Звонок визифона заставил Берга вздрогнуть. Чёрт знает что такое! Если так себя растравливать, то на службе в СБ можно ставить крест, здесь нервы надо иметь стальные.

Он взглянул на экран. Лаура. Не хватало ещё одного ЧП на сегодня!

– Доброе утро!

– Доброе… Что-то случилось? Не ЧП, надеюсь?

– Не знаю, возможно и ЧП. Я как раз отчёт тебе заканчивала готовить, а тут всё так завертелось. Решила позвонить, сообщить основное.

– Ну сообщай.

– «Переговоры» начались. Сначала Маслов позвонил Буланову, а только что – Буланов Медведевой. Думаю, тебя это заинтересует.

– Буланов? И о чём они говорили?

– Я перешлю запись. Сначала вторую, она информативней.

Виз весело зачирикал, принимая файл, экран разделился пополам. Медведева и Буланов беседовали в видеорежиме. Открыто, ни от кого не прячась.

Лицо женщины на экране выглядело удивлённым.

– Алексей? Привет.

– Доброе утро, Ярослава, – маленькие глазки навигатора глядели растерянно.

– У тебя что-то случилось?

– Как сказать… Не знаю, – Буланов замялся.

– Говори прямо.

– Мне тут Маслов звонил недавно. Никогда прежде не звонил, а тут такой разговор…

– Не тяни!

– В общем, ни с того, ни с сего спрашивает: «Тебя жена любит?» Я растерялся. Потом говорю: «Конечно любит!» Он: «А ты её?» – «Разумеется!» Он хмыкнул так… Невесело, пожалуй. Не знаю, картинку он не включал. И говорит мне: «Счастливчик!» И сразу отключился. Я не понял, чего это он? Пытался перезвонить – пусть объяснится! – но он не отвечает. И командир не отвечает. Я уж беспокоиться начал, не случилось чего?

Медведева помолчала. Ответила:

– Нет, всё нормально.

– Ярослава, так чего он звонил? Может, ты объяснишь? Ты же всегда всё знаешь!

– Он всё понял, Лёша.

– Что понял-то?

– А из-за чего вы с ним друг на друга волками смотрели?

– Потому что он бабник! Для него женщины – всё равно, что игрушки.

– И?..

– И это неправильно! У мужчины должна быть одна женщина, одна любовь на всю жизнь. И наоборот, естественно.

– Вот и он это понял. Потому и сказал, что ты счастливчик. Что тебе ничего не грозило.

– В каком смысле?

– Да это я так, к слову.

– Хм… – Буланов задумался. Недоверчиво покачал головой: – Маслов, и вдруг понял. Не верится.

– В жизни всё бывает.

– Разве что так… Ладно, не буду тебе мешать. Передавай привет командиру. Соберёмся на базе, посмотрим, что с Масловым случилось. Неужто и правда, образумился?

Медведева не ответила, только грустно улыбнулась. Затем неожиданно окликнула навигатора, готового нажать кнопку отбоя.

– Алексей! Удачи тебе!

– Спасибо. И тебе удачи.

Буланов какое-то время удивлённо смотрел на экран, но Медведева отключилась сразу же, едва фразу закончила.

Картинка мигнула, экран погас на секунду. И вновь засветился. Лаура вопросительно смотрела на Берга, будто спрашивала: «ЧП или не ЧП?» Самому бы понять!

Рихард провёл пальцем по шраму. Буланов явно не в курсе происходящего, удивлён, но не встревожен. Обычный дружеский разговор? Нет, что-то за этим разговором стояло. Буланов в нём только статист, но слова Медведевой… и Маслова! Что-то в них скрыто важное, но сразу не поймать, надо сосредоточиться.

– Второй звонок присылать? – прервала его размышления Арман. – Там без видеорежима.

– А там есть что-то, кроме того, о чём Буланов говорил?

– Нет, он слово в слово передал.

– Тогда не надо пока, к рапорту подошьёшь. Что ещё?

– Медведева вокруг дома бродила. На пляжике побывала, где мы с тобой вчера вечером… Минут десять стояла на том самом месте. Совпадение, конечно, но жутковато, знаешь ли. Если она в самом деле ведьма…

– Как остальные? – перебил Берг.

– Пристинская больше не выходит из своего «летаргического сна». У Коцюбы небольшая истерика была – боится заболеть, как подруга. В общем, всё пока. А, ребята докладывают: Медведева опять свой «Феррари» из гаража выкатила. Наверняка «на свидание» собралась.

– Хоть в этот раз не провороньте!

– У нас авиетка теперь всегда наготове. Не уйдёт.

– Ещё какие-то новости?

– Самое главное сказала. Остальное – в рапорте.

– Хорошо.

Берг сел и, сильно оттолкнувшись ногами, заставил стул совершить несколько оборотов. Что же всё-таки прозвучало в разговоре Медведевой и Буланова? Он вызвал из памяти виза запись, просмотрел её ещё раз. И ещё – в ускоренном режиме. Вот оно! «…тебе ничего не грозило». Где что-то могло грозить Буланову? Ясно где – на Горгоне! Навигатору до конца экспедиции запрещено покидать корабль, но если бы он и участвовал в той злосчастной последней высадке, ему бы ничего не грозило. Во всяком случае, Медведева так считала. И, возможно, Маслов. А самому Маслову грозило. Потому он и сидел, запершись, в своём гостиничном номере. Потому Коновалец не выходил из квартиры. А Пристинская сбежала в «гнездо чайки».

Берг упёрся ногами в пол, заставив стул остановить вращение. Быстро пролистал дневник. «…Мне всё труднее управлять своим телом. Теперь я почти уверен, слабость – это побочный эффект приобретённых способностей. Видимо, моё сознание не совладало с ними…» Они теряли способность управлять телом – и Коновалец, и Пристинская. Должно быть, это жутко – ощущать себя трупом. Пристинская даже покончить с собой пыталась, только способа не придумала. А Коновалец придумал… Стоп! Вряд ли гедонист Маслов слишком страдал из-за пульса и температуры. Боялся – да, прятался всё время, чтобы не попасть в руки медслужбы. Страдать он начал, когда себя трупом ощутил. Именно это и хотел прекратить любым способом…

Любым способом?! А не этот ли способ он искал ночью в Варшаве? Нашёл? И его странный звонок Буланову…

Берг поспешно нажал кнопку виза, запрограммированную под номер Лауры.

– Во сколько Маслов звонил Буланову? Точное время?

– В семь двадцать три, – комиссар Арман была удивлена вопросом.

Берг быстро взглянул на часы. Ах ты ж, уже почти десять! Если он заснул сразу после звонка…

– Твои ребята так и не установили, где он был в ту ночь?

– Нет.

– Плохо… Кто у тебя главный в Варшаве?

– Старший инспектор Сабонис.

– Переключи меня на него.

Старший инспектор Сабонис был очень красив. Правильные черты лица, прямой, чётко вырезанный нос с едва заметной горбинкой, выразительные голубые глаза, пушистые, прямо таки девичьи ресницы, белокурые мягкие волосы до плеч. Рихарду показалось, что на ресницах заметна тушь, а тонкие губы аккуратно подведены помадой. Ишь ты, модник! Да, прав был Лемке.

– Значит так, инспектор, слушай и запоминай. Сейчас ты, один, зайдёшь в номер Маслова. И больше чтобы туда никто и нос не совал! Ты удивляться умеешь?

– В общем-то да.

– Разучись на один день. И стань склеротиком. Чтобы до завтра забыть, что сегодня увидишь. Понял?

– Да. Что я должен делать?

– Если он спит – оставайся в номере и доложи немедленно! Если не спит… придумай что-нибудь! Пьяным прикинься, мол, номером ошибся, и уматывай восвояси. В общем, главное, чтобы не понял он, что ты из спецслужб. Если поймёт, уйти попробует – плотная слежка.

– Понятно. Физическое воздействие на объект разрешено?

Вспомнилось, как Коновалец описывал ДТП. Какое уж тут физическое воздействие!

– Лучше не надо. Я буду у вас… – Берг прикинул – во сколько, интересно, ближайший самолёт на Варшаву? – …скоро.

Полуженское лицо исчезло с экрана. Чёрт бы побрал эту секретность! Самое время подскочить к воякам, ткнуть чип с кодом доступа – лётчики за полчаса доставят на ракетоплане. Нельзя! Инспектор Рихард Берг в отпуске, по стране путешествует ради расширения кругозора. А в боевых ракетопланах туристам путешествовать не положено. Придётся переться на аэровокзал, ждать рейса.

Он вздохнул, вызвал Квятковского. Объяснять полицейскому, что именно случилось в квартире, он не собирался. Но следовало подкинуть версию, достаточно правдоподобную. И чуть жутковатую – чтоб от излишней старательности тот не натворил чего зря. Например, о завезенной из Дальнего Космоса болезни, незаразной, но непредсказуемо воздействующей на психику.

Старший инспектор таращил глаза, кивал, что твой «мандаринчик». Выдуманная история его проняла, аж побелел весь, и пот на лбу выступил.

– Такие дела у нас, – Рихард подвёл итог разъяснительной беседе. – Если бы инфекция какая, вирусы-микробы, «головастики» в карантине сразу бы заметили. А мозги – дело тёмное. Симптомы, к тому же, не сразу проявились, а только через два месяца после их возвращения. Теперь, как обычно, нам чужие прорехи штопать приходится. Твой «подопечный» вроде тихий оказался, только сам на себе «поэкспериментировал». Так что зови своих ребят, упакуйте тело, соберите все записи в любом виде, на любых носителях, всё, что найдёте в квартире. И лучше ничего не читайте. Несанкционированное любопытство в нашем деле – смертный грех, правильно?

– Совершенно верно!

– Как закончите – ждите моих распоряжений. Кстати, приборчик тот, что покойник смастерил, тоже заберите. И пусть твой парень меня отвезёт на аэровокзал.

Рихард сидел в кафетерии, не спеша потягивал пиво. До отправления рейса на Варшаву оставалось полчаса. Плюс сорок минут полёта. За это время всё, что угодно могло случиться. Он прикинул, выиграет ли что-то, если возьмёт авиетку в прокат. Получалось, ничего не выиграет. Паршиво. И пиво попалось паршивое!

Он отодвинул недопитый бокал, и тут же зазуммерил виз. Варшава. Ну вот, накаркал…

Лицо у Сабониса было растерянное. «Не удивляться» у старшего инспектора не получилось.

– Докладывай, – кивнул Берг. Он догадывался, что сейчас услышит.

– Я в номере у Маслова. Он подорвал себя, когда… короче, он мёртв.

– Короче не нужно. Давай подробности.

– Я вошёл в номер. Ни в коридоре, ни в ванной, ни в гостиной объекта не было. Когда я попробовал приоткрыть дверь спальни – шарахнуло. Я такого никогда и не видел. Похоже на то, что он себе голову заминировал, и взрыватель подсоединил к двери. То есть, головы у него нет вообще, только осколки черепа. Показать?

– Не надо.

– Но если бы я не вошёл, он бы всё равно подорвался, – под кроватью таймер стоит, к взрывателю подсоединённый. Самое странное – как он голову изнутри заминировал? Взрыв не сильный, но черепушка лопнула, и мозги расплескало по стенам. В уши пластид позабивал, что ли? Или в нос? Тогда как дышал?.. А ещё тут, на стене у изголовья надпись накарябана.

Берг встрепенулся.

– А вот это покажи.

Картинка на экране дёрнулась в сторону, смазалась. И опять стала чёткой. На пастельно-жёлтой стене из-под густых алых потёков проступала надпись, сделанная синим маркером. «Одиночество это смерть».

Берг прикрыл глаза. Даже так, значит? Убил себя, лишь бы не попасть в наши руки. Стать «подопытным кроликом» боялся больше, чем умереть. Хотя… что такое «умереть», он уже не раз испытал, чтобы бояться.

Лететь в Варшаву в любом случае было теперь бесполезно. Варшава «отработана» полностью, как и Киев. И там от «инопланетянина» остался только труп. Вполне человеческий труп, никакого интереса для СБК не представляющий. Рихард устало повторил Сабонису инструкции, отданные недавно Квятковскому, и вызвал Лауру.

На удивление, комиссар Арман ответила не сразу. Рихард успел дойти до кассы и обменять «варшавский» билет но «симферопольский».

– Извини, что сразу не ответила. Я в Симферополе, прогулку Медведевой «отрабатывала».

– Что, удалось проследить?

– Да! Почти… Она оторвалась от наружки минут на десять – в городе с воздуха следить сложно. Но ребята ей одежду «маячком» мазнули, так что нашли быстро. Она никуда, кроме подземного торгового центра, не заходила. И с Круминем не встречалась – я опросила свидетелей. В общем, мы знаем, что она делала, с точностью до секунды.

– И что?

– Смотрела шубы в меховом салоне.

– Шубы?!

– Да. Ничего не купила, но попросила у продавщицы виз. Сделала один звонок и отправила два письма. Кэш, разумеется, обнулила, но девушка запомнила часть разговора. Медведева сказала кому-то, чтобы тот передал виз соседу…

– И всё?

– Всё, что она услышала.

– Ты затребовала от оператора информацию, на какие номера были звонки?

– Обижаешь! Один зарегистрирован в Симферополе, второй в Дюссельдорфе. Ребята выясняют, кто владельцы. О немецком номере ничего сказать не могу, но здешний – это точно выход на Круминя! Максимум час, и ребята возьмут след.

«Если Медведева не отправила команду „сматывайся!“» – подумал Берг. Говорить не стал, пусть ребята пороют, – а вдруг! Его больше заинтриговал звонок на берега Рейна… Или человеку, постоянно там проживающему.

Додумывать он не стал – позже! Главным сейчас было другое.

– А как дела в «гнезде чайки»? Пристинская просыпалась?

– Нет. Кстати, Коцюба сказала Медведевой: «Свечение пропало час назад, а она не просыпается».

У Берга чуть виз из руки не выпал.

– Когда?!

– Утром, как раз перед звонком Буланова.

– Что ж ты сразу не сказала?

– Я не знала, что это так важно, ты же меня ограничиваешь в информации, – Лаура обиженно поджала губы. – В рапорте я это упомянула. А он полчаса, как у тебя, между прочим.

Берг лишь крякнул с досады. Рапорт он собирался прочесть в самолёте, по дороге в Варшаву, не торопясь, обстоятельно. Думал, что самое главное уже знает. Оказалось – нет. Впрочем, прочти он рапорт на полчаса раньше, это ничего не меняло.

Да, это был цейтнот. Конечно, стопроцентной уверенности быть пока не могло, но на девяносто девять и девяносто девять сотых – Пристинская тоже мертва. Не ставя эксперименты с альфа-ритмом, не взрывая голову во время «летаргии». Просто умерла – её сознание само «отсоединилось» от человеческого тела. А значит, и эта зацепка утеряна.

Рихард не понимал, что происходит. Но то, что он происходящее не контролирует, – это несомненно. Смешно как получается: пальцем не пошевелил, чтоб отдать приказ о зачистке, а она идёт полным ходом. Шеф может быть доволен, всё как он хотел! Никто не узнает о «космических пришельцах».

А как хотел сам Берг? Ему то вроде, тоже жаловаться не на что? Приказ не нарушил и ручки кровью невинных не замарал. Всё как бы само собой получилось. Везунчик. Только цель этого то ли вторжения, то ли проверки, он так и не разгадал. Пока не услышал о смерти Пристинской, оставалась надежда, что гибель Коновальца и Маслова – сбой заложенной в их сознании программы. Но теперь ясно – нет сбоя. Программа отработала полностью и по завершению самоликвидировалась. Если то же произойдёт с Коцюбой и Круминем, доказательств вторжения не останется, кроме дурацких изотопов. Вот шефу радость! А пришельцам и подавно – выполнят они, что задумали, а мы будем только сидеть и репу чесать. Кумекать, как бы секретность соблюсти. Тьфу ты!

Берг остервенело потёр висок. Да, тянуть время оказалось ошибочной тактикой. Но ещё не всё потеряно! Пока кто-то из двойников жив, остаётся надежда добраться до пришельцев. Постараться выяснить, что за эксперимент они проводят. И повлиять на его результат. А шефа с его идеей зачистки – к чёрту! Какая там зачистка – пока программа работает, двойники неуязвимы, а когда завершается, они и сами умирают. Нет, они нужны были Бергу живыми. Он должен успеть поговорить хотя бы с одним из них, попробовать понять. Они ведь люди!

А ещё Берг очень хотел побеседовать с Медведевой. Вытянуть, вытрясти если понадобится, всё, что она знает, и что думает. С ней он церемониться не станет! Она влезла в эту игру по собственному желанию, приняла сторону противника. А потому Берг имел полное право считать её врагом. Независимо от мотивов, которыми она руководствовалась.

Комиссар Арман смотрела на него с экрана виза. Ждала распоряжений.

– Лаура, диспозиция меняется. Отзывай всех людей в Крым, блокируйте «гнездо чайки», перекройте каналы связи. Чтобы ни туда, ни оттуда никто не проскользнул. Сегодня вечером проводим задержание. Я вылетаю к вам… – он взглянул на часы, – через двадцать минут. И немедленно докладывай обо всех попытках вызвать кого-нибудь или отправить сообщение.

– А если Медведева попытается выехать? Чем аргументировать блокпосты?

– Чем хочешь! Хоть внезапным визитом Папы Римского! Главное, чтобы к моему приезду все сидели в доме, как мыши в норке. Есть вопросы?

– Всё ясно, мой инспектор! – Арман улыбнулась. Такой Берг – властный и решительный, – ей нравился куда больше, чем сомневающийся и рефлексирующий, словно какой-то «интель».

И Рихард облегчённо вздохнул. Время размышлений закончилось, началось время действий. Партия шла к завершению. Шах и мат.

Понять бы, кому?