Осуждение за деньги

Особый род порицания – искусственно инициированное, манипулятивное и часто заказное: с целью управления массовыми настроениями, моделирования общественных мнений, навязывания публичных образов. Для этого издавна существовали клакеры (фр. claqueur ^ claque – хлопок ладонью), занимавшиеся созданием успеха или обеспечением провала конкретного артиста или даже целого спектакля. Занятие это берет начало еще в Античности.

Еще в III веке до н. э. предприимчивый драматург Филемон нанимал специальных людей, которые имитировали бурное недовольство на просмотрах пьес его соперника Менандра. Актерский провал достигался негодующими возгласами и разыгрыванием мнимых перепалок. Наемные рукоплескатели как колоритный атрибут древнеримского театра упомянуты в комедиях Плавта.

Доходило и до настоящих бурных ссор. Однажды разгневанный срывом театрального представления император Тиберий отправил в ссылку и крикунов, и самих актеров. Ни народные просьбы, ни ходатайства патрициев не могли способствовать их возвращению на сцену. История получила такой общественный резонанс, что Сенат предложил в качестве альтернативы восстановить старинный обычай наказания актеров розгами – но Тиберий был тверд как скала.

Само понятие клакеров, а также их профессиональные группы, именуемые клака, появились около 1820-х годов и имели столь значимое влияние, что во Франции было организовано «Общество страхования драматических успехов». Порицание всегда имело куда больший эффект воздействия на зрителей, нежели одобрение, так что у страхового общества всегда хватало работы. Затем овации и освистание за плату сделались массовой практикой по всей Европе.

Клакеры не брезговали шантажом (гл. VII), выбирая в качестве жертв даже самых именитых исполнителей. Одним из них стал Энрико Карузо: великий итальянский тенор однажды не смог заплатить клакерам и был жестоко освистан в Неаполе. Миланская премьера «Мадам Баттерфляй» Пуччини провалилась из-за клакерского бесчинства – громогласного хохота, кукареканья, агрессивных выкриков.

Луи-Леопольд Буальи «Клакеры. Ложа в день бесплатного спектакля», 1830, холст, масло

Оноре Домье «Адвокат, которому хорошо заплатят», 1845, литография

Картинно гипертрофированное и притом цинично проплаченное порицание известно также в судебной практике. Правовые баталии порой сопровождались ораторскими поединками, где осуждение было одновременно и юридическим понятием, и риторическим приемом. Добавить обвинению побольше жару, разыграть сокрушительное обличение, выжать слезу из присяжных стоило немалых денег. Сатирическая иллюстрация такого состязательного процесса-спектакля мастерски создана Оноре Домье в серии гравюр «Люди правосудия».

В настоящее время порицание как инструмент манипулирования публичным мнением применяется в астротурфинге (англ. astroturfing) – симуляции общественной поддержки через создание мнимых постов и заказных статей с помощью специально нанятых пользователей и компьютерных ботов. Термин происходит от названия популярного бренда «AstroTurf» – используемого на стадионах синтетического коврового покрытия, которое выглядит как настоящая трава.

Астротурфинг используется для вербовки голосов, создает иллюзию спонтанной общественной поддержки каких-либо идей или мнений, массовых выступлений, интернет-кампаний. Помимо порицания, в ход идет клевета. Причем новейшие технологии дают возможность максимально достоверно сымитировать личность и создать безупречный сетевой профиль. Отличить виртуального робота от настоящего комментатора иногда бывает весьма затруднительно.

Осуждение за деньги практикуется также в сфере услуг. Некоторые американские магазины нанимают специального «человека для увольнения», или «служащего для наказаний», на которого может сполна излить свое негодование недовольный покупатель. Для усиления эмоциональной разрядки услужливый менеджер тут же громогласно выкрикивает: «Вы уволены!»

Пророк порока

С порицанием как родом злоречия тесно связано ханжество – благочестие напоказ, демонстративное и мнимое. Не случайно к ханже прочно прилипли определения «ворчливый» и «сварливый». Схожее понятие – фарисейство – моральный формализм и честолюбивое самолюбование, а также религиозное лицемерие. Устаревший синоним – (г)ипокритство (лат. hypocrisis – лицемерие, притворство, сценическая игра).

Всякая попытка ревизии ханжеских суждений вызывает ответный гнев, негодование и поток новых обвинений. Ханжество основано на софизмах и прочих демагогических приемах. В этом ханжа парадоксально сближается с хамом, извращающим любое высказывание, всякую оценку (гл. XI). По сути, фарисейство – это хамство в отношении истины. В историко-бытовом контексте ханжество сближается также с кликушеством (гл. I).

В обыденном сознании ханжество как повседневно-бытовое речеповедение традиционно связывалось с утрированием религиозной морали и категорическими толкованиями понятия греховности. Известная средневековая пытка и, одновременно, символическая форма порицания – испытание судом Божьим, или «испытание чудом». Чтобы выявить вину либо установить невиновность подозреваемого, обращались «к небесам». Пройти сложное испытание и вправду можно было лишь чудом – например, достать камень из кипящей воды. Наипростейшая задача – поставить обвинителя и обвиняемого перед крестом с поднятыми руками. Кто первый опустит руки, тот и неправ.

Маттиас Грюневальд «Обвиняющая ханжа», ок. 1511, черный мел на желтой бумаге

Поборник чести и ревнитель морали, ханжа требует от других выполнения правил, которые не выполняет сам. Осуждает других ради самовозвышения или самооправдания. Фонтанируя обвинениями и претензиями, лишает адресата возможности критического их осмысления. Ханжество может быть целенаправленным и наивным. В первом случае это словесное манипулирование, во втором – самообман, но в обоих – мнимое праведничество.

Показная добродетель ханжи не соответствует его истинным чувствам и расходится с его поступками. Ханжа – инфернальный двойник пророка. В разговорно-бытовом именовании – святоша. Вспомним знаменитое лермонтовское: «С тех пор как вечный судия Мне дал всеведенье пророка, В очах людей читаю я Страницы злобы и порока».

Питер Брейгель Старший «Разоритель гнезд», 1568, дерево, масло

Известное произведение живописи изображает лицемера, демонстративно указующего на чужой проступок и не замечающего собственные пороки. Лицемер шествует надменно, не глядя под ноги, рискуя свалиться в водоем, а то и вовсе «выпасть» из картины. Необычная композиция, возможно, символизирует шаткость жизненной позиции лицемера и его духовную слепоту.

Народная мораль отвергает ханжество с его неистребимым стремлением осуждать и обвинять. В своем глазу бревна не видит. Людей хулит, а сам лыком шит. Обдери сперва с себя репьи! Людей не суди – на себя погляди! Оглянись, коза, на свои рога! Сам в грязи лежит, а кричит: не брызгай!

Ну а сами ханжи готовы бесконечно обличать и всячески поносить друг друга, отстаивая первенство благонравия. Очень точно эта враждебная конкуренция описана Куприным в очерке «Ханжушка»: «Друг к другу ханжушки относятся нетерпимо, потому что им волей-неволей приходится сталкиваться в одних и тех же домах в качестве рассказчиц, приживалок и проводниц благочестия. Здесь, вероятно, кроме опасения конкуренции, примешивается более острое и тонкое чувство, нечто вроде взаимного стыда, нечто вроде того, что испытывают друг к другу двое профессиональных жрецов или двое заик в присутствии посторонних глаз».

Ханжа – популярный литературный персонаж: его можно встретить в «Декамероне» Бокаччо и «Гаргантюа и Пантагрюэле» Рабле, «Дожде» Моэма и «Жизни» Мопассана, «Господах Головлевых» Салтыкова-Щедрина и «Селе Степанчиково…» Достоевского. Но, наверное, самое яркое и общеизвестное воплощение этого образа – мольеровский «Тартюф». Главный герой этой пьесы стал именем нарицательным: тартюфизм – еще один синоним ханжества с его двуличием и криводушием.