С утра снова шёл дождь. Небо заволокло серой пеленой, тропинки развезло, под ногами чавкал превратившийся в грязь песок, маленький пляж пропитался водой, и спускаться к нему по размокшему склону было противно. Дождь надоедливо скрёб по крыше коттеджа, стучал по крыльцу, взбивал пузыри на лужах. В том числе на самой большой луже, в которую превратилось озеро. Дождь был первым напоминанием о неизбежно приближающейся осени.

Андрей сидел у окна, тупо созерцая эту картину. Делать ничего не хотелось, заброшенный компьютер так и пылился на столе. Не пылился, конечно, – горничная добросовестно убирала в коттедже каждое утро, – но и не включался с того самого дня, когда они с Леной поехали в Крым. Какой там компьютер! Утром Лесовскому стоило больших усилий заставить себя сходить на завтрак. И то лишь потому, что вчера он целый день провалялся в постели голодный, слушая дробь капель по крыше.

На стуле лежали небрежно брошенные Белкой плавки-бикини. Андрей хотел спрятать, когда вернулся, а потом передумал. Так казалось, что Белка вернётся с минуты на минуту, и вновь всё будет, как прежде…

Он вздохнул, зацепившись взглядом за эти плавки. Лена ехала налегке, оставив все вещи, будто собиралась отлучиться на денёк. А получилось… навсегда? Неужели и впрямь, навсегда? Почему они так нелепо расстались? Не ссорясь, не споря, не выясняя отношения. Его просто попросили уйти. Как вышло, что он оказался не нужен?

Андрей закрыл глаза, сдавил лицо руками. Причина известна – его поведение. Он всегда позволял Белке самой принимать решения, с удовольствием подчинялся, самозабвенно играл роль младшего. И когда ей потребовалась помощь, оказался не готов к этому. Вернее, на его помощь даже не рассчитывали! В самом деле, что он умеет? Фантазировать, строить воздушные замки? Что он мог предложить? Свои чувства, любовь? В реальной жизни любовь, не подтверждённая чем-нибудь материальным, дёшево стоит. В реальной жизни нужны крепости с толстыми стенами, а не воздушные замки. В реальной жизни он никто и ничто.

Неожиданно вспомнился эпизод из далёкого детства. Неправда, неожиданности не было. Это всегда сидело где-то глубоко в душе, как старая заноза…

Савелий жил в их дворе, сколько Андрей себя помнил. Серый беспородный котяра был ничейный. Или общий, это ведь одно и то же? Кормился он в основном милостью доброй тёти Даши из второго подъезда, хотя не брезговал мелким воровством и попрошайничеством. Савелий был котом безвредным и мирным, потому большинство жителей дома относились к нему снисходительно.

Охотничий инстинкт проснулся у Савелия в самую неподходящую минуту. Как раз тогда, когда Петрович, Тёмкин отец, изрядно принявший «на грудь», устал выгуливать четырёхлетнюю Светку и присел на лавочку, наблюдая, как дочь кормит слетевшихся на дармовое лакомство голубей. Сам Тёмка, а вместе с ним Андрей, Воха и Димон, были неподалёку, – забравшись на толстенные нижние ветви старого клёна, обсуждали только что просмотренный блокбастер «Тень голубой звезды».

Всё вышло так быстро, что Андрей не сразу и сообразил, в чём дело. Серая молния ударила из близлежащего куста прямо в гущу стаи. Шум хлопающих крыльев, резко оборвавшийся птичий писк, и в следующий миг – оглушительный Светкин рёв. Савелий сидел, победно сжимая в зубах жирного сизаря.

– Ах ты ж! Ах ты ж!

Петрович, неуверенно размахнувшись, запустил в кота полупустой пивной банкой. Савелий удивлённо оглянулся, но всё же ретировался назад в кусты, не выпуская добычу. Только несколько сизых пёрышек осталось на ведущей к подъезду дорожке.

– АААА! Птичка! АААА! – не унималась Светка.

– Доченька, доченька… Да что ж это! – растерянно вторил ей Петрович.

А от подъезда неслась дебелая и грозная тётя Зина, Тёмкина и Светкина мама.

На следующее утро Тёмка вышел во двор темнее тучи. Поделился неприятностями с друзьями:

– Светка вчера часа два ревела. А мамка на папку ещё дольше орала, что из-за него у ребёнка теперь психическое расстройство будет. А потом – он на меня.

– А ты тут причём? – удивился рыжий долговязый Димон.

– При том! Папка сказал, что если Савелия во дворе увидит, то лучше мне домой не возвращаться.

– Куда же ты его денешь?

– Он сказал, что кота утопить нужно. Что от него никакой пользы, одни неприятности.

– Как это, «утопить»?

– Поймать, сунуть в мешок и отнести на Марсовский ставок.

Все тут же замолчали, стараясь переварить услышанное. Пухленький неуклюжий Тёма обвёл взглядом приятелей.

– Поможете? Я один не смогу.

– Жалко Савелия, – неуверенно протянул Димон.

– Сам виноват! Нашёл время голубей ловить! – Воха зло сплюнул под ноги. – От него и правда, один вред. Помните, как он мой бутерброд сожрал на той неделе?

– А у Дрона сосиски из пакета весной вытащил, – тут же продолжил список кошачьих преступлений Тёма. – Влетело, небось, от матери, да?

Андрей лишь плечами пожал. На Савелия за тот случай он давно не сердился, тем более, сам виноват. Забыл пакет с продуктами на лавочке, увлёкшись сбиванием сосулек с балконов второго этажа.

– Савелий – вор, бандит и убийца. И заслуживает самого сурового наказания – смертной казни, – вынес приговор Воха.

– На смертную казнь мораторий, – Димон ещё пытался сопротивляться.

– Это для людей мораторий, а для котов не объявляли, – отмахнулся Воха. – Что ты всё ноешь, как девчонка? Боишься, что ли? Вон, Дрон и тот согласен.

Нет, Андрей вовсе не был согласен. Но реальность происходящего никак не хотела укладываться в голове. Не верилось, что Тёма и Воха вправду собираются убивать Савелия. И потому он молчал, не зная, как поступить.

– Ничего я не боюсь! – запротестовал Димон. – Просто Савелия жалко.

– Жалко у пчёлки, и то только летом! Пухлый, тяни свой мешок! – Воха принял на себя командование карательной операцией. – Пойдём Савелия ловить.

Кота они нашли за домом, в его любимом месте. Зажмурив глаза, тот нежился на утреннем солнышке.

– Кис-кис-кис! – Воха медленно двинулся к приговорённому. – Пухлый, мешок спрячь! А то он догадается.

– Надо было колбасы кусок взять, – подумал вслух Тёмка.

– Я его и без колбасы поймаю!

Воха, ласково улыбаясь, протянул руки к удивлённо глядящему на него Савелию. Андрею очень захотелось крикнуть: «Беги!» Но это было бы нечестно, это было бы предательством.

– Хороший котик, иди сюда, не бойся!

Савелий позволил себя взять. Но тут же почувствовал подвох и дёрнулся, пытаясь вырваться.

– Пухлый, чего стоишь? Мешок давай!

Савелий испугался не на шутку, и неожиданно вывернувшись, уцепился когтями в Воху. Тот заорал от неожиданной боли, ослабил хватку. Кот вырвался, метнулся сквозь кольцо обидчиков, взлетел на макушку росшей за домом берёзы.

– Что вы рты пораззявили?! – Воха зажимал ладонями выступающую из глубоких царапин кровь. – Дрон, он же у тебя прямо под ногами прошмыгнул! А ты где со своим мешком был?!

– Сам выпустил! – попытался оправдаться Тёмка.

– Ты бы не выпустил, если б тебя так полоснули! Сейчас он у меня за всё получит!

Они обступили берёзу, где засел взъерошенный, перепуганный Савелий. Как его оттуда снять? Только маленький жилистый Воха мог бы забраться на самую верхушку дерева.

Поняв взгляды приятелей, Воха отрицательно покачал головой.

– Не, не полезу. Он и глаза выцарапать может.

– Подождём, пока спустится?

– Ага, дождёшься. Он до ночи там просидит. А я с ним ещё за это не поквитался! – Воха покрутил измазанными кровью руками. – Давайте его собьём.

– А камни где взять?

– На котловане есть. – Воха повернулся к Андрею: – Дрон, мы за камнями, а ты стой, следи за Савелием, чтоб не улизнул.

Приятели помчались за боеприпасами, а Андрей остался под деревом. Стоял, задрав голову, и мысленно просил: «Савелий, убегай, пока не поздно! Убегай из нашего двора!» Но кот не понимал и лишь таращил на него свои глазища.

Минут через пятнадцать запыхавшаяся троица вернулась. Тёма вытрусил из мешка приличную горку булыжников.

– На, Савелий, получи! – Воха размахнулся, швырнул первый камень. Описав дугу, тот шлёпнулся вниз, даже не задев ветви.

– Снайпер из тебя! – ехидно прокомментировал Димон.

– Ты тоже с первого раза не попадёшь! Пристреляться надо.

– Я то попаду, если захочу…

– На спор?!

– Да не хочу…

– Трус! На спор – боишься!

Димон зло фыркнул, выбрал из горки камень, взвесил на ладони. Прищурился, запустил в мишень. Булыжник мягко ударил в серую спину. Савелий, жалобно мявкнув, крепче уцепился за дерево.

Димон победно уставился на Воху.

– Видал?

– Один раз – случайно! Я тоже сейчас попаду!

– Случайно?!

Камни полетели один за другим. А потом Тёмка заметил, что Андрей по-прежнему стоит в стороне, не принимает участия в соревновании на меткость. Спросил подозрительно:

– А ты чего?

– Он не докинет! – махнул рукой Воха.

– Дрон, ты что, слабак? На! – Тёма протянул булыжник.

Не до конца осознавая, что делает, Андрей взял камень, размахнулся, бросил. Сердце замерло испуганно. Он не понимал, чего боится больше: показать, что слабак, или ПОПАСТЬ.

Камень летел медленно-медленно, как во сне. Уже видно было, что пролетит мимо, едва задев ствол дерева…

Камень ударил прямо в уцепившуюся за кору лапу. Савелий не удержался и съехал на добрых полметра вниз.

– А ты говорил, «слабак»! – одобрительно свистнул Димон. – Да Дрон – лучший снайпер двора!

Град камней не ослабевал. Большинство пролетали мимо, но и Савелию изрядно доставалось. И каждый раз Андрей вздрагивал и старался, чтобы брошенные им камни летели подальше от мишени. Но приятели вошли во вкус. И если Димон только попадал, то Воха и Тёмка швыряли со всей силы, чтобы побольней…

Поняв, что на дереве не отсидеться, кот начал осторожно спускаться, выискивая возможность улизнуть. И чем ниже он был, тем чаще камни достигали цели. Метрах в двух от земли кот замер, жалобно мяукая, и тут же здоровенный булыжник, запущенный Тёмкой, угодил ему прямо в голову.

Кот упал на землю. Андрей слышал, что коты всегда падают на лапы, но Савелий грузно шлёпнулся на бок. С трудом поднялся и, шатаясь, попытался сбежать.

– Пухлый, хватай! – заорал Воха. И не дожидаясь приятеля, подскочил к коту, с размаху пнул ногой.

Савелий перевернулся, отлетел на несколько шагов, к стене дома. Он больше не мяукал, только упрямо пытался подняться на ноги.

– Сейчас я тебе покажу, как царапаться!

Воха снова был рядом. Ухватил за хвост и что было силы, шваркнул кота об стену.

Серое пушистое тельце упало на пластбетон, оставив на светло-жёлтой стене бесформенное багровое пятнышко. На задранной вверх мордочке начал вздуваться мутно-белый шар. Глазное яблоко вылезло из орбиты.

– Готов, – вдруг осипшим голосом прошептал Димон.

– Коты живучие, – неуверенно возразил Воха. – Всё равно утопить нужно.

И будто подтверждая его слова, лапа Савелия чуть заметно дёрнулась.

– Чего стоишь?! – Воха зло толкнул вперёд Тёмку. – Засовывай его скорей в свой мешок!

– Сам засовывай!

Толстяк попятился, не в силах оторвать глаза от жуткого зрелища…

– Что же вы наделали, ироды!

Никто не заметил, откуда за спинами появилась тётя Даша. Приятелей как ветром сдуло, даже обычно неповоротливый Тёма сумел улизнуть. Один Андрей застыл на месте. Происходящее было слишком жутким, чтобы оказаться явью. Нет, это мог быть только плохой, злой сон!

– Живодёр! – пальцы тёти Даши вцепились в ухо, больно выкрутили, будто стараясь вырвать с корнем.

– Дура, ты чего в пацана вцепилась?! – всё происходило во сне, и Андрей не удивился возникшему рядом Петровичу. – А ну отпусти! Прибили кота, туда ему и дорога!

– Пошли вы все! Сволочи! Самих бы вас так…

Разжав пальцы, тётя Даша неожиданно всхлипнула и опустилась на колени перед мелко вздрагивающим тельцем.

Андрей проплакал всю ночь. И мамины утешения не помогали. Ведь плакал он не от обиды на несправедливые обвинения, и уж конечно не от страха или боли в горящем огнём ухе. Пусть бы тётя Даша и в самом деле оторвала это проклятое ухо, лишь бы Савелий выжил! Почему он промолчал, не остановил их в самом начале? Димон бы его поддержал наверняка, а вдвоём они бы с Вохой справились. А уж с Тёмкой и подавно. Надо было решиться, не молчать, не стоять в стороне, позволяя другим действовать!..

Тётя Даша похоронила Савелия в дальнем углу двора, за клумбами. Андрей старался не смотреть в ту сторону. Он вообще редко показывался во дворе, просиживал целыми днями, запершись в своей комнате.

А потом лето закончилось. Вновь началась школа со своими повседневными делами, заботами. И о Савелии забыли. Раньше, чем снег укрыл едва заметный холмик.

Дождь равнодушно барабанил в окно. Стучал по крыльцу. Полоскал дорожки пансионата. Поливал деревья, кусты, соседние домики. Дождь, везде один унылый серый дождь. Вся жизнь – серый дождь. И в этой жизни те, кто умеют только чувствовать, мечтать и любить – бесполезны. В этой жизни нужны те, кто действует, решительно и бескомпромиссно. Те, кто способны хоть весь этот серый мир спалить, превратить в пепел, – ради любимой. А он, Андрей Лесовской, не способен. Так стоит ли ему в этом мире жить?

Дверь соседнего домика отворилась, на крыльце показался лысый толстячок, которого Андрей не раз видел за утренним моционом. Нежелание выходить под дождь сквозило в каждом движении толстяка. Не удивительно – дождь пришёл с запада, где всего в двух сотнях километров уродливо зияла радиоактивная проплешина, наследие ваххабитского восстания. Самая большая рана на теле Еврόссии. Но не единственная.

Однако нужда, которая гнала соседа, оказалась сильнее опасения поймать несколько миллибэр. Он огорчённо покрутил головой, накинул капюшон куртки и смешно засеменил по дорожке, пытаясь перепрыгивать лужи. «А куда это он собрался?» – запоздало удивился Лесовской. Дорожка обрывалась возле его коттеджа, здесь был тупик.

Мужичёк взбежал на крыльцо, нажал кнопку звонка. В комнате промурлыкала мелодичная трель. Андрей очнулся, вскочил с кресла. Быстро пересёк комнату, коридор, отворил дверь.

– Доброе утро! – Сосед, растерянно улыбаясь, протянул визифон: – Это, кажется, для вас. Сейчас письмо должно прийти.

– Для меня? – не понял Лесовской, но аппарат взял. – Да вы проходите в дом!

– Нет, я лучше здесь подожду, – толстяк решительно замотал головой.

Андрей зашёл в комнату, разглядывая виз. Что бы это значило? Почему письмо для него должно прийти на чужой номер? На номер незнакомого ему человека?

Короткий зуммер заставил вздрогнуть. Андрей быстро включил экран, уставился на только что полученное текстовое сообщение.

«Доброе утро, Андрей! Совсем там раскис? А у нас солнце.

На письмо не отвечай. Прочти сообщение, затем удали его, отключи питание, чтобы очистить кэш. После этого можешь отдать визифон хозяину.

Сегодня в 21.00 ты должен быть у старого маяка в 14 км западнее моего дома. Добирайся так, чтобы в посёлок не заезжать, дорогу ни у кого не спрашивай. Ты парень умный, не заблудишься.

Из пансионата уезжай в чём есть, без вещей, не предупреждая. По дороге обналичь карточку, сколько сможешь, и выбрось – дальше пользоваться ею нельзя. Виз свой тоже выбрось по дороге. И возьми какую-нибудь одежду для Лены, полный комплект на первый случай. Всё. Удачи!

Береги себя. Лена без тебя не выживет.

Медведева».

Андрей озадачено перечитал сообщение. Что оно означает? Хотелось немедленно перезвонить, выяснить, но приказ был – не отвечать. «Лена без тебя не выживет». Что бы ни означали эти слова, но от него ждали помощи, ждали действий.

Он стряхнул оцепенение, улыбнулся. Что ж, будем действовать. Быстро удалил сообщение, отключил питание, виз обижено пискнул и затих. Всё по инструкции! Если Медведева начинает отдавать распоряжения, то она знает, что делает.

Он вышел на крыльцо, протянул аппарат хозяину:

– Спасибо!

– Не за что, – сосед снова удивлённо посмотрел на него и засеменил по лужам к своему домику.

Андрей вернулся в комнату, огляделся. Всё, прощай комп с недописанным романом! Прощай, старая жизнь – начинается новая. Неизвестно какая, но вдвоём с Белкой. Жизнь, в которой умение любить значит не меньше, чем умение совершать поступки.