Глава 14
Будё
Никласу Хултину приснился зверь, хищный монстр, который скрывается от людей, выискивая по ночам своих жертв. Бесформенной тенью он преследовал Никласа сквозь сон, лишь распахнутые глаза светились в темноте. Полицейский знал, за кем охотится зверь, но не мог вмешаться. И только когда тот прыгнул изо всех сил и гибкой пантерой пронесся по воздуху, Никлас рывком сел на постели и проснулся. Перед глазами все еще стояла последняя сцена из сна. Когти.
Все утро они по второму кругу опрашивали свидетелей – тетку пострадавшей и ее коллег по работе, в этот раз уделяя особое внимание прошлому Эллен Стеен, и в первую очередь, мужчинам из ее прошлого. Похоже, личная жизнь женщину не слишком интересовала. Она вышла замуж в двадцать семь, через десять лет развелась, потом у нее был всего один роман, который закончился примерно год назад. О ее бывшем муже все отзывались очень хорошо, похоже, развод произошел по обоюдному согласию без особых конфликтов и ссор. Мужчина жил в Сундвалле, что позволило следователям исключить его из списка подозреваемых, хотя само по себе проживание в Швеции не может считаться алиби. Последние отношения, по всей видимости, изжили себя, и никаких признаков отвергнутой любви или ненависти не наблюдалось. Так что пока мотив преступления был неясен. К тому же о нападении на Эллен Стеен предупредили, отправив небольших фарфоровых кукол с символическим значением предназначения и вечной любви.
Никлас решил пообедать дома и отправил жене эсэмэску, надеясь, что Карианне что-нибудь приготовит. Тактика сработала на все 100 % – когда он открыл дверь в кухню, там пахло омлетом. Карианне улыбнулась ему, как обычно, но он сразу же почувствовал, что она его ждала.
– Почти готово! – крикнула она и повернулась к плите.
Он обнял ее, попытался развернуть к себе, но она противилась.
– Эй, яйца сами приготовятся.
– Не шути, Никлас!
– А я и не шучу, хочу всерьез повеселиться!
– Отпусти меня, – ее голос звучал очень уверенно, и он разжал руки.
– Что случилось?
Она пожала плечами:
– От меня пахнет.
– Что? – Он демонстративно прижался носом к ее плечу и вдохнул: – Мм… Ошеломляющий аромат. Как всегда.
– У меня изо рта, – она сняла сковородку с огня, поставила ее на стол и села.
– Ну и что? – Он осторожно опустился на стул.
– Мочой, – сказала она и разрезала омлет таким сильным ударом ножа, что им можно было легко убить быка.
– Что?
– От моего дыхания пахнет мочой. Я знаю, потому что симптомы те же. У меня во рту привкус мочи, а значит, и пахнет тоже мочой.
– Я ничего не чувствую, – попытался возразить муж.
Карианне задумчиво жевала омлет, потом взглянула ему в глаза.
– Поверь мне. Мне не хочется это доказывать.
– И что это значит? – спросил он, уже начиная догадываться.
– Это значит, что почки не могут фильтровать кровь. А это, в свою очередь, означает, что в ближайшее время меня ждет ад. Тошнота, рвота. Порой я не могу пописать даже в яичную скорлупку, а иногда из меня выливается почти полведра. Но хуже всего, конечно, ходить и знать, что от тебя пахнет мочой.
От атмосферы уютного домашнего обеда не осталось и следа. Неприятное гнетущее ощущение спустилось от груди к животу, Никласу стало тяжело дышать.
– Особенно если вдруг появится предложение о работе, – добавила она.
Значит, вот почему она его так ждала!
– Да ты что? Работа? Рассказывай!
– Ирония судьбы. Звонили из банка. Девушка, на которую напали, как раз готовила ежемесячный отчет. Они спросили, не могла бы я им помочь.
– Просто супер! – перебил он, хотя радость была омрачена.
– Да… – протянула она. – Двадцать девятого мне нужно к врачу. Что будет потом, я не знаю. Но все-таки это уже что-то.
– Когда приступаешь?
– Я обещала зайти завтра и посмотреть документы.
Вдруг она наклонилась к нему и выдохнула прямо в лицо.
– Мочой пахнет?
Пахло мокрым металлом.
– Нет. Омлетом.
– Точно?
– И металлом. Но отсюда я ничего не чувствую. Так что если ты не будешь здороваться с коллегами, выдыхая им прямо в лицо, то…
Она улыбнулась той самой улыбкой, которую он так любил, – полудерзкой-полусмущенной.
– Ешь! Тебе еще преступника ловить.
Дело нравилось Никласу все меньше и меньше. Очевидного мотива нападения на Эллен Стеен найти не удавалось. Но ведь преступник выкрасил женщине волосы и одел ее так, чтобы она напоминала одну из кукол, найденных несколькими днями раньше. Казалось, что вся эта история из мира театра, только постановка преувеличена так, чтобы даже зрители на заднем ряду уяснили содержание пьесы. Цельная картина у Никласа никак не складывалась.
Следователи начали обход территории, и Никлас решил сбежать. Он поехал на пляж, где нашли кукол. Песчаная отмель заходила в маленькую бухту, а трава и деревья подступали к самому подножию горы, именно поэтому древние люди и построили здесь поселение в те времена, когда для жизни требовались лишь доступ к морю и плодородной почве. Все дома на побережье, очевидно, были построены в прошлом столетии, и Никлас с удивлением отметил, что в большинстве из них до сих пор живут люди. Он ехал по небольшой дорожке из гравия вдоль линии пляжа, пока не уперся в маленькую тропинку. Никлас остановил машину и осмотрел дорожку, которая вилась вдоль линии моря. Ветер усилился, волны стали тяжелее и больше, они с грохотом разбивались о валуны – осень вступала в свои права. Внимательно глядя под ноги, чтобы не оступиться, Никлас стал спускаться к морю.
На небольшом выступе он остановился и присел. Волны яростно набегали на берег; если бы он высадил в море деревянный плотик сейчас, тот очутился бы на берегу метрах в десяти отсюда. А вот если бы ветер переменился, волны вполне могли отнести свою ношу в одну из бухточек или заливов. Возможно, именно здесь сидел преступник, ожидая, пока ветер переменит направление, а потом высадил плотик в море. Вполне вероятно. Лодка привлекла бы внимание, ее легче было бы выследить.
Никлас обернулся, чтобы лучше рассмотреть ближайшие дома. В некоторых из них горел свет. То есть все еще оставалась возможность, что преступника кто-нибудь видел. Никлас достал мобильник и набрал номер Линда.
– Никлас? Ты где?
– Не знаю, как называется это место. На пляже, где нашли куклу в черном платье.
– Клейван. Это место называется Клейван. Что ты там делаешь?
– Думаю, именно отсюда он отправлял в плавание своих кукол.
– Ну?
– Значит, его могли заметить.
Линд молчал.
– Сейчас половина третьего. Думаю, мы сможем застать всех дома через два-три часа. Будет лучше, если к ним придет кто-то более-менее знакомый. А я отправлюсь к тетке и попрошу у нее еще раз ключи от дома Эллен.
– Думаешь, мы что-то пропустили?
– Да. Он же не просто так нарядил ее в Тавану.
– Хорошо. Я поговорю с Нурвалдом. Он всех там знает. Кстати, сегодня вечером прибудет подкрепление из Главного управления. Брокс хочет побыстрее разделаться с этим делом.
– Об Эллен Стеен есть новости?
– Боюсь, все так же.
* * *
Через полчаса Никлас подъехал к дому тетки Эллен Стеен. Она была очень удивлена, увидев на пороге полицейского.
– Боюсь, мне нужно еще раз зайти в дом вашей племянницы.
– Разве вы не достаточно похозяйничали там в первый раз?
– Нет, – он твердо протянул руку.
Глубоко вдохнув, она открепила от связки за дверью ключ и сняла пальто с крючка.
– Будет лучше, если я пойду туда один.
Она замерла.
– Это еще почему, позвольте поинтересоваться?
– Расследование всегда на 70 % зависит от интуиции. А чтобы подсознание работало на полную мощность, мне нужно побыть там одному, – Никлас придумал это на ходу, но, похоже, был достаточно убедителен.
Она нехотя повесила пальто обратно:
– Мне это не нравится.
– Мне тоже. Но что же поделаешь.
Через пять минут он уже стоял в гостиной у Эллен Стеен. Порядок в комнате настолько бросался в глаза, что он начал искать хоть что-нибудь, что выбивалось бы из него. Он опять обошел комнату за комнатой, медленно, открывая все ящики и шкафы, искал, не пропуская ничего. Он закончил там же, где и начал, в гостиной, с ощущением, что искал не там, что ответ был в том, чего он не видел. Вдруг ему в голову пришла простая мысль, настолько очевидная, что он удивился, что не додумался до нее раньше. На стенах не было семейных фотографий, ни одной, даже фотографии тетки не было. Хотя у Эллен Стеен не было детей, она поддерживала хорошие отношения со своей семьей. Он еще раз обошел все комнаты, в этот раз в поисках фотоальбома, но, очевидно, снимками на память Эллен не увлекалась. И он вернулся к тетке с пустыми руками.
– Теперь там, наверное, полный беспорядок, – выражение ее лица было очень хмурым.
– Я ничего не трогал, – Никлас протянул ей ключ. – Я не нашел ни одного фотоальбома. А ведь это вроде бы обычная вещь во всех домах.
– То есть вы все-таки копались в ее вещах.
– Не копался, – он попытался улыбнуться, но был слишком взволнован, чтобы улыбка показалась искренней.
Тетка демонстративно скрестила руки перед грудью.
– Ее фотоальбом у меня.
Очевидно, она забрала альбом, чтобы не допустить полицейских в личную жизнь племянницы.
– Можно мне взглянуть?
– Зачем?
– Ознакомление с кругом общения жертвы входит в стандартную процедуру расследования.
– Там только семья и друзья.
– Возможно, они помогут нам раскрыть преступление.
– Ну хорошо.
Она направилась в дом.
Никлас последовал за ней на кухню, переполненную разными украшениями. Тетка достала фотоальбом из нижнего ящика старинного шкафа.
– Эллен никогда особо не интересовалась фотоархивом, – сказала она, как бы извиняясь за то, что альбом был только один.
Под пристальным взглядом тетки Никлас начал листать альбом. На фотографиях, помимо тетки и ее покойного мужа, были запечатлены мужчины в ее жизни. Еще были фотографии из летней поездки в отпуск с подругой, но после того, как тетка на удивление точно назвала место и дату поездки, стало очевидно, что множество лет не было увековечено вовсе. В заднем кармане альбома лежали снимки плохого качества – пожелтевшие или побледневшие. Тетка с грустью указала на фотографию родителей Эллен, и Никлас быстро проглядел не относящиеся к делу снимки. Последней лежала групповая фотография школьных времен. Тетка мельком взглянула на ее, потом резко вырвала альбом у Никласа и захлопнула его. Никлас готов был признать, что не сдвинулся в расследовании ни на шаг, но вдруг ему в голову пришла одна мысль.
– Эта групповая фотография, – сказал он.
– И что с ней?
– Эллен на ней в седьмом классе, не так ли?
– Именно так я и сказала.
– Кто-нибудь из ее одноклассников еще живет здесь?
– Не думаю. Не всех, как Эллен, заботят их корни.
– Можно еще раз взглянуть на снимок?
– Господи, Эллен в коме, а вы пристаете ко мне с этой ерундой, – женщина поморщилась и опустилась на стул. Грузное тело сотрясали тихие рыдания.
– Мне кажется, что мотив преступления лежит в глубоком прошлом. Я подумал, что если кто-то из них все еще живет здесь…
Тетка помотала головой, словно стряхивая сомнения, и вгляделась в фотографию. На ней было шесть детей, включая девочку, похожую на Эллен Стеен.
– Только Лилли Марие. Очень сомнительная дама, на мой взгляд. Она живет одна возле Лейте. Я слышала, она занимается гаданием.
– Гаданием?
– Да, по телефону, – ответила тетка и высморкалась.
* * *
Ему пришлось потрудиться, прежде чем он отыскал типичный северонорвежский домик, одиноко стоящий на склоне горы. Звонка не было, но Никлас решил, что хозяйка уже заметила его машину и наверняка ждет, когда он постучит в дверь. Никто не ответил. Он толкнул дверь. Скрипнув, она открылась, послышались звуки медитативной музыки. Никлас прошел по коридору, заметил дверь справа и снова постучал. Музыка сразу же стихла. Он представлял себе гадалку огромной ведьмой с всклокоченными волосами, одетой в странные цветастые одежды. Но женщина, которая открыла дверь, была невысокой и стройной, а одежда – вполне обычной.
– Да?
– Вы – Лилли Марие?
– А что? – Она склонила голову.
– Я Никлас Хултин, – он решил, что форма сама по себе все объяснит.
– Заходи, Никлас.
Дом Лилли Марие был окрашен в веселые цвета – дизайнер интерьеров был бы шокирован. Никлас прошел за ней в небольшую узкую гостиную, потолок в которой был зеленым, а стены – оранжевыми. Женщина предложила ему сесть в кожаное кресло, а сама разместилась на двухместном диване напротив. В углу стояло большое кресло с подлокотниками, на одном из них висела гарнитура, а на маленьком круглом столике стоял телефон.
– Чай?
Лилли Марие пододвинула Никласу небольшую чашку с азиатским мотивом, и он не смог отказаться.
– Зачем пришел?
– Эллен Стеен, – Никлас решил сразу перейти к делу.
– А, Эллен. Это ужасно, – голос женщины звучал мягко, но в то же время раздражающе равнодушно, как будто она по привычке говорила в натренированной телефонной манере.
– Вы были одноклассницами?
– Хм, – она насыпала в свою чашку какие-то травки и хорошо размешала.
– Вы общаетесь?
– Здороваемся при встрече, не более того. То, что в маленьких городках все друг друга знают, – миф. Скорее, наоборот.
Он почувствовал затаенную обиду и вспомнил, как относится тетка Эллен Стеен к профессии Лилли Марие.
– Вы хорошо помните, какой она была в школе?
Она наморщила лоб.
– Хорошо ли я помню? Не знаю, к чему ты клонишь, но я, как и большинство людей, помню отдельные моменты.
– До того, как на нее напали, были найдены куклы.
Лилли Марие отпила чай:
– Я слышала об этом.
Она старалась не смотреть Никласу в глаза.
– Куклы старинные, поэтому я подумал, что они каким-то образом связаны с ее прошлым. Вы вместе ходили в школу, может быть, дружили?
– Лучшими подругами мы не были, но иногда заходили друг к дружке в гости. Я переехала сюда, когда перешла во второй класс, поэтому была очень популярна первые месяцы. Потом интерес угас.
Он открыл сумку и достал кукол. Было очевидно, что Лилли Марие их узнала. Она пыталась сохранить равнодушное выражение лица, но не могла отвести глаз от кукол.
– Вы их раньше видели?
Она помотала головой, схватила чашку двумя руками и прижала к лицу.
Он ждал. Лилли Марие не сводила глаз с чашки.
– Расскажите.
Она продолжала смотреть в чашку.
– Это куклы Эллен?
Она сидела неподвижно, и он подумал, что она отчаянно ищет пути отступления. Потом она помотала головой.
– А чьи? – спросил он.
Лилли Марие встала, подошла к телефону и нажала кнопку. «Автоответчик», – подумал он. Она села, опять поднесла ко рту чашку, потом наклонила голову, как будто молилась о прощении. Когда она, наконец, подняла глаза, в них отразились самые печальные воспоминания.
– Это история одной семьи, – прошептала она.
