Зависть. Язва. Рак желудка

Истории о зависти, подобные той, о которой рассказала Валентина Яшина, тоже наверняка подтачивали здоровье ее мужа.

«Лев всегда хлопотал, чтобы меня взяли в ту или иную поездку. Иногда удавалось, иногда – нет. Как-то раз его пригласили в Бразилию на 75-летие клуба «Сантос», так он говорит: «Я у вас часто бывал, и специально брать отпуск для этого мне неинтересно. А вот если бы с женой – то приехал бы». Они ответили: «Нет проблем». Послали билеты на обоих, и попали они с приглашениями, кажется, в отдел ЦК КПСС, который курировал спорт. И кто-то из чиновников побоялся пойти к руководству с этим приглашением, о чем мы не знали. Знали только дату, когда должны вылетать, чтобы успеть на торжества.

А в итоге выясняется: не едем. Вроде бы уже взяли отпуска – и тут я обратно на работу являюсь. Надо мной смеются, у нас там сотрудница одна зловредная была. Смотрит нагло и говорит: «Как же, за границу собралась. Чо, не пустили?!» Я промолчала, не стала на конфликт идти. И в тот же день Лев встретил кого-то из руководителей федерации, который удивился. Муж все объяснил. За день-два все документы оформили – и мы полетели. Вот только прибыли уже после того, как все закончилось…»

Примерно о том же – коротенький фрагмент из моего разговора с Олегом Романцевым о его жизни в «Спартаке»: «У нас были теплые отношения со Львом Ивановичем Яшиным, с которым меня познакомил Бесков. Он часто ездил с нами руководителем делегации – там поближе и пообщались». Я уточнил у Романцева, правда ли, что Яшин рассказывал ему о том, как его не хотели пускать на один динамовский юбилей. «Да, было, – ответил он. – Но это длинный и отдельный разговор, не имеющий отношения к нашей теме».

Жаль, Олег Иванович не стал развивать тему. Даст бог, еще с ним об этом поговорим…

Слушая следующий рассказ Валентины Тимофеевны, сложно представить, как можно было стать лучшим вратарем мира с теми болезнями, которые были у Яшина едва ли не с детства.

«Язва желудка у него была с детства: результат скудного питания во время войны, которая началась, когда ему было 11. В 16–17 лет его уже отправляли на юг – лечиться в санаторий. Повлияли и очень тяжелые тренировки, которым Лев отдавался целиком. И ни разу на них не опоздал: сам был пунктуален и от других требовал того же. Если нам нужно было куда-то идти, а я задерживалась – все нервы мог истрепать.

После каждой тренировки оставался и обязательно просил кого-то побить ему по воротам. Один раз я это застала и потом сказала: «Больше никогда туда не пойду!» 30–40 сильнейших ударов, которые муж принимает на живот, – видеть это было выше моих сил. Мне казалось, что ему пробили всю брюшную полость. Сам Лев говорил мне, что пресс у него накачанный, и к тому же мяч он ловит руками, и живота тот не успевает коснуться. Но я-то видела – еще как успевает.

После какой-то победы встретились с Якушиным в ресторане «Савой». Михаил Иосифович отозвал меня в сторонку и допытывался: «Скажи, Лев на меня жаловался?» – «Нет, а что случилось?» – «Наверное, он на меня обиделся. На предыгровой тренировке сказал, что желудок болит и падать не может, но я его все-таки упросил разочек упасть. А он потом с трудом встал и еле пошел в раздевалку». В самом матче, естественно, он прыгал и падал как надо…

Желудок у Льва болел постоянно – он и умер от рака желудка. Из-за очень высокой кислотности всегда носил в кармане пищевую соду в кульке – и пузырек с водичкой, когда возможно. А если ее не было… Изжога была такой сильной, что он даже не мог дождаться, чтобы, как полагается, развести чайную ложку соды в стакане воды. Насыпал соду из пакетика в ладонь, отправлял ее в рот – и потом искал, чем запить.

Однажды видела телевизионный очерк о Льве. Леша Парамонов говорил о Яшине очень хорошие слова. Но одна вещь вызвала у меня недоумение. Рассказывая про больной желудок и соду, Парамонов присочинил, что в другом кармане Лев всегда носил шкалик коньячку. Ел соду, коньяком запивал – и шел на тренировку. Не было такого! И не только потому, что соду невозможно запивать коньяком. А еще и потому, что коньяк Лев не любил, и пил его, только когда уж совсем ничего больше не было. И вино, и пиво не пил – только водку. Ему врачи так сказали – из-за язвы.

Иногда такие легенды выслушиваешь… Однажды ехала в поезде с юга, и со мной в купе сидели две важные особы: одна чуть ли не из ЦК партии, другая – из профсоюзов. Почему-то заговорили о футболе, и одна говорит: «Я вот была на приеме в Кремле и видела, какие они все, эти футболисты, алкаши. У Яшина в одной руке был бокал с водкой, который он целиком выпивал, а в другой – бокал с шампанским. Им он запивал!»

Я промолчала, хотя очень хотелось высказаться. Шампанского Лев не пил вовсе. А насчет бокала… Выпивал Лев только маленькими порциями, рюмками. Да, мог напиться допьяна. Но никогда не был алкашом, иначе не играл бы 20 лет на высшем уровне. И вел себя, выпив, всегда нормально. Кстати, водку ему надо было обязательно запить водой. Без этого сразу закашливался. На рыбалке мог даже из лужи зачерпнуть, но запить – обязательно!

С утра Лев никогда не пил. И в одиночку не употреблял. Дома водка могла стоять сколько угодно времени – пока кто-то в гости не заглядывал. И на людях его пьяным никогда не видели. А когда выпивал – всегда добрый был. Никогда у него агрессия после выпитого не проявлялась. Примет лишнего – ляжет спать, и все. В отличие от того же Эдика Стрельцова, к которому Лев, кстати, очень хорошо относился, все время уделял ему внимание – как и многим молодым игрокам. Рассказывал: такой он тихенький, спокойный, десять раз на дню поздоровается. Но как выпьет – так дурак дураком…»