Родня по сатане

Средневековье предъявило в качестве пугала саму Церковь. «После Реформации сам Бог, который “обрекает вас геенне огненной, как вы обрекаете пауков или других отвратительных насекомых огню”, был главным страшилищем для запугивания детей», – отмечает видный американский исследователь детства Ллойд де Моз в работе «Психоистория» (1975).

В средневековых мистериях – театральных постановках по сюжетам Священного Писания – очень наглядно и доходчиво изображались мирские соблазны и посмертные мучения, дабы крепче внушить людям страх божий. Здесь дети наравне со взрослыми ужасались проделкам демонов и корчам грешников в аду.

В 1970-е годы этот жанр вспомнили священники на юге США и придумали назидательный аттракцион под названием «Адские дома», или «Судные дома» (Hell Houses, Judgement Houses) – натуралистично декорированные «комнаты страха», где накануне Хэллоуина юным прихожанам в ознакомительно-профилактических целях демонстрируются гнусные человеческие пороки и ужасы преисподней в формате квеста.

Новое время ввело в моду воспитательную практику запирать детей в темных помещениях и породило новую «корпорацию монстров» в помощь родителям неслухов. Поразительно схожие меж собой пугала разных народов («черт черту по сатане родня!»), словно смолой из адского котла, облеплялись щекочущими воображение деталями. Большинство страшилищ обитали в темноте либо вели ночной образ жизни и промышляли кражей детей с последующим поеданием или превращением в себе подобных.

Великими мастерами запугивания детей считались англичане. В викторианской Англии эта практика стала почти традицией. Сложно представить, но факт: историю всего позапрошлого и даже начала прошлого столетия творили люди, в детстве трепетавшие перед багами (багберами, багабу, богглбу) – мифическими косматыми чудищами вроде медведей, что проникали в дома через печные трубы и пугали малышню до икоты, вздыбливая шерсть на загривке и корча страшные гримасы. Спасибо хоть не съедали.

Менее известно, но не менее кровожадно демоническое существо английского фольклора Кровавые Кости (Bloody Bones), уже от одного названия которого стыла кровь в жилах юных жителей графств Йоркшир и Ланкашир. Существо скрывалось в темноте под лестницами, восседая на подстилке из обглоданных добела детских косточек. Самым изысканным лакомством для него были маленькие лгуны и сквернословы.

Не столь жестоки были духи-пугала боуги (Bougi) – большеглазые крошечные существа с тонюсенькими ножками и заостренными длинными ушами. Эти создания также были не прочь проучить врунишек и тех, кто скрывал свои шалости от взрослых. Прыгнет боуги на ребенка сзади, закроет ему глаза холодными мокрыми лапками и напугает до полусмерти.

Вацлав Холлар «Поединок хорька с василиском», гравюра XVII в.

Хорьки и ласки – природные враги василиска, люди использовали их в борьбе с этим злобным созданием.

В средневековых Испании и Франции ребятишек пугали грозным гадом василиском (лат. basiliskus – царек), упоминавшимся еще в «Естественной истории» Плиния Старшего. Отвратительный гибрид змея и петуха, вылупившийся из яйца, отложенного в навоз и высиженного жабой, василиск убивал огненным дыханьем или смертоносным взглядом. По легенде, спасение от него открыл Александр Македонский: хитромудрый полководец поднес к морде василиска зеркало – и тот окаменел (ср.: античный миф о Персее, убившем горгону с помощью зеркального щита). Отсюда древнеиспанский обычай дарить на совершеннолетие зеркальце в качестве оберега.

Дальний родственник боуги – клыкастый и когтистый Баргест (Bargest), способный менять обличье, подобно античной Эмпусе. Являлся он в облике черного косматого пса с пылающими глазищами, с диким воем носясь по ночным улицам. Считалось, что встреча с Баргестом сулит беду, а иногда и гибель. Адской псиной пугали капризуль.

Имелись у жителей Британии и такие пугала, которые похищали у родителей и утаскивали всех детишек без разбору – и шкодливых, и послушных. Коварные духи спригганы (Spriggans) подменяли украденных малышей своими двойниками, а сами рассыпались в прах. Внутри холмов обитали трау (Trow) – эти безобразные серые старушонки-карлицы воровали озорников и делали из них ведьмовские снадобья. Надо было лишь успеть до рассвета, ибо первый же солнечный луч закрывал входы в жилища трау и лишал их способности передвигаться.

Еще стращали маленьких англичан жуткой водяной старухой Пег Паулер (Peg Powler), уносящей в темные воды реки Тис прогульщиков воскресной школы, и ее товарками-ведьмами Гриндилоу (Grindylow) и Дженни-Зеленые-Зубы (Jenny Greenteeth). Эти милые тетушки топили ребят в озерах и прудах по всему Британскому Королевству. Для пущей достоверности истории о них уснащались натуралистическими подробностями и впечатляющими деталями. Так, у Зеленозубой Дженни были не просто большие зубы, а здоровенные и острые как нож клыки, чтоб ловчее прокусывать горло несчастных маленьких жертв. Приближение Дженни предварялось гадкой зеленой пеной на поверхности водоема, за которую принимали обыкновенную ряску.

В кельтской мифологии грозой детворы были огры (Ogre) – великаны-каннибалы с дубинами. Мускулистые свирепые обитатели лесных болот и непролазных чащоб отличались сентиментальностью: отведав жареного мяса малышей, мастерили поделки и талисманы из детских косточек. А в немецком Пожирателе детей (Kindlifresserbrunnen) культурологи усматривают и образ огра, и черты древнегреческого бога Хроноса, поедавшего своих отпрысков. В 1546 году он обрел вечное пристанище в Берне – как скульптура фонтана работы Ганса Гинга.

Испанских и португальских ребятишек потчевали историями про Человека-с-мешком (исп. El hombre del saco), что забирает с собой озорников, лодырей и грубиянов, затем в лучшем случае продает их в рабство, в худшем – с аппетитом уплетает. Каждый день и при любой погоде Мешочник выходит на охоту за детьми и может сцапать любого сорванца.

У англичан этот персонаж тоже называется Мешочник (Sack Man), у поляков – Бобок, у болгар – Торбалан, у белорусов и украинцев – Хапун. Вообще Человек-с-мешком в том или ином виде присутствует у многих народов как детское пугало.

Украинско-белорусский Хапун – скрюченный, но при этом летающий дедок – с высоты высматривал озорников, ловко пикировал, хватал их за шировот, запихивал в свой заплечный мешок и стремглав уносился прочь. Сверхспособности Хапуна этим не ограничивались: он был еще и невидимкой. Узреть его можно было лишь в момент развязывания мешка, что удавалось, понятно, только маленьким жертвам. Ни сбежать от Хапуна, ни настичь его было невозможно, потому что жил он под вывернутым пнем посреди лесного болота.

В начале XX века фольклорный образ Мешочника связали с реальным случаем. В испанском городе Альмерия жил парикмахер по имени

Абрахам Бах «Человек-с-мешком», сер. XVII в., книжная гравюра

Франциско Ортега, страдавший туберкулезом и искавший спасительное лекарство. Целитель, добрейшая душа, присоветовал мазать грудь теплой детской кровью и пить ее, пока не полегчает. И вот в 1912 году обнадеженный больной похищает семилетнего парнишку, прячет в мешок, притаскивает к себе домой и методично выполняет назначение доктора. Злодеяние раскрылось, изувера казнили, а его история стала легендой.

Помимо нищих проходимцев, детишек стращали старьевщиками, бурлаками и этническими чужаками – цыганами, немцами, евреями. В войну 1812 года – «пранцами» (французами).

В сознании ребенка подобные пугала соотносились то с плохими, злыми, но все-таки людьми, то с нечистью в человеческом обличье. Порой даже было непонятно, живые это существа или «нежить». Такое восприятие основано на распространенном поверье, будто стражи зла способны прикинуться как-бы-людьми. А то ведь, знаете, как бывает: приглядишься повнимательнее – и увидишь копыта вместо ног или лапы гусиные…