Сеятели ветра

«Ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне», – справедливо заметил Ларошфуко. Однако все же есть зачинщики раздоров – интриганы, склочники, скандалисты. Запевалы в хоре эпоса ссоры. В Ветхом Завете о них сказано: «Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю» (Книга пророка Осии, 8:7). В этих словах – предостережение об опасных последствиях вражды для самих подстрекателей.

Гюстав Доре «Сеятель раздора», 1857, ксилография

Сеятели ветра либо сами лезут в бутылку, прут на рожон, нарываются на грубость, либо провоцируют других – раззадоривают, подзуживают, науськивают, распаляют, подначивают, стравливают. Подстрекателями часто движут лишь абстрактная злость и дух противоречия.

Данте в «Божественной комедии» поместил сеятелей раздора в девятый ров восьмого круга ада, где они вечно принимают страшную муку: потрошение. «Не так дыряв, утратив дно, ушат, Как здесь нутро у одного зияло От самых губ дотуда, где смердят: Копна кишок между колен свисала, Виднелось сердце с мерзостной мошной, Где съеденное переходит в кало» (пер. М. Лозинского).

Устаревшие диалектные названия людей, склонных к ссорам, могут составить отдельный словарь: колотовка, куелда, ветрогонка, трясся, изъедуха — сварливая женщина; попрешница — спорщица; застрельщица – бойкая женщина, начинающая ссору при поддержке товарок; баламут, ерохвост, жиздор, задираха, зажига, зазуба – зачинщик ссор; басалай, елдыга — грубиян, ругатель; скапыжник – сварливый, вздорный; черт веревочный — взрывной, несдержанный человек. Из новейших слов, заимствованных русским языком из английского, с «сеятелем ветра» соотносится хейтер (о нем рассказывалось в предыдущей главе).

Вильям-Адольф Бугро «Орест, преследуемый эриниями», 1862, холст, масло

Верные спутницы ссор – древнегреческие богини мести эринии (римские фурии) – преследовали убийц, повергали в безумие смутьянов. Самая страшная из них, Мегера, стала нарицательным именем сварливой женщины. Некоторые античные авторы изображали эриний разжигающими злость и склоняющими людей к преступлениям. Двоякий образ объяснялся в легендах о превращении эриний в эвменид – «благомыслящих». В этой ипостаси они олицетворяли угрызения совести и воплощали неотвратимость наказания виновных.

Среди мифологических персонажей большой мастер агрессивных провокаций и скандальных выходок – скандинавский бог Локи, который сам о себе говорит: «Раздор и вражду я принесу, разбавлю мед злобой». Локи насмехается над пирующими асами, гостями великана Эгира, затем приходит в неистовство и убивает одного из слуг. Локи изгоняют с пира, но он возвращается и продолжает браниться, высмеивать, обвинять.

Себастьян Брант в «Корабле дураков» сатирически изображает зачинщиков ссор как особую разновидность глупцов: «Под жернов лег дурак, который Всех вовлекать привык в раздоры: Хлебнет он муки и позора!» (пер. Л. Пеньковского).

Из литературных персонажей-подстрекателей можно вспомнить тургеневского Базарова. В одной из ключевых сцен «Отцов и детей» Базаров намеренно распаляет Павла Петровича Кирсанова, называя соседского помещика «аристократишкой». Затем бросает обвинение в праздности: «Вы вот уважаете себя и сидите сложа руки». Далее отпускает провокационные замечания вроде того, что «Рафаэль гроша медного не стоит». После такой артподготовки Павел Петрович «сходил в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный» и «ждал только предлога, чтобы накинуться на врага».

Известны подстрекатели и похитрее – способные внести разлад одним своим появлением и незаметной подначкой. Этот речеповеденческий типаж хорошо показан Андреем Белым в автобиографическом романе «Крещеный китаец». Госпожа Малиновская обладала примечательным свойством «появляться туда, где свершался процесс разобщенья чего бы то ни было; все сообщенья ее приводили всегда к разобщенью; она сообщит что-нибудь – разобщится веселое общество в злые фонтанчики ссор».

Часто «сеятели ветра» готовы принять ответный вызов и вступить в словесный бой. Однако немногие готовы пожать бурю. Ссору всегда легко начать, но бывает сложно закончить. Не случайно к ссорам примагничиваются эпитеты «вечные», «постоянные», «нескончаемые», «неутихающие».

От прений к распрям

В обыденном представлении ссора часто отождествляется со спором. Слова распря, спор, прение этимологически родственны. Но спор и ссора отнюдь не равнозначные понятия.

Обобщенно спор – это словесное состязание в отстаивании правоты. Содержание спора – обмен аргументами, конструктивное обсуждение проблемы. Основная цель – доказательство точки зрения, отстаивание мнения либо совместный поиск истины. Первый тип спора получил название агональный (агон – борьба, состязание, соперничество у греков и римлян), второй – гармонизирующий, или сократический (от имени Сократа).

Никола Андре Монсио «Спор Сократа и Аспазии», ок. 1801, холст, масло

Регламентированные формы ведения спора – дискуссия, диспут, дебаты, прения.

Иоганн Генрих Фюссли «Спор между Хотспуром, Вустером, Мортимером и Глендуром», 1784, холст, масло

Иные цели у ссоры: уязвление, подавление, притеснение адресата. И содержание у нее совсем другое: нападки, претензии, словесные уколы. Спорящие – соперники, оппоненты; ссорящиеся – противники, часто даже враги.

Ссора неизбежна, если эмоции зашкаливают и выходят из-под контроля, а намерения изначально неблаговидны. Ситуация перехода спора в ссору замечательно показана в стихотворении Гейне «Диспут». Начавшись как официальные религиозные прения, встреча францисканцев с иудеями деградирует во взаимное поношение, где «слово каждое не слово, а ночной сосуд пахучий».

Случается и так, что ссора вспыхивает из-за чьей-то победы в споре: поверженные оппоненты злобно набрасываются на сильнейшего соперника. Известная жертва подобных нападок – Сократ, чьи убийственные доводы и мастерское ведение диалога вызывали ярость менее искусных ораторов. Один из пораженцев со злости грубо пнул Сократа, а наблюдавший эту сцену прохожий возмутился и предложил подать в суд на обидчика. «Если тебя лягнет осел, ты потащишь его к судье?» – только и сказал на это философ.

От спора до ссоры – расстояние вытянутой руки, поэтому во многих архаических сообществах пресечение беспочвенных споров носило обрядово-ритуальный характер. Так, в старину у донского казачества за учинение спора «без приговору» взималась войсковая пеня – сто рублей, а спорящих неодобрительно называли «бездушниками».

Лотар Меггендорфер «Когда ученые спорят», рис. из альбома «Юмористические новости», 1890

Спор переходит в ссору, когда конструктивный диалог деградирует в обмен обидными репликами, аргумент ad rem (лат. «по делу») побеждается принципом ad personam («переход на личности»).

Словесные сигналы перехода спора в ссору:

• навязывание мнений, непризнание альтернативных взглядов;

• перебивание собеседника, перехват речевого хода, превращение диалога в монолог;

• подмена аргументов претензиями, остротами, припоминанием обид;

• представление случайного и единичного как типичного и повторяющегося (Вечно вы… Ты всегда…);

• преувеличение и утрирование высказываний и поступков;

• обесценивание или абсурдизация высказываний оппонента;

• дискредитация целей (Специально нарываешься на ссору!; Хочешь довести меня?).

Контроль над спором – высокое мастерство. Таким мастерством славилась, например, Мария Жоффрен – хозяйка знаменитого парижского литературного салона XVII века, где собирались выдающиеся интеллектуалы. Заметив первые ростки недоброжелательства, мадам Жоффрен прерывала разговор условной фразой-сигналом: Voila qui est bien! (О, вот это хорошо!).

Филип Дормер Стэнхоуп, английский государственный деятель, дипломат и писатель XVIII века, в «Письмах к сыну» делится не менее изящным способом обуздать расшумевшихся спорщиков: «Я сказал, что, хотя и уверен, что никто из присутствующих, покинув этот дом, нигде не повторит произнесенных в нем слов, однако никак не могу ручаться за скромность прохожих, которые, вне всякого сомнения, слышат все, что здесь говорится».