У, бесстыдники!

В повседневно-бытовом общении порицание отливается в формы нарекания, выговора, нотации, нравоучения, рацеи (устар.), отповеди. В просторечии они именуются нагоняй, разнос, пилеж, взбучка, проборка, головомойка. Фактически все это разновидности словесных наказаний. Речевыми нападками замещается физическое воздействие.

В обиходе нотацию – долгое наставление, абстрактное назидание – неодобрительно называют чтением морали. Известный исторический анекдот о родительской нотации превозносит находчивость Лудовико Ариосто. Однажды отец по какому-то поводу рассердился на будущего великого поэта и обрушился на него с суровой отповедью. Лудовико выслушал ее с великим вниманием, но не проронил ни слова. Изумленному брату, который присутствовал при этой сцене, он пояснил, что сочиняет комедию, где как раз старик отец отчитывает сына. Ариосто-младший просто не хотел отвлекаться на эмоции, чтобы ничего не упустить и достоверно воспроизвести услышанное.

В обыденном сознании укоренилось представление о нотации как составляющей родительской речи и супружеского общения. В английской семейной традиции curtain lecture – буквально «нотация за занавеской»: выговор наедине, без свидетелей, получаемый мужем от жены. «Занавесочная лекция» в постели нередко заменяла секс.

С одной стороны, здесь содержится элемент коммуникативного давления, а иногда и открытой речевой агрессии. С другой стороны, это способ оказать влияние и добиться желаемого без прилюдного унижения. А еще «занавесочная лекция» – очередная наглядная иллюстрация неоднозначности гендерной составляющей порицания.

Выговор – словесная фиксация нарушений, упущений, просчетов – чаще применялся в официальной обстановке, как дисциплинарное взыскание. Российское Уложение о наказаниях в позапрошлом веке предусматривало «выговор более или менее строгий, без внесения в послужной список» и «выговор более или менее строгий, с внесением оного в послужной список». Выговор мог быть и устным, что зачастую отнюдь не умаляло его коммуникативного эффекта и психологического воздействия.

Жан Жорж Вибер «Выговор», 1874, холст, масло

Владимир Маковский «Выговор», 1883, холст, масло

Так, грозой государственных тунеядцев и лентяев слыл граф Александр Воронцов – объект лютой ненависти Потемкина и жупел для других министров. Любимым коньком Воронцова были постоянные нравоучения и укоры за нерадение Отечеству, впрочем, преимущественно справедливые. Рассказывали, что даже его друг граф Безбородко после одного визита Воронцова вместе с графом Завадовским велел растворить окна и бегал по комнатам, обмахиваясь, как после бани, и театрально восклицая: «Слава богу, педагоги ушли!»

Нелюбимому современниками графу Петру Клейнмихелю, главноуправляющему путей сообщения, приписывают курьезный выговор, сделанный Станиславу Кербедзу. Инженерный генерал Кербедз разработал приспособление, которое значительно ускоряло и удешевляло забивку свай. Но именно за это его выбранил Клейнмихель: почему, мол, не изобрел раньше и тем самым привел казну в убыток?

Франсиско Гойя «Строгий выговор», 1799, офорт из серии «Капричос»

Просторечный глагол отчитывать изначально имел переносное значение «избавить от нежелательного поведения, дури, сумасбродства». Как мы уже знаем, в его внутренней форме мерцает первообразный, сакральный смысл: освобождение от нечистой силы. В разговорный обиход это слово вошло с производным значением «словесно образумить».

Его исходный смысл схвачен в авторском комментарии Франсиско Гойи к знаменитому офорту: «Без выговоров и нравоучений нельзя преуспеть ни в какой науке, а ведовство требует особого таланта, усердия, зрелости, покорности и послушания Великому Ведьмаку, который ведает колдовской семинарией Бараоны».

Со временем выговор все более четко и последовательно соотносится с профессиональной коммуникацией. Появляются устойчивые выражения объявить строгий выговор, выговор с занесением в личное дело.

В разговорной речи фигурирует еще слово придирка, означающее часто повторяющийся, надоедливый и в основном необоснованный упрек. В речевом обиходе к этому слову обычно прибавляют «мелочные», «пустые», «вздорные». Однако при кажущейся безобидности придирки могут крепко обижать и здорово досаждать. При желании всегда можно найти к чему придраться и бесконечно изводить сослуживцев и домочадцев.

Придирки часто возникают при дурном настроении или плохом самочувствии. Вспомним толстовскую «Смерть Ивана Ильича»: начало тяжелой болезни героя начинается с придирок за обедом. «То он замечал, что что-нибудь из посуды испорчено, то кушанье не такое, то сын положил локоть на стол, то прическа дочери». Во многих семьях придирка становится повседневным псевдоритуалом. Вот как это описано в чеховской миниатюре «Событие».

Утро. Сквозь льдяные кружева, покрывающие оконные стекла, пробивается в детскую яркий солнечный свет. Ваня, мальчик лет шести, стриженый, с носом, похожим на пуговицу, и его сестра Нина, четырехлетняя девочка, кудрявая, пухленькая, малорослая не по летам, просыпаются и через решетки кроваток глядят сердито друг на друга. – У-у-у, бесстыдники! – ворчит нянька. – Добрые люди уж чаю напившись, а вы никак глаз не продерете… Солнечные лучи весело шалят на ковре, на стенах, на подоле няньки и как бы приглашают поиграть с ними, но дети не замечают их. Они проснулись не в духе. Нина надувает губы, делает кислое лицо и начинает тянуть: – Ча-аю! Нянька, ча-аю! Ваня морщит лоб и думает: к чему бы придраться, чтоб зареветь?..

Устаревший синоним придирки – шикана (нем. Schikane – каверза, придирка; фр. chicaner – мучить из-за раздутых мелочей). Производные слова и выражения: шикан – придира; шиканить – придираться, притеснять, сутяжничать; шиканы делать – привязываться по пустякам, цепляться по мелочам. В юриспруденции шикана – до сих пор используемый термин, означающий злоупотребление субъективным правом, властными полномочиями с нанесением ущерба третьим лицам.

В фамильярном просторечии употребляется слово подковырка, означающее желание уязвить, поддеть собеседника, лукаво поймать на слове. Происхождение его не вполне ясно. По одной версии, от названия старинного хирургического инструмента, по другой – от крестьянского названия двойного переплетения лаптей.

Наконец, любопытно происхождение известной идиомы вешать собак на кого-нибудь (или на шею кому-нибудь) – то есть злобно порицать, жестоко обвинять. Вроде бы при чем тут собаки? Оказывается, «собакой» в народе называли репейник.