Глава XIII
Потребность непотребства. Сквернословие
Слова – ветер, а бранные слова – сквозняк, который вреден.
Уильям Шекспир
Бранное слово – это междометие народного языка.
Федор Плевако
Самые скверные ругательства у нас имеют все права гражданства.
Пантелеймон Романов
Советский плакат, худ. Владимир Грищенков, 1965
Вначале это походило на марионеточный спектакль, затем на бесовскую одержимость и, наконец, на острый психоз. Изящная хрупкая девушка неожиданно вскочила с места, задергалась всем телом, стремительно закружилась по комнате, обуреваемая хаотическими движениями и бессвязными выкриками. Закатывала глаза, причмокивала, издавала странные нечленораздельные звуки. А потом из уст прелестницы посыпалась отборная брань… Немое изумление гостей смешалось с отвращением и жалостью, а маркиз бессильно опустился в кресло и закрыл лицо руками. Но то давно уже был не стыд – лишь отцовское отчаянье.
Жан Итар, парижский мэтр медицины, пребывал в полном замешательстве. Лихорадочно перебирая в памяти случаи из врачебной практики, он вынужден был признать: нечто подобное ему было известно, но вот что с этим делать – решительно непонятно. Меж тем юная маркиза все продолжала и продолжала выкрикивать грязные ругательства, покуда силы полностью не иссякли – и бедняжка в изнеможении едва не рухнула на пол. В последний момент ее успел удержать ассистент врача на пару с измученным родителем.
Теодор фон Холст «Бертальда, одолеваемая духами», ок. 1830, холст, масло
Маркиз Дампьер поведал доктору Итару печальную историю своей дочери. Припадки начались в семь лет, затем периодически повторялись в самый неожиданный момент, помимовольно и прилюдно: на занятиях с гувернерами, званых обедах, семейных торжествах. Если верить в мистику, легко вообразить, будто девушку атакуют злые духи.
«Можно сказать, вам еще повезло, – задумчиво проговорил доктор, внимательно выслушав рассказ и стараясь не встречаться глазами с удрученным маркизом. – Другие еще и хрюкают как свиньи, мяукают по-кошачьи, воркуют голубями». На тот момент у него не было иных слов утешения.
Копролалия и копрография
Настоящая глава не случайно открывается описанием патологического поведения и болезненного состояния. Предельное увеличение позволяет увидеть суть предмета, обнажить самую его сердцевину. Несчастная мадемуазель Дампьер, парижская аристократка позапрошлого века, страдала копролалией (лат. coprolalia ^ греч. kopros – кал + lalia – речь) – импульсивным и неодолимым влечением к сквернословию.
В психиатрии немотивированное и неконтролируемое выкрикивание ругательств часто связывается с синдромом Туретта – генетически обусловленным расстройством центральной нервной системы в форме моторных и вокальных тиков. Копролалия наблюдается также при шизофрении, прогрессивном параличе, других нервно-психических заболеваниях. Дожившую до глубокой старости маркизу пытались вылечить несколько поколений медицинских светил, в том числе доктор Жорж Жиль де ля Туретт, чьим именем назван этот недуг.
В народных поверьях копролалия – проявление вселяющейся в людей нечистой силы. Почему кликуши во время припадка орут нечеловеческими голосами, исторгая страшные ругательства? Потому что во время трапезы или зевоты бес пробирается в человеческое нутро и через неперекрещенный рот вещает дурным голосом. Другое народное объяснение недуга – наведение порчи или неосторожное упоминание черта. Избавлением от напасти служил экзорцизм – католический обряд изгнания бесов; в православной традиции – «отчитка», официально именуемая чин над страждущими от духов нечистых.
Иван Владимиров «Долой орла!», 1917, бумага, акварель
Первая буква слова, ляпнутого Тюль-манковым на орла, косым андреевским крестом накрест перечеркивала герб. Слово прилипло к нему, как некая новая геральдическая деталь. Геральдика, мудрая наука о гербах, рекомендует помещать на них короткий девиз, выражающий внутренний смысл помещенных в гербе изображений. Но за все четыре с лишком века кропотливой возни с двуглавым орлом никакая геральдика не могла придумать столь выразительного и исчерпывающего девиза. Он непередаваемо зло и коротко выражал всю тщету надежд самонадеянной птицы.
С копролалией смыкаются копропраксия – импульсивное использование непристойной жестикуляции и копрография – тяга к написанию бранных слов. К копрографии с разной степенью условности относят весьма широкий круг явлений: от немотивированного творческими задачами натурализма в литературном творчестве – до примитивных настенных граффити. Выразительный пример находим в неоконченном романе Леонида Соболева «Капитальный ремонт» (1932).
Матрос с ненавистью драит герб Российской империи на корме броненосца. Ненависть и от унижения принудительным трудом, и от недовольства царской властью, и от неприятных детских воспоминаний, связанных с изображением двуглавого орла. Матрос вслух поносит герб, обзывает «сволочью» и «сукой», а затем выводит на нем пальцем «короткое непристойное слово».
В копролалии и копрографии раскрывается сущность всего сквернословия: это злоязычие неочевидное, часто не имеющее внешних стимулов и агрессивной направленности. Основной негатив сквернословия не в содержании, а в форме – морально осуждаемой, культурно неприемлемой. Сквернословие относится к злоречию, потому что отрицает нормы и нарушает запреты.
