Глава XI
«Из сына – свин». Хамство
Сейчас войдет грубиян, хам, начнет безобразничать, распоряжаться, требовать.
Евгений Шварц «Обыкновенное чудо»
Ну а хамство руки потирает,
Все ему пока что сходит с рук.
Сколько мир от этого теряет!
Только нам сплотиться недосуг.
Андрей Дементьев
Юлиус Шнорр фон Карольсфельд «Ной проклинает Хама», гравюра из «Библии в иллюстрациях», 1860
…Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя с места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Когда же он наконец открыл книгу, то был изрядно разочарован, ибо автор, предвосхитив некоторые его мысли, придал им дряблую, уродующую форму Это было досадно.
Прав ли герой романа Максима Горького «Жизнь Клима Самгина»? Настоящая глава написана в поиске ответа на этот вопрос.
Непереводимое слово
Кто не знает иронического выражения «хам трамвайный» и грубо-просторечного слова «хамло»! Хамят продавцы и водители, работники госучреждений и служащие частных компаний, соседи по подъезду и попутчики в поезде… При этом большинство людей испытывают затруднение, пытаясь дать точное определение хамству. Ученые тоже не предлагают однозначного ответа, ощупывают хама с разных сторон, как слона из притчи – описывая лишь отдельные его свойства.
Хам – это и психотип, и особая языковая личность, и социокультурный феномен. Хамство что бездонная бочка вмещает множество форм злоречия – оскорбление, насмешку, сквернословие, осуждение, угрозу. Тронь бочку – гаркнет таким богатырским покриком, что разнесется по всей Руси великой. В общественном сознании укоренилось представление о хамстве как преимущественно российском явлении, почти отсутствующем в других лингвокультурах.
В публичных дискуссиях стало уже общим местом цитирование эссе Сергея Довлатова «Это непереводимое слово – “хамство”», в котором рассказывается история Владимира Набокова, при всем писательском красноречии не сумевшего доходчиво растолковать данное понятие американским славистам. Ближайшим эквивалентом можно считать разве что английское cad, переводимое как «грубый и невоспитанный человек»; boorishness, rudeness – «грубость, невоспитанность».
Сложность еще и в том, что многие высказывания сугубо ситуативны и малопонятны вне контекста. Не говоря уже о разнице индивидуального восприятия: один человек оценит ту или иную фразу как однозначно хамский выпад, другой – как неуклюжую глупость, третий – просто как наивную фамильярность, а четвертому она покажется и вовсе невинной дружеской шуткой.
Само понятие хамства, как известно, восходит к истории библейского Ноя, который перебрал забродившего виноградного сока и во хмелю заснул раздетым на полу своего шатра. Увидав отца в столь неподобающем виде, сын его Хам позвал братьев, чтобы посмеялись. Но братья смеяться не стали и скрыли наготу отца одеждой. Когда Ной проснулся и узнал о проступке Хама – он проклял и непочтительного сына, и все «Хамово отродье» на веки вечные.
Иван Ксенофонтов «Ной проклинает Хама», 1852, холст, масло
Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» (Книга Бытия 9: 20–25).
Этот библейский сюжет интерпретирован Микеланджело Буонарроти, Джованни Беллини, Карло Сарачени, Бернардино Луини и другими мастерами живописи.
Бернардино Луини «Хам, насмехающийся над Ноем», 1510–1515, перенесена с дерева на холст
Этимология слова «хамство» традиционно увязывается с религиозным контекстом, причем большинство источников излагают библейскую историю, а затем сразу же переходят к примерам из Нового времени. При таком подходе хамство рассматривается вне связи с другими – смежными или производными – формами человеческого поведения и явлениями культуры. Между тем у хамства обнаруживается мощная корневая система исторических аналогов. История хамства – своего рода семантический квест: приключение слов, которые в разные эпохи называли схожие человеческие типажи, поведенческие модели и речевые стратегии. А начинается это приключение, как водится, в далекой древности.
Гибельная страсть
В Античности бытовало особое мировоззренческое понятие – хюбрис, или гибрис (ubris, hybris), которое имело целый спектр значений и множество контекстных переводов: дерзость, наглость, нахальство, глумление, оскорбление, насилие, своеволие, бесчинство, чрезмерность, необузданность, невоздержанность, неукротимость, неистовство… Обобщенно гибрис – это нравственная безмерность, необоснованная претензия, самовозвеличивание, словесно выражаемые в грубости.
Истоками гибриса считались гордыня, спесь, высокомерие, отрицание ограничений и запретов. А само слово происходит от имени нимфы Гюбрис, олицетворявшей гибельную самоуверенность, нарушение предустановленного порядка, желание человека сравняться с богами и даже превзойти их во власти и могуществе.
Тициан Вечеллио «Великан Титий», 1548–1549, холст, масло
Идея гибельной природы гибриса – и в истории хтонического великана Тития, которому коварная богиня Гера внушила страсть к Лето, дочери Зевса. За попытку овладеть ею Зевс поразил Тития молнией и отправил в Аид, где коршуны вечно терзают его сердце. По другой версии мифа, змей пожирает печень Тития, отрастающую по мере роста луны. Древнегреческий историк Эфор вообще приписывал Титию многие бесчинства.
В разные периоды античной истории понятие гибриса меняло значения, но в целом вписывалось в четкую логическую схему: будучи наглым и дерзким вызовом богам, гибрис приводит к перипетии (peripeteia) – неблагоприятной перемене судьбы, внезапному исчезновению удачи, а затем к немезису (nemesis) – божественному возмездию, справедливой расплате. Гибрис проецировался на дерзкое поведение власть имущих – их самоупоение величием, бесстыдно-оскорбительное высокомерие к нижестоящим. Гибристический мотив – в мифах о Сизифе, Прометее, Эдипе, Икаре.
Для Гомера гибрис – оскорбление богов, нарушение их воли, посягательство на божественную власть. В «Одиссее» это слово в разных фрагментах и разных переводах означает «буйство», «бесчинство», «неправедность» и описывает действия женихов Пенелопы. В «Илиаде» гибрис фигурирует в описании ссоры Агамемнона и Ахиллеса.
Оноре Домье «Ссора Агамемнона и Ахиллеса», 1851, литография
Гесиод в дидактической поэме «Труды и дни» переводит гибрис из религиозной плоскости в этическую, представляя его как индивидуальное отклонение в человеческом поведении из-за необузданности нрава, предельного своеволия. По Гесиоду, составляющие гибриса – крисис (неправый суд, «кривосудье»), мюфос (сутяжничество и словопрение, пустословие), анайдейя (бесстыдство) и другие пороки, связанные со злоречием.
Пиндар в «Пифийских песнях» упоминает еще одно проявление гибриса: нарушение общественных норм, границ дозволенного; дикость, первобытность, скотство. Согласно Пиндару, вот так – безобразно, шумно, агрессивно – ведут себя приносимые в жертву Аполлону ослы, и так явно не подобает вести себя людям. Здесь значение гибриса смещается из этической области в социальную сферу, но вновь подтверждает смысловое родство с понятием хамства.
Как и гибрис, хамство означает поведение, во-первых, богопротивное, во-вторых – аморальное, в-третьих – антиобщественное. Показательно, что во всех указанных значениях гибрис – это прежде всего набор ярких речевых черт и словесных проявлений, а затем уже соответствующие действия и поступки. Позднее Аристотель в «Риторике» толкует гибрис уже непосредственно с позиций речи – как «действие с целью оскорбить и причинить бесчестье». Удовольствие от гибриса описано как демонстрация превосходства, пресыщение и упоение властью.
Яркий исторический пример гибристичности – возомнивший себя божеством Калигула. Упиваясь властью, римский император любил выходить к народу с золоченой бородой, трезубцем Нептуна, молнией Юпитера или жезлом Плутона, а то даже встать между статуями богов в храме и принимать жертвоприношения наравне с ними, непринужденно беседуя с тем же Юпитером. Для собственного божества Калигула велел изваять отдельную статую и построить для нее храм. С превеликим трудом его отговорили от этой вызывающей затеи.
Сильно уменьшенный в масштабе и лишенный властного ореола, но обладающий ровно теми же чертами персонаж изображен Петронием в «Сатириконе» в образе Трималхиона. Разбогатевший вольноотпущенник, оставшийся ничтожеством в помыслах и поступках, он вопиюще невежествен, но отчаянно самоуверен, крайне распущен и беспримерно мерзок в отношении к людям. Чего стоит одна только сцена в бане, когда, вдоволь наигравшись с рабами в мячики, Трималхион справляет нужду в услужливо подставленный серебряный горшок, а затем вытирает руки о волосы слуги. Презрев совесть и потеряв стыд, герой Петрония сочиняет эпитафию для собственного надгробия: «Он вышел из маленьких людей, оставил тридцать миллионов сестерциев и никогда не слушал ни одного философа». По сути, это лаконичная и исчерпывающая характеристика хама.
В дальнейшем гибрис использовался как юридический термин, означавший «нападение на афинских граждан». В основном это было оскорбление словом или действием, но вообще могло быть любое насилие и всякое попрание границ.
Современная социопсихология рассматривает т. н. гибрис-синдром (англ. Hubris syndrome) – профессиональную деформацию политического лидера и топ-менеджера, выраженную в крайней самонадеянности.
Таким образом, гибристичность – сущностное и притом амбивалентное человеческое свойство. При благоприятном развитии гибрис как притязание на запредельное становится истоком пассионарности – созидательной активности, меняющей жизненный уклад и общественный порядок. При патологическом развитии гибрис становится основой самодурства, деспотизма, тирании привилегированных классов и хамства непривилегированных. Хамство – примитивная и вульгарная форма гибристичности, а гибрис – его протомеханизм и прасценарий.
Гибрис указывает одновременно на тип личности, способ поведения и коммуникативную стратегию, во многом близкие общепринятым представлениям о хамстве как в исходном (библейском), так и в нерелигиозном, обиходно-бытовом представлении. Первооснова хамства – нарушение субординации (насмешка сына над отцом), а как следствие – непочитание старших в целом и неуважение к законам. Ср. русские синонимы наглости: бесчинство — «непочитание чинов»; дерзость — непочтительное поведение. Устаревшие слова: дерзостник — наглец, нахал; дерзословие – наглая речь.
При этом поступок библейского Хама обнажает порочность самой человеческой природы, некий изъян людской натуры. Получается, что образ хама – это еще и своеобразная персонификация отклонений в речевом поведении. А само хамство, как и насмешка (гл. IX), это не отдельный жанр словесной агрессии, не специфическая форма злоречия, а скорее регистр извращения любой (даже позитивной, одобряемой, высокой) речевой практики.
Так, фарисейство – хамство в отношении истины, потому что оно извращает истину лицемерием и формализмом (вспомнить грибоедовского Фамусова или Кабаниху Островского). Эгоизм – хамство в отношении любви. Порнография – хамство в отношении к сексу… Хамство – это ментальный изъян и коммуникативный «вывих».
