Глава 7. Алекс Рид

– В Вашингтоне начался еще один чудесный день, – проскрежетал знакомый голос из доисторической колонки, висящей под самым потолком. – Прекрасная погода, не так ли, Дирк?

– Безусловно, Ричард, – согласился второй голос. – Самое время отправиться на утреннюю пробежку!

Я услыхал, как за дверью ванной комнаты что-то с грохотом рухнуло на пол, а затем прокатилось по влажному кафелю. Спустя мгновение сырой воздух номера смешался с приглушенными ругательствами Миллера.

– Клянусь, Рид, – сердито проворчал он в приоткрытую дверь, высунув на мгновение из-за нее свою взлохмаченную голову. – Если ты сейчас же не выключишь это дерьмо, я вскрою себе вены.

– Черт возьми, – я с досадой надавил на крошечный рычажок, и радиовещание тут же оборвалось. – Назови хотя бы одну резонную причину, Фрэнк, которая бы объяснила, почему я не могу слушать по утрам свою любимую передачу?

Он закатил глаза, смахнул с кончика носа белоснежную каплю пены для бритья, и хмуро протянул:

– Потому что я ненавижу этих двоих до зубного скрежета. Такое объяснение тебя устроит?

– Вполне, – обиженно буркнул я себе под нос, однако мокрая голова молодого детектива уже успела вновь скрыться за дверью.

Пока Миллер приводил себя в порядок, я еще раз бегло просмотрел бумаги, аккуратно уложенные в стопку на самом краю старого письменного стола. Однако собраться с мыслями было сложно – за окнами мотеля то и дело разносился натужный собачий лай.

– Ну, я готов, – самодовольно заявил Фрэнк, возникнув на пороге комнаты со знакомой безукоризненной укладкой. – Отправляемся на поиски нашего бездомного дружка?

Я молча кивнул и незаметно вздохнул.

За стеклами номера уныло барабанили редкие капли утреннего дождя. Ночной ливень наконец закончился, и ему на смену с радостью поспешила безликая серая морось.

Обыкновенно в такую погоду я ощущал себя сонным и крайне раздражительным, и спасти ситуацию помогала лишь порция отменного, свежесваренного кофе. Однако этим утром довольствоваться мне пришлось тем, что предложил хозяин мотеля, и поэтому я с неподдельной тоской вспоминал, как в похожие дни попивал ароматный двойной эспрессо из бумажного стаканчика по дороге в участок, прислушиваясь к бодрым голосам Дирка и Ричарда.

– Что-то ты сегодня не в духе, – заметил Миллер, прикуривая сигарету и с удовольствием вдыхая ее едкий дым. – Все еще дуешься из-за того, что Майерс вынудил тебя расследовать самоубийство Вайда вместо того, чтобы подкинуть нам настоящее дельце?

– Да плевать мне на Майерса, – раздраженно произнес я, на ходу набрасывая на плечи тяжелый твидовый пиджак. – Все, чего я сейчас хочу – это немного чертового кофе, и чтобы этот пес внизу наконец прекратил так оглушительно лаять.

– Ох, – Фрэнк окинул меня снисходительным взглядом с ног до головы и едко ухмыльнулся. – Кто-то здесь явно встал не с той ноги.

– Если ты не заткнешься, Миллер, – угрожающе начал я, прикрывая за собой дверь номера и со скрипом проворачивая ключ в узкой замочной скважине. – То я прикую тебя наручниками к полицейской машине, после чего включу шоу Ричарда и Дирка на полную громкость – так, чтобы даже капот сотрясался от их голосов. Посмотрим, кто из нас двоих тогда посмеется.

– Ладно-ладно, – детектив шагнул к лестнице и примирительно вскинул вверх обе ладони, зажав дымящуюся папиросу в своих зубах. – Я готов на что угодно, лишь бы избежать этой чудовищной пытки.

Я сбежал по ступеням вслед за тихо смеющимся напарником и наткнулся на все еще заспанного Тэда в фойе мотеля. Он топтался за стойкой, потирая глаза и широко зевая. Заметив нас, Тэд выпрямился и расплылся в услужливой улыбке.

– Хорошего вам дня, мистер Рид, – проговорил он, после чего перевел взгляд в сторону Фрэнка. – Мистер Миллер.

Я вежливо кивнул в ответ и поспешил вслед за Фрэнком, который уже распахивал переднюю дверцу полицейского автомобиля.

Стоило мне толкнуть дверь и выбраться наружу, как в лицо тут же брызнули противные мелкие капли – холодные и колкие, вовсю подгоняемые буйным промозглым ветром. Я невольно поежился и тут же с грустью подумал о том, что в Вашингтоне в это утро, если верить радиопередаче, на улице стояла совсем иная погода.

Но углубиться в свои мысли у меня не вышло: что-то большое и мокрое бросилось мне в ноги, едва не сшибив на мокрый тротуар. Громко чертыхнувшись, я опустил взгляд вниз, и тут же наткнулся на пару жалобных собачьих глаз.

Животное тихо скулило, заискивающе заглядывая в мое лицо и вяло болтая своим облезлым рыжим хвостом.

– Миллер, – выкрикнул я. – Разве это не пес Альвареса?

Фрэнк, успевший было усесться за руль и завести мотор, повернул голову в мою сторону и скользнул серыми глазами по завывающей у моих ботинок псине.

– Похоже на то, – ответил он, не вынимая дымящуюся сигарету из своего рта. – Так вот кто испоганил твое чудесное утро настойчивым лаем, Рид.

Он усмехнулся сквозь автомобильное окно, толкнул ногой дверцу и юркнул наружу. Влажные порывы ветра тут же вновь растрепали его аккуратно причесанные темно-каштановые волосы, на мгновение оголив знакомый неровный шрам.

– Пес выглядит встревоженным, – заметил Миллер, остановившись рядом и глядя на скулящее животное сверху вниз. – Должно быть, он не случайно оказался у нашего мотеля.

Я засунул в карманы замерзшие руки и мрачно оглядел аллею, подернутую хмурым серым сиянием ненастного дня. Однако бродяги нигде не было видно – очевидно, его пес был здесь совершенно один.

– Думаешь, он искал нас?

– Похоже на то, – Фрэнк вскинул голову к низким тучам и выдохнул изящную тонкую струю табачного дыма. – Очевидно, наш бездомный угодил в переплет.

Я поглядел на взъерошенное животное, с неподдельной тоской заглядывающее в мое лицо, и задумчиво почесал затылок. Бенджамин выглядел понурым и изрядно измотанным – должно быть, он провел немало беспокойных часов в одиночестве на сырых улицах Дарк Маунт.

– И как нам быть? – я вздохнул и поежился, когда холодный утренний воздух ворвался в мои сдавленные легкие. – Мы ведь не можем допросить собаку, Миллер.

– Зато мы можем сделать это, – низко прогудел голос напарника. – Эй, ко мне!

К моему удивлению, бродячий рыжий пес тут же воспрянул и радостно завилял хвостом, окрыленный оказанным ему вниманием.

Мне даже показалось, что в его грустных блестящих глазах заплескалась долгожданная надежда – по крайней мере, он перестал скулить и кубарем бросился в ноги Фрэнку.

– Так, ладно… – Миллер аккуратно присел и не без брезгливости потрепал пса за длинное ухо. – Ты ведь знаешь, где твой хозяин, верно? Приведешь нас к Альваресу?

Услыхав знакомое имя, пес громко залаял и принялся бегать кругами, словно сгорая от нетерпения исполнить просьбу молодого детектива.

– Очевидно, – протянул Фрэнк, поднимаясь на ноги и отряхивая подол плаща. – Он меня понял.

– И что дальше? – я растерянно посмотрел в радостную морду Бенджамина. – Побежим вслед за ним? Альварес ведь может быть где угодно…

– Вот именно, – перебил меня напарник, отшвыривая смятый окурок прочь. – Поэтому будет разумнее сесть в машину и попросить пса указывать нам дорогу.

– Фрэнк, это ведь всего лишь бродячий уличный пес, – я недоверчиво покосился в его хмурое лицо. – Не думаю, что он в самом деле понял тебя.

В глазах Миллера скользнуло что-то странное – то, чего я раньше никогда не замечал. Он вдруг улыбнулся, обнажив свои ровные белые зубы, а затем азартно вытянул вперед правую руку.

– Что ж, – произнес он, не прекращая ухмыляться. – Давай поспорим, что пес приведет нас к Альваресу. Я даже готов предположить, что это произойдет раньше, чем закончится этот час.

– Фрэнк, – укоризненно протянул я. – Ты в самом деле хочешь заключить это дурацкое пари?

– Безусловно.

Он наигранно равнодушно передернул плечами и вызывающе посмотрел в мои глаза.

Я в очередной раз громко вздохнул, после чего послушно протянул свою руку. Когда мои пальцы обхватили тонкую ладонь детектива, он победоносно хмыкнул и вскинул вверх темные брови:

– Пари не наберет силу, пока не сделаны ставки.

– О боже, Фрэнк, – я невольно закатил глаза к сумрачному небу. – Ты что, серьезно?

– Конечно.

Его худое лицо светилось каким-то детским, неуместным ни для этого места, ни для его возраста, восторгом. Однако я покорно кивнул, желая поскорее отправиться на поиски бродяги, и со вздохом ответил:

– Ладно. Ну и на что ты собрался спорить?

Казалось, он только и ждал этого вопроса. В его серых глазах заплясали веселые искры, предвещающие нечто недоброе.

– Если я окажусь прав, ты пригласишь Клариссу сегодня вечером на свидание.

– Что? – опешил я. – Миллер, ты в своем уме?

– Вполне.

– А вдруг окажется, что Кларисса – жена Тэда?

– Что ж, – он сделал вид, что ненадолго задумался. – В таком случае, это будет еще лучше, чем я рассчитывал.

– Но она же толстая, – я предпринял последнюю жалкую попытку откреститься от этого идиотского спора. – К тому же, она все время молчит и, кажется, вообще не замечает никого вокруг.

– О, Рид, – в зрачках Миллера зажегся укор. – Настоящий джентльмен ни за что не назовет даму толстой. Тебе никогда не говорили, что у тебя плохие манеры?

– Вот сам и зови ее на свидание, – огрызнулся я, ощущая себя уязвленным его колким замечанием. – Я вообще не обязан принимать участие в твоих безумных играх.

– Позову, – согласно кивнул он. – Если ты выиграешь пари.

Пес, замерший у самых наших ног, с интересом вглядывался в мое лицо, нетерпеливо размахивая хвостом по мокрому асфальту. Он явно едва находил в себе силы, чтобы не начать жалобно скулить вновь, призывая откликнуться на его безмолвную мольбу о помощи.

Желая как можно скорее покончить со всем этим, я коротко кивнул Фрэнку, после чего наконец разжал свою ладонь. Детектив молча озарил меня загадочной улыбкой в ответ, а затем исчез внутри полицейского авто.

Я двинул следом, распахнул соседнюю переднюю дверцу, истошно скрипнувшую подернутыми ржавчиной петлями, забрался на пассажирское сидение и демонстративно отвернулся в другую сторону, наблюдая за тем, как по пустынной мостовой стремительно бегут прозрачные дождевые ручейки.

Ветер дергал молодые ветви на плодовых деревьях, растущих у обочины, и когда авто наконец тронулось с места, мне даже почудилось, будто они кланяются нам вслед, сотрясая своими темно-зелеными макушками.

Как и предполагал Миллер, рыжий пес побежал впереди патрульной машины, время от времени ненадолго замирая и останавливаясь на безлюдном шоссе, будто проверяя – следуем ли мы по его пятам.

Вскоре, медленно тащась прямо за ним, мы съехали с главной аллеи и вырулили на боковую грунтовую дорожку, нещадно подтопленную ночным ливнем.

⁂

– Кажется, он ведет нас прямо к заброшенному особняку, – мрачно заметил я, наблюдая за Бенджамином сквозь мокрое лобовое стекло.

– Похоже на то, – прогудел Фрэнк, прибавляя газу и в очередной раз сворачивая на еще более поганую дорогу. – Надеюсь, наш черноголовый Альварес жив и здоров.

По обе стороны от проселочного шоссе потянулись унылые мокрые кусты – приземистые и разлапистые, разросшиеся во все стороны. Позади них сиротливо темнели давно не паханные поля – целые плантации пустой земли, поросшей сорными травами.

Несмотря на то, что мы с Миллером бывали в местах и похуже этого, Дарк Маунт мне совершенно не нравился. Это тихое, безрадостное место отталкивало меня и своими зелеными долинами, безустанно мокнущими в объятиях ледяного июльского ливня, и ухабистыми городскими аллеями с низкими домишками, толкающими друг друга своими безликими боками.

Весь город казался каким-то случайным, неустроенным и даже бессмысленным. Словно в какое-то мгновение он проклюнулся у подножия мрачной горы сам собой. Вылезшие из-под земли разнокалиберные постройки, подобно осенним грибам, торчали то тут, то там, а порой между ними темнели целые кустистые пустыри.

Такой атмосферы заброшенности и тлена, что окружала Дарк Маунт, я еще не испытывал нигде прежде. Даже в Блэк Вудс – уединенном старом поселении в самой гуще зеленых лесов, царило какое-то свое укромное очарование, присущее далеким маленьким городам.

Здесь же не было ничего, кроме тихого, давящего отчаяния. Вот почему каждое новое утро в этом месте казалось мне скрытой моральной пыткой.

Меня будто душил этот тяжелый, всегда влажный воздух. Сдавливали со всех сторон мокрые низкие дома, вытесняя отсюда, как непрошенного гостя. И гладкая серая скала, нависающая сбоку своими острыми краями, так и норовила проткнуть насквозь, а затем размозжить насмерть своей огромной черной тенью.

Воистину, это место было самым унылым из всех, куда мне только приходилось заглядывать. Ни о каком шарме, клубящемся над большинством отдаленных крошечных городишек, не приходилось и думать. В Дарк Маунт не было вообще ничего, кроме бесконечного дождя, заброшенных земель и горстки уродливых домов.

И даже неоновые вывески по ночам светились совсем не так, как обычно. Будто что-то лишало это место жизни, выпивая ее отовсюду через невидимую соломинку.

– Ты ведь тоже находишь этот город особенно отвратительным? – поинтересовался я, сделав тяжелый вдох. – Не так ли?

Под капотом машины тихо шуршал влажный гравий, и с каждым мгновением темные стены особняка становились все ближе. Заметив вдалеке знакомое строение, пес громко залаял, а затем припустил что есть сил по дороге, разбрызгивая во все стороны грязные капли.

– Я бы так не сказал, – Миллер несколько растерянно пожал плечами. – Как по мне, всего лишь очередная дыра, которую давно стоило сравнять с поверхностью земли.

Не найдя понимания у напарника, я решил отвлечься от своих смутных внутренних ощущений. Поэтому принялся следить за тем, как пес, маячащий далеко впереди ярко-рыжим пятном, умело перепрыгивает большие блестящие лужицы, не замедляя бега.

– Зачем, по-твоему, Альварес вообще потащился в этот дом? – произнес я, стараясь сосредоточиться на беседе и отмахнуться от неприятного смятения, охватившего мою душу. – Он явно не испытывал симпатии к этому месту в прошлый раз.

– Думаю, – Фрэнк снова прибавил ходу, стараясь нагнать несущегося во весь опор пса. – Он искал нас. Тэд ведь говорил, что Альварес хотел поговорить с нами о чем-то важном. Должно быть, он не собирался ждать до утра.

– Да, наверное, – согласился я. – Черт возьми, Миллер… Меня как будто что-то душит.

Я в отчаянии запустил в волосы обе ладони, обхватил пальцами виски и постарался успокоиться. Возможно, все дело было в банальном недостатке кофеина и отсутствии нормального ночного сна. По крайней мере, я искренне хотел в это верить.

– Душит? – Фрэнк нахмурился и бросил в мое лицо встревоженный взгляд. – О чем это ты?

– Я не знаю, это словно предчувствие. Понимаешь? Какое-то ощущение… Неотвратимости.

Я видел, как по нахмуренному лицу детектива пробежала тень. Он аккуратно переключил скорость, сбавил ход и плавно выехал на размокшую прогалину перед дряхлым особняком. Затем заглушил мотор и вынул из замка зажигания ключ.

Пес, первым добравшийся до старого дома, уже вовсю бесновался у крыльца, явно дожидаясь нашего появления.

– И давно у тебя это ощущение?

Миллер уперся своими холодными свинцовыми глазами в мое лицо. Ощущая себя неловко и неуютно, я заерзал на месте.

– Не знаю… Кажется, оно появилось недавно. И становится все отчетливее. Черт, я бы с удовольствием сбежал отсюда как можно скорее, если бы мог.

– Ладно, – серьезно проговорил он. – Давай сделаем так: если не раскопаем ничего к выходным, то сядем в машину и вернемся в Вашингтон.

– Миллер, это непрофессионально.

– Ты ведь все равно полагаешь, что нам здесь нечего делать. Кажется, ты был горячо убежден в том, что Вайд расстался с жизнью исключительно по собственной инициативе.

– Да, но…

– Послушай, – оборвал меня Фрэнк, не переставая буравить своим ледяным взглядом. – Хочешь я расскажу тебе о своем первом деле, Рид?

Не дожидаясь моего ответа, он вытащил из кармана сигарету, быстро подкурил ее и сделал затяжку.

Пока мы продолжали торчать в салоне авто, пес уже успел скрыться где-то в недрах дома, и теперь до меня доносился лишь его приглушенный лай.

– Это было очень давно, – произнес детектив, наконец оторвав от меня свои мерцающие черным зрачки и задумчиво глядя куда-то сквозь мокрые стекла. – Одним весенним утром двое патрульных натолкнулись на брошенный автомобиль на окраине небольшого городка. Внутри не было никого, только пятна крови на переднем пассажирском сидении. Они решили осмотреть местность, и углубились в чащу, растущую у самого шоссе. Там они нашли женщину, измазанную чужой кровью с ног до головы.

Он выдохнул едкий дым и опустил глаза, словно этот рассказ причинял ему душевный дискомфорт.

– Этой женщиной оказалась разведенная домохозяйка из пригорода Вашингтона – миссис Хейз. Тем вечером она везла своего сына к бывшему супругу – они условились, что мальчик будет проводить каждые выходные с отцом. Но самого ребенка обнаружить так и не удалось. А все, что вышло выбить из шокированной женщины – это набор бессвязных фраз, которые она повторяла снова и снова, будто заведенная.

– Каких фраз?

Я сглотнул ком, который ненароком подкатил к горлу.

Будто нарочно, небо наверху в считанные мгновения заволокло каскадом непроглядных черных туч, и после нескольких оглушительных раскатов грома на землю хлынула новая порция ледяного ливня.

Собачий лай в оставленном особняке заглушил звук бьющихся о гравий капель, и все вокруг полицейского авто оказалось в плену стремительно бегущей воды.

– Вам стоит заглянуть к миссис Дорис, ведь она печет самые вкусные бисквиты, которые я только пробовал в своей жизни. Клянусь, мадам, ничего лучше к чаю вы просто не найдете, – произнес он в ответ. – Она повторяла этот бред до бесконечности, и не прекратила делать этого даже спустя несколько лет после трагедии.

– Трагедии? – я сдвинул брови и посмотрел на Миллера. – Так что же случилось с мальчиком?

Новый громовой раскат гулом разнесся по пустынной долине, всколыхнув испуганные кусты, растущие на обочине. Казалось, от этого сердитого рева вздрогнули даже плесневелые стены особняка. Печально поникшая под стеной ливня полевая трава грустно бегала крупными волнами туда-сюда, будто метаясь в поисках спасительного укрытия. На фоне угольно-серого неба старый дом смотрелся особенно тоскливо.

– Я не знаю, – Фрэнк едва заметно передернул плечами, как делал всегда, когда был растерян или смущен. – Этого так и не удалось выяснить. Но крови в машине и на одежде миссис Хейз было столько, что сразу стало понятно – ее сына уже нет в живых.

– Черт, – я потер глубокие борозды на своем лбу, ощущая, как остатки душевного равновесия растворяются прямо под грозовым небом пустыря. – Но хоть что-то тебе ведь удалось выяснить, верно?

– Верно, – молодой детектив кивнул, и из его ноздрей вынырнули две струи белоснежного дыма. – Слова, которые упорно повторяла миссис Хейз, оказались рекламой новой городской пекарни – очевидно, в тот вечер в ее автомобиле было включено радио, и это было последнее, что она услышала перед тем, как погиб ее сын. Рекламу запускали в радиоэфир как раз по вечерам, чтобы проголодавшиеся автомобилисты заглядывали после долгого трудового дня за свежими булочками и бисквитами в новую пекарню.

– И это все? – я с досадой поглядел в бледное лицо напарника. – Черт возьми, зачем ты вообще мне это рассказываешь?

– Нет, это не все, – раздраженно выпалил Миллер, сверкнув расширенными зрачками. – Я предчувствовал, что во всей этой истории крылось нечто большее, но ничего не мог сделать. Мне казалось, что в воздухе все еще витает опасность, хотя я не мог предоставить полицейскому управлению ни одного внятного доказательства.

Он вздохнул и бросил задумчивый взгляд куда-то в сторону.

– Я попросил городские власти на время перекрыть шоссе и изъять из эфира чертову трансляцию, но меня не послушали. Им показалось, что я преувеличиваю и раздуваю из мухи слона. В конечном итоге, в управлении посчитали, что миссис Хейз попросту спятила и сама порешила мальчика, а останки спрятала где-то в чаще. Но спустя месяц ситуация повторилась в точности: снова оставленное авто на том же шоссе, и вновь один пропавший ребенок вкупе со спятившей окровавленной матерью, твердившей одни и те же слова.

– И они наконец тебя послушали?

– Это случилось еще трижды, прежде чем объездное шоссе было решено сравнять с землей. И лишь после этого все прекратилось, – он приоткрыл переднюю дверцу и швырнул окурок в огромную булькающую лужу. – Видишь ли, Рид, иногда своим предчувствиям стоит довериться, даже если никаких логических оснований для них ты не замечаешь.

– Что же тебе подсказывали твои предчувствия? – я пристально глядел в глаза напарника. – Неужели ты так и не смог докопаться до истины?

– Не каждое преступление удается раскрыть, Рид, – Миллер снисходительно ухмыльнулся. – Уж тебе ли не знать об этом.

– Но все же, – продолжал настаивать я. – Я ведь знаю тебя, Фрэнк, ты не мог просто так развернуться и уйти.

– У меня были лишь предположения, – от толкнул носком ботинка дверцу, и она распахнулась еще шире, отчего в салон ворвались влажные порывы ураганного ветра. – Очевидно, незадолго до первого происшествия на этом шоссе было совершенно убийство. Думаю, картина просто повторялась снова и снова, копируя первоисточник. Поздний вечер, включенное радио, автомобиль с мальчиком и его матерью на пустынной дороге. Кто-то убил ребенка и тщательно спрятал его труп, это бы объясняло и кровь на водителе, и испарившееся без следа тело. К тому же, для всех остальных это шоссе по-прежнему оставалось безопасным. Жертвы подбирались как под копирку и очень тщательно.

Он выскользнул из авто и тут же очутился под хлещущим со всех сторон ливнем. За сплошной стеной дождя разглядеть особняк казалось невозможным: вдалеке темнело только размазанное пятно без четких очертаний.

– Похоже на фантом, циклично воспроизводящий определенную ситуацию, – заметил я. – Однажды я читал об этом. Чтобы оборвать цепочку преступлений, необходимо наказать всех виновных и успокоить душу жертвы.

– Похоже, – донеслось до моего слуха сквозь шум непогоды. – Только ни жертвы, ни виновных я так и не нашел. А теперь, если ты не возражаешь, пора бы заняться поисками Альвареса.

Я вздохнул, повыше поднял воротник пиджака и вынырнул из машины, быстро захлопнув за собой дверцу. Мои ноги тут же увязли в грязной жиже, а за шиворот затекли ледяные капли.

Пока я с трудом продвигался по размытой тропе, ведущей к поваленному частоколу, Миллер уже скрылся за темным дверным проемом особняка. Твердо решив прибавить скорости и как можно быстрее укрыться от разбушевавшейся стихии под дряхлыми сводами дома, я засеменил к крыльцу, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях.

Когда до спасительного навеса оставалось всего-навсего пару ярдов, я вдруг ощутил, как мой правый каблук стремительно съезжает куда-то назад, и тело упрямо заваливается в сторону. Вскрикнув, я с бешено колотящимся сердцем в самое последнее мгновение выставил в стороны руки, остановив начинающееся падение.

В мутном окне впереди мелькнула собственная тень, взлохмаченная и уныло поникшая под струями бешено колотящего по земле дождя. Я облегченно выдохнул, осознав, что все же сумел спастись от неизбежного скольжения в грязную лужу, тем самым сохранив и свою одежду, и собственное достоинство.

Не хотелось даже представлять, каким злорадством светилось бы лицо Фрэнка Миллера, ввались я в двери особняка перемазанным болотом с ног до головы. Очевидно, он бы еще долго припоминал мне подобную неуклюжесть.

Тайно радуясь своей дивной ловкости, я уже готовился пересечь крыльцо и окликнуть напарника, когда понял, что с моим отражением в стеклах слева что-то не так. Мутное и неровное, оно все же приковывало внимание своими неправильными линиями, колеблясь в убогом свете ненастного дня.

Я точно мог поклясться, что на долю секунды выхватил из небытия странный силуэт позади своей спины – огромный и необъятный, похожий на широкоплечего мужчину, облаченного в старомодную шляпу.

Однако стоило мне резко обернуться, и этот дождливый призрак тут же испарился.

– Эй, – я замедлил шаг и на всякий случай огляделся по сторонам. – Есть здесь кто-нибудь?

Я уже совсем не был уверен в том, что вообще заметил нечто странное краем глаза. Возможно, непогода сыграла со мной злую шутку, да и в сгустившемся мраке, царившем вокруг, с легкостью можно было принять за крадущееся чудовище даже безобидно раскачивающееся вдалеке дерево.

– Рид, – приглушенно донеслось откуда-то из самых недр дома, скованного столетней дремотой. – Какого черта ты там застрял? Иди сюда скорее, я нашел Альвареса. Мне нужна твоя помощь.

– Уже иду, – растерянно прокричал я в ответ. – Он жив?

– Жив, – в низком голосе Миллера пронеслась едкая ирония. – Хотя по нему так сразу и не скажешь.

Еще раз обернувшись и окинув мрачный пейзаж цепким взглядом, я убедился в том, что в окрестностях дома не было ни единой души.

Тучи, такие низкие, что, казалось, они соприкасаются с поверхностью земли на горизонте, неслись во весь опор куда-то прочь, скрывая под своим графитовым одеялом острые пики безмолвной скалы. И только оглушительная барабанная дробь больших прозрачных капель нарушала властвующую повсюду мертвенную тишь.

Вздохнув, я повернулся спиной к этому удручающему ландшафту, а затем шагнул в плесневелую темноту оставленного здания.