Глава 9. Алекс Рид

Скользкая полоса безлюдного шоссе убегала в сторону, в конечном итоге опоясывая угрюмую скалу и обрываясь где-то за ее влажными склонами. Раннее утро, такое же хмурое и дождливое, как и предыдущее, встретило нас надоедливым стуком бесконечного ливня, лишь изредка прерывающего эту заунывную трель.

– Я больше так не могу, Фрэнк, – я громко вздохнул и слегка прибавил ходу, чтобы полицейское авто поскорее оказалось по ту сторону горы. – Мне нужно хотя бы немного положительных эмоций, иначе я не выдержу. Я включаю радиошоу Ричарда и Дирка.

Миллер на мгновение оторвался от своих мыслей, выдохнул в приоткрытое окно густую струю белого дыма и мрачно произнес:

– Валяй.

Я щелкнул рычажком передатчика, и стоячая удушливая тишь, царившая повсюду, мгновенно нарушилась поскрипыванием старых колонок. А затем салон заполнили хорошо знакомые мне голоса.

– Какое чудесное утро расстилается за окнами нашей студии, дорогие радиослушатели, – проскрежетал динамик. – Теплая и солнечная погода продлится в Вашингтоне до конца следующей недели, а потому советую вам почаще бывать на улице и наслаждаться этими прекрасными деньками. Дирк, чем ты собираешься заняться в выходные?

– Не знаю, Ричард, – бодро ответил второй голос. – Возможно, наконец загляну к тебе в гости и попробую чудные бургеры, что готовит твоя милая жена. Кажется, ты говорил, что она больше не кладет в булочки сырой фарш?

– Боже, – процедил Миллер сквозь зубы, закатив глаза. – Дай мне сил не наложить на себя руки прямо здесь и сейчас.

Я аккуратно свернул на развилке, и теперь безликая темно-серая скала нависала прямо над нами слева, угрожающе поблескивая своими голыми каменистыми склонами.

Далеко впереди мокли в дождливых каплях извилистые улочки городка, на которых мы еще не бывали прежде. Где-то там, в хитросплетении крошечных домов, прятался полицейский участок Дарк Маунт.

– Фрэнк, почему ты так сильно ненавидишь этих людей?

Я бросил на него беглый взгляд.

– Я их не ненавижу, – проворчал он будто нехотя. – Просто с этим чертовым радиоэфиром у меня связаны не самые приятные ассоциации. Понятно?

– Нет.

Он откинулся на спинку переднего сидения, скользнул тонкими пальцами по пачке сигарет, зажатой в его руке, ловко выхватил одну и тут же подкурил. Отвернувшись к открытому окну и немного помолчав, словно задумавшись о чем-то своем, детектив все же наконец подал голос:

– В больнице, в которой я лежал долгое время после травмы, – он многозначительно постучал указательным пальцем по своему виску. – Медсестры слушали это дерьмо каждое утро. Каждое чертово утро, Рид.

– И что в этом такого ужасного, – я повел плечами. – К тому же, мог бы попросить их выключить радио, если оно тебя так сильно раздражало.

– Мог бы, – он коротко кивнул, разом проглотив едва ли не целый галлон дыма, и швырнул дымящийся окурок в окно. – Вот только большую часть времени я находился без сознания. А когда все же ненадолго приходил в себя, то единственными звуками, доносящимися до моего сознания, были голоса этих двух придурков.

– Что ж, – я вздохнул и надавил на рычажок, выключив радио. – Это многое объясняет.

Остаток пути мы проделали в молчании. Невольно вдыхая едкий табачный смог, которым бесконечно наполнялся салон полицейского авто, я разглядывал оборотную сторону Дарк Маунт, раскинувшуюся позади унылой скалы. И, должен был признать, эта часть городка показалась мне куда более живописной и гораздо менее зловещей.

Аккуратные белые домики тянулись вдоль шоссе, радуя глаз своими ухоженными, свежевыкрашенными фасадами. У низких частоколов, отделяющих хозяйские угодья от диких внешних земель, красовались пышные цветочные грядки и высокая живая изгородь, ласкающая взор своей ярко-зеленой листвой даже в объятиях дождливого утра.

Несмотря на плотное одеяло хмурых туч, привычно затянувших весь небосвод, улочки, раскинувшиеся передо мной, были залиты ярким светом.

На фоне всего этого укромного деревенского великолепия та часть Дарк Маунт, что мы успели благополучно оставить позади, казалась особенно мрачной. И лишь спустя несколько минут я наконец осознал, отчего две половины одного городка так сильно разнились – на эту часть поселения не отбрасывала гигантскую тень сумрачная гора. Только сейчас я понял, что главные аллеи Дарк Маунт безвылазно находились под ее гнетущим, безысходным давлением.

– Здесь мило, – произнес внезапно Фрэнк, одновременно выпуская сквозь свои бледные губы поток сигаретного дыма. – Пожалуй, если бы только я не презирал дешевый труд и простоватую деревенскую жизнь так сильно, я мог бы прикупить одну из этих крошечных лачуг, и выбираться сюда раз в год, чтобы отдыхать от городской суеты и выхлопных газов.

Он уперся мечтательным взглядом в вереницу похожих друг на друга маленьких белоснежных домов с черепичной кровлей, что как раз обступили узкую ленту шоссе с обеих сторон.

– Миллер, ты один умудряешься дымить больше, чем весь автопарк центрального полицейского управления, – заметил я, опуская переднее боковое окно до упора. – Хотя не могу не согласиться с тобой, здесь действительно чудесно. Вот только я никак не могу представить тебя живущим в месте вроде этого.

– Буду воспринимать это как комплимент.

Я сбавил скорость и плавно двинул вдоль одной из аллей, щедро усыпанной цветущей сиренью. Высокие кусты покорно мокли в крупных каплях дождя, распространяя по округе чудный аромат.

В этой части Дарк Маунт было так же тихо, как и на главных улицах города, однако я все же смог уловить далекие отголоски звуков, продиравшихся сквозь стук утреннего ливня. Откуда-то справа порывы влажного ветра приносили обрывки хриплого петушиного пения, а прямо за деревянной оградой слева, позади которой виднелся опрятный крошечный домик, громко лаял сторожевой пес.

Резиденция местного шерифа возникла перед капотом низко гудящей машины внезапно и словно невпопад – вот еще мгновение назад шоссе сплошной грудой обступали одинаковые дома, поражая несколько настораживающей симметричностью, а затем взгляд неожиданно натолкнулся на голую проплешину с примятой травой, посреди которой темнело небольшое кирпичное здание.

– Надо же, – громко хмыкнул Миллер. – А я твердо был уверен в том, что самый маленький и уродливый полицейский участок на свете мы повидали в Блэк Вудс.

– Не забудь сообщить об этом шерифу, – едко заметил я, заглушив мотор и вынимая из замка ключ зажигания. – Он наверняка оценит твою шутку.

Фрэнк молча швырнул в распахнутую дверцу очередной окурок, затем слегка повернул голову в мою сторону и произнес:

– Все еще дуешься на меня из-за Клариссы?

Я не слишком ловко выпрыгнул из авто, тут же ощутив, как за шиворот скользнуло несколько холодных капель.

– Нет, с чего бы, – передернув плечами, ответил я. – Ты всего лишь унизил меня как человека и заодно окончательно растоптал мое мужское достоинство.

Я повернулся лицом к напарнику, ожидая узреть в его глазах хотя бы каплю искреннего раскаяния, однако вместо этого наткнулся лишь на издевательскую усмешку. Должно быть, мне не стоило забывать о том, что чувство такта у Фрэнка Миллера отсутствовало напрочь.

– Не пойму, что именно тебя так радует? – мрачно поинтересовался я. – Для человека с не самой чистой совестью, ты выглядишь неприлично счастливым.

– Да брось, – он сделал шаг навстречу и с улыбкой шлепнул меня по плечу. – Ты так переживаешь из-за этого случая только потому, что она тебе на самом деле понравилась. Прояви настойчивость и пригласи ее снова. В мое время именно так поступали все мужчины, Рид. Отказ лишь еще больше подстегивал к активным действиям.

– Я сейчас вытащу из кобуры пистолет и проделаю в твоей голове еще одно отверстие, если ты немедленно не заткнешься, – процедил я сквозь зубы, с трудом сдерживая нарастающее раздражение. – Именно так поступают мужчины в мое время, когда их доводят до белого каления.

В холодных серых глазах детектива заплясали веселые огоньки. Он собирался было что-то ответить, но тяжелый звук шагов за его спиной, к счастью, положил конец этой утомительной беседе.

– Доброе утро, джентльмены, – прогудел незнакомый мужской голос. – Чем обязан?

Я повернулся и тут же встретился взглядом с приземистым рыжеволосым шерифом. Затянутый в светлую летнюю форму, едва сходившуюся на его внушительном брюхе, он производил несколько комичное впечатление. Вдобавок ко всему, я не мог отделаться от мысли, что шериф слишком сильно смахивает лицом на владельца мотеля.

– Доброе утро, шериф, – я протянул ему руку, и мужчина немедленно пожал ее, отчего костяшки моих пальцев жалобно хрустнули. – Мы с напарником прибыли из Вашингтона…

– Да я знаю, – отмахнулся он, вцепившись в худосочную кисть Фрэнка. – Тэд мне уже рассказал про вас. Чем могу быть полезен?

– Видите ли, шериф, – проговорил Миллер, с недовольным видом потирая пальцы правой руки после излишне крепкого рукопожатия. – Мы бы хотели получить сводки по всем преступлениям, совершенным в Дарк Маунт в период с начала марта по конец мая. В особенности, нас интересуют те, где речь идет о насильственной смерти молодых девушек.

Я видел, как косматая темно-рыжая бровь шерифа удивленно поползла вверх. Затем он озадаченно почесал кудрявый затылок, будто натужно пытаясь о чем-то вспомнить.

– Ничего такого у нас не бывало этой весной, – задумчиво протянул он. – Да и вообще, кажется, последняя насильственная смерть в Дарк Маунт случилась лет эдак пять назад, когда один из местных фермеров застал неверную жену с любовником. Проткнул соперника вилами насквозь, представляете?

– С трудом, – сухо ответил Фрэнк. – А что насчет исчезновений? Никто из молодых девушек не исчезал бесследно этой весной?

Казалось, шерифа не на шутку изумил этот вопрос. Нахмурившись, он несколько секунд о чем-то соображал, после чего покачал рыжей головой и уверенно произнес:

– Нет, точно нет. Не было такого у нас.

– Ни одного убийства? – я встрял в разговор, ощущая внутреннее разочарование. – Ни загадочных исчезновений, ни каких-либо странных событий? Ничего такого, что было бы хоть как-то связано с одной из местных девушек?

– Ничего, – рыжеволосый шериф бессильно развел руками в стороны. – Городок у нас тихий, люди спокойные.

Я вздохнул. Все это могло означать лишь одно – дело окажется куда более сложным и запутанным, чем нам казалось.

– Ладно, – Миллер подкурил и смерил шерифа серьезным взглядом. – Придется сменить тактику. Сможете ли вы опознать одну из местных жительниц по словесному описанию?

– Постараюсь.

Мужчина внимательно уставился в лицо Фрэнка. Вряд ли он на самом деле понимал, что здесь происходит и чего именно мы от него хотим, однако явно не отказался бы помочь городским детективам, чтобы приобрести больше веса в собственных глазах.

– Мы ищем молодую девушку, на вид ей от семнадцати до двадцати лет. Темные волосы, худощавое телосложение, рост средний, – детектив ненадолго задумался, выпустив изо рта облако сизого дыма. – У нее есть платье с узором из синих горошин. Предположительно, она надевала его этой весной.

– Хм, – шериф наморщил большой выпуклый лоб, стараясь собраться с мыслями. – По описанию похоже на Мэдисон Брайт, племянницу нашей медсестры Кэсси Брайт. Но я не могу сказать наверняка, описание вышло скудное.

– Что ж, – Фрэнк бросил окурок на мокрый асфальт и потушил его пяткой ботинка. – Спасибо и на этом. Где мы можем найти Мэдисон Брайт?

– Она покинула Дарк Маунт пару месяцев назад, – ответил шериф, явно мечтая поскорее закончить разговор и вернуться под крышу своего крошечного участка, чтобы спастись от усиливающегося дождя. – Но вы можете поговорить с Кэсси. Она живет прямо за мясной лавкой, на самом верху аллеи.

Он махнул ладонью куда-то в сторону, затем быстро поклонился вместо прощальных слов, и засеменил прочь. Мокрая трава под его тяжелой поступью поникла еще больше, безвольно припав к самой земле.

Мы с Фрэнком молча развернулись и поспешили назад к полицейскому авто. Нырнув внутрь и прикрыв за собой дверцу, я завел мотор и со вздохом произнес:

– Что-то ничего у нас не сходится.

– Думаю, где-то во всей этой истории есть большая неприкрытая ложь, – возразил Миллер, стряхивая со своих каштановых волос блестящие капли дождя. – Потому что грубые факты говорят сами за себя. У нас определенно есть призрак загадочной девушки, появлению которого предшествовала ее неминуемая кончина. И я уверен, что все это неразрывно связано с нашим висельником, так что нам нужно просто сплести эти две нити воедино.

– Да, но если Кэсси Брайт подтвердит, что ее племянница покинула город еще весной, то у нас возникнут большие трудности с плетением нитей, Фрэнк.

Стена ливня обрушилась на сонный городок с такой силой, что мне пришлось включить дворники – без них я ничего не мог разглядеть даже в паре ярдов от лобового стекла авто.

– Ее призрак таскается по заброшенному особняку, где было найдено тело Вайда, – Миллер откинулся на спинку пассажирского сидения и уставился в окно, по которому с бешеным грохотом стучали капли. – Так что никуда она не уезжала. Ты ведь помнишь, что мертвые прочно привязаны к месту своей гибели?

– Я помню, – я кивнул, не поворачивая головы и внимательно наблюдая за мокрым шоссе, утопающем в десятке булькающих лужиц. – Но не думаю, что шериф стал бы лгать нам или, тем более, поддерживать чужую ложь.

– Возможно, никто нам и не лгал, – детектив передернул плечами. – Думаю, и Кэсси Брайт, и местный шериф говорят правду.

– Но в таком случае ты противоречишь сам себе и собственным словам, сказанным ранее. Если по дому действительно гуляет призрак Мэдисон Брайт, а не чей-то другой, то это просто невозможно, Миллер.

– Вовсе нет.

Я снова вздохнул и сбавил скорость, вглядываясь в дома, толкающиеся на обочине. Конец аллеи уже маячил впереди, предупреждая о грядущем тупике печально накренившимся дорожным знаком.

– Кто бы это ни был, Мэдисон или призрак иной девушки, – детектив снова подал голос, и салон заполнился его хрипловатым басом. – Но ему явно не наплевать на то, что здесь происходит, несмотря на странное молчание. Помнишь те испачканные листы из подшивки в номере? Не сомневаюсь, что это она копошилась в них, пока нас не было в мотеле.

– Зачем призраку понадобились детали нашего дела?

Я повернул голову и бросил на детектива удивленный взгляд.

– Потому что оно касается не только Вайда, – терпеливо пояснил Фрэнк. – Вот тебе еще одна зацепка и доказательство того, что расследование будет совсем не таким банальным, как ты полагал. Вряд ли мертвецов способны заинтересовать совершенно посторонние вещи, Рид.

Я не ответил. Благополучно миновав мясную лавку, я притормозил у крайнего дома, глядящего на пустынную аллею двумя оранжевыми окнами. Затем припарковался на обочине и выключил дворники.

В небольшом одноэтажном строении явно кто-то был – кроме светящихся окон на фасаде, об этом свидетельствовала негромкая музыка, доносящаяся изнутри.

Миллер первым добрался до крыльца, спрятавшись под навесом от нещадного ливня и, недолго думая, постучал кулаком в деревянную дверь, выкрашенную белой краской.

К моему удивлению, она распахнулась практически мгновенно, и на пороге появилась невысокая женщина с седыми волосами, уложенными в высокую прическу, давно вышедшую из моды.

– Доброе утро, миссис Брайт, – Фрэнк галантно поклонился и вытащил из кармана свой жетон детектива. – Меня зовут Фрэнк Миллер, а это – мой напарник Алекс Рид. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов и поговорить о вашей племяннице Мэдисон. Вы ведь не будете против?

Я отчетливо увидел, как в светло-голубых глазах женщины скользнул неподдельный испуг. Она машинально поднесла ладонь ко рту и взволнованно воскликнула:

– Что-то случилось с Мэдисон? Она в беде?

– Мы думаем, ваша племянница могла бы помочь нам пролить свет на текущее расследование, – быстро проговорил я, желая успокоить Кэсси Брайт и не допустить нарастания паники. – Возможно, она была знакома с пострадавшим, дело которого мы сейчас ведем.

С лица женщины, успевшего было побледнеть, наконец исчезла гримаса ужаса. Она сделала глубокий вдох, словно испытав облегчение, затем махнула ладонью и произнесла:

– Ох, и напугали же вы меня! Я уж было подумала…

Она не договорила. Вместо этого она всплеснула руками и громко запричитала:

– Где же мои манеры! На улице льет как из ведра, вы оба вымокли до нитки и наверняка еще не обедали. Прошу вас, проходите!

Мы с Фрэнком обменялись многозначительными взглядами и шагнули внутрь.

Каждый из нас понимал, что сгущать тучи без особых оснований не стоит, как не стоит и делиться своими ужасающими предположениями с милой дамой, радушно позвавшей нас на обед.

Любой детектив предпочтет уклоняться от неприглядных ответов настолько долго, насколько только это возможно. И лишь когда на руках имеются неопровержимые доказательства, служитель закона обязан сообщить об этом напрямую, выложив даже самые кошмарные подробности.

А до тех пор ни один из нас не собирался рассказывать Кэсси Брайт о том, что ее племянница Мэдисон, возможно, уже давно была мертва.

⁂

– Шериф сообщил нам, что Мэдисон покинула Дарк Маунт еще весной. Это правда?

Миллер молниеносно смел со своей тарелки разогретый на сковороде бифштекс, придавив его порцией картофельного пюре, и теперь с мрачным интересом наблюдал за миссис Брайт.

– Да, – женщина кивнула. – Она решила начать новую жизнь в Вашингтоне. Мэдди всегда мечтала получить блестящее образование и жить в большом городе. Знаете, она с самого раннего детства была очень смышленой малышкой.

– Это замечательно, – произнес Фрэнк, без разрешения закуривая сигарету. – А у вас не найдется хотя бы парочка ее свежих снимков?

– О, ну конечно, – не поднимаясь из кресла, Кэсси вытянула руку к массивному резному комоду, стоящему посреди гостиной, вытащила из верхнего ящика альбом в затертом переплете из дубленой кожи, и протянула детективу. – Фотографии, сделанные в этом году, находятся в самом конце.

Пока Миллер, нахмурившись, листал толстый альбом, я решил воспользоваться повисшей в воздухе паузой:

– Скажите, как вышло так, что воспитанием Мэдисон занимались вы, а не ее биологические родители?

Женщина печально вздохнула, на мгновение потупив погрустневший взгляд. Затем сделала небольшой глоток чая из маленькой вычурной чашки, снова вздохнула и ответила:

– Это очень печальная семейная драма, детектив Рид. Моя младшая сестра, как это принято называть сейчас, была прожигательницей жизни. Как не сложно догадаться, по этой причине мы не особо ладили с ней. В юном возрасте она сбежала из города и спуталась с каким-то загадочным мужчиной, от которого вскоре забеременела. Однако кавалер не спешил делать предложение руки и сердца, а вскоре и вовсе бросил ее. Она была вынуждена вернуться в Дарк Маунт, где и умерла во время родов. Вскоре я оформила опекунство над малышкой Мэдди, оставшейся сиротой, и растила ее в одиночку.

– Вы говорили, что Мэдисон прилежно училась в школе? – я поглядел в подернутое сетью морщин лицо миссис Брайт. – Она давно планировала перебраться в Вашингтон?

– Я сама предложила ей это, – женщина отставила в сторону пустую чайную чашку и сложила руки под грудью. – С таким изумительным интеллектом, которым Мэдди наградила природа, нечего было и думать о том, чтобы провести остаток жизни в этом убогом месте. Я всегда знала, что девочку ждет невероятная жизнь.

– Значит, она окончила школу и выслала документы в один из вашингтонских колледжей, – предположил я. – И теперь готовится к грядущему учебному году?

Миссис Брайт согласно кивнула, собираясь произнести что-то в ответ, но низкий голос Фрэнка бесцеремонно прервал нашу беседу.

Он внезапно поднялся на ноги, сжимая худыми пальцами разворот фотоальбома и жестом указывая на одну из карточек:

– Когда был сделан этот снимок, миссис Брайт?

Он слегка повернул голову в мою сторону и пристально посмотрел в мои глаза. Не слишком понимая, чего именно он от меня хочет, я скосил зрачки пониже и едва не воскликнул, наткнувшись взглядом на одну из фотографий.

С карточки на меня смотрела застенчиво улыбающаяся девушка с темными волосами, одетая в платье с пышной юбкой. Ткань ее изящного одеяния пестрела мелкими синими горошинами.

– Ах, – женщина оживилась, увидев снимок. – Это тот день, когда я пошила Мэдди новое платье. Кажется, это было самое начало весны. Как хороша она была в нем! Я невероятно удачно подобрала ткань и лекала в тот раз. Знаете, это одно из лучших платьев, которые я только шила в своей жизни.

– Что ж, – Фрэнк вернулся в свое кресло и закурил новую сигарету, уложив толстый фотоальбом на свои колени. – Возможно, вы не откажитесь поделиться с нами подробностями отъезда Мэдисон в Вашингтон? Вы лично проводили ее в путь?

Я знал, о чем в эту минуту размышлял Миллер, потому что сам думал ровно о том же. Фотография в альбоме не оставляла никаких сомнений в том, что в подвале брошенного дома в ту злополучную ночь бродяга Альварес видел именно призрак Мэдисон Брайт. Из этого следовал другой вывод – девушка в самом деле давно была мертва.

Теперь нам оставалось прояснить лишь две вещи: по какой причине никто в городе об этом даже не подозревал, и каким образом несчастная девушка была связана со Стэнли Вайдом.

– Мы расстались у выезда из города вечером восемнадцатого мая, – немного подумав, ответила женщина. – Мы обнялись, я помогла ей уложить в багажник чемоданы. После этого Мэдди села в машину и уехала. А почему вы спрашиваете?

– Хочу выяснить, пересекалась ли ваша племянница с нашим потерпевшим в Дарк Маунт или нет, – хмуро проговорил Фрэнк. – К слову, во что была одета Мэдисон в день своего отъезда в Вашингтон?

– Она была в том самом платье, – женщина окинула пустые чашки задумчивым взглядом. – Не хотите ли еще чаю?

– Нет, спасибо. Не могли бы вы глянуть на один снимок, миссис Брайт? Я хочу, чтобы вы сказали – встречали ли вы этого человека когда-либо прежде и не кажется ли он вам знакомым. Возможно, его могла знать Мэдисон?

Миллер вытащил небольшую фотокарточку из кармана, на оборотной стороне которой темнел порядковый номер. Таким образом в полицейском участке метили улики, прилагаемые к делу.

– Он здесь не слишком хорошо выглядит, – добавил Миллер, когда миссис Брайт громко ахнула, получше разглядев снимок в руках детектива. – Но других фото с собой у нас не было.

Женщина еще несколько коротких мгновений с ужасом смотрела на фотокарточку, с большим трудом сдерживая эмоции, а затем наконец отвела взгляд в сторону и быстро замотала головой.

– Бедный мальчик… Какой кошмар… – пробормотала она себе под нос. – Я слышала об этом случае, но таких ужасных подробностей нам никто не показывал… Сожалею, но этого человека я вижу впервые. И я не думаю, что Мэдди могла его знать. Она никогда о нем не упоминала.

Я заметил, как после ее слов в глазах Фрэнка зажглось разочарование.

– Спасибо за вашу помощь, миссис Брайт, – я поспешил пресечь ее дальнейшие ненужные расспросы и вернуть беседу в верное русло. – Мы с коллегой хотим задать вам последний вопрос, после чего покинем вас. Понимаю, этот разговор стал для вас не самым приятным.

– Да уж, – хозяйка дома растерянно вздохнула. – Не каждый день мне показывают такие леденящие кровь снимки.

– Миссис Брайт, – встрял Фрэнк, поднимаясь на ноги. – Когда Мэдисон добралась до Вашингтона, она каким-то образом дала вам это понять? Вы созванивались с племянницей хотя бы один раз после ее отъезда?

Женщина поправила выбившуюся из прически прядь, а затем тоже поднялась из своего кресла, желая соблюсти правила приличия.

– В детстве Мэдисон тяжело переболела, – сказала она, аккуратно забирая из рук Миллера альбом. – У нее почти целый месяц была ангина, и жар не спадал ни на мгновение. После этого, к сожалению, у малышки почти полностью пропал голос. Ей было тяжело говорить, и мы перешли на общение при помощи жестов. К счастью, это нисколько не повлияло на ее успеваемость в школе, преподаватели с пониманием отнеслись к ее новой особенности.

Даже не поворачивая головы, я видел, каким мрачным становится лицо Фрэнка. Однако сейчас меня больше заботило совсем не это.

– Тогда как же вы общались после ее отъезда? – я уперся своими зрачками в бледные глаза пожилой женщины. – Насколько я понял, Мэдисон не могла позвонить вам по телефону.

– Она отправила мне письмо, – женщина слегка улыбнулась, будто разговаривая с глупым ребенком. – Почтовые услуги ведь еще никто не отменял.

– Я могу взглянуть на письмо, которое вам отправила племянница?

В голосе Миллера ощущалось напряжение. Он едва сдерживался, чтобы не начать торопить миссис Брайт, когда она неспешно шагнула к резному комоду и принялась копошиться в одном из его ящиков.

Наконец, когда молодой детектив уже притоптывал на месте от нетерпения, женщина захлопнула комод и протянула ему длинный белый конверт.

Фрэнк тут же резво вытряхнул все его содержимое на кофейный столик, уставленный пустыми чашками. На полированную столешницу мягко приземлился цветной снимок и сложенный вдвое тетрадный лист, исписанный красивым ровным почерком, явно принадлежавшим женской руке.

– Вы уверены, что это письмо отправила ваша племянница? – я взял в руки листок и пробежался по нему глазами. – Это ее почерк?

– Безусловно, – миссис Брайт уверенно кивнула. – Я никогда бы не перепутала его ни с одним другим. К тому же, детектив Рид, именно я учила Мэдди чистописанию в свое время.

Перечитав письмо несколько раз, я вернул его хозяйке, а затем повернулся к Миллеру. К моему изумлению, он все еще был всецело поглощен разглядыванием снимка, и мне пришлось громко кашлянуть, чтобы напомнить ему о том, что мы собирались уходить.

Он встрепенулся, будто проснувшись, приподнял свою ладонь с зажатой в пальцах фотокарточкой и пробасил:

– Миссис Брайт, я могу на время одолжить у вас этот снимок?

На лице седой женщины отразилось замешательство. Однако, очевидно, не желая спорить со странным тощим полицейским, она молча кивнула, а затем пожала плечами.

К тому моменту, когда мы оба покидали скромный, но уютный дом миссис Брайт, ливень на улице уже утих. По шоссе во все стороны расползлись блестящие лужи, в мутной воде которых отражалось тяжелое свинцовое небо.

Забравшись в машину, я дождался Миллера, который замешкался на пороге и теперь отставал на несколько шагов. Когда же он наконец нырнул на соседнее сидение, все еще сжимая в своей руке миниатюрный снимок, я не выдержал и спросил:

– Зачем тебе понадобилось это фото, Фрэнк? Кэсси Брайт четко дала понять, что письмо было написано рукой ее племянницы, в этом нет никаких сомнений.

Но он не спешил отвечать.

Сперва он закурил, сделав глубокую затяжку и моментально заполнив весь салон патрульной машины удушливым ароматом жженого табака. И лишь спустя несколько минут, когда тлеющий окурок был безжалостно брошен в одну из канав на обочине, он наконец соизволил произнести:

– Могу поспорить на что угодно, что девушка на фото мертва.

Изумленный его словами, я выдернул злосчастную карточку из его ледяных пальцев и, немного сбавив скорость, вгляделся в то, что было на ней изображено.

На заднем плане кадра зеленела свежая весенняя листва, а в центре графитовой лентой убегала в горизонт полоса автотрассы. Мэдисон Брайт стояла возле распахнутой настежь водительской дверцы своей машины, немного наклонившись к ней, будто опираясь частью туловища о крышу авто. В лице ее сквозило что-то странное и неестественное – отдаленное и неясное, но все же ощутимое.

И лишь спустя несколько мгновений чутье полицейского детектива подсказало мне, что именно так насторожило Фрэнка Миллера.

Несмотря на то, что шоссе на снимке было залито ярким дневным светом, а лицо Мэдисон обращено прямо к солнцу, на что явно указывали отбрасываемые тени, ее зрачки казались чрезмерно большими и мутными.

Это были глаза мертвеца. А несколько странная поза ее тела на снимке легко объяснялась трупным окоченением.