– Кейт! – В голосе Аврил улавливалось сочетание торжества и гордости собой. – Ты… будешь… мной… довольна… и… расцелуешь!!!

– За что? – Зажав трубку подбородком, я продолжала печатать. Отчет по Копенгагену еще не окончательно доведен до ума, а Ларс придет с минуты на минуту.

– Я это уладила. Утренние репортажи из «Йема». Что скажешь?

– Что?

– Ну, сама понимаешь, шоу. Включения из «Йема». Прямой эфир. Смакуем датские булочки. Интервьюируем посетителей. Я уже попросила Еву приехать и организовать мастер-класс и дегустацию, вместе с Софи. Конрад проведет урок по мебели. Мой продюсер в восторге от этой идеи. В ВОСТОРГЕ. В восторге.

– Охренеть! – Я чуть не выронила трубку. Меньше всего я ожидала такого. Меган просто удар хватит. – Это… это невероятно. Как тебе удалось это провернуть?

– Ну… как тебе сказать… – И я услышала смущенный смешок Аврил. – Если честно… я собираюсь обнажиться.

– Что? – Аврил, конечно, красавица, но этого ли ждут зрители утром, за завтраком?

– Душу я свою хочу обнажить, Кейт, а не сиськи. Хотя, – добавила она на полном серьезе, как будто и впрямь обдумывая реакцию публики, – скандинавам, я слышала, свойственно здоровое отношение к обнаженке, так что и нам надо брать с них пример. – Она прыснула. – Не знаю только, что на это сказал бы Кристофер.

– Обнажиться? – вернулась я к началу разговора.

– Открыть все о сущности хюгге… и о том, чему я научилась в Копенгагене. Обращать внимание на мелочи. И уметь понимать важность этих мелочей – испечь кому-то пирог, выбрать время побыть вместе, зажечь свечи и устроить праздник. Мой продюсер, когда узнал, что я буду рассказывать о своем браке, эту идею чуть с руками не оторвал.

– Аврил! Ты не обязана это делать.

– Кейт, милочка, я, конечно, горю желанием тебе помочь, но это и моя карьера тоже. И я зациклена на своей работе. Зрители хотят тепла. И я в состоянии им это дать. Раньше я этого избегала, потому что боялась показаться слабой, но, знаешь, людям именно этого и нужно. Их хлебом не корми, только покажи звезду, ранимую, у которой есть уязвимое место. Лучше сюжета для телевидения не найти.

– А как муж к этому относится?

– Помогает. Видит, как меня это захватило. Не забывай, он очень успешный бизнесмен. Он любит меня, а еще знает, что сколько стоит… и, – мне явственно послышалась благодарность в ее звенящем голосе, – согласился поддержать проект.

– Ого, ну ничего себе, я… даже не знаю, что сказать.

– А тебе и не надо ничего говорить. Я после этого стану знаменитостью.

– Просто фантастика.

– Да-да, и Софи тоже. Так и быть, пусть ей тоже перепадет частичка славы – совсем капелька.

– Я слышала, она была у тебя, вы вместе готовили.

– Ага. Она такая милая. Свежая датская сдоба утром на всю съемочную группу – это было очень кстати. Теперь они собираются каждое утро завтракать в «Йеме»…

– Каждый день?

– В течение недели, дорогуша. Целой недели.

– Я правильно расслышала? Это будет прямая трансляция из «Йема» каждое утро в течение недели??

– Йес!

– Целую неделю? – Все не верилось мне. Я даже охрипла. От волнения. Она, видимо, шутит.

– Кейт, я тебя сейчас придушу. Только не говори, что это ужасная проблема, потому что нельзя сообщать о съемках меньше, чем за неделю или что-то в этом роде – если будет отказ, это удар по бюджету, мой продюсер в это уже вложился.

– Никаких проблем. Вообще никаких. Ни больших, ни маленьких, ни малейших. – Украдкой я осмотрела комнату, думая, что все на меня смотрят, ведь происходит нечто невообразимое, невероятное, из ряда вон выходящее, но все занимались своими делами.

– Это потрясающе. Ты потрясающая. Я поверить не могу. Ты удивительная.

– Да, я такая, – со смехом подтвердила Аврил.

– Я… не знаю, что сказать. Как тебе удалось?

– Да у меня просто голова лопалась, столько разных идей я привезла из Копенгагена. А все про Данию и хюгге сейчас очень в тренде. Мой босс сказал, что никогда не видел у меня такого энтузиазма. И решил, что зрителям это тоже понравится. Он… эээ… сказал, вообще-то, что я стала намного ближе зрителю. Я, конечно, не представляю, о чем это он, но решила ему поверить.

Конечно, мы обе отлично представляли, о чем это он. В последнюю неделю Аврил стала заметно мягче – то ли оценила свое домашнее счастье, то ли поняла, что вся эта конкуренция и борьба на службе не так важны, как ей представлялось.

Я окинула взглядом офис, погруженных в дела коллег. Никто из них и не подозревал, что сейчас произошло и какой огромный успех свалился на меня буквально с неба. Может, мне стоит взять пример с Аврил?

С подготовленным отчетом и ворохом бумаг я постучала в дверь к Меган. Кабинет был пуст.

– Ты случайно не знаешь, где Меган? – спросила я девушку, чей стол стоял рядом.

– Она в переговорной, на встрече.

– Встреча у нас назначена в десять.

– Да нет, они заседают с девяти. С этим датским парнем.

– Ларсом Вильдером?

– Вот-вот, с ним.

– С девяти?

– Да, да, – раздраженно (сколько можно, не дают работать) ответила девушка.

Не дожидаясь лифта, я через две ступеньки понеслась по лестнице. Вчерашний разговор. Только теперь до меня дошло. Вот что значит витать в облаках и не слушать, что тебе говорят. Ты можешь к нам присоединиться в десять.

Задыхаясь от бега и злости, я влетела в комнату и увидела за круглым столом Ларса, Меган и Джоша.

– А, это ты, Кейт, – Джош подал голос первым. – Присаживайся, мы как раз заканчиваем обсуждать наши предложения.

Я устремила на Меган испепеляющий взгляд.

– Кейт, – Ларс вскочил и, обогнув стол, выбежал мне навстречу. Схватив меня за руки, он стал энергично их трясти, а потом и вовсе поцеловал в щеку, незаметно подмигнув при этом.

– Ларс.

– Как вы долетели?

– Хорошо, спасибо.

– Знаете, а я очень благодарен судьбе, что вы не попали на тот рейс. Иначе моя мать еще долгие часы лежала бы на холодном полу. – Он обернулся к Джошу: – Я в неоплатном долгу перед Кейт. Она спасла мою мать.

Это прозвучало ужасно высокопарно. Идеальное чувство английского языка внезапно изменило Ларсу. Зачем говорить «спасла» там, где скромного «помогла» было бы вполне достаточно.

Джош заерзал на стуле, растерянно поглядывая то на меня, то на Меган. На лице у него было явно написано: почему я узнаю обо всем последним? Меган быстрее сориентировалась в ситуации и сладко улыбнулась:

– Да, Кейт прекрасный сотрудник. Нам с ней повезло.

– Я вижу, – невозмутимо проговорил Ларс. – И уверен, что вы цените ее и отдаете должное ее деловым качествам.

– Конечно, – закивала Меган.

– В Дании очень ценят совместную работу, в одной связке. Приятно видеть, что и вы так же смотрите на вещи.

– Теперь, когда Кейт наконец подошла, можем мы вернуться к обсуждению нашей новаторской маркетинговой кампании? – с умиротворяющей улыбкой спросила Меган.

Новаторская маркетинговая кампания? Что-то новенькое, впервые слышу, что ее готовили.

– Итак, Ларс, как мы уже говорили, – подхватил Джош, – план таков: до официального открытия проведем серию необычных, дразнящих и возбуждающих интерес акций – например, такая бомба: мы наводним столицу воздушными шарами.

– Наводним шарами? – Ларс растерянно скользнул по сидящим за столом и остановил взгляд на мне, демонстрируя полное непонимание. В ответ я округлила глаза и слегка пожала плечами – мол, сама ничего не понимаю.

Джош прервал молчание, продолжив свой рассказ:

– Это будет совершенно потрясающая и сложная операция. Мы уже с успехом проводили такие рекламные кампании и получали позитивные отзывы и награды. В данном случае мы планируем заказать десять тысяч воздушных шариков с датским флагом на них. Их будут распространять в ключевых местах по всей столице наши помощники – этакие лазутчики, группами по четыре, в униформе «Йема»… Мы думаем также организовать перекрестную рекламу с нашим клиентом с автомобильного рынка, хотим обставить все с помпой и заинтриговать публику. Бомбить будем Сейнт-Панкрас, Кингс-Кросс, Паддингтон, Ватерлоо… все ключевые точки, такие как Трафальгарская площадь, Оксфорд-Серкус, Ковент-Гарден… все подобные места. В результате люди начнут спрашивать друг друга, что это за шарики, что это значит? Почему датский флаг?

– Бомбить? – недоуменно переспросил Ларс, вдруг утратив свой безупречный английский.

– Бомбить не прямо в смысле «бомбить», – обаятельно улыбнулся Джош. – Это термин. Как бомбить фотографиями.

Ларс продолжал хмуриться.

– Эти шарики. Мне кажется, это не совсем экологично, не дружественно по отношению к окружающей среде.

– Они будут биоразлагаемыми, конечно, – отмахнулся Джош. – Это привлечет внимание.

– Но что датский флаг говорит о «Йеме»? Нам хотелось дать людям почувствовать хюгге. Ваше предложение не совсем в духе хюгге.

Меган, явно почувствовав, что им не удается заинтересовать Ларса, нахмурилась и переключилась на меня:

– Кейт, надеюсь, ты что-то принесла. Есть новости о результатах пресс-тура? Может, ты готова рассказать Ларсу, на какое освещение события в СМИ мы можем рассчитывать.

Набрав воздуха, я начала:

– Все шесть участников тура считают его фантастическим. Им очень понравилась программа, и все они готовят публикации, колонки, статьи по результатам поездки.

На лице Джейсона я заметила скептическую усмешку: ну да, как же, знаем мы эти обещания.

– Молодец, Кейт, отличая работа, – похвалила Меган. – Я уверена, ты предоставишь Ларсу полный отчет. Ну, если у тебя все, хочу предложить вернуться к теме, поднятой Джошем, время бежит, а эта кампания важна.

Джош зевнул, даже не стараясь прикрыть рот.

– Извините, – перебила я, – я не закончила.

Ларс откинулся на спинку кресла. Мне показалось, что он с интересом следит за происходящим и улавливает все нюансы и подтексты.

– Помимо прочего, Софи организует демонстрацию – мастер-классы по выпечке изумительной датской сдобы.

– Ты можешь включить это в свой письменный отчет.

– Мастер-классы по выпечке датской сдобы на утреннем телеканале, в день открытия. Аврил уже договорилась о прямых включениях из «Йема». Репортажи оттуда будут проходить в течение недели. – Я подождала, пока они осознают услышанное. Приятно было видеть Меган с отвисшей челюстью и обалдевшего Джоша. Наконец Меган одобрительно улыбнулась и медленно кивнула. – Расписание включений на всю неделю Аврил должна прислать сегодня. – Я откинулась на спинку, сцепив пальцы и положив руки перед собой на стол.

– Это невероятно.

– Черт, это просто фантастика, – сказала Меган, глядя на меня с обожанием. Джош все еще выглядел обалдевшим.

Бар, выбранный Беном, был недалеко от моей работы, через Ковент-Гарден, так что я прибыла без опоздания и с радостью увидела, что он уже за столиком, с кроссвордом и полупустой бутылкой «Короны» в руке. Я постояла в дверях, наблюдая, как он грызет ручку, размышляя над словом, и рассеянно отпивает пиво из горлышка. Видно, я совсем с ума сошла, если при виде того, как он глотает, меня охватило страшное волнение, а пульс зачастил. Кто бы мог подумать, что шея – такая эротичная часть тела. А может, мне просто вспомнился его запах и прикосновение к его щеке, тогда, в Тиволи, такое интимное. Я перевела дух и переступила порог. Бен поднял голову. Мое сердце сбилось с ритма, когда я увидела, что он расплылся в радостной улыбке.

Подходя к столу, я улыбнулась в ответ, но сама снова занервничала, не зная, как поздороваться. К счастью, Бен решил эту сложную проблему за меня: он вскочил, обнял меня, легко коснулся губ. От поцелуя у меня закружилась голова, и он это заметил, потому что улыбнулся понимающе, и при виде мелких морщинок в углах прищуренных глаз я еще сильнее поплыла.

Господи боже мой, да я не просто увлечена Беном Джонсоном. Я влюбилась, втюрилась, я от него без ума. А ведь мне почти удалось внушить себе, что все, что было в Копенгагене, мне просто приснилось. Что это не реальная жизнь. И что этот флирт и все романтические чувства остались в Дании, но нет… это пьянящее ощущение того, что тебе кто-то нравится, а ты нравишься ему (а по лицу и искрящимся глазам Бена я могла безошибочно определить, что это так и есть), что все это невероятный кайф.

– Привет, я соскучился. – Снова этот ласковый взгляд, от которого замирает сердце. – Как на работе, все хорошо?

– Неплохо. – Я улыбнулась в ответ, ведя безмолвный разговор параллельно с болтовней на словах. – Совсем неплохо. Аврил отличилась.

– Да ладно?

– Еще как. Поразила всех!

– Может, выпьешь, а потом расскажешь мне все? Чего тебе хочется?

– Вот такого же, – я показала на бутылку пива перед ним. Место он выбрал удачно: бар не был переполнен, атмосфера спокойная, без буйного веселья, типичного для лондонских заведений после окончания рабочего дня.

Бен пошел к барной стойке, а я заглянула в его кроссворд.

– Не очень-то у тебя получается, – подколола я, когда он вернулся.

Он пожал плечами и загадочно улыбнулся.

– Мысли заняты другим.

Я стала играть с картонной подставкой под пиво и ухитрилась уронить ее на пол, да так, что она покатилась под соседний стол. Бен милостиво предпочел этого не заметить. Нужно взять себя в руки – возбуждение било через край.

– Так что сделала Аврил? С мужем-то она помирилась?

– По словам Софи, там все в полном порядке. А утром я разговаривала с самой Аврил, и голос у нее был очень радостный.

Я рассказала ему о планах с прямым эфиром:

– На работе все только об этом и говорят. Честно, можно подумать, что я в одиночку спасла помет котят, сразилась с ордой многоголовых чудищ или приготовила чай для всего отдела.

– Помет? – Бен был заинтригован и даже нагнулся ко мне поближе, чтобы лучше слышать. Бар постепенно наполнялся людьми, и становилось более шумно.

– Единовременный приплод некоторых животных, – с самодовольным видом отчеканила я. – Прекрасное слово для кроссворда.

– Точно. Я запомню. Стало быть, не говоря уже о глубочайших познаниях в биологии и английском, – он так выразительно изогнул бровь, что я хихикнула, – ты сегодня была героиней дня.

– Ага, по крайней мере сегодня. К завтрашнему дню все будет забыто. Хоть бы у моих боссов что-нибудь задержалось в голове.

– А что слышно о твоем повышении?

Я закусила губу и под столом сжала кулаки.

– Вроде неплохо… но они говорят, что ждут появления публикаций после пресс-тура…

– Тогда у меня хорошие новости. Я почти заканчиваю статью. На самом деле архитектура там очень занятная. Я уже подумываю о втором материале, про здания в городе и контрастах между старым и новым. Проекты просто удивительные, причем многие, вроде здания Оперы, проектировали, строили и вводили в эксплуатацию в партнерстве с частными лицами и компаниями.

– Как же мне понравилась та поездка по каналу! – Я вспомнила великолепные здания у самой воды и чудесные яркие краски домов на причале в Нюхавне. – Не считая того момента, когда Аврил чуть не лишилась головы.

– О да, это было незабываемо. После поездки ты, наверное, долго приходила в себя.

– Честно говоря, это заставило меня переоценить многие вещи. Я поступила в любительский хор, Рок-Хор. – Я мечтательно улыбнулась, вспомнив вечер накануне. – Совершенно случайно. А в четверг мы с Конни, соседкой по квартире, совершили набег на ИКЕА – сидя дома. Мы изучили каталог и наметили, что хотим купить, и теперь мы с Конни будем хюггифицировать нашу квартиру.

– Это что за штука? Хюггифицировать?

– Это мы с Конни придумали. Целый год мы с ней страдали из-за того, что квартирка в кошмарном состоянии, даже переезжать готовились. Но район уж очень хорош. И цена приличная, и соседи ничего. А после Копенгагена меня вдруг осенило, что мы многое можем изменить сами, стоит только оторвать свои задницы от дивана. – Я болтала безостановочно, а Бена это, кажется, забавляло. – На стенках плесень, а ты привык и так и живешь с этой плесенью. А сейчас мы поставили перед собой задачу. Сегодня вечером ты меня спас: если бы не наша встреча, я красила бы стену.

– Ну, если это засчитается мне как героический поступок, я согласен. – Он согнул руку в локте, демонстрируя бицепс. – Но ты все больше о ремонте, а хюгге при чем?

Ага, скептик остается собой.

– Ты мне не веришь? Или проводишь журналистское расследование, проверку и перепроверку? – шутливо возмутилась я. – Всё про уют, комфорт, хорошую удобную мебель, про разные мелочи, которые поднимают настроение и заставляют начать ценить свое время. Это все меня по-настоящему перевернуло, вызвало отклик в душе. И о доме, в котором живу, я теперь вижу его в совершенно ином свете.

– Я тоже сейчас вижу свой дом в ином свете, так племяннички успели его изуродовать и столько всего испортить. Сейчас я меняю замки. Так что расскажи мне лучше про Рок-Хор и про то, как это ты умудрилась попасть в него совершенно случайно. Сгораю от нетерпения.

За коротким смешком я постаралась скрыть некоторое разочарование оттого, что Бен скептически отнесся к моим рассказам о доме и так резко сменил тему.

– Просто я сделала то, о чем давно мечтала. Я каждую неделю хожу мимо большого объявления возле церкви. Вчера ушла с работы пораньше, вот и решила заглянуть. Хотела взять листовку с информацией.

Я залилась смехом.

– И что?

– Там была чокнутая тетка, симпатичная, но совсем сумасшедшая. Она решила, что я из хора, поэтому взяла меня в оборот. Я ей помогала двигать столы, а ведь мы даже не познакомились. А потом… не могла же я уйти, чтобы ее не смутить, поэтому осталась и пела.

– Хорошо еще, что они там не занимались каким-нибудь экзотическим боевым искусством.

– А это идея! Мне всегда хотелось стать ниндзя!

– Не пугай меня. Ты и так бываешь лютой.

Мы снова вернулись к флирту.

– Лютой? – Я высоко подняла брови.

– О да. – После короткой паузы он добавил: – Но в очень милой форме. Когда защищаешь других людей. Ну а петь тебе понравилось?

Я зажмурилась от удовольствия.

– Еще как. И люди там симпатичные, а я и забыла давно, какой это кайф – петь, особенно вместе с другими. – Я понимала, что опять возбужденно тараторю, но Бен сидел в расслабленной позе, и, судя по всему, мои неожиданные излияния были ему интересны. Поэтому я продолжила: – Ничего подобного я не испытывала уже много лет. Когда я только сюда переехала, Лондон меня так ошеломил, что я вообще ничего не делала. Было так здорово, что вокруг масса народу и все такие разные…

(А потом я уткнулась в работу и ограничила жизнь узкими рамками, после чего она почти перестала радовать.)

– Я именно из-за этого люблю играть в футбол. Кого только нет у нас в команде: сантехники, грузчик, бухгалтер, ландшафтный дизайнер, кинорежиссер и ортопед. Когда на работе дойдешь до белого каления, игра ставит мозги на место. Как и в случае, когда твоя сестрица устроит в ванной потоп.

– Как она, кстати? Переехала уже?

– Да, слава богу, а я до сих пор все пытаюсь привести свою квартиру в нормальное состояние и наладить отношения с соседями. Они не в восторге от того, что в их ванной весь потолок мокрый. Но с другой стороны, счастливы, что с отъездом малолетних преступников уровень шума вернулся к норме, так что надеюсь, они меня простят.

Я сочувственно сморщилась.

– Ой-ёй-ёй. Придется тебе договариваться со страховщиками.

– Не-а, не придется. Все оплатит Рик, ее муженек. Он передо мной в долгу за целую неделю спокойной жизни, без семейных дрязг и раздоров. А я подумываю переехать втихую и не сказать ни сестре, ни матери.

– Ты этого не сделаешь, – поддразнила я.

Бен изменился в лице.

– Но это очень заманчиво. Честно говоря, я бы с радостью открутил башки и Эми, и Рику. Ну а как твои? Успела с ними повидаться?

– Нет, я… У меня руки не дошли. Дел по горло.

– А в эти выходные ты занята? – вдруг выпалил Бен, как будто давно готовился, а когда наконец решился задать этот вопрос, слова сразу же и вылетели.

– Эгхм… нет. – Мне вдруг стало безразлично, что я могу показаться унылой одинокой неудачницей, которой даже не с кем провести выходные.

– Давай поужинаем вместе в субботу? Ты любишь карри? Индийское? Рядом со мной есть симпатичный ресторанчик, – теперь настала его очередь тараторить (что выглядело довольно мило).

Наша непринужденная беседа вдруг застопорилась, мы оба осознали, что только что перешли к новому шагу в отношениях. Со сдавленным от волнения горлом я смотрела на Бена. Выражение лица у него было отсутствующее, только часто билась жилка на шее.

– В э-ту субботу? – Я скрестила лодыжки под столом.

– Да. Вот в эту субботу. – Он протянул руку и легко сжал мне запястье, отчего у меня снова побежали мурашки. – Кейт, ты согласна со мной поужинать?

Весь воздух из легких куда-то исчез, так что я чуть слышно прохрипела сдавленным голосом:

– Д-да. Я… с удоволь… с удовольствием.

Бен повернул мою руку вверх ладонью и положил на нее свои пальцы, а заметив, как я дрожу, хищно улыбнулся. Он ясно видел, как он на меня действует. Правда, мне показалось, что и он взволнован не меньше, хоть и скрывает это за хитрым прищуром.

У него зазвонил телефон, но он не стал отвечать.

– Я закажу столик. Место очень популярное. – Бен помолчал, впившись в меня взглядом. – Это совсем недалеко от моего дома.

Вот оно. Решающий момент. Вероятность.

– Здорово. Прекрасно. – Мы улыбались друг другу, не замечая ничего вокруг, как будто были на острове.

– Там немного… спокойнее, чем здесь. Я закажу столик. На восемь нормально?

– Да. Очень хорошо…

У него снова затрезвонил телефон.

– Вот придурок, он не отвяжется. Прости, я должен прочесть это сообщение, но я и так знаю: оно с работы, и они хотят, чтобы я несся в редакцию. – Он прочитал, и лицо у него вытянулось. – Так и знал. – Он повернулся ко мне. – Черт, вот дерьмо. Я не хотел… но они не отстанут, а скрываться еще хуже.

– Да ничего, не волнуйся.

– Нет, я бы не стал, клянусь, но сейчас я пытаюсь вернуться в бизнес-редакцию. Там у них сенсационный материал, я вызвался помочь. И по закону подлости именно сейчас что-то там не ладится. Я срочно должен вернуться. – Он дотронулся до моей руки, и это прикосновение, легкое как перышко, значило больше, чем проникновенное пожатие. – Кейт… Это не значит, что работа для меня важнее… Черт, получается, что так… это совсем другое.

Не отнимая руку, я тихо смеялась над тем, как он неуклюже путается в словах.

– Я все понимаю. – Я встала, а Бен схватил газету и пиджак. – Увидимся в субботу.

В его глазах блеснула благодарность.

– Спасибо тебе за понимание.

– Давай-ка лучше молиться, чтобы и в субботу им не потребовалась скорая журналистская помощь, – и я улыбнулась.

– Хм, учти, обои считаются вышедшими из моды. – Он подхватил меня под руку, и мы пошли к выходу. – Шторы на окнах – пережиток прошлого. Диваны – отстой и древность.

Как только мы вышли на людную улицу, я повернулась и смерила его снисходительным взглядом.

– Очень смешно. Ну и насмехайся сколько хочешь. А я люблю свою работу. – Я вдруг поймала себя на том, что говорю неискренне, скорее по привычке.

Спустя несколько поцелуев, прерываемых лихорадочным писком сигналов о сообщениях, он нехотя оторвался от меня, на прощание приложив к моим губам большой палец.

– Надо идти.

До субботы еще далеко, но я продержусь, ведь все это время меня будет сопровождать грустный, полный сожаления взгляд, подаренный им на прощание.