– Может быть, мне нужно поговорить с Еленой? Рассказать?

Круминь неуверенно посмотрел на Ярославу. Солнечные зайчики проскальзывали сквозь густую виноградную листву и прыгали по её лицу, по каштановым прядям, упавшим на плечи, по рукам, лежащим на дощатом, собранном с нарочитым примитивизмом столе, по горке румяных, толстеньких оладий на тарелке, с голубой – точно в сказке! – каёмкой, по мисочке янтарно-жёлтого, густого мёда. Впрочем, по бортику мисочки прыгали не только солнечные зайчики. Здесь же ползала жёлто-полосатая элегантно узкая в талии оса, наглая и деловитая, как все осы. Ос Иван не любил. Как всех наглых и деловитых.

– О чём ты хочешь ей рассказать, Ваня? – Ярослава качнула головой, и зайчики запрыгали резвее. – О том, что увидел, когда «облако» ушло? Она и так на грани истерики, не сегодня-завтра сорвётся и начнёт делать глупости. А ей ведь нужно вспомнить пещеру. Если мы не узнаем, что там было, то не сможем быть уверенными на сто процентов.

– На сто процентов… – Круминь невесело улыбнулся. – Ты оптимистка.

Они сидели на лавочке под виноградным навесом, в маленьком дворике на самой окраине Симферополя. Здесь никто не слышал имён Ивана Круминя и Ярославы Медведевой. Для соседей они были просто супружеской парой, мужчиной и женщиной, снявшими домик для отдыха, – мало ли туристов приезжают в Крым летом? И как самая обычная супружеская пара, мужчина и женщина полдничали на свежем воздухе – кушали оладьи с мёдом. Румяные оладьи, выпеченные по какому-то старинному рецепту не менее старинным способом. Разумеется, стандартный кухонный агрегат, которым был оборудован гостевой дом, приготовить такое чудо не смог бы. Оладьи приехали сюда полчаса назад из «Гнезда чайки».

Иван не понимал эти оладьи. До них ли сейчас? Собственно, он многое не понимал в Ярославе. Например, огромный, стоящий в совершеннейшем уединении дом на берегу моря, – непонятно зачем и непонятно как приобретённый. Или невероятное стечение обстоятельств, позволившее Медведевой попасть в экипаж «Колумба». Или необъяснимая позиция в нынешних обстоятельствах…

– Что же мне остаётся, кроме оптимизма? – Ярослава пожала плечами. – Расскажи лучше, что тебе удалось выяснить.

– У Виктора те же симптомы, что у Вероники. Судя по его рассказу, во всяком случае. Но я ему доверяю. Самое замечательное, что он не испуган, а, скорее, заинтригован происходящим. Даже затеял комплексное самообследование. Он пообещал ни с кем не контактировать пока.

– Что Степан?

– А Степан со мной встречаться отказался. И разговаривать не захотел, отключился. Мне показалось, он очень испуган. Он бы не испугался так, если бы всё ограничилось только неожиданными воспоминаниями. Думаю…

– … симптомы появились и у него.

– Да. И он злится на меня. Догадываюсь, почему.

Иван помолчал, ожидая, не спросит ли Ярослава ещё что-нибудь. Тронул было ложку, наполовину утонувшую в меду, но зловредная оса мгновенно заметила покушение на свою добычу. Проворно перебирая лапками, поползла по бортику миски прямо к его пальцам. Точно такая же цапнула его за руку перед самым приездом Ярославы.

Иван оставил ложку без боя. Вздохнул. И попытался подвести итог их маленького расследования:

– Думаю, что мы столкнулись с каким-то неизвестным нам воздействие на человеческий организм. Возможно, облучение, возможно, что-то иное. У троих, остававшихся в лагере, симптомы болезни уже проявились, потому что они дольше подвергались воздействию, чем мы с Еленой. А судя по тому, что нам и память подменили, и запись бортовых видеокамер подделали, воздействие это вовсе не случайное, а очень даже целенаправленное. Слава, пора сообщать руководству. Это не шутки.

– Может, лучше сразу в СБК?

– Может и в СБК. Мы не знаем, кто и зачем это сделал, но акция явно направлена против космофлота Еврόссии. Нет, не спорь! Я отдаю себе отчёт, что нас всех ждут полная изоляция и весьма неприятные процедуры. Я полностью согласен с твоими аргументами – нет гарантии, что в результате этих процедур самочувствие Вероники и остальных улучшится. Не исключено, что всё выйдет с точностью до наоборот, и это решение будет стоить всем нам жизни. Но если мы не сообщим, то это… нет, это не просто нарушение устава, должностное преступление. Это будет предательством! Понимаешь?

Ярослава чуть заметно улыбнулась.

– И кого же мы предаём? Никак, Еврόссию? Нашу родину-маму?

– Слава, не надо ёрничать! Неуместно, знаешь ли…

– Не буду. Но кто, по твоему, прячется в том «облаке»? Консорциум? Арабская лига? Индусы? Китайцы?

Жадность подвела жёлто-полосатую нахалку. Не удержавшись на черенке ложки, она брякнулась в самую сладко-вязкую гущу. Иван мстительно хмыкнул.

– Откуда мне знать? Никто из них не любит нашу страну.

– А есть за что? Ладно, молчу. Хорошая у тебя гипотеза, Ваня, удобная. Но я её разобью по трём пунктам. Во-первых, твои «диверсанты» не предприняли никаких шагов, чтобы уничтожить запись трансляции реальных событий. Спецслужбы давно стояли бы на ушах, если бы я приобщила её к своему отчёту. Да нас бы из карантина не выпустили! С того самого, куда ты так жаждешь вернуться. Во-вторых, «симптомы болезни», как ты это называешь, очень своеобразные. Вероника ведь врач, да и я в этом кое-что понимаю. И в-третьих, в главных. Твоя «гипотеза» не объясняет, что случилось с тобой в кратере после того, как облако отступило.

– Что случилось? Ничего не случилось, я вернулся на корабль. А другое… Это бред, сон. Нет и не может быть никаких доказательств, что это происходило в действительности…

Круминь осёкся. Да, это был сон. Всего лишь дурной сон, кошмар, хоть и яркий до невозможности. Ярославе тогда пришлось минут двадцать его тормошить, выводить из ступора. А когда он понял наконец, что это сон, и принялся пересказывать его, – без ужасных подробностей, с прибаутками и комментариями, – лицо у Ярославы стало каменным. И она показала ту запись, в точности совпадающую с первой частью его сна. Его воспоминаний! А вторая часть…

Оса беспомощно барахталась в своей янтарной, ароматной добыче. Пыталась выбраться – тщетно. С каждым рывком она увязала всё глубже и глубже. Добыча вдруг обернулась ловушкой.

Круминь беспомощно развёл руками:

– Слава, но если всё так, как думаешь ты, тогда получается…

Взгляд его упал на изгиб локтя – как раз туда и цапнула товарка тонущей в меду «разведчицы». Рука сразу же начала багроветь и пухнуть, как положено при укусе. Иван кинулся было искать мазь, но тут Ярослава приехала, не до того стало. Или всё-таки смазал? Сейчас от укуса не сталось и следа. Он даже забыл о нём!

На миг почудилось, что в густой янтарь мёда погружается не насекомое, а маленький человечек в жёлто-чёрном скафандре. Иван сглотнул.

– Тогда получается, что мы вообще… не люди?