Суп без соли
Вопреки кажущемуся противоречию, ссора – частая спутница влюбленных и нередко даже своеобразный псевдоритуал романтических отношений. «Крайняя противоположность любви вовсе не разлука, не ревность, не забвение, не корысть, а ссора», – точно подметил знаток человеческих страстей Лопе де Вега. Это подтверждается и народной мудростью: Любовь без ссоры что суп без соли. Влюбленность крепко опоясана злоречием.
Размолвка между увлеченными друг другом мужчиной и женщиной – один из популярнейших сюжетов европейской живописи. Причем стоит вглядеться повнимательнее – и обнаружится любопытный момент: художники очень редко изображают собственно перепалку, обмен обидными репликами. Зрителю явлена как бы эмблема ссоры: демонстрация обиды, выражение неприязни.
Бельмиро де Альмейда «Размолвка», 1887, холст, масло
Фредерик Хендрик Кеммерер «Ссора», 1872, холст, масло
Пио Риччи «Ссора влюбленных (Момент флирта)», кон. XIX в., холст, масло
Маринета:
Нет писем здесь, при мне, —
Но я их все сожгу. Все, до последнего – в огонь, без сожаленья.
Гро-Рене:
Иное для твоих найду употребленье.
Маринета:
Смотри, не приходи просить меня опять.
Гро-Рене:
Постой-ка. Мы должны соломинку сломать
В залог, что никогда не прекратится ссора.
Так принято везде – скрепленье договора.
Не строй же глазок мне.
Ты слышишь? Я сердит!
(Жан-Батист Мольер «Любовная досада», пер. Т. Щепкиной-Куперник)
Джеймс Тиссо «Ссора влюбленных», 1874–1876, холст, масло
Август Вильгельм Николаус Хагборг «Ссора влюбленных», втор. пол. XIX в., холст, масло
Паоло Мэй «Ссора влюбленных», 1872, холст, масло
Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.
Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир – и скорее наскучит.
Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…
(Н.А. Некрасов)
Елизавета Бем «Милые бранятся…», из альбома «Поговорки и присказки», 1885, бумага, акварель
Почему? Возможно, процессуальная сторона размолвки слишком диссонирует с чувством любви. Поносящих друг друга людей с перекошенными яростью лицами язык не поворачивается назвать влюбленными. И художники интуитивно ищут иные способы изображения ссор. Горделиво приосанившиеся или униженно поникшие, пылающие гневом или охваченные отчаянием, герои таких полотен по большей части лишены живости, естественной пластики. Живописные ссоры влюбленных больше напоминают скульптурные композиции.
Примечательно, что размолвка влюбленных преимущественно камерная, «альковная» – ее участники изображаются чаще в уединении, вдали от посторонних глаз и ушей. Иногда это декоративный элемент флирта, пряная составляющая стратегии соблазнения. Такие живописные сюжеты исполнены милого кокетства, иногда даже нарочитой манерности, но всегда – изобразительной условности, все той же театрализации. Не случайно двойное название картины итальянского художника Пио Риччи.
Аристократическое воспитание, утонченность манер, но чаще все же прагматические соображения вызывали к жизни непрямые, завуалированные способы выказать любовное «фи». Одним из таких способов был «язык цветов» (флориография), особенно популярный в XVIII столетии. С помощью изысканных растительных композиций можно было не только объясниться в нежных чувствах, но и красиво поссориться. Для выражения ненависти достаточно было послать букет оранжевых лилий. Одаривание белой гвоздикой могло означать презрение, лобелией – злость, гортензией – холодность, орхидеей – подозрительность и ревность. Петуния означала негодование, сколопендриум – отказ от общения, лютики – неблагодарность, лядвенец – месть…
О любовных отношениях сложились весьма неоднозначные поговорки. Милые бранятся что тешатся. Бьет – значит любит (смягченный вариант: Бранит – значит любит). Латинские: Amantium irae amoris integratio est (Ссора влюбленных – обновление любви); Non bene, si tollas proelia, durat amor (Нет прока в любви без размолвок); Qui aime bien chatie bien (Кого люблю, того бью). Английская: Woe to the house where there is no chiding (Горе тому дому, где не ругаются).
Американский художник и иллюстратор, автор культового стандарта женской красоты рубежа XIX–XX веков, Чарльз Дана Гибсон создал целую серию сюжетов любовных ссор. Кумир нескольких поколений «девушка Гибсона» с патрицианской осанкой и томным взором умела не только элегантно соблазнять мужчин, но и аристократично конфликтовать, не теряя достоинства и самообладания.
Чарльз Дана Гибсон «Перегородка», 1914, бумага, чернила
Супружеские войны
Сценарии супружеской ссоры в целом неизменны с древности до современности. Из античной мифологии достаточно вспомнить размолвки Геры и Зевса: жена недовольна изменами мужа – мужу не по нраву непослушание жены. Знакомая история, правда? Однажды грозный глава Олимпийского пантеона в запале гнева сковал руки Геры золотой цепью,
Норман Линдси «Ссора Трималхиона с женой», илл. «Сатирикона» Петрония, 1913, книжная графика
…Среди пришедших рабов был довольно хорошенький мальчик, и Трималхион принялся целовать его взасос, а Фортуната, на том основании, что «право правдой крепко», начала ругать Трималхиона отбросом и срамником, который не может сдержать своей похоти. Под конец она прибавила:
– Собака!
Трималхион, разозленный этой бранью, швырнул ей в лицо чашу. <…>
– Как?! – завопил рассерженный Трималхион. – Как? Позабыла, что ли, эта уличная арфистка, кем она была? Да я ее взял с рабьего рынка и в люди вывел! Ишь надулась, как лягушка, и за пазуху себе не плюет. Колода, а не женщина! Однако рожденным в лачуге о дворцах мечтать не пристало. Пусть мне так поможет мой Гений, как я эту доморощенную Кассандру образумлю.
(Пер. В. Амфитеатрова-Кадашева, перераб. Б. Ярхо)
привязал к ногам две наковальни – и подвесил строптивицу меж сияньем эфира и облаками.
Однако тем же богам приходилось примирять простых смертных. За восстановлением пошатнувшихся семейных отношений древние римляне отправлялись в храм Юноны Мужеумиротворяющей на Палатинском холме. Там они высказывали взаимные претензии статуе хранительницы семейного очага – и Юнона помогала! Супруги покидали храм, очищенные от гнева и тем самым уже наполовину примиренные.
Памятный античный эпизод супружеской ссоры – ругань самодура Трималхиона и его скандальной жены Фортунаты в «Сатириконе» Петрония.
Стоит ли удивляться тому, что римский сатирик Ювенал выступал против брака, описывая спальни «полные перебранок».
В средневековом германском законодательстве семейные конфликты могли быть официально улажены с помощью судебного поединка между супругами. В Германии выходили специальные фехтбухи – иллюстрированные гравюрами руководства по ведению таких поединков.
Фехтбук 1423 года изображает мужчину стоящим по пояс в яме, с привязанной к туловищу одной рукой – дабы обеспечить силовое равенство. Женщина орудует длинным боевым чулком с вложенной в него увесистой каменюкой. В распоряжении мужа три деревянных жезла против жениных трех камней. Согласно правилам, касание мужчиной края ямы отнимало у него один жезл, а удар в момент передачи жезла судьям лишал женщину одного «чулка». Высокие отношения, неслабая во всех смыслах семейка.
Израэль ван Мекенем «Сердитая жена», ок. 1500, гравюра на меди, офорт
Фелисьен Ропс «Битва полов в доисторические времена», 1887, цветная печать
Сюжет «битва за штаны» в более поздней интерпретации символизировал супружеские распри и борьбу за господство в браке. Здесь элемент мужского костюма символизировал порочное стремление женщины верховодить в семье. У ван Мекенема жена заставляет мужа мотать пряжу и лупит его прялкой под наблюдением ликующего дьявола, а пресловутые штаны (предположительно) валяются на земле, дожидаясь победителя.
Очень популярный в европейской комедии с конца XVI века мотив супружеской войны раскрывается то как природная борьба полов, то как статусно-ролевая конкуренция, то как несочетаемость психотипов. И снова женщины на передовой линии фронта. Вечно актуальное «Укрощение строптивой» Шекспира и его ироническое продолжение «Награда женщине» Флетчера, гротескная «Ветреница» Шерли и назидательная «Деревенская жена» Уичерли, фарсовые «Заговор жен» Ванбру и «Добрячок» Голдсмита, «Последняя ставка женщин» Колли Сиббера и, конечно же, «Школа злословия» Шеридана.
За многовековую историю литературы описано столько супружеских ссор, что их можно издавать отдельным увесистым томом. Вот образцово-показательный диалог супругов Бонкур из пьесы Генри Филдинга «Отцы» (пер. Т. Чесноковой).
– Дорогая, я нисколько не сомневаюсь в вашей добродетели.
– Вот как, не сомневаетесь? Весьма признательна. Смею уверить, в ней никто не сомневается <…>
– Вы меня неправильно поняли.
– Вот как, не поняла вас? Ну, где уж мне! По-вашему, я вообще ничего не понимаю!
– Мне очень жаль, если я дал вам повод сердиться.
– Ах, так я, значит, сержусь. Я неуравновешенна. Я во всем виновата! Жена всегда во всем виновата.
– Моя дорогая, я никогда этого не говорил.
– О боже! Выходит, я лгу – так прикажете понимать?!..
Семейный разлад любили изображать не только писатели, но и художники. Особо преуспели в этом англичане, достаточно назвать цикл сатирических картин Уильяма Хогарта «Модный брак» (1743–1745), триптих Августа Леопольда Эгга «Прошлое и Настоящее» (1859), серию полотен Уильяма Ордчардсона о недостатках брака по расчету (1859–1887).
Традиционно супружеские ссоры начинались после медового месяца, знаменуя переход от поэзии страсти к прозе жизни. Описание этого грустного момента можно найти в литературных произведениях – от бальзаковской «Физиологии брака» до толстовской «Крейцеровой сонаты» – и на живописных полотнах.
Чем дольше длится супружество, тем чаще возникают размолвки, разверзающие пропасть между заповеданным от Бога семейным согласием и реально существующим порядком вещей. Впрочем, воспринимается это чаще не как высокая трагедия, а как бытовая драма. «Семейные ссоры – штатный ремонт ветшающей семейной любви», – заметил Василий Ключевский.
Джордж Генри Боутон «Заканчивающийся медовый месяц», 1890-е, холст, масло
Уильям Куиллер Ордчардсон «Первое облако (Первая размолвка в час досуга)», 1887, холст, масло
Роберт Уокер Макбет «Наша первая размолвка», 1878, холст, масло
Эдгар Дега «Размолвка (Обида)», ок. 1870, холст, масло
Формально супружеская ссора, как и всякое злоречие, считалась неприглядной и постыдной, поэтому в разговорах с посторонними стремились использовать эвфемизмы неурядица, домашняя неприятность, семейное неудовольствие или уже упомянутая сцена. Ср. в других языках: нем. Meinungsverschiedenheit (букв. «разногласие, расхождение во мнениях»); англ. storm and strife (сленг. букв. «шторм и ссора» вместо «жена»).
В долгом браке для разлада достаточно дурного настроения или ничтожного пустяка. Частые размолвки списываются на усталость и накопление взаимных обид. Эпичность семейных ссор точно схвачена Андреем Белым в «Крещеном китайце». Они настолько часты, длительны и неизбывны, что можно рассказывать о них почти стихами.
Время обеда – тяжелое: мама боками атласит к столу; недовольно схвативши салфетку, бросает салфетку; глазами в кольцо с бирюзою – оно зеленеет: оно – зеленей, чем вчера! – бирюзы не осталось: одна неприятная зелень бросается маме в глаза; и обед хрусталеет графином, стаканами, звонкой грустиной и матовой дутостью мамы, которая, что ни увидит и что ни услышит, на все пятит губку, опухшую в ссору…
И папа теряется: как ему сесть да на что посмотреть… Начинает словесничать: эдак вот, эдак. «Оставьте: молчите… Ну что вы пристали?.. Ну что вы такое сказали? Опять – этот вздор… Та же все ерунда!..»
«Вы находите?.. Ах!»
«Очень глупо!» – и, выставив детскую родинку, мамочка потчует всех; нет, не взглядом, а ядом: все то, что ей скажут, ей лучше известно; и все виноваты: кругом виноваты…
Супружеские разногласия в простонародье ничуть не менее эпичны, чем в привилегированных сословиях. Об этом подробно рассказывает Николай Никифоровский на материале семейных традиций белорусских крестьян. Любопытны даже сами названия нестроений в крестьянских семьях: сбяги, прочки, вонки, уходалы. Вонка – кратковременный уход (обычно женщиной) из дома в разгар ссоры. Прочка – временное удаление кого-то из членов семьи до окончания конфликта. Сбяги – чье-либо длительное отсутствие дома в результате раздора, вплоть до окончательного оставления семьи.
Николай Неврев «Увещевание», 1893, холст, масло
В крестьянской общине было ограничение на вмешательство в семейные дела. Стороннее улаживание супружеских конфликтов обычно осуждалось. К сельскому сходу обращались в основном при семейных разделах. Никто не судья в чужом дому Муж с женой бранится, да под одну шубу ложится. Муж с женой ругайся, а третий не мешайся. Тогда как в других сословиях практиковались различные формы посредничества в примирении супругов.
От супружеского разлада недалеко до вражды других членов семьи. Свекрови сживают со свету невесток, мачехи гнобят падчериц, зятья не ладят с тещами, грызутся снохи, воюют свояченицы… Здесь что ни паремия – то хлесткая характеристика. Золовка – колотовка. Сваха – неряха. Зять в дом – иконы вон. Невестка невестке – полоса мяса. Родня – собачья глодня.
О неласковом приеме новобрачной в семействе мужа можно судить по свадебным народным песням: Да снаряжаешь меня, матушка, на чужу дальню сторону, в большу семью, несоветливу, в большу семью, несужитливу: ко свекру журливому, ко свекровке бранливой, к диверьям собаковатым…
Фольклорное злоязычие очень точно зафиксировано в бунинских «Антоновских яблоках». «Все одно, все одно: мачеха – “лихая да алчная”, свекор – “лютый да придирчивый”, золовки – непременно “псовки да кляузницы”, деверья – “злые насмешники…” Жена к муженьку же обращается с такой речью: “Встань, постылый, пробудися, вот тебе помои – умойся, вот тебе онучи – утрися, вот тебе обрывок – удавися”…»
Василий Максимов «Лихая свекровь», 1893, холст, масло
Константин Савицкий «Семейная ссора (Не сошлись характером)», 1890, холст, масло
Печальнее всего ситуации полного семейного разлада, тотального размирья. Такой случай позапрошлого века описан в личном дневнике купца Петра Медведева. Медведев только терпел: «Больно было слушать, но я молчал и слушал». За три года брака он полностью разочаровался в супруге, в дневнике называл ее «нелепой дурой», «куклой алебастровой». Горько обижался на сестру за то, что для него «у ней нету ни сердца, ни головы, ни рук». Эта внешне зауряднейшая история, микроглавка великого эпоса ссоры – подлинный в каждом слове и бесконечно трогательный человеческий документ.
Впрочем, отрадно, что по классической схеме за ссорой должно следовать примирение. Среди самых популярных способов всех времен и народов – задаривание обиженной стороны. В немецком разговорном есть даже особое понятие Drachenfutter (букв. «корм дракона») – подарки виноватого мужа с целью вернуть расположение жены.
Практиковались и магические способы улаживания семейных отношений. Жена собачится с мужем – деревенский колдун подает ей «наговорной водицы» и пресекает раздор, как только вода попадает в рот. Такой трюк по силам и простому человеку. По легенде, один крестьянин придумал оригинальную воспитательную меру: едва только жена принималась браниться – он заставлял ее набирать в рот отвар водосбора (аквилегии), чтобы молчала. Отсюда народное французское название этого растения – «трава сварливой бабы».
Наименее затратно, но и довольно сложно сбить пламя ссоры – проявить снисходительность. «Почему ты не прогонишь эту женщину? Зачем ты вообще на ней женился?» – с изумлением спрашивали друзья Сократа. «Кто хочет стать хорошим наездником, обычно берет не самую смирную лошадь, понимая, что если обуздает ее, то справится потом со всяким конем. Желая научиться искусству жить с людьми, я женился на Ксантиппе. Я рассудил, что если вынесу ее нрав, то буду ладить с людьми всяких характеров», – смиренно отвечал Сократ.
