Глава 8. Фрэнк Миллер

Я вернулся в номер с чашкой в руке и сотнями мыслей, порхающих внутри моей черепной коробки. Когда я толкнул дверь и вошел в спальню, за окнами, полуприкрытыми старомодными пыльными шторами, уже сгущались вечерние сумерки.

Рид сидел за письменным столом, уставившись в подшивку с отчетами, устало подперев правую щеку одной рукой.

– Нашел что-нибудь? – поинтересовался я.

– Нет, – он покачал головой, не глядя в мою сторону и не отрываясь от своих бумажек. – Я связался с Майерсом, а затем позвонил отцу Вайда. Но оба в один голос уверяют, что Стэнли никогда прежде не посещал Дарк Маунт.

– Или, по крайней мере, делал это в тайне от всех, – возразил я, протягивая ему дымящуюся кружку. – Подарок от твоей новой возлюбленной.

– Что?

Рид наконец оторвался от кипы полицейских сводок и непонимающе поглядел в мое лицо.

– Я попросил Клариссу сварить тебе нормальный кофе, – пояснил я, усаживаясь на краешек свободного стула и вытягивая ноги вперед. – Ты ведь не забыл о том, что у тебя сегодня свидание?

– Фрэнк, тебе что, нечем больше заняться? – он отобрал у меня чашку и сделал небольшой глоток. – Хватит уже об этом идиотском пари, ладно? Я не собираюсь никого никуда звать…

– И не нужно, – отмахнулся я, раскачиваясь на стуле и подкуривая сигарету из новой пачки. – Я уже все сделал сам. Она будет ждать тебя в той кошмарной забегаловке ровно в одиннадцать.

Лицо детектива застыло от неприятного удивления.

Он недоверчиво покосился в мои глаза, после чего медленно произнес:

– Миллер, ты ведь просто сейчас неудачно пошутил, правда?

Я пожал плечами и выдохнул густое облако дыма в потолок над своей головой.

– Я сказал Клариссе, что ты давно мечтаешь позвать ее на свидание, но слишком застенчивый, чтобы действовать прямо. Поэтому подослал меня, – я улыбнулся, глядя в его ошарашенное лицо. – Представь себе, она сразу же согласилась. Наверное, ты ей понравился. Ну как, вкусный кофе?

В желто-оранжевом свете настольной лампы расширенные зрачки Алекса Рида, казалось, отсвечивали каким-то недобрым янтарным сиянием. На мгновение мне даже почудилось, что сейчас детектив вскочит из-за стола, швырнет стопку бумаг на пол, а затем примется гневно кричать, сотрясая своими кулаками.

Но, к моему изумлению, он лишь коротко вздохнул, после чего залпом допил остатки кофе.

– Ты ведь понимаешь, что сейчас не самое удачное время для твоих дурацких шуток? – спокойно проговорил он. – У нас масса работы…

– Напротив, – перебил я, загасив окурок в настольной пепельнице, внутри которой уже почти не оставалось свободного места. – Сейчас как нельзя более подходящее время. К слову, о времени – часы показывают начало десятого. Так что предлагаю поскорее перейти к делу и обсудить то, что нам сегодня радушно поведал старина Альварес. Ты ведь не желаешь опоздать на первое же свидание, верно?

Рид молча окинул меня мрачным взглядом, после чего отодвинул подальше папки с документами и потянулся.

– Кстати, как он там? Тебе удалось его успокоить?

– Вроде того, – кивнул я. – После пары стаканов виски и сытного ужина Альварес наконец смиренно отрубился. Правда, он отказывался ложиться в постель, пока в номер не приведут его плешивого пса, так что мне пришлось снова тащиться вниз к Тэду и невзначай демонстрировать ему свой жетон.

Словно желая доказать правдивость собственных слов, я выудил из кармана плаща тусклый значок и повертел им под самым носом напарника.

– После изрядно затянувшегося разговора он все же позволил пустить пса в мотель, но лишь после того, как я вымыл его от лап до самых ушей. Так что теперь в номере за стеной дремлет не только Альварес, принявший душ впервые за сотню лет, но и его пес. Если тебе интересно, после мытья от этих двоих даже почти перестало разить помойкой.

– Что ж, – детектив вздохнул и посмотрел на меня. – Теперь осталось выяснить, что за чертовщина здесь происходит. Призрак в подвале дома изрядно спутал наши карты, Миллер.

– Напротив, – не согласился я. – По-моему, нам очень повезло. Если бы не это случайное падение Альвареса, мы бы так и не сдвинулись с мертвой точки.

– А разве мы сдвинулись? – недоверчиво протянул Рид. – Кажется, все еще больше запуталось.

– Это зависит от того, как посмотреть, – я подкурил очередную сигарету и выглянул в окно, за которым уже царила непроглядная темень. – Думаю, мексиканец действительно видел этой весной нашего крадущегося в ночи Стэнли Вайда.

Я пригладил выбившуюся из прически прядь, печально повисшую у самого кончика моего носа, широко зевнул и продолжил:

– Это означает, что парень не только уже бывал здесь раньше, но и по какой-то причине вернулся в Дарк Маунт спустя несколько месяцев, после чего, определенно по личной инициативе, влез в петлю и скончался. Теперь нужно всего лишь понять, почему ни в одном отчете нет свидетельств о том, что Вайд посещал этот город прежде.

– И зачем он тайно приезжал сюда в первый раз, – задумчиво проговорил детектив, почесывая подбородок, успевший покрыться колкой щетиной. – Интуиция мне подсказывает, что Вайд вряд ли руководствовался благими намерениями.

– Верно, – я кивнул и снова принялся раскачиваться на стуле, тихо поскрипывающем рассохшимися ножками от каждого моего движения. – Наш чудный паренек неспроста постарался сделать свой первый визит в Дарк Маунт максимально незаметным для окружающих. А затем, по какой-то неясной причине, притащился сюда вновь спустя несколько месяцев.

Рид скользнул зрачками по моему лицу, слегка нахмурил брови и ответил:

– Незаконченные дела?

– Очевидно. Только в этот раз Вайд прибыл в город открыто, да еще и вел себя настолько странно, что всполошил местных. Должно быть, он был не на шутку встревожен. Кроме того, он определенно мечтал защититься от чего-то противоестественного.

– Например, от призрака в подвале? – детектив повертел в ладони кусочек грязной ткани, который любезно отдал нам бездомный после своего спасения. – Все эти зеркала в спальне особняка, странная статуэтка… Вайд явно защищался не от обыкновенного человека.

– Да, – согласился я, снова откидываясь на спинку стула. – Но я не думаю, что до одури пугала его именно наша призрачная незнакомка, пахнущая тухлыми вишнями.

– Почему же?

Рид непонимающе уставился в мои глаза.

За его спиной, в темных окнах номера, зажглись оранжевым светом первые уличные фонари, и кромешный дождливый мрак тут же ослабил свою давящую хватку. Редкие капли стихающего ливня тихо барабанили по козырьку оконного проема, будто не решаясь вмешиваться в наш размеренный диалог.

– Потому что кровожадные и мстительные духи себя так не ведут, Рид, – ответил я после минутной паузы. – Вспомни хотя бы Блэк Вудс. У этой дамочки из подвала была масса удачных вариантов для того, чтобы разделаться и с нами, и с незадачливым мексиканцем. Но она не причинила никому вреда, и даже не попыталась этого сделать. Но еще более странным мне кажется ее молчание.

– Что же в этом странного?

– Альварес заявил, что призрак, испугавший его до полусмерти, просто повисел какое-то время рядом с ним, не проронив ни слова, а затем бесследно испарился. Загадочная девушка даже не пыталась заговорить с ним, передать какое-нибудь послание. Это странно, Рид. Обыкновенно призрак – это не упокоенная душа мертвого, и тем более логично предположить, что она должна была хоть что-то сказать, чтобы дать подсказку и помочь самой себе обрести долгожданный покой. Но она молчала.

– Все же я считаю, что этот призрак тесно связан с нашим делом, – уверенно произнес Алекс, в очередной раз растирая свой колючий подбородок. – На свете не бывает таких диких совпадений, Миллер. Этот фантом из подвала не просто так вертится в том же месте, где умер Стэнли Вайд.

– С этим я согласен.

– А с чем же ты не согласен, в таком случае?

– Вайд так усердно защищался не от безмолвной дамочки из-под брошенного особняка, это вполне очевидно. Он боялся чего-то иного.

– Например, чего?

Я загасил окурок в пепельнице, смяв его указательным пальцем, поднялся из-за стола и посмотрел на снежно-белый циферблат настольного будильника. Близился одиннадцатый час, и больше всего я сейчас мечтал как можно скорее избавиться от напарника.

– Я не знаю, – ответил я. – Но думаю, что если мы потянем за ниточку, тянущуюся за подвальным призраком, то легко распутаем весь остальной клубок. В первую очередь, нам стоит выяснить, откуда в особняке взялась эта вишневая дамочка в платье, и кто она вообще такая.

– Это будет непросто, Миллер.

– Я так не думаю, – я покачал головой и уселся на свою аккуратно заправленную постель. – Духи не берутся из ниоткуда, Рид. И если мы натолкнулись на одного из них, значит, должен быть и труп. В таком небольшом городке любая смерть – это целое событие, а девушка в платье определенно мертва.

– Хочешь поднять полицейские архивы?

– Да, – я рухнул спиной на отсыревшее одеяло и протяжно зевнул. – У нас на руках имеется достаточно зацепок. Мы знаем, что искать стоит молодую девушку, и даже знаем, в какой отрезок времени она умерла.

– Откуда же мы это знаем?

Рид с ноткой скептицизма посмотрел на меня сверху вниз, все еще восседая за письменным столом.

– Ты ведь сам сказал, что таких совпадений не бывает, и призрак наверняка связан с нашим висельником. Если так, то искать следует происшествия, случившиеся в момент первого визита Вайда в Дарк Маунт.

– Звучит неплохо, – немного подумав, согласился детектив. – Благодаря Альваресу мы даже знаем, как выглядела девушка, а это уже немало.

– Именно, – я закинул руки за голову и мечтательно уставился в потолок. – А теперь я бы советовал тебе скорее принять душ и облачиться во что-нибудь не такое кошмарное, как обычно. Не заставляй даму ждать, это невежливо.

Даже не глядя в сторону Рида, я догадывался о том, каким раздражением пылало его лицо в этот момент. Однако затевать спор он не решился – должно быть, решил сохранить свое достоинство и поскорее разделаться с ненавистным пари.

Когда десять минут спустя он вновь появился в спальне, уже обтянутый со всех сторон новой белой рубашкой и благоухая одеколоном, я окинул его оценивающим взглядом, громко хмыкнул и произнес:

– Неплохо для полицейского средних лет. Рид, не забудь купить букет по дороге. Думаю, розовые пионы вполне сгодятся для такого случая.

– Пошел ты, Миллер.

Накинув на плечи пиджак, детектив шагнул ко входной двери, после чего демонстративно хлопнул ею за собой с такой силой, что изношенные дверные петли заходили ходуном, истошно взвизгнув.

Я тут же вскочил с постели и бросился к окнам.

По мокрому асфальту внизу изредка стучали отдельные капли. Казалось, что дождь утомился топить укромные улочки Дарк Маунт, и с наступлением темноты решил сделать недолгую передышку.

Я видел, как детектив, ссутулив плечи и подняв воротник, лавирует между блестящих в свете фонарей лужиц, засунув руки в карманы и ускоряя шаг. В каждом его движении отчетливо сквозило напряжение – очевидно, он ощущал себя в эти мгновения ужасно неловко.

Когда его темный силуэт исчез за мокрыми шапками деревьев, я распахнул оконные створки и вытащил из кармана смятую пачку сигарет, задумчиво повертев ее в руках. Неприятное чувство голода изрядно портило настроение, и бороться с ним при помощи табачных паров уже было просто невозможно.

Сделав медленный вдох, я прикрыл на мгновение веки и попытался унять нарастающее волнение. Но заледеневшие кончики пальцев продолжали противно подрагивать.

Легкий ветер тихо перебирал зеленую листву за распахнутыми окнами мотеля, и казалось, что она настойчиво что-то шепчет мне в сыром сумраке приближающейся июльской полуночи, повторяя свое тайное послание снова и снова, хотя я никак не мог его разобрать. А вскоре из-за каскада чернеющих туч, мгновенно отразившись во всех лужах мостовой, выплыла ущербная, бледно-желтая луна.

Я провел в номере почти целый час, неподвижно сидя на краю собственной постели и обливаясь холодным потом. Но легче мне не становилось. Напротив, я будто все глубже увязал в каком-то мутном озере отчаяния.

Наконец, когда будильник на письменном столе проникновенно щелкнул стрелками и показал половину первого ночи, я поднялся с постели, и, слегка пошатываясь, направился к двери.

⁂

Стоило мне выбраться в узкий коридор второго этажа, как я тут же плечом к плечу столкнулся с Альваресом. Лицо бродяги, немного смущенное и растерянное, мигом осветилось лучезарной улыбкой.

– Хороший человек, – воскликнул он, повиснув на моей шее и настырно пытаясь поцеловать в щеку. – Бедняга Альварес так благодарен тебе и твоему напарнику! Если бы не вы, я бы давно уж помер, в том чертовом доме-то!

Я ловко увернулся от любвеобильного мексиканца, на глазах которого между тем выступили искренние слезы радости. Его пес, вымытый и непривычно пушистый, с восторгом глядел на меня снизу вверх, неистово болтая своим рыжим хвостом.

– Не стоит, – я сделал шаг назад и расправил смятый в порыве дружеских объятий воротник плаща. – Это всего лишь банальная работа любого полицейского.

– Как я могу отблагодарить тебя, хороший человек? – бездомный замотал головой, отчего его кудрявые черные волосы тут же вздыбились вверх. – Мы с Бенджамином сделаем все, что попросит мистер Миллер! Я ведь в огромном долгу перед вами, хорошие люди!

– Правда, ничего не нужно, – с долей раздражения произнес я. – Кстати, а почему ты не спишь в своем номере в такой поздний час?

На морщинистом лице мексиканца пронеслась тень смущения. Он отвел глаза в сторону, неловко подергал себя за курчавые пряди и будто виновато ответил:

– Хороший человек, мы с Бенджамином-то не привыкли к такому… Я так и не смог уснуть здесь, вот мы и решили, с псом-то, вернуться домой…

Он протяжно вздохнул и быстро добавил, по-прежнему потупив взгляд:

– Ты не сердись-то на Альвареса, хороший человек!

– Я и не думал сердиться, – я равнодушно пожал плечами и двинул к лестнице, ведущей в фойе мотеля. – Что ж, доброй ночи.

Я сделал несколько шагов по ступеням, однако бродяга и не думал отступать. Он спешно семенил позади меня, рассыпаясь в благодарностях на ломаном английском, а заодно бубня себе под нос обрывки католических молитв, призванных одарить меня вечной жизнью и железным здоровьем.

– Хороший человек, – взмолился он неожиданно, едва не пыхтя мне в самый затылок. – Позволь Альваресу-то проводить тебя! Это самое меньшее, что я могу сделать!

– В этом нет никакой необходимости, – резко ответил я, ускоряя шаг и хватаясь за ручку входной двери, за которой расстилалась сырая июльская ночь. – Сомневаюсь, что кому-то из сотни человек, что живут здесь, придет в голову гениальная идея совершить нападение на вашингтонского детектива.

Я надеялся, что бездомный и его пес отстанут от меня, едва я окажусь под непроглядно серым небом пустынной аллеи, однако энтузиазма в черных глазах мексиканца, кажется, стало только больше.

– Нет, конечно нет, – он быстро закивал, стараясь нагнать меня. – Но мне будет спокойнее, если я хоть чем-то помогу! Мы с Бенджамином рады проводить мистера Миллера куда угодно!

– Мне не нужна помощь, – отчеканил я, едва сдерживая гнев и закуривая сигарету прямо на ходу. – Лучше отправляйся домой и как следует отдохни.

Я едва ли не несся галопом, свернув на смутно заметную издалека боковую дорожку из гравия, убегавшую в черный горизонт слева от приземистых построек. Понадеявшись на то, что бродяга все же отстал, я с облегчением вдохнул свежий ночной ветер и постарался справиться с мелкой дрожью, настырно колотившей все мое тело.

Но Альварес, в самом деле изрядно отставший на развилке, снова принялся пыхтеть прямо позади моей спины.

– Я просто провожу детектива, – настойчиво пробубнил он, жестом подзывая пса к себе поближе. – Всего-то!

Я швырнул окурок в разросшиеся кусты, блестящие на обочине своими влажными резными листьями, резко остановился и повернулся лицом к мексиканцу, отчего тот едва не влетел в меня на полном ходу.

Асфальтовое шоссе осталось далеко позади – там, где размытыми оранжевыми точками торчали из-под земли уличные фонари. Мокрая гравийная тропа, покорно замершая под моими ногами, петляла ухабистой змеей то в одну сторону, то в другую, и путь в этой части города освещала лишь линялая луна, стыдливо прикрывавшая свои округлости густыми тучами.

– Это секретное полицейское расследование, – солгал я, хмуро глядя в лицо замешкавшегося Альвареса. – Понятно тебе?

– Да-да, конечно, – он выставил вперед обе руки и снова быстро закивал. – Мы с Бенджамином никому ничего не скажем! Можете и не сомневаться, это точно! Я нем прямо как рыба-то!

– Мне не нужны сопровождающие, – теряя остатки терпения, процедил я сквозь плотно стиснутые зубы. – Поэтому забирай своего пса, поворачивай и тащись обратно. Дальше я пойду один.

– Но… – бродяга грустно блеснул черными глазами, все еще нерешительно топчась на месте. – Но ведь дальше ничего нет, хороший человек! Эта дорога ведет на кладбище…

– Забирай пса и возвращайся обратно сейчас же.

В этот раз в моем голосе прогудел гнев, и мексиканец отчетливо это уловил.

Слегка замявшись, он захлопал большими блестящими глазами, затем послушно поклонился, молча похлопал пса по загривку и повернул прочь. Вскоре его шаркающие шаги проглотила сырая мгла, обступившая меня со всех сторон, и спустя несколько мгновений я осознал, что наконец остался совершенно один.

Я закрыл глаза, запрокинув голову к ночному небу и ощутил, как влажный ветер полощет мои волосы. Как источают холод скользкие камни, впившиеся краями в подошвы моих ботинок. Как пахнет удушливой сыростью прелый воздух, легко затекающий в мои легкие.

Не открывая глаз, я наощупь нашел свой карман, обхватил ледяными пальцами пачку сигарет и вытащил одну наружу. Разомкнул обветренные губы, прикусил кончиками зубов бумажный фильтр и чиркнул зажигалкой.

Я стоял на безлюдной тропе до тех пор, пока не выкурил всю пачку. Когда под моими ногами в припустившем вновь дожде потухла искра в последнем обугленном окурке, я понял, что дрожь наконец отступила. Шумно вздохнув, я расправил плечи, сглотнул тяжелый ком, засевший в глотке, и медленно побрел обратно.

В номер отеля я вернулся вымокшим до нитки. Часы показывали начало третьего ночи, и Рид уже смиренно дремал в своей постели, аккуратно разложив вещи на спинке стула. Стараясь не разбудить его, я наскоро сбросил с себя отсыревший плащ и двинул в ванную.

Стоя под прохладным душем, я прислушивался к собственному сердцебиению, гулко отражающемуся от барабанных перепонок внутри моей головы. Голод, терзающий меня уже несколько дней, наконец отступил, и я вновь мог дышать свободно. Но я знал, что это было ненадолго. Всего лишь небольшая передышка, ничтожный отрезок времени перед тем, как все неизбежно повторится вновь.

Наскоро вытерев свежим полотенцем капли, катящиеся по моей коже, кажущейся бледно-зеленой в свете убогого потолочного светильника, я накинул на плечи халат и вышел из ванной комнаты. На плохо слушающихся ногах добрел до своей постели и рухнул на нее сверху.

– Миллер… – на соседней койке возникла взлохмаченная голова Рида, сонно таращущаяся в циферблат настольного будильника. – Где ты шлялся полночи?

– Решил прогуляться, – ответил я, прикрывая глаза. – Как прошло твое свидание?

– Если учесть, что на свиданиях я не бывал со времен падения гиринского метеорита, то все вышло довольно сносно.

Я хмыкнул и набросил сверху пуховое одеяло.

– Но не думаю, что еще хоть раз соглашусь плясать под твою дудку, – добавил детектив после секундного молчания. – Это было довольно унизительно.

– Ты ведь сказал, что все прошло не так уж плохо.

– Да, – в его голосе скользнула ирония. – Мы с Клариссой душевно поболтали за ужином. Оказывается, пара бокалов красного вина чудесным образом превращает любую женщину в прекрасного собеседника.

– Тогда в чем же дело? Она все-таки оказалась женой Тэда?

Я закинул руки за голову, сделал глубокий вдох и с чувством облегчения ощутил, как начинаю проваливаться в сон.

– Нет, – издевательски проскрежетал в темноте Рид. – Просто Кларисса призналась мне в том, что нравишься ей ты, а не я. Но она так сильно смутилась, когда ты заявился со своим идиотским предложением, что не нашла ничего лучше, чем согласиться.

Я чувствовал, как тело приятно цепенеет от сонного морока. Как размеренно бьется в грудной клетке уставшее сердце, наконец наладив прежний ритм. Спутанные видения, пока еще смазанные и нечеткие, уже кружили над моей подушкой, настойчиво толкаясь между собой.

– Ничего не хочешь сказать? – голос детектива нарушил звенящее молчание. – Например, извиниться передо мной? Фрэнк, я начинаю всерьез думать, что ты просто хотел спровадить меня.

– С чего бы это? – пробормотал я, не открывая глаз. – Ты ведь сам согласился заключить пари. К тому же, я не виноват в том, что твоя подружка нашла меня более привлекательным.

– Какой же ты говнюк, Миллер!

Сквозь сон я услыхал, как Рид яростно заерзал в своей постели, а затем в номере наконец восстановилась долгожданная тишина.

– Спокойной ночи, Рид, – проговорил я в темноту.

Но он так и не ответил.