Острота, колкость, подколка
Помимо шутки, в большом семействе госпожи Насмешки немало других родичей.
В широком смысле с насмешкой сопрягается острота – остроумное выражение, основанное на словесной изобретательности. В отличие от шутки, которая может быть злой и доброй, острота почти всегда заключает враждебность. Зигмунд Фрейд считал остроумие «служащим либо только достижению удовольствия, либо ставящим полученное удовольствие на службу агрессии». До революции острослова называли также бонмотист – от фр. bon mot (шутка, острота).
В некоторых европейских языках острословие ассоциируется с солью. Латинское sal в значении «острота, колкость» употреблялось еще Катуллом. Аналогично в современном употреблении: англ. salt, исп. sal, итал. sale. Непристойную, скабрезную шутку тоже часто называют соленой.
Из французского языка заимствовано еще одно выражение – плоская острота – грубая, глупая, пошлая. Это калька с выражения une plaisanterie plate, изначально связанного с модой на высокие каблуки. Носить такую обувь могла только знать, отсюда вторичное значение слова «плоский» – низменный, грубый.
В неформальном общении с насмешкой связан еще один тип высказывания – колкость: псевдоодобрение, «антикомплимент» с целью сказать адресату нечто неприятное, вызвать эмоциональный дискомфорт. «Какой красивый костюм, жаль только размерчик не твой»; «Вы все такая же молодая, разве что располнели» и т. п. Ряд ученых рассматривают колкость как отдельный речевой жанр.
Джон Джордж Браун «Открой рот – закрой глаза», илл. из журнала «Harper’s Weekly», 1873
Некоторые поддевки уже давно вышли из обихода и прочно забыты:
– Скажи «поп». – Поп. – Твой отец клоп!
Некоторые остались в советском детстве и реконструируются из воспоминаний:
– Скажи «аврора». – Аврора. – Снимай трусы без разговора!
– Скажи «самолет». – Самолет. —
Снимай трусы, иди в полет!
– Скажи «ракета». – Ракета. – Твой папа – начальник туалета!
– Скажи «клей». – Клей. – Выпей баночку соплей!
– Скажи «двести». – Двести. – Снимай трусы и иди к невесте!
А некоторые возникают на основе новых реалий и обстоятельств:
– Скажи «какое небо голубое!»
– Какое небо голубое! – У голубых всегда такое!
В разговорном обиходе, особенно среди детей и подростков, популярны такие формы насмехательства, как подколка и поддевка – фразочки, основанные на игре слов и обмане ожидания, часто в искусственных диалогах. Не подозревающего подвоха «простачка» просят произнести ключевое слово, с которым рифмуется неприличное содержание, или закончить краткое высказывание с заведомо комическим финалом. Неловкое положение, в котором оказывается пойманный на слове, вызывает бурную веселость и дружный хохот.
«У тебя в трусах понос!»
Особое место среди разновидностей насмешки занимает дразнилка – обидная рифмовка, близкая к оскорблению (гл. II). Глагол дразнить восходит к праславянским «бить» и «драть». Агрессивный эффект дразнилки достигается многократным повторением и особой, распевной интонацией, а на уровне содержания – соединением непристойности с абсурдностью и алогизмом. Адресат дразнилки перемещается в опрокинутый словесный антимир, пространство небылицы и нелепицы.
Фанни Брате «Дразнилки», 1885, холст, масло
Одна из древнейших дразнилок обнаружена в новгородской берестяной грамоте XIII столетия. Примерный перевод: Гузка [задница], задрав одежду, ебет другую задницу.
Дразнилки наиболее распространены среди детей. Фу-ты ну-ты, рожки гнуты!.. Тили-тили-тесто, жених и невеста!.. А на улице мороз, у тебя в трусах понос!.. Это ты, это ты попой нюхаешь цветы!.. Обманули дурака на четыре кулака!.. Умная, умная, по горшкам дежурная!.. Рыжий-красный, человек опасный! Психологи рассматривают такие фразочки как элемент субкультурной драматизации, стремления ребенка постоянно «быть начеку» и «держать в тонусе» сверстников. Кроме того, в групповом общении дразнилка используется для демонстрации превосходства и словесного уничтожения врага.
Известны также именные дразнилки, восходящие к древнейшим магическим обрядам «повреждения личного имени». Однако они уже уходят из детского фольклора, сегодня их нечасто услышишь. Федя съел медведя. Борис-барбарис, на веревочке повис (председатель жирных крыс)! Вася, Васенок, худой поросенок, залез в траву, кричит «мяу!». Анна – балана, голова оловянна, нос крючком, ротик ящичком. Иван-болван с колокольни упал, три года катился и то не убился.
В дореволюционной России дразнили и учащихся разных заведений. Гимназисты – скандалисты. Кадет – на палочку надет. Институтки точно утки, что найдут – то и сожрут, а наевшися не в меру, отравляют атмосферу.
Некогда бытовали также насмешливые присловья и рифмованные дразнилки жителей разных городов. Многие сейчас уже непонятны в отсутствие исторического контекста. Москвичи рака со звоном встречали. Ростовцы озеро соломой зажигали. Тихвинцы козу на колокольню затащили. Ржевцы батьку на кобеля променяли. Калужане козла в соложеном тесте утопили. Рязанцы блинами острог конопатили. Ладожане щуку с яиц согнали. Псковичи небо кольями подпирали. Костромичи лапти растеряли, по дворам искали: было шесть, а стало семь. Живет в Туле, а ест дули.
Дразнилки могут использоваться для поддержания групповых норм и осуждения неправильных поступков. Субкультурный кодекс поверяется универсальной моралью, этическими максимами. Ябеда-корябеда, жадина-говядина, повторюшка-дядя-хрюшка, воображала-хвост-поджала, командир-полка-нос-до-потолка… Наконец, дразнение – издавна практикуемый способ «испытания на прочность». Ответной реакцией на дразнилку уточняется знание негласных речеповеденческих правил, проверяется умение постоять за себя, испытывается способность к словесной игре.
Над кем чаще и охотнее всего смеется детвора? Над жалобщиками, нытиками и «вечно обиженными». В обиде человек эмоционально уязвим – возникает низменное желание усилить обиду, досадить еще сильнее. И при этом уклониться от ответственности! Издевка вместо сочувствия – неприглядная, но типичная стратегия детского речеповедения.
В локальных сообществах и замкнутых группах – например, в школьном классе – дразнилки часто приобретают систематический характер, доходящий до травли (подробно – в следующей главе). Здесь взрослые часто не уступают детям. Среди множества драматических свидетельств – воспоминания Власа Дорошевича из автобиографической книги «Первая гимназия» (1904).
Господин учитель! Господин учитель! Не ставьте! Не ставьте! Вот моя тетрадка! Хвостов был любимцем «грека». <…> «Грек» с любовью сделал из горбатого мальчика своего Риголетто.
– Хвостов Алексей! – вдруг спрашивал он. – Вы ели лисицу? – И класс давился от смеха.
– Хвостов Алексей! Отвечайте, когда вас спрашивают! Ели ли вы лисицу?
– Нет, я не ел лисицы! – со слезами отвечал Хвостов. Не поставят ли ему за это двойку? – «И горбатый, и двойка». – Хвостов Алексей никогда не ел лисицы! И класс грохотал.
Наблюдательность, любознательность и непосредственность побуждают детей передразнивать взрослых. Пародирование манер, комикование высказываний, выпячивания ошибок – типично ребячье развлечение. Испытание границ дозволенного – увы – неотделимо от злословия. И если просто подражание бессознательно, то передразнивание всегда осознанно.
Бартоломе Эстебан Мурильо «Мальчик насмехается над пожилой женщиной», ок. 1660, холст, масло
Франсуа Луи де Мец «Дети высмеивают зазывалу», ок. 1892, дерево, масло
Помните, как Кай в «Снежной королеве» высмеивал речь и походку бабушки, обидно копировал ее голос, а потом принялся и за соседей? С осколком дьявольского зеркала еще не то возможно. Из позапрошлого века еще можно вспомнить песню на слова и музыку Мусоргского «Озорник», в которой парнишка дерзко дразнит старуху, упиваясь своей безнаказанностью. «Ой, бабушка! Ой, родная! Ой, не бей, востроносая, раскрасавушка, пучеглазая! Ой, не бей! Раззудись плечо, размахнись клюка, расходись, карга старая!..»
Дети подчас не сознают обидного смысла дразнилок, считая их чем-то вроде присказки, механического присловья. Очень хорошо это показано в повести советской писательницы Ирины Пивоваровой «Однажды Катя с Манечкой»: «– Нинка – вредная! Она нас Сковородками дразнит! – Знаю я вас! Вы, наверное, сами первые ее дразните. – Не дразним! Не дразним! – закричали обиженно Катя с Манечкой [сестры-шестилетки]. – Мы только очень редко ей говорим: Кукушка-кукушка, глупая ватрушка, в лужу упала, грязи набрала».
Как отдельный жанр дразнилка почти не практикуется взрослыми. Разве что как элемент флирта или дружеского подтрунивания. На такое поддразнивание обижаются только гелотофобы – люди, органически боящиеся насмешек. Обратим внимание на лукавых красоток Буальи: их жесты театрально нарочиты, их взгляд подчеркнуто обращен к зрителю, а не к объекту вышучивания. «Ну разве же это не забавно?» – словно говорят они всем своим видом.
Луи-Леопольд Буальи «Молодая женщина дразнит пожилого поклонника», 1780-е, холст, масло
Луи-Леопольд Буальи «Осмеяние», ок. 1787, холст, масло
Франсуа Буше «Юноша, Дразнящий спящую девушку», сер. XVIII в., коричневая бумага, цветной мел, пастель
Что неизменно во все времена и популярно в любом возрасте, так это дразнение спящих. Шутки-действия: дотронуться, пощекотать, потихоньку забрать какую-нибудь вещь. Но бывают и словесные проказы – громкие возгласы, внезапные выкрики, фривольные реплики, насмешливые замечания. В рассказе Ивана Шмелева «Русская песня» озорники подшучивают над спящим маляром, распевая ему на ухо задорные песни и раскрашивая ноги красками. Проснувшись, маляр задает ребятам хорошую трепку, но потом хохочет вместе с ними, вспомнив собственного сына-сорванца.
