– Надо же, вот и наша Полианна, живая и здоровая, – сжимая чашку черного кофе, пробормотала Конни, когда я влетела на кухню.

– Похмелье, что ли? – Уж очень характерная зелень покрывала ее щеки, а под глазами были угольно-черные круги.

– Не то слово, – простонала подруга, сползая на сиденье нового кухонного стула. – Никто мне не напомнил, что «Маргариту» нужно пить в умеренных количествах.

– Я напоминала раньше, да ты что-то не слушала.

– А ты была бы понастойчивей. Лучше бы я вчера осталась с тобой, обмыли бы покупки из Икеа. Но нет, вечера пятницы созданы для танцулек.

– Как скажешь. – Я выразительно посмотрела на ее болезненно-бледные щеки.

Конни подняла новую кофейную кружку, не мою, и окинула взором нашу кухню-гостиную, претерпевшую радикальную трансформацию.

– Тем не менее у нас классно получилось. Не знаю, как мы раньше жили без всего этого.

Операция Хюгге напоминала военную. Конни страстно изложила свои доводы нашему квартирному хозяину и вложила ему в голову, что от добра добра не ищут и грех отказывать двум таким прекрасным, супернадежным и проверенным квартиранткам, как мы. Ведь новые жильцы – это всегда риск, сначала их найти надо, да еще неизвестно, как сложатся с ними отношения. И что вы думаете! Он явился к нам еще до конца недели, мгновенно разобрался с плесенью и заменил бойлер. И тут Конни, уже полностью подчинившая его своей воле, добавила, что в ковре, похоже, завелись блохи. Наш хозяин, хоть и жутко увертливый, тут спасовал и заказал новое серое ковровое покрытие (цвет выбрала Конни), которое и доставили к четвергу.

Объединив наши ресурсы и вложив часть средств, которые мы копили на съем новой квартиры, мы с оглушительным успехом совершили набег на ИКЕА в Кройдоне и вывезли уйму трофеев на раздолбанном грузовом автофургоне бывшего парня Конни.

– А ведь неплохо получилось. – Конни благостно посмотрела на новый бледно-голубой диван с такими же, в тон, подушками и покрывалом, которые красиво контрастировали с более яркими, серо-синими, стенами – их покраской мы занимались полночи в среду. – А уж лампа! Все остальное еще так-сяк, но лампа вообще улет, – улыбнулась она.

– Надеюсь, Меган никогда не вспомнит, во что она обошлась фирме, – прошептала я. Та самая лампа, которую я купила для первой встречи с Ларсом, все это время пылилась в шкафу с канцелярскими принадлежностями, а в пятницу приехала со мной домой. Ради этого я взяла такси – и дело того стоило.

Мы полностью преобразили квартиру, хотя для этого пришлось попотеть и поработать физически и, конечно же, прибегнуть к шопинг-терапии. Я накупила полок и ящиков для хранения вещей, что помогло привести в порядок мою спальню и сделать ее намного привлекательней. Не то чтобы она превратилась в обольстительный будуар, но по крайней мере не стыдно было бы привести кого-нибудь домой на ночь. Не подумайте, никаких конкретных планов у меня не было. Но… Ну всякое же бывает.

– Знаешь, я наконец чувствую себя по-настоящему взрослой. И почему мы не сделали этого раньше? Так ведь намного лучше.

– Хюгге.

– Когда уже ты перестанешь это твердить. – Конни передернуло. – Ох, что-то мне нехорошо. Желудок крутит просто ужасно. – Она поднялась и включила чайник. – А еще мне нужен кофе, иначе снова завалюсь в койку, и день, считай, пропал. Ты когда идешь встречаться со своим мальчиком-красавчиком? Запланировали целый день на подготовку?

Я невольно заулыбалась.

– Его зовут Бен, запомни. – От волнения у меня у самой в желудке то и дело возникали какие-то дурацкие спазмы. – А ухожу я в полседьмого. – Я сверилась с мобильным. – Через семь часов и двадцать шесть минут.

– О-о, что это с нашей Кейт? Никак большая любоф?

Я закрыла глаза, чувствуя, как щеки заливает румянец.

– Он мне очень нравится, очень.

– Уточните, как именно он вам нравится: очень-очень или очень-очень-очень? – Конни прижала ладони к сердцу, изображая экстаз.

– Какая же ты дурочка. – Я постаралась напустить на себя серьезный вид, но с Конни это было невозможно.

– На себя посмотри, смайлик ты ходячий, – поддразнила она, тыкая пальцем в уголок моего рта.

– Ну все, хватит, – и я оттолкнула ее руку.

– Сеструха, оторвись как следует. – Конни быстро обняла меня и тут же отпустила. – Этот Бен, по-моему, тебе подходит, не то что Джош. Тот только нервы тебе мотал.

– Бен прелесть. Возможно даже, он… – И я рассказала подруге о нашем первом знакомстве, которое Конни сочла невероятно романтичным.

– Тот самый, – закончила она мою фразу.

– Не сглазь, я боюсь. – И я подняла руку со скрещенными пальцами.

– Не стану. – Конни наклонила голову набок. – А вообще, ты изменилась, стала какой-то другой… Может, все же в этом хюгге что-то есть. – Некоторое время мы молча любовались своим похорошевшим домом. – Забавно, правда? Вот так миришься с какими-то вещами, терпишь. А потом вдруг задумаешься… начинаешь что-то делать и сам меняешься, даже внешне, – размышляла она, оценивающе изучая меня.

– Ты что, в психоаналитики записалась? – сварливо спросила я.

– С тех пор как ты вернулась, в тебе что-то изменилось, ты стала более… – Конни помахала в воздухе рукой, подбирая нужное слово. – Певучая.

– Певучая? Я чувствую себя Марией фон Трапп.

Конни хмыкнула.

– Точно. Того и гляди запоешь «Любимые вещи»…

Хотя я сделала очень серьезное лицо и укоризненно покачала головой, в голове тут же зазвучали знакомая мелодия и голос Джулии Эндрюс. Песня так и заплясала, норовя сорваться с кончика языка.

– Ты же поняла, о чем я: ты стала больше петь.

– Что, прямо так уж заметно? – Мне было страшно любопытно, что она скажет, но не хотелось показать свою заинтересованность.

– Прямо так. – Конни хлопнула меня по плечу (многие сочли бы этот жест агрессивным). – Ты стала вся такая позитивная. Решительная. Бодрая. Жизнерадостная. Словом, не такая прибитая… а еще ты рано приходишь с работы – я имею в виду рано для тебя – всю последнюю неделю. Да еще являешься домой с полной башкой идей, вместо того чтобы стонать и выглядеть умотанной, как раньше.

– Не иначе как я переняла датский взгляд на мир. – В последнее время жизнь и впрямь воспринималась легче.

– А может, это любовь? – Слова Конни повисли в воздухе, дразнящие и пугающие. Подруга испытующе уставилась на меня.

– Не говори ерунды. – Я отмахнулась от ее слов, да еще и рукой всплеснула, будто верила, что если отогнать их подальше, то они нипочем не покажутся правдой. – Да, у нас свидание, он мне нравится… но…

– Но? – Конни была настроена решительно: добиться ответа любой ценой. Случались у нее такие приступы.

– У каждого из нас своя жизнь. Дела, карьера. Он вообще помешан на работе. И мне вовсе не улыбается снова обжечься. Ты же знаешь, что получилось с Джошем. Вообще, на серьезные отношения все равно времени нет ни у него, ни у меня.

– Это звучит так, будто ты перед собой оправдываешься. Тысяча отговорок, не меньше, – не отставала Конни. – Но какое они имеют значение? Если ты на него запала, все получится.

Как у нее все просто. Я потерла подбородок. А может, она права? Это возможно?

– Всё сложно.

– Фигня. Это тебе хочется, чтобы было сложно. Девочка встретила мальчика. Он ей нравится. Они начинают встречаться. И становятся парой. Бабах! Проще некуда. – Конни погрозила мне пальцем. – И не нужно всех этих отговорок. Если захочешь – все у тебя будет. – Взглянув на мое хмурое лицо, она, видно, заметила сомнения. – Боже, Кейт, ты же добиваешься своего на службе, у тебя получается все, что задумаешь. А чем личная жизнь отличается от работы? Просто ты ее постоянно задвигаешь на последние места. Для разнообразия подумай уже о себе. – Выражение лица ее смягчилось. – Все-все, лекции побоку. Что ты наденешь вечером?

– Пока не решила.

В основном потому, что я до сих пор не определилась, как себя вести. Нарядиться так, чтобы ошеломить, или держаться невозмутимо и скромно?

– А белье ненадеванное у тебя есть?

– НЕТ!

– Ну все, идем в магазин.

– Кто тебе сказал, что я собралась с ним спать?

Конни вдруг изобразила саму невинность.

– Никто. И дело не в том, собралась ты или нет, а в том, чтобы чувствовать себя неотразимой и знать, что сможешь, если захочешь.

– Ладно, уговорила. – Я вскочила. – Хорошо ты рассуждаешь…

К тому же шопинг поможет заполнить оставшиеся до встречи несколько часов.

Просто поразительно, какую уверенность в себе придают новые лифчик и трусики в пару, не говоря уже о двухчасовой подготовке к свиданию под чутким руководством Конни – в этой операции было проверено абсолютно всё! Она меня… как бы получше выразиться? Замордовала – слишком сильное выражение. Вдохновила – ну, можно и так сказать, пожалуй. Подруга настояла, чтобы я выглядела наилучшим образом, и приложила к этому все усилия. Брови были выщипаны, ноги приведены в порядок, волосы после мытья высушены и уложены, макияж наложен под бдительным оком эксперта – все той же Конни. Она не пожалела для меня дорогущий спрей для лица от «Клиник» и великодушно поделилась кремом для тела «Джо Мэлоун». Теперь я как минимум изысканно благоухала… везде.

Бен настоял на том, чтобы встретить меня у метро. Поднимаясь по эскалатору, я всем телом навалилась на резиновый поручень, чтобы не упасть, так дрожали ноги. Я уже понимала, что все придумала и теперь жду от этой встречи слишком многого. Ужин. Вот и все. Не опережай события, Кейт. К сожалению, мой организм не хотел слушаться разума. В подземке я так нервничала, что всю дорогу сбрасывала туфлю с одной ноги и снова надевала. Содержимое сумочки я проверила раз пять. Телефон. Ключи. Деньги. Духи.

После долгих колебаний я надела один из своих любимых нарядов: маленькое красное платье с воротником-хомутиком в стиле Бардо, который выгодно показывал мои плечи и ключицы. К нему были выбраны синие туфли и такой же синий клатч. Облегающее платье выигрышно подчеркивало все, что нужно подчеркнуть. Вроде бы скромное, оно намекало на большее, а стильное декольте открывало линию шеи, обычно скрытую под благопристойным кашемировым кардиганом. Волосы были убраны наверх, лишь несколько локонов как бы случайно выбились из прически и теперь щекотали мне шею. Я подошла к выходу из метро. Бен уже был там, он ждал, прислонившись к кафельной стене.

Стоило ему заметить меня, как у него загорелись глаза. Он неторопливо окинул меня оценивающим взглядом, и губы медленно растянулись в одобрительной улыбке. Я физически ощущала, как его глаза поднимаются от моих туфель все выше, к груди, шее, лицу, и возбуждение пенилось внутри, как шампанское, готовое выбить пробку. Когда я подошла, Бен без лишних слов прижал меня к себе, наши рты слились в коротком отчаянном поцелуе, как будто мы оба еле-еле его дождались.

Уф! Пьянящий, полный гормонов и страсти поцелуй чуть не сбил меня с ног, поэтому, когда наши губы наконец разомкнулись, я прислонилась к Бену, пытаясь восстановить равновесие. Приятно было видеть, что и у него взгляд был таким же расфокусированным, и он крепко меня обнял в ответ.

– Привет. – Хрипотца в его голосе пронизала меня. Как я могла забыть, до чего он хорош, изумительно хорош! Протянув руку, я погладила его по свежевыбритой щеке и замерла в оцепенении, будто заново знакомясь.

– Привет.

Мы стояли и улыбались друг другу, не обращая внимания на проходящих мимо людей. Кажется, мы стояли поперек дороги и мешали всем, но оба были как в тумане и не могли ясно соображать.

– Ты выглядишь… – Он стал наматывать на палец один из локонов (теперь-то я поняла, зачем Конни причесала меня именно так). – Волосы мне твои нравятся.

От прикосновения его пальца к открытой шее по моему телу пробежала дрожь. Нервные окончания отплясывали, устраивая небольшие подземные толчки даже в такие места, где их, казалось, и быть не должно.

– Спасибо. – Я подалась вперед, чтобы дотянуться губами до его гладкой скулы. – Это приятно…

Я покрыла мелкими поцелуями его щеку, двигаясь вниз, к шее. Вдыхала запах его лосьона, мужской, с мускусным оттенком, опьяняющий и очень, очень притягательный.

Мои гормоны всерьез решили захватить контроль и подчинить меня себе. Нет, вру, они давно уже штурмом взяли командный центр, и я полностью сдалась на милость этих адских, помешанных на сексе извращенцев – хотя, может, виною были не они, а Бен. В темно-синей рубашке с мелкими белыми… узорами, цветочками, штучками, сама не знаю, честно говоря… так вот, эта рубашка так хорошо на нем сидела, черт возьми, она сидела просто волшебно… Широкие плечи, белые кнопочки, чтобы их расстегивать, грудь…

У меня пересохло во рту и задрожали коленки от острой необходимости прижаться к нему покрепче. Да что со мной такое, черт побери? Пальцы так и рвались к рубашке, чтобы расстегнуть все кнопки до единой. Стянуть, содрать с него эту тряпку с мелким принтом.

Меня мгновенно привел в чувство прерывистый вздох Бена и хрипловатое: «Кейт».

Впрочем, его затуманенный взгляд и движения пальцев, гладивших мои плечи, помогли мне сообразить, что он взвинчен и взволнован так же, как и я, – разве что у него оставалось чуть больше здравого смысла.

– Кейт.

Я кивнула. Да-да. Ресторан. Ужин. Неохотно, но я все же оторвалась, напоследок ткнувшись носом в его шею, а потом еще провела языком по его коже… Да, признаю, это я специально, чтобы поставить точку.

Мы с несчастным видом отодвинулись друг от друга, а когда встретились глазами, я уже знала, что предложит Бен, за секунду до того, как он открыл рот и сжал мне руку.

– Вот что, – сказал он с какой-то странной усмешкой, – нам нужно пойти в ресторан… перед тем, как… сначала.

– Да. Да, нужно так нужно.

Короткая пешая прогулка до ресторана помогла мне немного успокоиться, пульс почти вернулся в норму. Официант отодвинул для меня стул – с высокой спинкой, обитый бархатом, не стул, а дальний родственник королевского трона, и я села, радуясь, что надела нарядное платье.

Бен заказал бутылку красного вина, и официант принес нам меню.

– Как тут нарядно. – Я, как зачарованная, любовалась темно-пурпурными стенами, по которым ближе к потолку тянулась цепочка золотых слонов, держащих друг друга за хвосты. Скатерти были расшиты блестками, маленькие свечки в стаканах из цветного стекла горели, как драгоценные камни, придавая всему вокруг болливудскую яркость и красочность.

– Подожди, вот еще еду попробуешь, – улыбнулся Бен. – Я здесь был только один раз, на день рождения сестры. – Он помолчал. – И с тех пор ждал подходящего повода, чтобы вернуться.

– Я – повод? – Я возмущенно воздела бровь и опустила подбородок на кулаки.

Улыбаясь, он взял меня за руку, провел пальцем по внутренней стороне запястья нежно и легко, как бабочка крылом.

– Нет, ты – причина.

На это я улыбнулась в ответ и повернула свою руку так, чтобы она, свободная и расслабленная, осталась в его руке.

Вернулся официант, и мы сидели молча, пока он осторожно открывал бутылку, давал Бену попробовать вино, а затем наполнял наши бокалы.

– За тебя. – Мы чокнулись.

– Спасибо, что пригласил меня сюда. Здесь просто чудесно. – Я оглядела ресторан. Все столы были заняты. К соседнему столику, за которым сидели две немолодые пары, официант подкатил тележку с блюдами. На середину стола он поставил свечу, которая осветила все теплым светом. За свечой последовали серебряные блюда с золотистым рисом, темно-красным карри, курицей в янтарно-сливочном соусе и, наконец, целая горка пухлых, с угольками, лепешек наан.

– Вау, – я проглотила слюну, – пахнет потрясающе.

– Ммм, и не только пахнет. Это кашмирская кухня. Много йогурта, кардамона, корицы и гвоздики. Еще они любят шафран и гхи – топленое сливочное масло. Жирно, но вкус очень богатый.

– Бен-гид превращается в Бена – эксперта по кулинарии? – Я на самом деле была поражена, но твердо решила дразнить его.

С довольной усмешкой он показал мне меню:

– Вот, я почитал его заранее.

– И всем известно, как ты любишь факты. – Я припомнила, как он демонстрировал свои познания о Гровенор-хаусе, какой живой интерес проявлял к копенгагенской Опере.

Бен кивнул с деланым смирением.

– Это во мне говорит журналист. Люблю факты. И люблю их проверять.

– Так вот почему ты стал журналистом? Из-за возможности быть… любопытным?

Он крепче сжал мою руку.

– Ты хотела сказать – всюду совать свой нос, так ведь?

– Кто, я? – Я изобразила полную невинность.

– Думаешь, я туповатый зануда? – спросил он, а у самого в глазах плясали насмешливые огоньки.

– Была такая мысль. Тебе бы еще очки – и ни дать ни взять вылитый Кларк Кент.

Бен громко расхохотался:

– А тебе палец в рот не клади. Мне нравится, что ты никогда не поддаешься. Половина женщин, которых я знаю, ответили бы: «Нет, что ты», и кокетливо хлопали бы ресницами. Или по крайней мере сравнили меня с Суперменом.

– С чего бы? Только потому, что ты… – проговорила я хрипловатым и утрированно нежным голосом, – такой милый? – Хоть это и не прозвучало комплиментом, но меня все равно окатило теплой волной.

– Напомни, почему ты мне так нравишься? – Он усмехнулся и потянул меня за руку, наши пальцы переплелись, а от его слов стало еще теплее.

– Потому что я не даю тебе расслабиться и не покупаюсь на всякий бред про пять секунд. – Мой низкий, ласковый голос противоречил смыслу слов. Не в силах выбросить из головы «ты мне так нравишься», я позволила порыву чувств закружить мою несчастную голову в счастливом танце.

Но тут, очень вовремя, появился официант, расправил наши салфетки и положил их нам на колени. Это было кстати, потому что меня бросило в жар и вообще стало не по себе.

– Извините, не уходите, пожалуйста! – Я поспешно помахала меню в кожаной обложке.

С вежливым поклоном официант вернулся к нам – судя по всему, он явно привык к посетителям, которые думали не о еде, а совсем о других вещах.

– Что ты рекомендуешь? – поинтересовалась я у Бена.

– В прошлый раз я брал роган джош, и это было потрясающе. Я бы не отказался повторить.

– Нет, нельзя, – возразила я. – Тебе нужно взять что-то другое, потому что Софи говорит, что это…

– …важно для кулинарного просвещения, – подхватил он.

– Точно! Здорово, что она тогда вдохновляла нас.

– Вдохновляла? Измывалась и куражилась, ты хочешь сказать. – Бен поднял бокал. – За мисс Притеснительницу.

– Вдохновляла! – Я посмотрела на него укоризненно. – И не нужно так ее обзывать.

– Ты права.

– Она мисс Солнечный Лучик. – Я помолчала, потому что в последний раз, когда мы разговаривали, Софи показалась мне не такой уж солнечной. Но это было только наше с ней дело, и вовсе незачем делиться этим с Беном. – Она так помогала нам, уговаривала пробовать новое. А ведь я, признаюсь, не верила, что мне может понравиться селедка.

– Я тоже. – Он засмеялся. – Но мне кажется, это как с рециной, греческим вином. Очень вкусно, но только когда пьешь его там, а здесь никакого удовольствия.

– Да что ты?! Полезно узнать, что так бывает, а то я уж совсем собралась взять как-нибудь велосипед напрокат.

– Серьезно? – Бен уставился на меня с характерным для него скептическим выражением.

– Ну да, я и правда об этом подумывала, – призналась я.

Он одобрительно усмехнулся:

– А что, может, и впрямь махнем куда-нибудь?

– Если с тобой, то я за. – Я посмотрела ему прямо в глаза.

– По прогнозу в эти выходные погода хорошая. – От его взгляда у меня в животе снова затрепыхались бабочки.

– Это хорошо. А то у меня напряженка со штормовками и водонепроницаемыми брюками на теплой подкладке.

Да и не люблю я такого рода одежду. В ней мало кто выглядит привлекательно. Хотя положа руку на сердце, судя по жарким взглядам, которыми мы обменивались, нас обоих сейчас вряд ли смутили бы даже спасательные пробковые жилеты.

Бедному официанту пришлось подходить три раза, пока мы наконец не решили, что готовы сделать заказ, но тут начался небольшой переполох, потому что меню мы за это время так и не посмотрели. В конечном итоге мы выбрали роган джош из ягненка, дум алу (картофель с имбирем и сливочным йогуртом), плов и карри под названием надру якхни, ведь в него входили стебли лотоса, а мы все еще не забыли уроки Софи.

– Как знать, вдруг нам никогда больше не доведется такое попробовать, – рассуждала я, а официант тем временем исчез с нашим заказом.

– Я почти уверен, что мы сюда еще вернемся, – лениво возразил Бен, и у меня внутри все сжалось от радостного предчувствия. – Но если окажется, что все это гадость, я обвиню во всем тебя.

У него даже глаза потемнели, в них зарождалась мысль о каком-то наказании!

– Где же твой здоровый авантюризм, где тяга к приключениям? – На всякий случай я отодвинулась подальше, вызывающе выпятила подбородок и стала накручивать на палец локон.

– Я их оставлю на потом. – Это сопровождалось такой вызывающей улыбкой, что я смолкла на полуслове и только молча сглотнула. На все-то у него есть ответ. Я пожалела, что решилась бросить ему вызов, потому что он его принял. Более того, он объявил войну, и оказалось, что мое тело уже готово немедленно сдаться.

А когда принесли еду, он и вовсе расслабился и повел себя совершенно неподобающе.

Настаивал, чтобы я брала кусочки с его вилки, а он сам ел с моей.

Стонал от наслаждения, пробуя надру, и при этом не сводил с меня испытующего взгляда. Когда я уронила немного риса, он подхватил его и отправил мне в рот, не упустив возможности провести пальцами по моим губам.

Словом, он испробовал все известные приемы и клише, какие только можно вспомнить, а также некоторые неизвестные. Впрочем, я не отставала.

К тому времени, когда Бен потчевал меня последним кусочком наан, задерживая пальцы на моих губах, я уже поджаривалась, как на медленном огне. А когда его указательный палец скользнул по моей нижней губе, я чисто инстинктивно втянула палец в рот, с удовольствием наблюдая за ошарашенным видом его владельца. Видно было, что это пытка не только для меня, но и для него.

– Могу я предложить вам десерт? – поинтересовался официант.

– Нет, – поспешно ответили мы хором. Когда при этом наши взгляды встретились, в них уже не было никакого намека на утонченные экивоки и тонкие нюансы.

Несмотря на мои протесты, Бен расплатился за нас обоих, да я и не стала слишком сильно возражать. Разберусь с этим в следующий раз. А сейчас хотелось только одного – выбраться отсюда, да поскорее.

– Идем? Пока… – Бен поднялся на ноги и вдруг замолчал, как будто у него перехватило дыхание, а я улыбнулась столь нехарактерной для него неуверенности. Он сглотнул, и при виде его кадыка мне вдруг стало очень весело, я чувствовала себя страшно распутной, порывистой, готовой на необдуманные поступки. В общем, такого я не ощущала… никогда. Меня охватило вдохновение. Мы на равных. И мне нечего терять.

– Пока что? – спросила я, понизив голос, и сама пришла в восторг от того, как обольстительно это прозвучало.

Бен, прерывисто вздохнув, обогнул стол и схватил меня за руку, заставив мои нервные окончания по всему телу повести себя неженственно и даже неприлично, устроив в организме полную неразбериху. Меня внезапно бросило в жар, я разволновалась и заторопилась. Я так захотела немедленно наброситься на него, что перестала дышать и задрожала.

– Пока ситуация не вышла из-под контроля, – хрипло прошептал он мне на ухо.

Я судорожно вздохнула, а Бен снова улыбнулся. И улыбнулся не просто, а уверенно, самодовольно. Я бы даже могла назвать это улыбкой собственника. В эту самую секунду я страстно захотела стереть эту ухмылку с его лица… Позже, гораздо позже, я заставлю его сполна за нее заплатить.

Мы выскочили из ресторана на улицу, пробежали три квартала, остановились, и он сгреб меня обеими руками – кажется, он прислонился спиной к витрине, но точно я не помню.

Я стояла на цыпочках и снова целовала его, проводила языком по его губам, сначала по нижней, потом по верхней. Тихий стон, который у него вырвался, с лихвой окупил всю мою досаду.

Внезапно он привлек меня к себе, прижал и зашептал прямо в ухо:

– Кейт… – Тихие, на выдохе, слова теплым воздухом щекотали мне кожу. – Пойдем ко мне, ты согласна?

Я повернула голову, наши взгляды встретились. Сердце у меня застучало так часто и сильно, что я не сомневалась, Бен слышит его удары или, по крайней мере, чувствует их.

– Да, – успела шепнуть я, после чего губы мне закрыли поцелуем. В нем угадывались благодарность, облегчение, желание и решимость.

– Нам туда. – Переплетя пальцы с моими, он потянул меня за руку, через толпу на тротуаре в ранний летний вечер.

Много раз он промахивался ключом мимо замочной скважины – видно, потому, что мы как начали целоваться еще в лифте, так до сих пор не перестали, и одна его рука нащупывала застежку моего платья, а мои пальцы штурмовали кнопки его рубашки, которая выбилась из-под брючного ремня. Все чувства, которые бродили и тихо закипали в ресторане, сдетонировали и рванули, приведя нас обоих в полное исступление.

Наконец мы ввалились в дверь, Бен захлопнул ее ногой, одновременно скользнув ладонью по молнии и расстегнув ее одним плавным стремительным движением. Я стряхнула туфли, переступила через упавшее платье и утонула в его объятиях, ахнув от прикосновения его груди к моей коже. Он обследовал губами мою щеку, оттуда переместился к шее, потом снова наверх. И снова поцелуй, а его руки уже скользили по спине, ниже, гладя, прижимая к себе, так что я почувствовала сквозь ткань брюк его эрекцию и вздрогнула от прикосновения холодного ремня к голому животу.

Его рука поднялась к моей груди, переместилась на спину и одним хорошо отработанным движением расстегнула пряжку.

– Ты уже делал такое раньше, – успела упрекнуть я, но тут же задохнулась, когда теплая рука мягко опустилась мне на грудь, а указательный палец принялся водить круги вокруг соска. От нахлынувшего жара и неудовлетворенного желания я глухо застонала и сильнее прижалась к нему.

– Господи, Кейт. – Его губы скользнули вниз, оказавшись на месте пальца.

От прикосновения его языка к соску у меня чуть не подогнулись коленки. О! Сосок становился все тверже, казалось, в любую секунду он может лопнуть. Ощущение было таким нестерпимо острым, что я тихонько взвизгнула. Все происходило очень быстро, и это было просто… аххх. Он забрал весь сосок в рот и стал его… да, нежно и горячо сосать. У меня вырывались какие-то отрывочные слова. Еще, еще, пожалуйста, еще, даааа.

Откинув голову и забыв обо всем, я чувствовала только влажный жар его рта да нежные пальцы, которые одновременно с этим дразнили, щекотали, мучали меня, легко касаясь другого соска и посылая крохотные стрелы удовольствия, такого сильного, что это было почти невыносимо.

Желание накрыло меня с головой, мне хотелось продолжения, хотелось большего – и немедленно. Я провела рукой по его горячей, напряженной груди, вниз по мягким волосам и дальше, ниже ремня. Я гладила его по животу, спускаясь все ниже, к ткани, прикрывающей мощную эрекцию, – он отозвался глухим стоном.

Он снова впился ртом в мой, прижимая меня к стене, и меня будто тряхнуло от электрического разряда, когда его язык скользнул мне в рот.

Поцелуи становились все глубже и откровеннее, а потом словно кто-то нажал на кнопку детонатора, и мы впали в полное безумие.

Я расстегивала на нем ремень и стягивала брюки, он тем временем так же лихорадочно освобождал меня от трусиков. Его пальцы оказались у меня между ног, я протянула руку и убедилась, что его эрекция ничуть не ослабела. Воздух наполнили вздохи и стоны, мы сползли по стене на пол. Он дернул ногой, избавляясь от брюк, и мы оказались обнаженными на холодном деревянном полу в прихожей – мы катались по полу, не отрываясь, пытаясь еще ближе прижаться друг к другу.

– Кейти, – хрипло выдохнул Бен, обхватывая меня за бедра. Его пальцы держали меня крепко.

– Ммм, – отозвалась я, теряя рассудок от прикосновения кожи к коже. Каждая моя клеточка горела огнем, и я всем сердцем желала сгореть в этом пламени.

– Я должен взять…

– Таблетки. Я на таблетках.

Он рукой развел мне ноги, нащупывая дорогу пальцами.

Громко застонав, я подняла таз навстречу этим уверенным, ищущим движениям.

– Боже. Кейти?

– Да, умоляю, да.

Его ноги оказались между моими, и я шире раздвинула свои, освобождая путь.

– Ммм, – снова застонала я, когда он вошел, но не полностью. Ощущение было восхитительным и захватывающим. Мне хотелось большего, и я выгнулась ему навстречу. Он принял приглашение и продвинулся дальше, но снова отступил. Вверх-вниз, прыг-скок, толчки и отступления, – я обхватила его спину, чтобы не отпускать, прижала сильнее, чтобы удержать это ощущение твердости и мощи внутри себя.

Не знаю даже, кто задавал ритм – я, порывисто бросаясь ему навстречу, или он, двигаясь яростно и размеренно, но я наслаждалась каждым его возвращением, задыхаясь, пыталась схватить, удержать. Наконец последний толчок, перед самым концом. Он издал громкий гортанный стон, и в ответ у меня напряглись все мышцы. Когда мы одновременно подошли к завершению этой невозможной гонки и достигли кульминации, наслаждение еще какое-то время накатывало, словно круги по воде, снова и снова.

Мы лежали вместе, мокрые от пота, он все еще был во мне, прижав меня тяжестью своего тела и уткнувшись лицом в мою шею. Я лежала, совершенно обмякшая и расслабленная, ощущая под спиной холодный пол.

Бен застонал и ткнулся мне в шею носом.

– Что ж ты такое творишь, женщина. Ведь ты же меня чуть не угробила.

Медленно, неуверенно он зашевелился, и мое тело мгновенно проснулось.

– Не уходи. Не сейчас.

Он снова улегся, лениво поглаживая меня рукой, потом приподнял голову, и на меня уставились два затуманенных глаза.

– Ты-то живая? – спросил он.

– Угу, – вздохнула я.

– Уверена, что не хочешь встать? У меня вообще-то здесь есть кровать и все такое.

Мне хватило сил хихикнуть.

– А «все такое» – это что?

– Ну, сама знаешь, подушки, одеяло, матрас.

– Так что ж ты раньше не сказал? – пробормотала я, немного потягиваясь и начиная наконец чувствовать неудобство оттого, что пол довольно жесткий.

Бен рассмеялся, переместился на сторону и протянул мне руку, чтобы помочь подняться.

– Ты сама мне не дала, не оставила ни единого шанса, – пожаловался он.

– Я не оставила тебе шанса?

– Ни единого. Давай я хоть сейчас устрою тебя удобнее. – Он поднял меня на руки и, пошатываясь, понес в комнату.

Я повернула голову, увидела идеально заправленную кровать со светло-серым хлопковым покрывалом и начала истерически хохотать.

– Ой, правда, кровать и все такое. Так почему же?.. – Я кивнула в сторону прихожей.

– А что я мог поделать? Не хотелось испортить такой момент. – Бен усадил меня на кровать и откинул покрывало.

– И правильно, – кивнула я и вздрогнула.

– Иди сюда. – Мы оба забрались под одеяло, нога к ноге, я положила голову ему на плечо. – Вообще-то, я рассчитывал, что мы сначала выпьем кофе, сладкого поедим, но, похоже, мы с тобой немного опередили события. Самую малость.

Я провела носом по его шее, где только-только начинала пробиваться щетина.

– Но я не против повторить.

Рука Бена опустилась мне на грудь.

– Честно говоря, я очень надеялся, что ты это скажешь.

Этому парню явно следует позаботиться о плотных шторах. Утром в половине седьмого комнату залил яркий солнечный свет. Бен спал, лежа на спине и закинув одну руку за голову. Я всматривалась в его лицо, изучала щетину на волевом подбородке, ямки на скулах. До чего же он хорош… у меня даже сердце екнуло. А уж про тело я и не говорю. У меня побежали мурашки при воспоминании о том, как его ноги касались моих, о его впалом животе и гладкой загорелой коже.

Вздохнув, я зарылась в подушку, с удовольствием втянув носом запах свежего белья. Потом еще немного подремала, но заснуть так и не смогла. Обидно, все же воскресенье. У Бена был такой безмятежный вид, что мне нестерпимо захотелось его разбудить. Но я не поддалась, а вместо этого тихонько соскользнула с кровати и пошла обследовать кухню, чтобы приготовить себе чашечку чаю.

Пустой номер: у него не оказалось молока. Посмотрев на часы, которые я вчера так и не сняла, я решила выйти, купить молока и чего-нибудь на завтрак.

Мой клатч со вчерашнего дня валялся в прихожей, все его содержимое рассыпалось по полу. Я снова уложила в сумочку все, включая мобильник, на экране которого полыхали многочисленные сигналы о сообщениях. Оглянувшись на спящего в комнате Бена, на его мускулистую грудь и темные волосы, я вздохнула. Вернуться, что ли, и все-таки разбудить?

Но если я сейчас сбегаю в магазин, потом мы сможем подольше понежиться в кровати вместе. С этой радостной мыслью я поставила дверь на предохранитель и вышла навстречу утру. В подъезде я тоже поставила дверь на стопор, понадеявшись, что бдительные соседи не запрут ее сразу, как я выйду. Место было незнакомое, но, к счастью, чуть дальше по улице я заметила целую вереницу магазинов.

Переходя дорогу, я стала просматривать сообщения.

Эта эсэмэска от Меган заставила меня остановиться, ну, не посреди дороги, но близко к тому.

Я раздвинула экранчик смартфона, чтобы дочитать сообщение до конца – и чуть не растянулась, споткнувшись о бордюр.

Я улыбнулась. Да, ведь Бен же говорил, что закончил статью. Наверняка он представил нашу историю в лучшем виде. Надо это отпраздновать. Я направилась к газетному киоску, заодно приметив неподалеку кафетерий. Хотела было купить пинту молока, но передумала. Лучше возьму два кофе и каких-нибудь свежих и, надеюсь, вкусных булочек. Я нашла нужную газету, заплатила и поспешила в кофейню с несколько двусмысленным названием «Ступка и пестик», впрочем, заставившим меня улыбнуться.

Они буквально только-только открылись. Сонный юнец, принимавший у меня заказ, то и дело убирал падавшую на глаза прядь волос и, кажется, никак не мог сфокусировать на мне взгляд.

– Мы только включили машину, нужна минута-другая, – хмуро буркнул он.

– Я подожду.

Я уселась и начала листать газету. С моего лица не сходила довольная улыбка. Это удача, хороший результат. Чтобы произвести впечатление на Меган, нужно потрудиться. И Бен, судя по всему, справился с этим на отлично. Вот вам и плоды пресс-тура. Поганец Джош может подавиться.

Статья нашлась в середине газеты. Имя Бена красовалось рядом с заголовком.

От нехорошего предчувствия у меня внезапно заныло сердце. Я начала читать, сначала внимательно, потом быстрее и быстрее, выхватывая отдельные фразы.

Там было много подобного, целый разворот, а может, и больше, но мне хватило того, что я уже прочитала. Бен смешал с грязью всю концепцию хюгге, высмеяв саму идею счастья и фактически пустив под откос всю кампанию «Йема».

Каждое слово кинжалом впивалось мне в сердце.

Я встала, положила на прилавок пятерку и вышла, точнее, поплелась нога за ногу, ничего перед собой не видя.

Я побродила немного – нет, куда дольше, чем немного, – отключив мобильник, чтобы остановить поток сообщений и звонков, ни на один из которых я не ответила. Долго слоняясь по незнакомым улицам, я вышла к шоссе и увидела столб с надписью «Илинг Коммон». Днем здесь было тихо, время от времени мимо тихо шуршала случайная машина, и только мусор по обочинам, пустые бутылки из-под вина и пивные банки да почерневшие ящики из-под угля намекали на то, как многолюдно станет здесь через несколько часов.

Я села на лавку, но весь этот беспорядок дико раздражал, так что я, бросив на сиденье смятую газету и сумку, начала остервенело подбирать ближайшие бутылки и кидала их в мусорный бак. В окружении мусора я просто не могла как следует соображать, мне требовалось свободное пространство.

Может, физическая нагрузка оказала благотворное действие или что-то еще, но только пока я топала туда-сюда и собирала чужой хлам, мне полегчало. То есть эмоции по-прежнему рвались наружу, и это была адская смесь: гнев из-за глупости окружающих, раздражение из-за их лени, ярость оттого, что они сами не понимают, что творят, досада – ведь мне пришлось вмешаться и навести порядок вместо них, и раздражение, потому что эти дебилы даже не задумались, что кому-то придется за ними убирать. Мои пальцы с силой стиснули горлышко пивной бутылки… и я снова опустилась на скамейку.

Я должна была сразу догадаться… насчет Бена. Он всегда смотрел на вещи скептически. Сама виновата, как можно было ему поверить?! Нельзя быть такой наивной. Все люди такие, все они подлецы, делают, как удобно им, и все им сходит с рук.

Меня осенило, кусочки пазла один за другим вставали на место, я даже растерялась, не зная, с чего начать и как расставить по местам всех этих поганцев. Бена я отправила в конец списка. Пока думать о нем было слишком больно.

Я совершенно распустила отца и братьев, позволив им бездельничать и быть беспечными. Поддерживала их, помогала с выплатой ипотеки, прибиралась у них в доме и тем самым потакала, давая понять, что это правильно. Ничего правильного, но себя я должна винить не меньше, чем их.

Мама от всего этого не была бы в восторге. Она хотела, чтобы все мы добились лучшего. Хотела, чтобы у каждого из нас в жизни был выбор, а не «лишь бы какая» работа без всяких перспектив. Образование стало для меня ключом, открывающим новые пути. Но я сама же себе и закрыла эти возможности. Если честно, в последнее время работа начинала меня угнетать, слишком уж она влияла на мою жизнь.

Ева намекнула мне тогда… всегда есть выбор, Кейти. Ты можешь решиться и все изменить.

Она права. Я расчистила место вокруг себя, а теперь точно так же должна расчистить собственную жизнь. Внезапно ощутив решимость, я вскочила с лавки. Пора, пора внести эти изменения.