Педагогика зла

Исландцы стращали детей жестокими и коварными Йольскими Парнями, или Йоласвейнарами (Jolasveinarnir, Jolasveinar), что творят всякие пакости и развлекаются злыми розыгрышами под Рождество. Согласно одной из легенд, это чертова дюжина братьев-воришек, наглющих и очень шумных. По другому поверью, Йоласвейнары – злобные тролли-пожиратели детей. В некоторых преданиях они выступают под говорящими именами Ложколиз, Дверехлопальщик, Колбасохват, Свечной попрошайка, Мясной крюк… Послушным и прилежным деткам кладут в башмачок подарки, а проказникам и лентяям – картофелины или угольки.

Почетное место в шайке Йоласвейнаров занимает Йольский Кот (Jolakotturinn) – страшное горное чудище черной масти, размером с доброго быка. Котяра делит жилище-пещеру с мамашей Йоласвейнаров – людоедкой Грилой (Gryla). Создавая эту монстриху, сатана постарался на славу: исполинских размеров, трехголовая и девятиглазая, Грила имеет еще и длинные уши, прилепленные на кончик носа. Гадкая уродина похищала и съедала сорванцов и капризуль, специально спускаясь для этого с гор аккурат накануне Рождества. Злобная тварь, но пунктуальная. А Йольский Кот шастал по селениям во время Святок (Йоля) и жрал всех, кто не позаботился о теплой шерстяной одежке – то есть весь год лентяйничал.

В 1746 году власти Исландии официально запретили запугивать детей этой монструозной семейкой – и Йольские парни превратились в безобидный рождественский символ. А вот их матушка Грила оказалась крепким орешком: благополучно обошла запрет и оказалась такой живучей, что в 2010 году новостное агентство «The Onion» обвинило ее в. извержении вулкана Эйяфьядлайекюдль.

Достойная конкурентка Грилы в австрийских, немецких и чешских легендах – Фрау Перхта (Perchta, Berchte). В ранних описаниях это дряхлая уродливая ведьма с гусиной или лебединой ногой, деформированной педалью прялки. Перхта тайно проникала в дома и щедро одаривала благочестивых, а плохим раздирала нутро, извлекала органы и набивала тела соломой или камнями. Особо интересовали Перхту дети: прилежным она оставляла серебряную монетку, нерадивым распарывала живот. Стремясь задобрить суровую фрау, девочки перепрядали шерсть или лен – иначе в конце года она уничтожала каждую необработанную прядь.

Альберт Анкер «Королева Берта и юные пряхи», 1888, холст, масло

В более поздних легендах Перхта (Берхта, Берта) – красивая женщина в светлом одеянии. Историческим прототипом считалась Берта Швабская – королева-пряха, соправительница Бургундии.

Отдельную компанию детских персонажей-жупелов составляют существа без определенных свойств и функций, кроме одной: хорошенько напугать маленьких на потеху или в утешение большим. Самый известный из них – Бугимен (Bogeyman), безликий ночной монстр, обобщенное воплощение детских страхов. Столь же неясно происхождение названия: то ли от прятавшегося на торфяных болотах преступника (bog man), то ли от малайзийского пирата (bugis), то ли от пугала-призрака (bogge), а то ли от самого черта лысого.

Днем Бугимен скрывается под кроватью, в шкафу, чулане, а с наступлением темноты материализуется – и бедные малыши коченеют от ужаса. Является этот монстр в виде аморфной расплывчатой фигуры, но может и принимать форму предмета, которого боится ребенок. Питается Бугимен детской верой в его существование, а поскольку эта вера неистребима, для Бугимена всегда «готов и стол, и дом».

Франсиско Гойя «Это пришел Коко!», офорт из серии «Капричос», 1797

…Он умер в первое лето после рождения Шерли. Я уложил его, помнится, в кровать, и он с ходу начал плакать. В тот раз я даже разобрал, что он там лепечет сквозь слезы. Он показывал пальчиком на чулан и приговаривал: «Бука, папа… Бука». <.>

Год проходит. Укладываю я Шерли спать, а она вдруг устраивает настоящий концерт. «Бука, – кричит, – Бука!» <…> Шерли тоже стала жертвой Буки. Не прошло и месяца. Однажды ночью я услышал шум, а затем ее крик. В холле горел свет, и я быстро добежал до соседней спальни. Я распахнул дверь и увидел… она сидела в кроватке, вся в слезах, а в затемненном пространстве перед чуланом… что-то двигалось… шлепало по мокрому… Шерли кричала: «Бука, Бука!»

Стивен Кинг «И пришел Бука» («The Boogeyman», 1978)

В странах Латинской Америки его аналогом выступает Коко (Coco) – демонический призрак в виде тени или бесформенной фигуры, сидящий на крыше либо в шкафу и высматривающий непослушных детей. Коко способен вселиться в ребенка – и тот навсегда уйдет в какое-нибудь никому неведомое место. Но чаще Коко действует по традиционному сценарию: кража детишек по ночам с последующим употреблением в пищу. Свое имя Коко получил от кокосовых плодов, три природных отверстия в которых напоминают глаза и рот.

Спи, моя радость

Как утихомирить расшалившееся чадо в конце дня и заставить побыстрее отойти ко сну? Когда не действовали уговоры, на помощь родителям спешили ночные чудовища.

Австро-немецкий Нахткрабб (Nachtkrabb) поедал ребят, оказавшихся ночью на улице. Песочный человек, или Сеятель (англ. Sandman, нем. Sandmannchen) выискивал детей, которые заигрались допоздна, и сыпал им в глаза волшебный песок – чтоб поскорее заснули. Если малыш плохо укутался одеялком, Песочник мог пробраться в постельку и забрать малыша с собой. Иногда он притворялся добреньким, просто утихомиривая шалунов, но чаще был злобным и жестоким, насылая ночные кошмары.

В сказке Гофмана Песочный Человек швыряет ребятишкам в глаза «целые пригоршни песка, так что глаза заливаются кровью и вываливаются, а он складывает их в мешок и уносит на луну, чтобы кормить своих детей; а те сидят там в гнезде, и у них такие острые клювы, как у сов, чтобы клевать ими глаза непослушных детей». Да, немецкие романтики не щадили детскую психику!

У Андерсена в «Оле Лукойе» с Песочником ассоциируется братец главного героя. Братишку зовут не иначе как Смерть, что является детям, которым выпала судьба рано покинуть земной мир. Но приходит этот персонаж скорее не напугать, а объяснить ребенку неизбежность ухода из жизни и посулить упокоение в инобытии. Суровый датский сказочник обыгрывает древнегреческий миф о Гипносе и Танатосе – братьях-близнецах, олицетворявших Сон и Смерть.

Во Франции гроза не соблюдающих режим дня капризуль – Костоправ, который в светлое время суток таится в каком-нибудь укромном уголке, а под покровом ночи рыщет в поисках неспящих малышей.

Родителям из франкоговорящих областей Канады загонять в постели расшалившихся сыновей и дочек помогал Человек, который приходит в семь часов (англ. Seven o’clock Man, фр. Bonhomme Sept-Heures). Приходил, обнаруживал шалунов – и живо тащил в свою пещеру, где с аппетитом съедал.

Известны и фольклорные злодеи-охотники на спящую детвору. В Судетенланде (пограничный район Чехии) это Попелманн (Popelmann) – человекоподобный демон в белом плаще, тихонько стучащий в дверь, а затем похищающий уснувших ребят. Во Франконии (область Германии) ночной дух Нахтгигер нападает на запоздавших одиноких детей или поедает детишек во время сна.

Агостино Венециано «Видение Дикой Охоты», 1515, гравюра на меди

Согласно скандинавской легенде, верховный бог Один со свитой всадников-призраков охотится за человеческими душами. Дети, похищенные ордой Одина, поступают в услужение к эльфам. Агостино Венециано среди демонических персонажей изобразил маленьких детей, тщетно молящих о пощаде. Архетипический сюжет Дикой Охоты (Дикого Гона, Аасгаардсрейи) представлен также на картинах Иоганна Вильгельма Кордеса, Петера Николая Арбо, Фридриха Вильгельма, Франца фон Штука, Уильяма Мода.

А наш знаменитый Серенький Волчок! Всем известная колыбельная предписывает малым деткам «не ложиться на краю» постельки, однако не все знают, что далее по тексту волчок не только «ухватит за бочок да утащит во лесок», но и «закопает во песок, только ноженьки торчат, волки зубочки точат». Финал вообще жуток до дрожи: «Сверху солнце печет, с [имя ребенка] сало течет. Люди едут, да глядят, хлеб макают, да едят». Крепкие же нервы были у наших предков!

Дисциплинарным целям служили также детские потешки. Каждый слышал про «козу рогатую», изображаемую двумя расставленными пальцами. «Идет коза рогатая За малыми ребятами: Ножками топ-топ, Глазками хлоп-хлоп. Кто каши не ест? Кто молока не пьет? Того забодаю, забодаю, забодаю!»