Даешь танковые армады от горизонта до горизонта! При этом тот, кого наши либералы упорно пытаются выставлять «военным гением», как-то упускал из виду тот момент, что даже если бросить на производство боевых машин все промышленные мощности, для них элементарно не хватит самого важнейшего компонента – броневой стали. Из бумаги он их клепать собирался, что ли?

А, впрочем, почему бы и нет? Все время своего нахождения на высших командных постах в военном наркомате Тухачевский изо всех сил продвигал как раз массовую постройку легкой бронетехники – типа того же БТ, который справедливо называют «шоссейным танком». Эта машина вполне могла «сбросить» сдерживающие ход гусеницы и мчаться «с ветерком» по прекрасным европейским автострадам – на Варшаву, Берлин, Париж. Тему «шоссейных танков», кстати, сполна поэксплуатировал в своем насквозь лживом «Ледоколе» «разоблачитель агрессивных планов Сталина» № 1 Богдашка Резун, приводя сей факт как доказательство того, что Иосиф Виссарионович «мечтал захватить Европу раньше Гитлера». А вот те хрен, гнусный предателишко! И вовсе даже не Сталин носился с подобными намерениями, а как раз его злейшие враги – Троцкий с последышами. Тухачевский был троцкистом до мозга костей и продолжал даже в 30-е годы как заведенный долбить о том, что при приближении советских войск «буржуазные армии» разложатся, развалятся и разбегутся кто куда, как зайцы. Воевать по-настоящему ни с кем и не придется, а раз так, то средние и тяжелые танки РККА совершенно ни к чему. Ох, и дорого же заплатили наши танкисты за эти бредни в 1941-м…

Самое смешное, что на подобный вздор Тухачевский уповал и полагался еще во время войны с «панской» Польшей. Однако ее «буржуазно-шляхетская» армия ни разлагаться, ни сдавать свои позиции и не подумала. Будущему «гениальному маршалу» накидали по первое число и погнали вон – причем не только из Польши, а и с украинских земель, которые как раз благодаря его «полководческим талантам» полякам именно тогда и удалось у нас оттяпать. К огромному сожалению, Тухачевский тогда выжил, а вот масса народу полегла – как на полях бездарно проигранных сражений, так и в польских концлагерях, ничем не уступавшим будущим нацистским.

Упомянутый выше «гениальный план» Тухачевского с «сотнями тысяч танков в год» и прочей бредятиной бывший тогда военным наркомом Ворошилов прежестоко высмеял, но Сталину все-таки доложил. В итоге Иосиф Виссарионович с едкой иронией впредь именовал этого балабола «красным милитаристом», не принимая его выдумки всерьез. Вот, кстати, еще о «военной гениальности» Тухачевского – он, расписывая будущую войну, более всего беспокоился… о «больших потерях, которые кавалерия будет нести вследствие химических атак противника». В чем-то оно и верно – пойди, напяль на конягу противогаз! Однако же мысль о том, что в «войне моторов», где главной силой будут танки, бронемашины и боевая авиация, конным частям будет отведена крайне малозначительная роль, ему даже в башку не стучалась. Никаким «адептом» механизированной войны, «в отличие от тупых лошадников» Ворошилова и Буденного (как то пытаются утверждать некоторые полоумные), Тухачевский и близко не был. Отдельные танковые соединения не то что на уровне армий, а даже полков ему и не грезились. Бронетехнику он видел исключительно либо вспомогательной силой, поддерживающей пехоту, либо уж – как колонны БТ, средством быстрого захвата европейских городов, необходимым для «устрашения буржуазии и ускорения восстания местного пролетариата». Гений, мля…

Зато вот кем Тухачевский точно был – так это бонапартиком с невероятным самомнением, метившим к тому же прямиком в военные диктаторы СССР. На любые разговоры о реальности военного заговора в Красной армии, раскрытого в 1937 году, наша демократическая общественность традиционно реагирует, как пресловутый черт на ладан. Не могло этого быть! Потому что не могло быть никогда… Запущенная с нелегкой руки Хрущева, эта идиотская формулировка десятилетиями перевешивает как ворох доказательств существования этого самого заговора (в том числе и полученных еще в 30-е годы от иностранных разведок), так и элементарный здравый смысл. Получается просто феерично: операция «Валькирия», в ходе которой лампасники из Вермахта попытались сбросить фюрера и его окружение – это, конечно, реальность. А в Красной армии ничего подобного не могло быть в принципе! Еще как могло. Недаром тот же Тухачевский дал весьма пространные и подробные признательные показания по данному поводу буквально на следующий день после ареста, и без всякого битья в «мрачных подвалах Лубянки». Надо полагать, приперли маршала к стенке уже собранными доказательствами, в том числе и подробнейшими показаниями его подельников по заговору. Так бывает… И поверьте, отнюдь не только в бульварных детективных романах.

Заговор военных, причем намертво спаянный как с троцкистским подпольем, так и с коллегами из Третьего рейха существовал на самом деле! Более того – трагедия 22 июня 1941 года была обусловлена никак не «повальными репрессиями в РККА», а как раз тем, что все нити этого заговора так и не были распутаны, а участники нейтрализованы! Чем дальше углубляюсь в эту тему – тем больше доказательств. С самыми яркими из них я вас ознакомлю чуточку ниже, а пока давайте поговорим о реальных примерах связей советских военных заговорщиков с такими же путчистами из Вермахта. Факт военного сотрудничества СССР с Германией, собственно говоря, общеизвестен и никакой тайны собой не представляет. Вопрос только в том, что отечественные либералы пытаются и тут вывернуть все наизнанку, представляя дело так, словно бы наша страна сотрудничала с нацистским режимом, и тщатся слепить из этой лжи еще одно «доказательство преступной связи Сталина и Гитлера». По этому поводу напомню – сотрудничала РККА никак не с Вермахтом, а с Рейхсвером – тем самым «огрызком» вооруженных сил, который Берлину позволено было иметь после его поражения в Первой мировой войне и подписания позорного Версальского договора. Нацистами на то время в немецкой власти еще и не пахло. Три совместных советско-германских военных школы: авиационная, танковая и химических войск, были открыты на территории СССР в 1925–1928 годах – то есть во времена Веймарской республики.

Невменяемые «разоблачители» на эти здравые доводы пытаются возражать: в этих учебных центрах, мол, «готовился будущий цвет Вермахта»! В танковую «Каму» сам Гудериан как-то заезжал! Ну, мало ли кто куда заезжал. Один молодой французский генерал, помнится, тоже искал службы в Российской империи. Ну, не занравился чем-то Екатерине Великой – росточком, видать, не вышел. Вот и уехал восвояси не солоно хлебавши – чтоб потом вернуться «конно, оружно и в силах тяжких». Звали-то генерала Наполеон Бонапарт. Так что ж теперь – императрицу обвинять во вторжении 1812 года?! Правда заключается в том, что в упомянутых выше школах преподавали как раз немцы, и красных командиров там было подготовлено гораздо больше, чем будущих вояк Вермахта. По тем же танкистам соотношение составляет 250 к 30 – в пользу РККА! И, наконец, в 1933 году – то есть сразу после прихода к власти нацистов, все эти учебные заведения были закрыты, а программа военного сотрудничества свернута.

Впрочем, мы несколько отвлеклись. В контексте обсуждаемой сейчас темы интерес для нас представляют конкретно те руководители Красной армии, которые принимали наиболее активное участие в этом самом сотрудничестве с немецкой стороной. Кто бы это мог быть? Ну, хотите – верьте, хотите – нет, но список тех, кто не просто регулярно встречался с представителями немецкой военщины, но также и посещал Германию «с дружественными и рабочими визитами», участвовал с немцами в совместных маневрах, выглядит примерно так: Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Мерецков. Последнюю фамилию настоятельно прошу запомнить – об этом персонаже у нас с вами еще будет детальный разговор. По поводу остальных могу сказать – «первая пятерка» обвиняемых на процессе по делу «заговора военных». И, кстати, вот еще что – у самых истоков советско-германского сотрудничества (военного – в том числе) стоял Карл Радек – один из наиболее видных троцкистов СССР. Все это – совпадение? Навряд ли.

По поводу «немецкого следа» в путчистской возне советских маршалов и генералов есть как минимум две версии. Согласно первой, связи они поддерживали с той частью генералитета Германии, которая плавно перешла на службу к нацистам не то что из вооруженных сил Веймарской республики, а еще и из армии имперской, кайзеровской. Весьма, кстати, правдоподобно – особенно в свете того, что тот же Тухачевский как раз был не просто царским офицером, а потомственным дворянином. И, кстати, в немецком плену он просидел аж с 1915 по 1917 год. Якобы бежал… Или был завербован? Не оттуда ли тянутся ниточки?! Впрочем, даже и без этого очень много общего могло оказаться у превратившихся в красных командиров золотопогонников и имевших длиннющие родословные генералами Вермахта, немецкими дворянами, вынужденными подчиняться выскочкам из НСДАП, вроде агронома Гиммлера. Заделавшийся Верховным главнокомандующим ефрейтор Гитлер был им так же поперек души, как Сталин возомнившим о себе невесть что «красным маршалам».

Есть, впрочем, и другая версия. Если верить ей, то на заговорщиков из РККА имелись весьма большие планы у Абвера и прочих спецслужб Третьего рейха. Вроде бы данный вопрос курировался на уровне лично фюрера. Всю эту гоп-компанию нацисты планировали использовать самым беззастенчивым и циничным образом: наобещать им власть и руководящие посты в созданном на месте СССР «дружественном Великой Германии государстве», а уж затем… После устроенного переворота или обеспеченного шайкой предателей в лампасах военного поражения нашей страны в столкновении с Вермахтом, видевших себя «советской военной хунтой» немцы, естественно, собирались передушить к чертовой матери, «списав» как отработанный материал. Никаких «союзных диктатур» по типу Румынии или Болгарии Гитлер на месте Советского Союза не мыслил – исключительно и только покоренные земли, колонизируемые вырезавшими под корень местное население «арийцами».

Для тех, кому подобное сочетание кажется вовсе уж невероятным, приведу одну-единственную цитату из Тухачевского. Разошедшийся на каком-то из торжественных приемов маршал, очевидно, думал, что вокруг «все свои» и фиксировать его болтологию никто не будет. Однако нашлись доброхоты, прилежно записавшие, как Тухачевский заявил румынскому министру иностранных дел: «Напрасно, господин министр, вы связываете свою карьеру и судьбу своей страны с судьбами таких старых, конченых государств, как Великобритания и Франция. Мы должны ориентироваться на новую Германию. Германии, по крайней мере, в течение некоторого времени будет принадлежать гегемония на европейском континенте. Я уверен, что Гитлер означает спасение для нас всех!» Комментарии тут излишни, по-моему.

В завершение этой части разговора хочу привести две цитаты из написанного как раз касательно процессов по «делу военных». Первая: «Показательный процесс в России продолжается. Там царит безумие, Сталин болен психически! Объяснить его кровавый режим иначе невозможно…» Это все – из личного дневника рейхсминистра нацистской Германии Йозефа Геббельса за 1937 год. А вот вторая: «Существовал заговор военных и старой гвардии коммунистов, стремившихся свергнуть Сталина и установить новый режим на основе прогерманской ориентации… За этим последовала беспощадная, но, возможно, не бесполезная чистка военного и политического аппарата в Советской России и ряд процессов в январе 1937 года, на которых Вышинский столь блестяще выступал в роли государственного обвинителя… Русская армия была очищена от прогерманских элементов…» Сэр Уинстон Черчилль, мемуары «Вторая мировая война». Кому из двоих верить на слово – личное дело каждого.