Футбольный ЦСКА и «Золотая шайба»

Мог ли тогда всемогущий Тарасов предполагать, что в конце 1974-го его, отлученного от любимого хоккея, назначат главным тренером… футбольного ЦСКА? Учитывая, сколько лет к тому времени он провел в хоккее, это была в значительной степени авантюра. И она не сработала – команда заняла 13-е место. Но когда люди об этом вспоминают, они забывают, что при Тарасове армейцы вовсе не «посыпались», а просто остались там, где были и до него. Строка имени чертовой дюжины в итоговой таблице была у ЦСКА и в 73-м, когда их возглавлял Владимир Агапов.

Более того, один из сильнейших спартаковцев того периода Евгений Ловчев в нашем разговоре вспоминает такую историю:

«В 74-м мы заняли второе место и в конце сезона играли в Алма-Ате. Тамошний «Кайрат» на вылет стоял. Старостин сидел в тех краях, и к нему пришли местные руководители. Уже после матча он рассказал – мол, вспоминали былое, просили помочь. Но Николай Петрович отрезал: «Этого не будет». И на сговор не пошел.

Мы выиграли – 4:0. И именно этот счет (не меньше!) спас от вылета из высшей лиги ЦСКА, в котором тогда играл в порядке воинской службы Витя Папаев. Возглавлял армейцев в том сезоне великий хоккейный тренер Анатолий Тарасов – и, когда ЦСКА благодаря нам спасся, прислал телеграмму: «Благодарю за службу, возвращаю вам Папаева!»

Тут интересно то, что тренировал армейцев тогда еще Агапов. Но к 10 ноября, когда проходил матч в Алма-Ате, видимо, решение о назначении Тарасова уже было принято. Отсюда и эта телеграмма. А ЦСКА, набравший одинаковое количество очков с «Зарей» и «Кайратом», спасся по дополнительным показателям. Вылетела же как раз команда из тогдашней столицы Казахстана.

Спрашиваю Татьяну Анатольевну, не советовался ли отец с ней, принимать ли футбольный ЦСКА. Та хмыкает:

«Не хватало еще. Кто я такая? Он принимал решения сам. Мама жалела его, говорила: «Толь, у тебя там все получится, но ты с ума сойдешь». А не получилось, потому что его подвели колени. Тогда не было таких уколов, как сейчас. Он не мог двигаться, а поле-то там больше, видеть на тренировке все надо. Но многие футболисты говорили, что благодаря ему поняли, как надо тренироваться».

Невозможно было предположить, что больше Тарасов никогда не будет тренировать хоккейные команды. Но получилось именно так. Спрашиваю у Якушева, есть ли у него объяснение, как такое могло произойти с человеком, который олицетворял в мире, в том числе в НХЛ, советский хоккей.

«У металла тоже есть свой ресурс, – рассуждает Александр Сергеевич. – Все-таки он начал тренировать очень рано, в 26 лет – и столько лет провел на высшем уровне. Наверное, просто устал. Хотя по нынешним временам 55 для тренера – молодой возраст. Расцвет. А он закончил».

Закончил со взрослым хоккеем, но с головой ушел в детский. Турнир «Золотая шайба», идея Тарасова, существует в нашей стране до сих пор.

«Папа сосредоточился на «Золотой шайбе», которую когда-то придумал сам, а тут она стала делом его жизни, – рассказывает Татьяна Анатольевна. – Счастлива, что сейчас ею руководит Леша, внук Тарасова. Потому что это своего рода семейный проект, и мы сделаем все, чтобы он никогда не пропал. И я буду на него работать, и что-то для него тоже придумаю.

Когда началась «Золотая шайба», я Гальку просила из школы уволиться. Сестра 38 лет учила детей русскому и литературе, обожала свою профессию. Но я умоляла ее: буду работать, а ты езжай с отцом, потому что открытые катки – это воспаление легких. А он мотался везде. И я в этом смысле – в него. Хожу уже плохо, хромаю после операции на позвоночнике, а стараюсь работать на максимуме.

Он неприхотливый был человек. Но, конечно, то, что от работы отлучили… Я вот тоже приехала из Америки, провела там десять лет, подготовила три – наши, заметьте, – золотые олимпийские медали. И мне было 58 лет. Но меня тоже на работу здесь не взяли. Катка не дали, школу не сделали. Нет, я не сравниваю себя с папой. Потому что папа – это целая планета. Но кажется, что даже по отношению ко мне это было нерационально.

Показывал ли он, как тяжело ему без работы? Говорил: «Не оглядывайся, дочка, надо смотреть вперед». Но мы все же на одной нитке. Так друг друга любили, что невозможно говорить даже. Да, злились иногда на него. Но это нормально. И все понимали, и все чувствовали.

Наша пресса не понимала значения его фигуры. Или не хотела понимать. Он сам писал много и по делу. Больше 40 книг написал – и сотни статей. И мне кажется, что журналисты и комментаторы испытывали к нему чувство ревности. Я, когда сейчас стала комментировать, тоже это ощущаю.

Когда мы с папой входили во Дворец спорта, зал, состоявший из разных людей – армейцев, динамовцев, спартаковцев, – вставал. При том что в то время его вообще не показывали по телевизору! Болельщики все понимали. А многие журналисты – нет. Они его щипали, все учить хотели. И ревновали к тому, что он много пишет – и не так, как они».

Тарасов стал идеологом созданной Высшей школы тренеров. И подходил к воспитанию будущих Тарасовых с фирменной жесткостью. Якушев рассказывает:

«Он отчислил меня на первом же занятии! Такая была педагогическая мера. На следующий день вернул. А потом мы уже с ним ближе сошлись, сложились даже дружеские отношения. Часто приезжал на тренировки, когда я возглавил «Спартак». Даже на 70-летие пригласил к себе на дачу в Загорянку, хотя там был очень узкий круг».