Глава 23. Джула
Остаток зимы Крис провёл в доме под обрывом. В своём доме – отныне Странником был он. И с началом весны, как положено Страннику, набросал в сумки керамопластовый щебень, вскинул на плечо связку железных прутьев и отправился к Опушкам.
Его уже ждали. Староста удивился, увидев, что место старика занял прошлогодний пришелец. Зато Грейс ждала его возвращения и поспешила оповестить сельчан, что новый Странник – её дальний братец. Две декады Крис прожил в маленьком посёлке на краю мира, развлекал женщин и ребятишек рассказами о Древних. А когда мужчины принялись собираться в дорогу, ушёл. Но не на восток, как обычно уходили Странники, а на запад.
К Зелёному Холму он вышел далеко за полночь. Специально так подгадал – встречать бывших знакомых не хотелось, особенно Джулу. Ему было стыдно перед сводной сестрой за то, что нарушил обещание, сбежал, не помог. Лишь одного человека ему необходимо было найти здесь.
Дом Охотника казался тёмным пятном, ни малейшего проблеска огонька не было в его окнах. Правильно, спят люди в такое время. Спотыкаясь о невидимые во тьме кочки и коряги, Крис подошёл, поднялся на крыльцо. Осторожно постучал в запертую дверь. Услышали, нет? Для верности постучал ещё раз, громче. Изнутри донеслось невнятное бормотанье, шорох. Вспыхнул тусклый огонёк светильника.
– Кому там не спится?
Голос Тины был хрипловатый со сна и откровенно злой. Парень на миг пожалел, что не дождался рассвета снаружи. Но отступать было поздно.
– Это я, Крис.
Брякнула щеколда, дверь, скрипнув, приотворилась. Лицо сестры белело в проёме едва различимым пятном.
– Крис? Откуда ты взялся? Ты же, вроде, собирался стать Странником?
Злость в её голосе сменилась удивлением. Крис приободрился. Что бы там ни было причиной дурного настроения Тины, он к этому отношения не имеет.
– А я уже побывал в Городе Древних. И нашёл кое-что очень важное. Мне необходимо поговорить с твоим мужем.
– Да ведь ночь на улице! Разве в такое время важные дела делаются?
– Так что, до утра под дверью сидеть?
– Охотнику не понравится. – Сестра замялась. Шмыгнула носом, смилостивилась: – Ладно, заходи.
Крис быстро шагнул в дом. Огонёк горел в дальней комнате, но после ночной тьмы и его свет казался ярким. Тина кивнула ему на лавку, спохватилась, что стоит в одной юбке, прикрылась руками. Крис сделал вид, что не заметил её бесформенную, изуродованную старыми шрамами грудь.
Сестра юркнула в спальню, зашептала о чём-то мужу. Крис не прислушивался. Снял оружие, сумку, уселся ожидать приговор. Хозяева появились довольно скоро. Не отвечая на приветствие, зевая, лениво почёсывая пятернёй волосатую, мускулистую грудь, Охотник опустился на лавку напротив гостя. Тина, успевшая повязать лиф, примостилась рядом.
– И что там у тебя стряслось? Такое, из-за чего людей будят? – поинтересовался хозяин.
Крис осторожно вынул из сумки диск генератора. Положил на середину стола.
– Это оружие Древних. Если пронести его в Стеклянный Дворец, то можно уничтожить всех хок сразу.
Тина вздрогнула, побледнела при этих словах. Охотник прищурился:
– Разве Дворец не сказка?
– Не сказка. Ты знаешь это не хуже меня.
– Предположим. Пусть Дворец не сказка, а эта штука – оружие. Я тут при чём?
– Я не знаю дорогу к Запретным Озёрам, а ты знаешь. Ты приносишь оттуда багрец.
Охотник опустил руку, которой собирался почесать макушку. Посмотрел на Криса внимательнее. Затем подозрительно покосился на притихшую рядом жену. Хмыкнул.
– А ты не прост. В какой это сказке говорится, что багрец приносят с Запретных Озёр?
– Так что, проведёшь меня туда? – ответил вопросом на вопрос Крис.
– Парень, с чего ты так взъелся на хок? Если они исчезнут, то и скин не останется. Скины – это ведь тоже хоки. Не думал об этом? А без скин людям худо будет.
– Во Дворце хранятся знания Древних. Не станет хок, озёра перестанут быть запретными, и люди смогут вернуть своё могущество.
– Вон оно что… – иронично протянул Охотник. – Красавчик Крис собрался спасать всех людей. А что ж ты собственную сестру не спасаешь?
– При чём тут моя сестра? – опешил Крис. С недоумением покосился на Тину. И тут понял – не о ней говорят! – Джула?! Что с ней?
– Расскажи, – приказал Охотник жене.
Три месяца назад, вскоре после того, как Крис, ни с кем не прощаясь, ушёл из посёлка, Совет выбрал для Джулы мужа. Малыша Робика в Зелёном Холме уважали, статус его второй жены был вполне почётен для молодой вдовы, не считавшейся красавицей. Казалось, Рыжок смирилась с неизбежным. Да и куда ей деваться? За долгие зимние ночи привыкнет к семейному ложу, а там детишки пойдут, и заживёт, как все.
Так только казалось. Терпения у Джулы еле-еле хватило дождаться весны. А потом она сбежала. Ночью, пока все спали, стащила у мужа лук, стрелы, охотничий нож, – а припасы в дорогу готовила загодя, не иначе, – и ушла из посёлка. Подалась искать иной доли. Не судилось найти. Может, не повезло, может, дорогу неверную выбрала – отправься она на восток или юг, всё бы по-другому вышло. Но Джула двинулась на запад и заплутала среди болот.
Догнали беглянку следующим вечером. Схватили сонную, на привале. И задумались, как дальше быть. Полбеды, что сбежала, совсем малая беда, что оружие мужнино без спросу взяла. Когда Джулу схватили, одета она была как охотник, груди забинтованы туго, и самое отвратное – член мужской, из дерева вырезанный, под килтом привязан. В остальном она уж сама призналась: и что за парня себя выдать хотела, что охотиться ей милее, чем детей нянчить, что гульчик тайком заваривала, чтобы не понести от мужа.
Крис, чувствуя, как холодеют руки, выдавил:
– Чем всё закончилось?
– Ещё не закончилось, вчера её назад в посёлок привели. Сегодня Совет решать будет. Одни говорят – блажит девка, выпороть хорошенько, оно и попустит. Другие – что болезнь к ней прицепилась мозговая, как к Безголовому, потому толку от неё всё равно не жди. А третьи – громче всех Орест кричит, – что в Джулу хока вселилась. Что если в Зелёном Холме её оставить, она и других женщин взбаламутит.
– Он что, выгнать Джулу из посёлка предлагает? Так она и сама сбежать хотела…
– Не выгнать. Увести на болота и утопить, чтобы и следа не осталось.
– Как?! – оглушённый свалившейся новостью Крис повернулся к Охотнику, опять к Тине: – Где они её держат?!
– В Ратуше.
Он поднялся. Заявил решительно:
– Джула пойдёт с нами. Я не позволю её убить!
– Э! Разве мы с тобой о чём-то договорились? – удивился Охотник.
– А разве нет?
Крис был уже возле двери, когда Тина вскочила следом:
– Там караульные на крыше! Сегодня по двое дежурят, хоть и весна. На случай, если Орест прав, и хоки за Джулой придут. По-хорошему Рыжка тебе не отдадут.
– Посмотрим.
– Тогда я с тобой! – Она неожиданно зло глянула на мужа: – Мы и сами найдём дорогу к Запретным Озёрам, если понадобится! Не глупые!
Охотник захохотал. Смех его Крис слышал, даже когда они выскочили из дома.
Руки, поднятые над головой и привязанные крепкой кожаной верёвкой к столбу, затекли ужасно. И ноги. Неужто обязательно так наказывать? Верёвка больно врезалась в запястье. Джула очнулась, выпрямилась. Спать хочется. Может, и не придётся больше спать… И есть не придётся. Есть она и не хотела, только пить. Стоило подумать о воде, как язык и губы стали деревянными. Скорее бы утро, скорее бы всё разрешилось! Смерть так смерть, только бы побыстрей… А если не смерть? Высекут при всех, позорно… Нет, это не самое плохое. Снова заставят быть чьей-то женой, вот что хуже. И не сбежишь второй раз, следить будут. Может, смерть лучше покажется? Хотя, это смотря как её убивать станут. Быстро перережут горло или свяжут и бросят в болото?
Джула опять вздрогнула. В этот раз оттого, что люк в потолке распахнулся. Деревянная крышка с грохотом откинулась в сторону. Лаз находился позади столба, и повернуть голову она не могла. Оставалось прислушиваться к происходящему.
– Орест, стой! Что ты собираешься делать? – донёсся обеспокоенный шёпот Марика.
Джула вспомнила, как старательно тот отводил взгляд, когда проходил мимо, заступая на ночное дежурство. Бедный братишка, не везёт ему! То Крис втянул в историю с Речной, теперь родная сестра оказалась порченной.
– Хочу рыжую хоку пощупать, – хохотнул Кривой, и лестница скрипнула под тяжестью его тела. – Никогда хок не щупал.
– Не ходи туда! Мы же на дежурстве!
– Вот и дежурь! Закрой люк и не мешай, хокин брат.
Лестница продолжала поскрипывать, Орест спускался. Марика больше слышно не было, и вскоре громко, с размаха, захлопнулась крышка. Джула вздохнула. Ещё и это…
– Что, тварь, спишь?
Слова долетели одновременно с кислым несвежим дыханьем. Она открыла глаза. Орест стоял прямо перед ней, похотливо рассматривал голое тело. Джула брезгливо сморщилась. Лучше умереть, чем с таким.
– Ты что рожу кривишь, погань рыжая? Мужиком себя возомнила, охотником? А это что у тебя, а?
Он схватил грудь, сжал больно. Джула крепче стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. Орест заметил это, выкрутил сосок, потянул в сторону. Стало ещё больней! Она невольно подалась вслед за его рукой. А Кривой, похабно улыбаясь, смотрел. Ждал слёз, стонов? Не дождётся!
– А здесь что, тоже как у мужика? Нет?
Он резко ткнул пальцами в промежность, заставив зашипеть от боли. Девушка старалась думать о чём-то другом, о чём угодно, лишь бы не о грязной влажной пятерне, шарящей между ног.
– Не хочешь полюбиться со мной? Ежели понравишься, так и быть, передумаю завтра. Скажу на Совете, что рассудок у тебя помутился чуток. Второй женой соглашусь взять, чтоб полечить. Знаешь, как я баб лечу?
Он быстро сбросил на пол перевязь с ножом, развязал тесёмки килта. У Джулы желудок сжался от отвращения.
– Давай, раздвигай ноги! – Кривой бесцеремонно схватил её за бёдра, прижал к столбу.
Он тыкал грубо, нетерпеливо, помогая пальцами. Не в силах терпеть, Джула вскрикнула, попыталась вывернуться:
– Не надо! Орест, прекрати!
– Не нравится? Щас попаду…
Он слишком увлёкся попытками войти в неё, ослабил хватку. Со злостью и отчаянием Джула отпрянула в сторону, и резко согнув в колене ногу, ударила. Куда попало, главное, посильнее.
Попала она точно. Орест взвыл, отскочил в сторону, скрючился.
– Ах ты ж тварь болотная! – проскрипел зубами от боли. Выхватил из лежащего на полу чехла нож: – Хочешь на мужика походить? На, попробуй!
Жгучая боль пронзила насквозь. Будто огонь вспыхнул, пожирая внутренности. Пламя разгоралось, собиралось сгустками, пульсировало, вытекало толчками. И с каждой каплей уходила частичка силы, частичка жизни.
Джула опустила глаза. Тёмно-коричневая рукоять, вибрируя, торчала прямо над рыжим курчавым кустиком. И вовсе не огонь уходил из её тела. Кровь тёмным ручьём скатывалась по ноге, образуя лужицу под пяткой. Лужа расплывалась, становилась больше и больше.
Она зажмурилась. И хорошо, что так закончилось, не нужно ждать утра. Орест продолжал зло шипеть ей в лицо, вновь рвал грудь, но теперь это было не важно. Всё теперь было не важно, даже боль. Боль скоро закончится. Так будет лучше. Так – лучше всего!
Посёлок спал в сладком предрассветном безмолвии. Единственный огонёк едва заметно поблёскивал – в Ратуше горел светильник. Крис притаился за углом Дома Сестёр. Напряжённо всматривался в серебристый лунный полумрак, старался разглядеть караульных на верхней площадке. Тщетно. Что, спят они там? Он побежал через площадь. Тина не отставала, взлетела на крыльцо, юркнула вслед за ним в дом.
Орест стоял спиной к двери, но Крис узнал его сразу же. И остальное разглядел мгновенно: привязанную к столбу Джулу, закатившиеся глаза на её бледном лице, лежащий на полу килт…
– Отойди от сестры, гад!
Кривой развернулся. Голый, с охотничьим ножом в руке, он походил не на человека, а на какого-то неведомого лесного зверя.
– Ага, защитник хок вернулся! С тобой, бродяга, тоже разобраться надо!
– Отойди от сестры, я сказал!
– Попрощаться хочешь? Опоздал ты к своей рыжей хоке!
Крис вдруг понял, что лезвие его ножа не кажется багровым в отблесках светильника. Оно такое и есть – от крови. И рука Ореста запачкана кровью по самый локоть.
– Что ты сделал, выродок?! – Нож сам собой выскочил из чехла, оказался в ладони.
– Как ты меня назвал?! Это ваш род порченный! Что ты, что рыжая, что та уродка за твоей спиной!
Внезапно Орест присел и сделал выпад, стараясь достать его клинком. Крис уклонился. Но Кривой успел перебросить нож в другую руку и ударил снова.
Драться на ножах Правила запрещали строжайше. Крис знал, как вести бой с ворчуном, ленточником, даже с шлейфокрылом. Но с человеком… Его нож был длинней, острее и крепче, но Орест опытнее, злее, безжалостнее. Он нападал, старался убить, а Крис только защищался, уклонялся, парировал выпады. Ударить по-настоящему в ответ он не мог.
Поединок получился жестоким и коротким. Орест обхитрил. Сделал обманный выпад, отпрыгнул в другую сторону и выбросил руку снизу-вверх, в незащищённый левый бок Криса. Тот попытался перехватить удар, развернуться… и понял – не успевает. Залитая кровью сталь неслась прямо в него.
Неожиданно Орест пошатнулся. Рука его взлетела слишком круто, торс же качнулся в противоположную сторону… и сам наткнулся на нож противника.
Крис отскочил, выдернул лезвие. Сперва он не понял, что произошло, почему Кривой упал. Лишь когда тот, не вставая с четверенек, скуля, хрипло, со свистом кашляя, пополз к выходу, увидел размазанную лужу крови на полу. Лужа растекалась от ног страшно неподвижной Джулы, и Орест, наступив в неё, поскользнулся.
– Ты… ножом… человека… ответишь…Сейчас… подниму… людей…
Орест ухватился за раненый бок, попытался выскользнуть в приоткрытую дверь. И ткнулся в ноги перегородившей путь Тины. Удивлённо отпрянул… Крис не знал, что сестра захватила с собой оружие. А та, не раздумывая, с размаху полоснула Кривого по горлу и отскочила, брезгливо отряхивая с рук и юбки брызнувшую кровь.
Хрип захлебнулся жутким бульканьем. Орест повалился лицом в пол, дёрнулся и затих. Ошеломлённый Крис шагнул было к нему, но тотчас опомнился. Развернулся, подскочил к Джуле. Тело сводной сестры безвольно обвисло. Стараясь не смотреть на её искромсанный живот и залитые кровью ноги, он обрезал путы, подхватил девушку, бережно уложил на пол.
– Джула, ты меня слышишь?
Сначала он попытался привести её в чувство. Затем схватил сумку, вытащил скину. Крикнул подошедшей Тине:
– Нужно скорее остановить кровь! Помоги одеть её!
– Крис, стой! Мы должны уходить немедленно! А такую рану лечить надо много дней…
– Тина! – зло оборвал её брат.
И она замолчала. Послушно приподняла Джулу за плечи, принялась помогать. Кровь перестала сочиться сразу, едва они закончили натягивать плёнку.
– Что мы будем делать дальше? – девушка посмотрела на брата.
– Уходим. Я понести Джулу до самых Запретных Озёр, если понадобится. Она выживет, обязательно выживет!
Сестра хотела что-то возразить, но не успела – крышка люка над лестницей распахнулась. Крис и забыл о втором караульном! Схватился было за нож, но тут же вздохнул облегчённо, узнав круглую физиономию Марика.
– Крис?! – Толстяк переводил взгляд с неожиданно объявившегося братца на тело Джулы, потом на Тину. Потом глаза его округлились – увидел труп Кривого под дверью: – Ты прикончил Ореста?!
– Он первый на меня напал! – растерявшийся от такого обвинения Крис начал оправдываться.
– Ты нарушил Правила, человека убил… – забормотал Марик. Кажется, больше всего ему хотелось немедленно ударить в набат. Чтобы другие, более мудрые и опытные, пришли и решили.
– Послушай, Толстяк! – Тина подошла к лестнице. – Крис ни в чём не виноват, он только защищался. Это я прирезала Кривого, как вонючего пузыря. Вот этим ножом! Возьми! – Она резко вскинула руку, протягивая оружие рукояткой вперёд. – Видишь, у меня руки в его крови. Это я нарушила Правила. Да я плевать хотела на ваши Правила! Это я, а не Джула, хочу стать хокой! Слышишь?! Можешь зарезать меня за это! Что, боишься? Или ты сделаешь это, или будешь сидеть тихо, пока мы не уйдём! Так что, берёшь нож?
Марик как заворожённый протянул было руку. Тут же отпрянул, затряс головой. Тина презрительно хмыкнула, развернулась, шагнула к двери.
– Пошли, Крис. Нужно торопиться.
Крис осторожно взвалил тело Джулы на плечо. Оно показалось маленьким и лёгким.
Охотник не спал, ждал их в передней комнате. Будто и не вставал с лавки за это время. Увидел тело девушки в руках Криса, нахмурился. И ещё сильнее нахмурился, разглядев кровь на одежде жены.
– Вам что, позволили её забрать? Караульные не противились?
Тина выразительно скривила губы.
– Кривой попытался.
Крис уложил Джулу на стол. Охотник наклонился к лицу девушки, оттянул веко, внимательно осмотрел зрачок. Поинтересовался:
– И что ты с ней делать собираешься? Я так думаю, она не выживет.
– Почему это?! У неё обыкновенная рана от ножа. Скина такие легко залечивает! – взбеленился Крис. – Ты сам говорил когда-то! О Белянке, помнишь?
– Сравнил! Эта рана очень глубокая, внутренности сильно повреждены, крови она много потеряла.
– Ну и что?! Скина вылечит!
– Вылечит, конечно. Но сколько времени на это понадобится? Не меньше полторы декады, чтобы она только вставать смогла. А чтобы рана зарубцевалась, считай и весь месяц. Нет у нас такого времени. Особенно после того, как вы Ореста завалили.
– Я её на Запретные Озёра унесу!
– Всю дорогу нести собираешься? Через болота?
– Да!
– Тогда учти, у меня всего две скины, для себя и Красотки. А без скины на Запретные Озёра соваться смысла нет, хоки заберут. Там уж или ты, или она.
– Послушайте, спорить некогда! – остановила их Тина. – Пора уходить, пока Толстяк не обделался окончательно и в набат не ударил.
Не дожидаясь ответа, она метнулась в заднюю комнату, загромыхала какой-то утварью. Вздохнув, Охотник пошёл следом. Бросил Крису:
– Поступай, как знаешь.
Сменщиков Марик не дождался, ударил в набат раньше – они ясно слышали доносящийся из посёлка тревожный звон. Если бы пошли по западной тропе, оторваться от погони не успели бы. Но Охотник повёл свой маленький отряд на север, в девственные леса, раскинувшиеся за Топкими Полянами. Вряд ли Щербатый и Борода будут прочёсывать окрестности. Скорее всего, они перекрыли тропы и отправили посыльных к соседям. Ореста в Зелёном Холме недолюбливали все, но убийство – слишком тяжкое нарушение Правил, такого не прощают. Так что о дороге, идущей на Мокрый Лес и Болотье, можно было забыть. Тем более, не стоило соваться южнее, в сердцевину края, заселённого лесным народом. Так что путь, выбранный Охотником, оставался единственным. Вот только хоженых троп в тех местах не было.
Тело Джулы вначале казалось лёгким. А потом Крису не оставалось сил смотреть по сторонам. Лишь под ноги да в спину идущему первым Охотнику. Как-то незаметно начался рассвет, затем день сменил утро. Колчан и лук со стрелами он уступил Тине без возражений, но расстаться с сумкой отказался. Слишком важным было её содержимое.
Они почти не разговаривали. В полдень, когда Охотник сделал привал, молча сжевали размоченные в родниковой воде гороховые лепёшки и растянулись на молодой зелёной траве посреди поляны, где земля успела просохнуть от весенних дождей. После бессонной ночи и поспешного бегства Криса разморило. Дыханье Джулы стало ровным, хоть и слабым. Теперь он был уверен, что сумеет спасти её. Пока дойдут до Запретных Озёр, Джула оживёт. А там… видно будет!
Времени на сон Охотник не дал. Пришлось продираться сквозь промокшие заросли, пока на лес не опустились сумерки. Крис так устал, что не помнил, как выбирали подходящее место, как устраивали лежаки из ветвей лапника, как Тина делила ужин. Опустил ношу на землю, присел сам – и тотчас провалился в чёрный глухой сон.
Ему показалось, что ночь длилась одно мгновение. Только что Охотник скомандовал: «Привал!», а уже вновь безжалостно трясёт за плечи. И солнце поднялось, и Тина успела разогреть похлёбку на маленьком бездымном костерке. Крис, туго соображающий спросонья, сел, протянул руку за ложкой… и не сдержавшись, застонал – так свело плечо.
– Болит? – участливо спросила Тина. – Давай разотру немного.
– Не помогут твои растирки, – процедил сквозь зубы Охотник. – Всего один день тащил и готов. Как же ты её до самых Озёр нести собираешься?
– Донесу. – Крис упрямо тряхнул головой.
Попробовал согнуть и разогнуть руки. Было больно, но терпимо. Тогда он встал, подошёл к Джуле, попробовал приподнять её. Не смог. Как будто за ночь тело девушки сделалось в десять раз тяжелее. Тина это поняла сразу. Сердито покосилась на мужа, вынула свёрток из своей сумки, протянула.
– Надень. Она добавит силы.
Охотник вздохнул, поставил опустевшую миску.
– Ладно, будь по-вашему. До Рубежа можешь пользоваться скиной Красотки. Но дальше – решай.
Шесть дней они шли на северо-запад. Это было заметно по тому, как двигалось солнце над головой, да и подаренная когда-то сестричкой Грейс игрушка говорила о том же. Крис пытался вспомнить северо-западный край карты, нарисованной на стене Ратуши, сообразить, где они находятся. Получалось, что давно осталась восточнее Грибная Поляна, а то и Гнилой Ручей. К середине седьмого дня лес начал меняться. Рощи кислиц и орешника больше не попадались, чернолисты стали мельче, кора у комлей была не рыжей, а зеленоватой. Слой мха и прелой прошлогодней листвы под ногами влажно чавкал. Всё чаще Охотник останавливал их, а сам шёл вперёд – разгонял молодых ленточников. Они приближались к болотам.
Дневной привал сделали на небольшом холме, густо поросшем недозревшей стеклянкой. Против обыкновения, Охотник не торопил. Помог собрать сухие сучья, сам развёл костёр. Распорядился:
– Ждите здесь, я пойду искать проход через болота. Рановато мы сунулись, тропы не просохли. Не забывайте дежурить по очереди. Скоро местная живность почует человечину, приползёт.
И ушёл.
На Тину напутствие мужа подействовало. Вечером, после ужина, она никак не могла заснуть. Крутилась на подстилке из лапника, сопела, то и дело вскидывала голову, проверяя, не задремал ли оставшийся дежурить Крис. И в конце концов села рядом с ним.
– Давай лучше я покараулю. А ты спать ложись.
– Боишься?
– Боюсь. Всё кажется, опять пузырь подползает. Если один раз это пережил – уже не забудешь.
– Пузырь не самый опасный, шлейфокрыл и большой ленточник страшнее. Или хока.
Тина хмыкнула.
– Ты чего? Не веришь, что хоки людей едят? – Крис покосился на неё.
– Можно подумать, ты веришь? Это же сказка.
Крис вновь посмотрел на сестру. Тина зачерпнула из сумки горсть нарванной днём недозревшей стеклянки, высыпала в рот. У парня от одного этого зрелища оскомина челюсти свела, а она жевала кислые ягоды, как ни в чём не бывало. Неожиданно спросила, глядя на лежащее рядом с костерком тело Джулы:
– Интересно, она чувствует что-нибудь? Слышит нас?
– Кто, Джула?
– Нет, та, другая. Какой она была в прежней жизни? Похожей на Джулу? Или на Милу? Ясно, что не на меня.
Крис дёрнулся. Поспешно принялся возражать:
– Тина, перестань! Это выдумки, что люди, надевшие скину, превращаются в хок. Они лишаются разума, убегают и гибнут в болотах, как Рита.
Тина внимательно посмотрела на него. Улыбнулась едва заметно.
– Рита разве утонула в болоте? Думаю, ты многое знаешь о хоках, гораздо больше меня. Но и я могу о чём-то догадываться. О том, что сталось с Белянкой и другими жёнами Охотника, например.
– И что с ними сталось?
– Охотник уводит жён на Запретные Озёра. Только не всех. Он выбирает в жёны не самых красивых девушек, а самых умных, ты заметил? Но и те, кого выбрал, не всегда годятся. Потому некоторых он возвращает, как Мальку.
– Для чего годятся? – опешил Крис.
– Не знаю пока.
– Чушь какая! Люди и хоки – враги, они воюют многие сотни лет. Твой муж – самый страшный враг хок. Он ведь превращает их в скины!
Тина не ответила, высыпала в рот ещё одну горсть ягод. А Крис понял, что совсем не знает сестру. Привык считать её замкнутым, озлобившимся из-за собственного увечья ребёнком. Не задумывался никогда, какие мысли блуждают в её голове. И уж тем более, он понятия не имеет, кто такой на самом деле Охотник.
Спросил осторожно:
– А ты… Тебя он не собирается уводить на Озёра?
Тина удивлённо взглянула на него.
– Что значит, «не собирается?» Я уже туда иду.
У Криса дрожь пробежала по телу.
– Так в Ратуше ты серьёзно говорила, что хочешь стать хокой? Я думал, ты Марика пугаешь.
– Серьёзно.
– Почему?!
– Потому, что они могущественные, ничего не боятся. – Она помолчала, затем добавила тихо: – И они красивые.
– Но они ведь неживые!
– А я – живая? Разве я живая, если никому не нужна в этом мире?
Крис хмуро уставился в костёр. Айдалин была права, когда предупреждала: его спутники – не союзники в войне с хоками. Они пытаются использовать его в каких-то своих целях. А он должен использовать их. Каждый шаг теперь – невидимый поединок, победить в котором будет очень трудно. Айдалин всё просчитала, всё спланировала. Одного она не знала, – что придётся спасать Джулу.
Он вновь посмотрел на неподвижное тело сводной сестры. Скина поблёскивала в свете костра, и глядя на неё со стороны, Крис внезапно почувствовал себя слабым и беззащитным. Имеет ли он право рисковать их замыслом? Может быть, нужно прислушаться к доводам разума, признать, что Джула обречена? Помочь ей умереть быстро и безболезненно. Когда-то он не сделать этого для Риты. И снова повторяет ту же ошибку.
Но как он будет спасать всех людей, если не спасёт одного единственного, попросившего о помощи?!