Глава 2
Проклятие Лысой горы
Шёл тысяча триста двадцать седьмой год от основания мира Семнадцатью. Второй месяц весны подходил к своему естественному концу и в срединном княжестве Бельгарне наступали темные времена. Сотни слуг Скверны выходили на свет из своих убежищ и начинали приносить кровавые жертвы. Охотник знал, что большинство из них — всего лишь убийцы, которые ничего не знают в демонологии, но было одно место, где сектанты были настоящие и действительно умели призывать порождения Скверны. Лысая гора.
Давно забытые легенды и почти сгнившие дневники первых охотников говорили, что именно здесь Семнадцать основали Мир с большой буквы и положили конец Темным Временам, уничтожив самого великого демона из всех, когда-либо существовавших во вселенной. Они сделали это в последний день второго месяца весны и по неизвестной для Алекса причине сектанты верят, что именно в это время мир наиболее близок к нечистой силе Аскаила Оскверненного.
Каждый охотник знал, что из года в год к Лысой Горе стекались демонопоклонники, и к середине весны каждый должен был найти себе контракт на Порождение Скверны, иначе благодаря своей клятве был обречен прибыть в Бельгарн и помешать сектантам совершить ритуал. И именно поэтому Алекс из Кронсмарка оказался возле проклятой горы, на которой не росло ни одного дерева или кустарника. Лишь редкий мох иногда покрывал старый, пропитанный Скверной камень.
Ведя под узду своего Буцефала, охотник уже подходил к первым постройкам небольшой деревеньки у подножия Лысой Горы, когда солнце скрылось за горизонтом, а в маленьких окнах загорелся редкий свет. За дюжину лет здесь так ничего не изменилось, только здание с недостроенной крышей окончательно сгнило и развалилось.
— Стоять! Кто идёт? Покажись! — гаркнул сидящий у входа в деревню грузный человек с вилами. Алекс подумал проигнорировать его и пройти мимо, но вовремя понял, что в этом случае сторож поднимет шум, и к нему на помощь выбежит еще дюжина человек, которые тут же накинутся на охотника. Он легко мог их одолеть, однако посчитал, что конфликт с местными ему совершенно ни к чему.
— Спокойно, — он снял капюшон, открывая свое лицо, и поднял руки. — Я всего лишь обычный охотник. Меня позвали разобраться с вашей лесной нечистью.
— Охотник говоришь… — деревенский мужик с большой неохотой опустил вилы. — Так у нас все спокойно, никакой твари отродясь не видели.
— Думаешь? — скептично усмехнулся охотник. Даже не напрягая слух, он отчетливо слышал, как из леса доносятся человеческие крики и чудовищные завывания, а звук ломающихся деревьев мог говорить о том, что на охоту вышла не только звериная нечисть, но и леший. С издевательской улыбкой посмотрев на хмурого крестьянина, Алекс спросил, — где я могу увидеть старосту?
— А вон его дом, — человек указал вилами в сторону единственной не покосившейся постройки, — вот только он вам то же самое ответит: мол, все спокойно у нас.
— Разберемся, — Алекс прошел мимо него и направился к указанному жилищу. Остановившись возле небольшой калитки, он посмотрел на постройку, где в прошлый раз находилась конюшня, и решил, что в сегодняшнюю ночь Буцефалу точно нельзя оставаться на природе. Не спрашивая разрешения у хозяев, охотник вошел внутрь, довольно отметил, что здесь до сих пор была конюшня и оставил своего скакуна в свободном стойле.
И только после того, как къярд оказался в относительной безопасности, Алекс подошел к ведущей в дом старосты двери и три раза постучал. Тут же раздался топот маленьких ног, который почти сразу перебил чей-то грубый возглас. Скрипнули ставни, и из окна высунулась седая голова главы деревни. Охотник узнал его и с облегчением вздохнул. Со старыми знакомыми работается во много раз легче.
— Кого еще принесло на ночь глядя? — из окна окрикнул староста незваного гостя. — Мы никого не ждем!
— Открывай, Локден, ты прекрасно знаешь, кого могло принести в эту ночь, — угрюмо сказал Алекс и, сняв с груди символ охотников, показал ему отличительный знак своего ордена. — Не забыл еще, что это означает?
Глава деревни угрюмо посмотрел на символ в руке охотника и, недовольно проворчав себе под нос понятные только ему слова, закрыл ставни. Прошло не больше пару секунд, когда Алекс услышал звук деревянной задвижки, и дверь открылась.
— Заходи, но сначала спрячь свой знак как можно дальше. Лошадь уже поставил? — угрюмо произнес староста и, не дожидаясь ответа, крикнул внутрь дома. — Якоб! Слезай с печи, бездельник, и стрелой в конюшню. Думаешь, я забыл, чья сегодня очередь ухаживать за лошадьми?
— Нет, — раздался в ответ молодой голос и через мгновение к ним вышел молодой черноволосый парень. Он быстрым шагом направился к выходу, пытаясь как можно быстрее улизнуть из дома, но твердая рука охотника остановила его.
— Не смей подходить к къярду — его клыки созданы не для того, чтобы молоть траву. Сумки мои можешь забрать возле соседнего стойла, — строго наставил Алекс и только тогда позволил молодому Якобу выбраться из дома. Переступив порог, охотник осмотрелся по сторонам и хмуро произнес. — в прошлый раз, здесь было намного спокойнее.
— В прошлый раз? — спросил Локден и всмотрелся в лицо Алекса. — Мы действительно знакомы? Я не могу тебя вспомнить.
— И не надо. Это несущественно, — сказал охотник, не собираясь напоминать старосте, когда и при каких обстоятельствах они виделись в прошлый раз. — Ты и без этого прекрасно понимаешь, зачем я приехал. Не так ли, старик?
Староста кивнул и направился внутрь дома, взмахом руки призывая охотника идти за ним.
— Это происходит у нас каждый код, и каждый год к нам приезжает кто-то из охотников. Местные ничего не замечают, ничего не помнят, и в это время превращаются в совершенно других людей, словно и не жил с ним бок о бок десятки лет. Они меняются, но не я.
— Не ты? — Алекс поднял бровь, но из-за надетого капюшона Локден совершенно не заметил этого. — Что в тебе особенного?
— А это уже существенно? — усмехнулся Локден и согнул с потертого кресла маленькую девочку, которая, вероятно, и побежала открывать дверь, когда постучал Алекс. — Перебрался сюда Адаларна много лет назад. Увязался за женой, на которую братья оставили больную мать. Веришь или нет, парень, но даже узнав, что здесь происходит по весне, я ни разу не пожалел о своем решении оставить белокаменные стены.
— Верю, — кивнул охотник и скептично покачал головой. — Хотя ни разу не чувствовал того, что заставило тебя сделать это. Старостой поэтому взяли? Потому что образованным был?
Староста снова согласно кивнул, и в этот момент сзади раздался звук расставляемой посуды. Обернувшись, Алекс увидел, как старуха старательно накрывала на стол, готовясь к ужину.
— Присаживайся за стол, парень, — произнес Локден, пересаживаясь от окна к столу. Окинув комнату взглядом, он отыскал мирно играющую в углу девочку и обратился к ней, — Аги, позови мать и отца.
Девчонка шустро поднялась с пола и кинулась к лестнице. Ловко прыгая по ступенькам, она забралась наверх и скрылась за дверью.
— Внучка? — спросил Алекс, принимая приглашение Локдена сесть к столу.
— Третья уже, — согласился старик. — Остальные сейчас у матери жены моего сына. Вместе с ней. Зная, что здесь происходит каждую весну, я просто не мог позволить им остаться. Отправил бы и Аги, но малая закатила скандал, и пришлось оставить эту затею. Местные не должны знать, что мы отличаемся от них, поэтому лучше никому не болтай о причине своего приезда.
— Понимаю, — сказал охотник и задумался. Впервые за все время, он услышал, что на Лысой Горе во время весенних ритуалов происходит изменения в поведении у обычных жителей. И услышав слова Локдена о том, что эти они наблюдаются каждый год, Алекс твердо решил — поведение местных никак не связано с сектантами или с призываемым демоном. Иначе не было бы никакого цикла.
Сектанты, их ритуалы и порождение Скверны просто не могут повторяться каждую весну, а значит, не может повторяться и оказываемое на деревню влияние, но… но крестьяне все же меняют свое поведение, свои повадки и характер, а значит, на деревню наложено проклятие, и по неизвестной причине это было скрыто от других охотников на протяжении сотен лет.
Теперь Алексу предстояло не только убить демона, но и избавить от влияния темной магии.
— У нас гости, — прервал раздумья охотника грубый мужской голос. Подняв голову, он увидел, как со второго этажа вместе с дочкой спускается один из сыновей Локдена. Бросив на него короткий взгляд, охотник понял, что внезапный гость очень не понравился будущему хозяину дома. Об этом говорили сильно нахмуренные черные брови и горящие недовольным светом глаза.
— Я…, - Алекс попытался представиться, но Локден не позволил ему сделать это.
— Это сын моего старого знакомого, и он останется здесь пока ему не надоест, понятно? — старик закончил свою фразу и дополнил ее незаметным пинком под столом по охотнику.
— И что же ему надо в наших краях? — требовательно спросил чернобровый, занимая за столом свое место. — Любуется гнилыми деревьями? Голыми камнями? Или решил укрыться от княжеской стражи.
— Пишу книгу о деревенских поверьях, — без раздумий соврал охотник, — каждое новое селение несёт в себе новую историю, и каждая интересней другой. Думаю, некоторые из них стоит открыть миру.
Алекс всмотрелся в сына старосты и не поверил своим глазам, когда понял, кто перед ним сидит. За десять лет довольно весёлый и хрупкий сын старосты превратился в хмурого силача, которого легко бы взяли в городскую стражу, и очень быстро он заслужил бы место в личной гвардии герцога. И пусть это очень быстро означало лет пять или шесть.
— Нет у нас здесь никаких поверий, — огрызнулся Мукран — именно под таким именем знал его Алекс, — а лешие в чащобе не похожи на миф, ради которого стоит ехать на другой конец Срединных Княжеств.
— Ну, во-первых, не на другой конец. Адаларн находится ровно посередине княжеств, а не на границе, как ты мог подумать. — Охотник едва не указал на необразованность и глупость крестьянина, но осекся, подумав, что не стоит перегибать палку. — А во-вторых, в текстах Семнадцати я обнаружил довольно интересные записи про вашу гору. Говорят, именно на ее вершине закончились Темные Времена.
— Гора, как гора, обычный кусок камня, такой же пустой и мертвый, как и любой другой, — Мукран поднялся с места, оперся руками о стол и, грозно нахмурив брови, произнес.
— Пусть так, но я уверен, что ваши старики могут многое рассказать об этом «куске камня». — Алекс наклонил голову, чтобы крестьяне случайно не увидели его издевательскую ухмылку. — Гораздо больше, чем молодой парень, который только что выбрался из пеленок, начал бриться и закончил подсматривать за девками через щель в бане.
— Да как ты смеешь! — Мукран изо всех сил ударил о стол, из-за чего уже поставленная на него посуда слегка подпрыгнула. — Приезжаешь в мой дом, занимаешь место за моим столом и при этом позволяешь себе распускать свой длинный язык?! Может стоит укоротить его, человек?
Человек? Алекс внезапно поднял голову и посмотрел в темные глаза крестьянина. Мукран мог назвать его как угодно и совершенно не постеснялся бы отца и мать, но вместо этого решил использовать вполне культурное, и в то же время такое неестественное для него слово — человек. И этот факт заставил охотника задуматься, действительно ли проклятие меняет их характер или Скверна полностью берет над ними контроль, и сейчас вместо сына Локдена с ним разговаривал один из демонов, который вполне мог узнать охотника.
— Тебе лучше убраться обратно в свой Адаларн и тревожить свои горы и своих соседей и дерзить своим хозяевам! — продолжал кричать Мукран, но Алекс его уже не слушал. Он уже глубоко в себя, и вместо него ответил отец крестьянина.
— Он останется здесь и точка. Ты меня понял? — Староста пытливо взглянул в глаза своего сына и, дождавшись от него согласного кивка, хмуро сказал.
— Мне нужно срочно идти, — произнес охотник, поднимаясь из-за стола, и, даже не взглянув на поставленные на стол тарелки, направился к выходу. После долгой поездки, голод терзал его желудок, но Алекс твердо решил, что в этом доме он не собирается ничего есть. Не хватало еще быть отравленным марионеткой демонов.
— Якоб уже должен был приготовить твою комнату, — произнес староста, догнав охотника у выхода из комнаты, и встав перед ним. — Он знает, что пока не приготовит гостю постель, никто и не подумает оставить его в покое и спокойно лежать у себя в углу.
— Хоть чему-то ты смог его научить, — произнес Мукран, хмурым взглядом буравя отцовскую спину. — Тебе нет дела до своих детей, только и делаешь, что сидишь в своем кресле и смотришь в окно.
— Пошли, — Локден хлопнул охотника по плечу. — Я покажу, где ты будешь спать.
Алекс хмуро кивнул, и они вместе направились к выходу из дома. Оказавшись снаружи, полностью обошли жилище и приблизились к небольшой пристройке. Охотник прекрасно помнил, что в прошлый раз его разместили в доме с больной вдовой и двумя маленькими дочерями, и очень порадовался, что в этот раз ему никто не будет мешать готовиться к охоте и не придется возиться с соседями.
— Местным незачем знать, кто вы такие на самом деле, — произнес староста впервые за время, которое они провели снаружи дома. — Ты и сам уже убедился, что с ними не так.
— Пока что я видел только испорченного ребенка, который слишком многое себе позволяет, — хмуро заявил Алекс. — В этом нет ничего удивительного.
— В обычное время он и мухи не обидит, — староста обреченно покачал головой. — Помню, как однажды по его глазам лились слезы, когда собственными глазами увидел на что способны живущие в лесу лешие.
— И все же такое отношение к гостям вполне нормально. Особенно если гость обладает моей внешностью. Меня удивляет другое. — Охотник остановился и хмуро посмотрел на Локдена. — Вряд ли бы ты остался старостой, если бы действительно целыми днями сидел у себя в кресле и ничего не делал для общины.
— Вот именно! — воскликнул Локден и указал на приближающуюся пристройку, — даже этот сарай я сам построил, пока он ездил в город продавать лишнюю зелень. Но я не виню его.
— Ты должен понимать, что, если твой сын встанет у меня на пути, я убью его. Тебе известны законы Семнадцати. — Ответом ему послужил тяжелый вздох старосты и обреченный кивок. Нависшую тишину нарушил Якоб, вовремя показавшийся из-за двери пристройки.
— Ну у вас и сумки. Тяжелые. Что в них такого?
— Инструменты, — коротко ответил Алекс не желая пояснить, что большая часть его вещей может запросто убить юношу.
— Так вы плотник? — Якоб удивленно раскрыл глаза.
— Не приставай к гостю! — Спасая охотника от надоедливых вопросов, нервно крикнул Локден. — Иди в дом, поешь и помоги матери с посудой.
— А гость уже поел? — недовольно спросил Якоб, но грозный взгляд Локдена дал ему понять, что приказание отца нужно выполнить незамедлительно.
Староста провел Алекса внутрь его временного жилища — небольшая комната не была богата на убранства: в ней были всего лишь две двухэтажные кровати, небольшой стол и один стул — но здесь могло жить сразу несколько охотников, и это немногое оказалось единственным, чем Локден мог помочь вынужденным гостям не вызывая подозрений.
— Как тебе? — спросил староста, усаживаясь на единственный стул.
— Не дурно, — Алекс подошел к сумкам и задвинул одну из них под кровать. Во второй были припасы с едой, которыми он собирался заняться после разговора со старостой. — Не боишься, что кто-нибудь поймет для чего эта пристройка и набросится на тебя? Если, конечно, они действительно теряют над собой контроль.
— Я сумел их убедить, что это для обычных гостей из города. Мы часто пользуемся помощью врачей или других обученных людей, без которых нам не обойтись.
— А скьярлы среди них есть? — Алекс снял плащ и положил его на вторую полку кровати. Через несколько мгновений там же оказался спрятанный под верхней одеждой клинок. — Думаю, ваши дела пошли бы гораздо лучше, если бы лешие не убивали по ночам крестьян. Другая нечисть здесь тоже живет?
— Да, — мрачно ответил староста, — и ее полно. Однако не каждый день встретишь на своем пути скьярла, хотя их и больше, чем вас — охотников.
— У меня есть несколько знакомых борцов с нечистью. Если хочешь могу при встрече намекнуть, что у них здесь есть работа.
— Нет уж, поберегите своих друзей. Работы здесь не для одного и даже не для двух скьярлов, к тому же у нас совсем нет денег для того, чтобы оплатить мастеров профессии такого рода.
Алекс кивнул, неохотно соглашаясь с Локденом. Доводы старосты не показались ему убедительными, но охотник не стал спорить. Его дело предложить, и он не станет настаивать, если от его помощи откажутся. Деревня много лет в окружении нечисти и с ней ничего не случилось, как и с жителями, которые после наступления темноты не выходили из своих домов. Крестьяне привыкли жить рядом с монстрами и не хотят тратить свои силы на избавление от тех, кто их почти не трогает. «Достаточно лишь вести себя осторожно и опасность пройдет стороной» — такая была логика каждого обычного жителя этого мира.
— Твой сын был прав? — перевел Алекс тему, — у вас нет никаких приданий, историй или даже сказок о необычном? Демон появляется только после того, как его призовут, значит, он невиновен в странностях местных жителей. Нужно искать глубже — в прошлом.
— Взрослые не слишком любят сказки. Они привыкли работать, а не слушать истории; сам понимаешь летом поле, зимой скотина, некогда бездельничать, — староста посмотрел на полуоткрытую дверь и задумался. Спустя несколько секунд он тихим и неуверенным голосом сказал, — есть у нас один сказочник. В основном все его сказки — пьяные бредни, но детям нравятся. Да и повторяются они часто, словно не выдумка это.
— Как его зовут? — Не обратив внимания на обвинения в пьянстве, спросил охотник. Ему нужна любая информация способная привести его к разгадке тайны проклятия, и зачастую наиболее верный ответ кроется именно в бреднях пьянчуги, который при помощи алкоголя пытается спастись от прошлого.
— Хома, — ответил староста. — Его дом находится по левой стороне, если идти отсюда в сторону горы. Ты его сразу узнаешь, у него на двери вырезаны все знаки семнадцати и еще какая-то чушь.
— Хорошо, я зайду к нему.
— Если сумеешь вылечить мою семью и соседей, сделай это, благодарность не заставит себя ждать, — произнес староста, поднимаясь со стула, и направился к выходу. У самой двери он остановился и добавил, — будь осторожен с Хомой, охотник. Говорят, в молодости он заколол своего отца. Свидетелей не было, да и я в это не верю, но старайся не подпускать его близко.
Договорив, Локден вышел за дверь и оставил Алекса в одиночестве. Уставший от долгой дороги охотник едва нашел силы закусить оставшимися с дороги припасами и упал на кровать, заснув почти мгновенно. Завтра его ждали очередной расспрос ничего не знающих людей и поиск места, где сектанты собираются вызвать демона.
…Утром его разбудил неуклюжий стук и звук открывающийся двери. Мгновенно вскочив с кровати, Алекс схватил со второй полки меч, обнажил его, направил в сторону двери и только тогда открыл глаза.
— Твою же…, - сдержанно выругался он, встречая одного из самых ненавистных ему знакомых. Бывшего друга детства. Человека, который трусливо сбежал, когда остальным угрожала опасность, и обрек на гибель единственных друзей охотника. Это было предательством, и даже то, что он тогда вернулся и спас Алекса не может послужить ему оправданием.
— Ты что здесь делаешь, Тауф? — хмуро спросил проснувшийся охотник, возвращая меч в ножны.
— То же, что и ты, — он кивком указал на плащ Алекса, который уже был в его руках. — А я думал, что ты даже во сне не расстаешься с ним. Как продвигаются твои дела? Давно здесь?
— Со вчерашнего вечера, — неохотно ответил Алекс, с новой силой жалея, что не успел добраться до юга и занять себя другим, более спокойным делом, где ему не пришлось бы терпеть предателя и труса. Одевшись и спрятав клинок под плащ, он спросил, — где староста?
— Занят, у него сейчас тоже дел по горло. Он даже не стал разговаривать со мной. Только сказал, где искать «еще одного охотника», и следуя его советам я нашел тебя. Это твой конь стоит в конюшне?
Алекс не ответил. Он просунул руки в прошитые им самим карманы и направился к выходу. Грубо обошел Тауфа, толкнул дверь и вышел на улицу. Его коллега лишь покачал головой и направился вслед за товарищем по ордену.
— И долго ты будешь обижаться на весь мир? — догнав бывшего однокурсника через пару десятков метров, спросил Тауф. — Ты же понимаешь, что у меня не было другого выхода, кроме как бежать за помощью? Да, я мог накинуться на тварь или вытащить кого-нибудь из вас в коридор, но демон бы просто убил меня, а так я успел спасти и себя, и тебя.
— Мне плевать, Тауф, и ты это знаешь, я никогда не бежал, даже в безвыходной ситуации, и до сих пор жив. Не знаю, как тебе удалось обманывать клятву и убегать, но твои методы я не одобряю и никогда не отпущу тебе смерть остальных.
— И не надо, — Тауф встал перед охотником и ткнул ему пальцем в грудь. — Просто не будь кретином и постарайся смириться с тем, что мы теперь будем работать вместе. Ни мне, ни тебе не удастся сбежать отсюда до того, как пройдет сегодняшняя ночь.
— Дольше, — Алекс двинулся дальше и ударил второго охотника плечом. — Сектанты не просто так любят эту Гору…
— Да, — перебил его новый напарник, — у нее богатая история, и именно поэтому демонопоклонники привязались к ней. К счастью для нас, никто кроме охотников не помнит ее истинной истории и не пытается ее возродить. Никому не понравится новый приход Аскаила.
— Думаешь это возможно? — хмыкнул Алекс. — Демон мертв, и никто не сможет его возродить, однако наследие этой твари до сих пор живет в этом месте. На горе висит проклятие, родовое, и нам необходимо его снять.
— С какой стати?! — Удивился Тауф. — Это не наша работа.
— Да? Ты прекрасно знаешь, что это проклятие имеет демонические корни, а значит клятва не отпустит нас, пока мы не снимем его. Хотя тебя может и отпустит, ты же как-то умудряешься избегать кару за бегство.
— Не я один избегаю клятвы, — ответил однокурсник Алекса. Он усмехнулся и добавил. — Ты же прекрасно знаешь, что твой Буцефал живет намного дольше, чем обычные лошади, и в чем кроется причина его долголетия.
— Он къярд, если ты об этом. И я не скрываю этого. Вот только в отличие от абсолютных порождений Скверны эти существа лишь отчасти демонические, да и то не всегда. К тому же, Буцефала мне подарил один из жрецов Тьмы в награду за спасение их храма. Считай, что это официальное разрешение от Семнадцати использовать его.
— Утешай себя, — Усмехнулся Тауф и посмотрел на испорченные временем дома. — А куда мы идем? Не припомню, чтобы ты имел привычку ходить без дела и рассматривать округу.
— Мы ищем дом Хомы Отцеубийцы, говорят он может что-то знать о преданиях этой земли.
— Да ладно тебе, — беспечно отмахнулся Тауф, — сдались тебе эти предания? Давай заберемся на гору дождемся ночи и убьем тварь, вместе со всеми сектантами.
Алекс остановился и с ненавистью в глазах осмотрел своего напарника.
— Иди, это в твоем вкусе бегать от всего на свете, а я останусь и помогу этим людям. И пусть меня обсмеют другие охотники за то, что я ввязался в это, но мне плевать. В отличие от остальных я произнес клятву для того, чтобы защищать людей от Скверны, а не для пропитания или потому, что мою люльку оставили на пороге академии. Сколько из наших попали в ряды охотников благодаря трусливым или бестолковым родителям?
— В отличие от других… — вместо ответа протянул напарник Алекса. — Ты считаешь себя другим и пытаешься выглядеть другим, вот именно в этом твоя проблема, а не в желании помочь всем и защитить их.
— Думай, что хочешь. — Алекс указал на дом позади Тауфа, — мы пришли.
Они остановились у дома, на двери которого действительно были изображены символы всех семнадцати Первоначал. И не только. Диковинные иероглифы переплетались друг с другом, создавая причудливый узор, о значении которого охотники могли лишь гадать. Он мог оказаться как защитным оберег, так и обычным украшением.
Рядом с дверью, на крыльце, сидел покрытый сединой мужчина и, держа в руке кружку с сомнительной жидкостью, охотно общался с окружившими его детьми. Он рассказывал им сказку, которую охотник в последний раз слышал в далекой юности. В ней не было ничего необычного, однако это не мешало крестьянским детям слушать рассказчика с открытым ртом.
— Хома? — Алекс подошел к старику и незаметно для остальных показал ему знак охотника. Он догадывался, что от этого человека нет никакого смысла скрывать свою природу и принадлежность к ордену. Хотя бы потому, что Хома смотрел на них не как остальные крестьяне. В его глазах не было презрения и желания поднять их на вилы, лишь хмель и бесконечная усталость, и это дало охотнику повод думать, что отцеубийца не стал жертвой проклятия.
Старик невнимательно посмотрел на протянутый Алексом знак и его глаза моментально протрезвели. Он резко вскочил с места и сказал детям:
— Хватит слушать мои байки! Вам еще родителям помогать!
— Ну Хома, — взмолился один из парней.
— Завтра придете, я может что-то новое узнаю у гостей из города. Может они знают новые рассказы.
— Мы непременно поделимся ими, — поддержал Тауф и потрепал голову паренька. — Идите к родителям, они сейчас не в духе, наверняка им нужна помощь.
— Хорошо, — хором произнесли дети и выбежали со двора. Хома покачал головой и произнес:
— Каждый раз, когда у меня нет на них времени, они бегут в лес. Не понимают, что там опасно.
— Не хочешь их предупредить? — Спросил Тауф.
— А зачем? — Хома безразлично махнул рукой. — Все равно меня никто не послушает… кроме вас. Вы же пришли ко мне не просто так.
— Войдем в дом? — Предложил Алекс и кивнул на соседей Хомы, которые до сих пор буравили недобрым взглядом спины охотников. Хома кивнул и поднялся с крыльца. Толкнул дверь, провел охотников внутрь неубранной избы и усадил всех на захламленный стол. Рядом с печью лежали пустые бочки, от которых шел крепкий запах спирта.
— Заливаешь себе глаза, чтобы что-то забыть? — неуверенно спросил Алекс, разглядывая почти стертый герб Бельгарна на одной из бочек. — Или чтобы перестать бояться?
— Как тут перестанешь, когда знаешь, кто живет у тебя под боком? — Спросил Хома, подняв до сих пор хранившуюся в его руке кружку. Он посмотрел на мутную жидкость, покачал головой и отставил спиртное в сторону.
— А кто живет у тебя под боком? — настороженно спросил Алекс. Тауф его не поддерживал и недоуменно смотрел на его попытки выпытать сведения у человека, который не просыхая пил еще в те времена, когда они еще и не думали начинать обучение на охотников. Хотя он отдает старику должное, ему удалось дожить до своих лет, в отличие от большинства других пьяниц, кто через меру балуется выпивкой.
Хома опасливо бросил свой взгляд в окно и обреченно покачал головой.
— Мне никто не верит, но я видел его. Огромный и в тоже время маленький. Он имеет тысячи глаз, но в тоже время слеп. Его веки всегда закрыты, и даже огромные могучие руки не могут открыть их.
Алекс бросил взгляд на напарника. Тот задумавшись поднял взгляд к потолку, и через несколько секунд раздумий кивнул. Они знали, кто из демонов имеет такое описание, но все же не были уверены до конца стоит ли доверять Хоме и не рассказывает ли он услышанную от других охотников сказку. В любом случае, теперь напарники собирались дослушать его до конца.
— Вы тоже мне не верите? — спросил Хома, увидев реакцию охотников. — Никто не верит, поэтому я до сих пор жив.
— Нам еще нужно разобраться, стоит ли верить, — честно ответил Алекс. — Когда ты видел это чудовище? Сколько лет назад и при каких обстоятельствах?
Лицо Хомы побледнело, а взгляд забегал от одного угла к другому. Либо он был застигнут врасплох этим вопросом, либо произошедшие события были настолько ужасны, что воспоминания о них заставляют невольно трястись от страха. Либо и то, и другое.
— Я был тогда еще молодым, — приглушенно заговорил Хома. — Намного моложе вас, когда отец взял меня на гору. Я уже перестал быть ребенком, но еще не стал мужчиной, однако он все же решил взять меня наверх. Нас было около десятка, мы развели костер, и те, что были старше начали читать стихи. Язык был мне незнаком, но слова звучали страшно.
— Вы призвали его? — перебил крестьянина нетерпеливый Тауф. — В тот день был охотник? Он убил тварь?
Алекс бросил на него осуждающий взгляд и попросил Хому рассказывать дальше. Крестьянин поблагодарил охотника и продолжил:
— Убийца демонов был, но что толку? Он пришел позже, когда карлик уже ушел. Тварь явилась намного раньше. Она пришла на наш зов. Выползла из недр горы, словно из самого камня и стала обнюхивать каждого из нас. Я чувствовал ее дыхание, знал, что она опасна, но ноги не позволили мне убежать. Они словно отнялись; не могли даже согнуться и уронить мое тело. Вскоре тварь выбрала свою жертву. Она жутко зарычала и разорвала моего отца. Я до сих слышу его вопль в своих снах.
— Тогда почему все говорят, что его убил ты? — с нескрываемым интересом, спросил Алекс. Ему было плевать на семейные отношения Хомы, но эта деталь не позволяет охотнику поверить в рассказ пьяницы.
Взгляд старика снова упал на кружку, и он не задумываясь опрокинул ее содержимое внутрь своего горла.
— Да потому что не помнят они ничего! — Вскрикнул Хома, моментально поднявшись из-за стола. — Вообще ничего! Как только тварь ушла, они начали жечь свои свечи и снова что-то бубнить. Я пытался их убедить перестать, но на меня не обращали внимания. Они лишь оттолкнули меня, и мне пришлось тащить его одного через этот проклятый лес.
— А в лесу вас встретил леший? — сделал заключение Тауф. — Или кто-то страшнее? В местных окрестностях кого только не встретишь!
— Отец оказался ветрянником, — с трудом проговорил Хома и обреченно опустил голову. Тауф бросил на Алекса вопросительный взгляд, и охотнику пришлось объяснить, кого старик мог иметь ввиду.
— Двоедушник. Нам про него мало рассказывали. Помню столкнулся однажды с таким. На первый взгляд обычный человек, но стоит кому-нибудь встать у него на пути или обидеть невинным словом, как на свет тут же выходит демон.
— То есть обычный одержимый? Или твой родственник?
Алекс гневно поморщился, но сдержался, и попытался найти слова, чтобы объяснить их различия между одержимым и двоедушником.
— У одержимого, как правило, отсутствует душа человека, она полностью выедена, а у двоедушника их две: человеческая и та, что представляет из себя демона. И она не является паразитом, они живут в симбиозе, и часто ветрянником становятся именно крестьяне — никто не будет выгонять тварь, которая помогает не только носителю, но и окружающим. Сам понимаешь, голодные зимы, неурожай, а демон может запросто решить подобные проблемы. Ему такую кличку и дали за то, что он помогает крестьянам с погодой. После человеческой смерти они нередко оживают и становятся больше похожи на своих более «демонических» братьев.
— Хоме еще повезло, что он смог пережить эту ночь. Думаешь, его отец действительно мог быть такой тварью?
— Не знаю, — Алекс поднялся из-за стола. — Но не будем разговаривать о человеке в третьем лице в его присутствии. Пусть нас люди бояться, но нам не стоит забывать о правилах приличия.
— Приличия? — Удивился Тауф. Алекс не дал напарнику произнести новую фразу, которая уже срывалась с губ. Он подхватил его за локоть и потащил к выходу из избы. Перед тем, как покинуть крестьянское жилище, охотник произнес сидящему в печальном одиночестве Хоме:
— Спасибо, ты нам очень сильно помог.
Алекс вытолкнул своего напарника со двора и направился в сторону дома старосты. Охотник почти поверил Хоме. Его рассказ хотя и прозвучал из пьяных уст, но был предельно ясен и объяснял многое из того, что их могло заинтересовать. Осталось только проверить стоит ли доверять словам якобы несправедливо названного отцеубийцы или все это всего лишь сказки, как и то, что он рассказывает детям.
— Что теперь? — вырвавшись из хватки Алекса спросил Тауф. — Извини, но я не понимаю, зачем мы вообще пришли к этому пьянице и стали расспрашивать его о прошлом.
— Не понимаешь? — Алекс хмуро осмотрел охотника. Догадка о том, почему его напарнику удалось избежать кары за несколько нарушений клятвы внезапно пронзила его мозг. — Это все из-за того, что ты просто не понимаешь где твоя работа, а где скьярлов? Увидев демона, ты не можешь отличить его от чудовища и только поэтому до сих пор остался жив? Серьезно?
— Они все на одно лицо! — Отступив на несколько шагов, чтобы не получить удар от вспыльчивого товарища, произнес Тауф. — К тому же ты прекрасно знаешь, что я часто прогуливал уроки.
— Да, — наплевав на взгляды со стороны крестьян и опасность выдать себя (что он сделал еще на въезде в деревню), с вызовом крикнул Алекс. — Именно поэтому ты не смог отразить ментальный удар и подставил нас всех под удар. Ты всегда был безответственный и именно из-за тебя погибли мои друзья и даже Семнадцать не знают сколько людей еще.
— Послушай, — Тауф отступил еще на несколько шагов назад и попытался объясниться, но Алекс грубо перебил его.
— Тебе напомнить, что именно спасло тебя тогда? Почему суккуб не смог взять над тобой верх и почему у тебя точно никогда не будет ни семьи, ни детей.
— А вот это не трогай! — теперь уже с вызовом прошипел Тауф и потянулся к клинку, который был спрятан под полами плаща, однако Алекс успел разгадать его намерения, и в один момент оказался возле напарника, чтобы одернуть его руку.
— Не смей, — прошептал он, крепко держа напарника за запястье. — Они не должны видеть оружие у нас в руках. Староста говорил, что местные себя не контролируют, и, если слова Хомы правда, значит, здесь живет один из оракулов, который неизвестным образом смог их подчинить.
— Хорошо, — произнес Тауф, но все же не удержался от того, чтобы нанести охотнику подлый удар в солнечное сплетение. Алекс выдержал удар, не согнулся и пытался сделать вид, что не заметил его, но не смог. Способности его организма были не такие крепкие, как душа и разум, поэтому его рот открылся и начал жадно глотать воздух.
— Ты ответишь, — прохрипел Алекс, пытаясь вернуть организм в норму.
— Конечно, — произнес Тауф и отошел от охотника подальше. Он не знал, когда его бывший сокурсник начнет мстить и решил не испытывать судьбу. — Но сначала разберемся с нашей проблемой. Что будем делать дальше?
Алекс выпрямился, указал на дом старосты и, крепко сжав кулаки, направился в его сторону.
— Хома сказал, что демон, которому поклонялись сектанты, вышел из недр горы, словно из камня. Вряд ли он действительно появился так, но, учитывая прошлое этого места, отбрасывать этот вариант. Если демон действительно вмурован в гору, то у нас большие проблемы… Правда, есть у меня еще одна теория.
— Не хочешь поделиться? — Спросил Тауф, с опаской оглядывая крестьян, которые стали преследовать их.
— А сам не догадываешься? — недовольно проворчал Алекс. — Гора — остатки одной из крепостей Аскаила, вполне возможно в ней еще остались старые ходы, которые теперь превратились в пещеры. Часть из них вполне могла облюбовать одна из его тварей. А может быть и весь лабиринт. Если он еще не обвалился, то его коридоры должны тянуться на многие километры под землей.
— Ты хочешь облазить их все? — удивленно спросил Тауф, засунув руку под свой плащ охотника и нащупав рукоять меча. Крестьяне выглядели все более подозрительно, и с каждой минутой их все больше появлялось на деревенской улице.
— Только если придется, — Алекс понизил голос, чтобы его не услышали лишние уши. — Ты же знаешь, что некоторые из тварей очень сильно привязаны к месту и не уходят от него даже при полной свободе. Инстинкты или что-то вроде того. Хорошо хоть не все они умеет размножаться обычным путем и создавать стаю. Иначе никто из нас бы не охотился в одиночку.
Перед охотниками внезапно появился крестьянин, который вчера вечером охранял вход в деревню и уперев руки в бока загородил им дорогу.
— Ты еще здесь, охотник? — нагло спросил он. — Говорили же тебе, что нет у нас никаких тварей. Нечего тебе здесь делать.
— Я не понимаю, о каких тварях ты говоришь, — произнес Алекс и с улыбкой указал на своего напарника. — Мой друг рассказал мне, что я ваши соболи настолько огромны, что их легко можно принять за лестную нечисть. Вот мы и решили собственными глазами увидеть их.
— Соболи? Ты меня за дурака держишь, охотник?
— Друг, — вмешался Тауф. Он подошел к мужику и положил руку ему на плечо. — Ну скажи мне, какие еще охотники могут оказаться здесь в этих тихих и безмятежных местах? Неужели здесь может оказаться хоть какая-то причина для беспокойства, чтобы те люди, о которых ты подумал, могли бросить свое грязное дело и приехать сюда?
— У него спроси, — крестьянин указал на Алекса и замахнулся кулаком. Он направил свой удар прямо в лицо охотнику, но тот не позволил себе навредить. Легким движением ушел в сторону, схватил руку противника и заломил ее за спину. Крестьянин сдавленно прохрипел; увидев это, ему на выручку тут же бросились множественные обыватели деревни.
— Отзови их, — произнес Алекс на неизвестном обычному крестьянину языке — языке демонов, каждое слово в котором имеет лишь одно единственное значение. Такой язык они использовали для сделок с более умными и несговорчивыми людьми, чем обычные жители этого мира. И зачастую эти люди были мастерами демонологии.
— Отзови их, — снова повторил охотник, видя, что крестьяне продолжают свое движение. — Хочешь лишиться всей своей паствы? Потому что я убью каждого из них, и ты это знаешь. Как знаешь и то, что если это произойдет, тебе никто не поможет призвать себе наследника, который продолжит твое дело. Ты же не просто так облюбовал эти земли и устраиваешь представления в ночь Аскаила? Пожалеешь людей, чтобы они призвали еще одну тварь?
Крестьяне остановились. Задумчиво посмотрели Алекса — все до единого — и ужасно, почти по-звериному, прорычав неразборчивые угрозы, пошли по своим делам. Они потеряли всякий интерес к охотникам и теперь делали вид, что их здесь нет. Только мужик, который до сих пор был в железной хватке Алекса, удивленно посмотрел на своего пленителя.
— Ты что делаешь?
Охотник мгновенно отпустил его и направился к дому старосты. Но крестьянину этого было недостаточно. Он снова преградил им дорогу и настойчиво спросил:
— Зачем ты схватил меня? — мужик попытался толкнуть Алекса, но тот сжал кулак и со всей силы ударил крестьянина еще до того, как тот смог дотронуться до охотника. Сильный удар уронил его на землю и заставил потерять сознание.
— Серьезно, — оценил Тауф, обходя совсем не маленькую деревенскую фигуру. — А что ты ему сказал? Не помню, чтобы нас обучали языкам. Где ты его выучил?
— Помогла одна чародейка, — неохотно ответил Алекс. Выдавать часть своей жизни предателю и трусу он не желал, но прекрасно понимал, что разговор ему сейчас необходим, чтобы сбросить пар и привести себя в порядок. — Мы тогда наткнулись на довольно большую секту и очень долго выжигали ее. Она ничем не была мне обязана, но все же помогла спасти княжество и за это время научила меня нескольким полезным в нашем деле вещам.
— Только это и больше ничего? — с улыбкой спросил Тауф. Алекс понял намек и бросил на напарника недовольный взгляд.
— Даже если и так, то зачем это знать тебе? Тебя же еще в детстве отучили от этого, — охотник не остался в долгу и намекнул напарнику на больную для него тему.
Тауф смолк и повесил голову. Его правый кулак моментально оказался сжат, но он не накинулся на Алекса и не стал отвечать на слишком грубые слова. Вместо этого Тауф перетерпел все в себе и пообещал, что, когда они покончат с демоном, им обоим придется поговорить и разобраться с давней обидой.
— Ты говорил с демоном, когда нас чуть не разодрали местные? — Заговорил Тауф, когда охотники уже подходили к хижине старосты. — Не боишься, что он скроется? Ты же только что выдал нас.
— Мы выдали себя еще в тот момент, когда пересекли границу в канун ночи Аскаила, — проворчал Алекс.
— Да, но все же…
— Но все же ты знаешь, что это ничего не изменило, — с нажимом произнес Алекс. — Ты живешь уже третий десяток лет, но до сих пор ведешь себя, как ребенок. И знаешь столько же. Вий — а именно с ним мы столкнулись — никогда не бежит. Ему это просто незачем. И он всегда знает, что произойдет. Помнишь почему?
— Он оракул первого уровня? — предположил Тауф. — Да, вий видит будущее, но он его способности довольно слабы. Без человеческой души ему не разглядеть дальше одного дня — максимум недели…
— Вот именно, — прервал Алекс напарника. — Он уже видел, что произойдет в этот день, и кто может прийти за ним. Если бы вий хотел, он бы уже давно бросил свое стадо и ушел, но он не сделает это еще по одной причине. Помнишь?
— Ему всегда прислуживают более мелкие демоны, которые защитят его? Как, например, тот самый ветрянник?
Алекс кивнул.
— Осталось только разгадать, почему ему прислуживают люди, и чем он занимается на этой горе так много лет. Он не просто так задумал этот цирк с сектантами. И не зря поселился именно здесь. Для пропитания ему нужно не так много, чтобы появилась нужда обзаводиться поклонниками.
На размышления Алекса Тауф лишь неопределенно пожал плечами и последний десяток метров до дома, где живет глава деревни они прошли молча. Встали на порог и несколько раз постучали в дверь. Никто не ответил. Напарники переглянулись.
— Постучи еще раз, — предложил Тауф.
— Думаешь, поможет? — Алекс покачал головой и стал озираться по сторонам в поисках хоть каких-нибудь следов хозяина дома. Весенняя грязь еще не успела высохнуть и превратиться из болота в нормальную землю, поэтому следы на ней были отчетливо видны. Что, впрочем, ничуть не помогло охотникам. Дом был слишком популярен, чтобы можно было разобрать, кто где прошел и, тем более, когда.
Но на следы Алекс и не стал обращать внимание. Он заметил, что дверь в конюшню была чуть приоткрыта, и из щели доносились чей-то голос и недовольное ржание его Буцефала. Почуяв неладное он, не обращая внимания на грязь, мигом бросился на звук. За коня он был вполне спокоен, а вот человек мог пострадать. И очень сильно.
— Буцефал, стой, — крикнул он, врываясь в конюшню. Наполовину демонический конь уже готов был оторвать своими клыками потревожившего его парню голову, но увидев хозяина убавил свой пыл и лишь щелкнул зубами перед самым носом у любопытного крестьянина.
— Якоб! — крикнул Алекс на младшего сына Локдена. Именно он сейчас был дома и как обычно маялся от безделья. — Семнадцать тебя подери, какого…
— Успокойся, — вовремя появился Тауф и положил напарнику на плечо свою руку. Алекс моментально сбросил ее, подошел к Буцефалу и погладил его по роскошной черной гриве.
— Это моя вина, — улыбнувшись хозяин лошади посмотрел на перепуганного Якоба. — Я же предупреждал тебя, чтобы ты не смел подходить к нему! Тебе надоело жить или так привык к опасности, что задница заменила инстинкты?
— Он не причинил тебе вреда? — спросил Тауф, подойдя к Якобу и внимательно оглядев целостность его ушей и пальцев.
— Нет, — парень отрицательно замотал головой. — Я всего лишь хотел покормить его. Обычно лошади любят есть с рук зимние яблоки.
Он указал на остальных лошадей, которые стояли в отдельных стойлах и боязливо пытались как можно дальше отстраниться от опасного для них къярда.
— Возможно лошади и любят яблоки, но мой Буцефал не они питается только мясом и душами. Ты готов был распрощаться с жизнью и даже с возможностью познать Пустоту?
— У него ужасный характер, — на всякий случай отступив от къярда, произнес Якоб. Буцефал прекрасно понял слова деревенского мальчишки и обнажил совсем не лошадиные клыки. — Как вы с ним уживаетесь?
— Как с ревнивой женой, — почти на полном серьезе произнес охотник и отошел от къярда. — Хотя и ругаемся мы очень редко. Не подскажешь, где отец?
— Они в поле ушли, — ответил Якоб. — Говорят там нашли мертвого соседа, который на спор решил ночную бабу перетанцевать. Сначала отец будет тело опознавать — уж очень скверно все выглядело, а потом второго спорщика наказывать. Может и еще какие дела появятся.
— То есть до ночи его не ждать, — сделал вывод Тауф и повернулся к Алексу. — Ты знаешь, что это за ночная баба?
Алекс кивнул.
— Полевой призрак. Появляется по ночам осенью или весной, танцует и манит к себе скучающих от безделья дураков. — Алекс улыбнулся воспоминаниям. — Мы с Блэкхардом как-то тоже поспорили, что он сможет перетанцевать ночницу.
— И что? — заинтересованно спросили оба слушателя, хотя Якоб и понятия не имел о ком говорит охотник.
— Проклятый скьярл продержался только до полуночи, — Алекс довольно посмотрел на Буцефала. — Хорошо, что он взял с собой меч, иначе мой къярд не получил бы своего барана.
— Ты поспорил на барана? — удивленно спросил Тауф.
— А на что мне еще спорить? У меня есть достаточно денег, чтобы самому добывать все необходимое, а так… так я еще раз доказал скьярлу, что спорить со мной — плохая затея, и сделал приятное своему другу.
Алекс еще раз потрепал черную гриву и направился к выходу из конюшни, старательно обдумывая, как ему обойтись без помощи старосты. Кто кроме него может проводить охотников до Лысой Горы и рассказать им про известные входы в местные пещеры? К кому они могли обратиться в забытой Семнадцатью деревне, где ни один человек не мог отвечать за свои поступки, выполняя волю, скрывавшегося внутри демона? Кроме Локдена оставался только один человек… Хома? Нет, Алекс не мог полностью ему доверять, пусть он и показал свою вменяемость во время своего общения с охотниками и детьми.
— Якоб, — неожиданно догадавшись, кто еще неподвластен магии демона, Алекс остановился у самого выхода и развернулся. — Ты можешь отвести нас к горе? Понимаю, дело опасное и тебе очень попадет от отца и брата, но кроме тебя нам никто не может помочь. Только Хома, но ты сам знаешь, что доверять пьянице и отцеубийце сейчас никак нельзя.
— Конечно, — почти не раздумывая над неожиданным предложением, произнес он. — А зачем вам туда?
— Дело государственной важности, — шепотом произнес Алекс, подошел к Якобу и протянул ему один из незаметно снятых с запястья медальонов с неизвестным для крестьян символом. — Князь Бельгарна, наш с тобой господин поручил мне заняться одним делом, здесь на горе, и ты окажешь нам и всему княжеству неоценимую услугу, если отведешь туда. Извини, но больше ничего сказать не могу.
Тауф осуждающе покачал головой, однако именно в этот момент Алексу было абсолютно плевать на чужое мнение. Его задача — найти проводника, и он его нашел, а все остальное лишь предрассудки и моральные кодексы остальных людей. Охотник будет продолжать врать всем подряд лишь бы достичь своей цели и не умереть — что обязательно произойдет, если к ночи их нога не вступит на гору — а если бы он сказал парню правду, то тот сразу понял бы, что опасность гораздо больше, чем лешие и болотницы, и ни за что бы не повел их прямо в пасть к демону.
— Я проведу, — неуверенно произнес Якоб. — Не совсем понимаю, что князю нужно в наших местах, но я помогу.
— Вот и хорошо, — произнес Тауф, подошел к ним двоим и с видом наставника произнес. — Только учти, как только начнет смеркаться, ты должен будешь со всех ног броситься домой. И желательно, чтобы ты, как вернешься, заперся как можно крепче. Мы еще не знаем, что может случиться там, на горе, но тебе лучше найти укрытие.
— Не пугай парня, — прошептал охотнику Алекс. — Иначе ты сам будешь искать дорогу через местные кустарники. Я рисковать собой не собираюсь, поэтому первым полезешь именно ты, Тауф.
— Ну что, идем? — сделав вид, что не заметил слова товарища, произнес второй охотник.
Якоб кивнул и повел охотников к самому проклятому месту в срединных княжествах. Крестьяне продолжали делать вид, что не замечают двоих охотников, но Алекс и Тауф чувствовали витавшее в воздухе напряжение. Любой из местных мог накинуться на них и буквально вцепиться зубами в плохо защищенное горло. С одним или двумя он справится без труда. Вдвоем они смогут уложить десяток, но не более. У демона слишком много подручных, но, тем не менее, он не стал отдавать приказ к атаке и позволил охотникам отправиться в путь.
Оракул что-то затевал? Чутье Алекса молчало, но он знал, что чувства могут ошибаться — особенно когда работаешь с демонами — и поэтому не позволил себе расслабиться и не думать о том, почему демон до сих пор не убил их. Охотник размышлял, представлял, что мог задумать оракул, но в голову ему не шло ничего подходящего, кроме воскрешения прошлого хозяина, однако это невозможно, и демоны не могут не знать об этом.
Поглотить души крестьян, чтобы перейти на новый уровень существования? Стать архидемоном? Слишком долго. Оракул здесь уже не одно поколение и давно мог забрать всех крестьян до единого, но не сделал этого. Да это и не мешает ему разобраться с охотниками прямо сейчас. Значит здесь что-то другое, но что? Алекс ничего не понимал. Вий — один из немногих демонов с кем он никогда не встречался. Вий — оракул, почти глашатай архидемонов, и одно из самых загадочных существ, с которым сталкивались охотники.
— Как поживает князь? — спросил Якоб, когда они покинули деревню, с опаской поглядывая на каждый куст. — До столицы отсюда далеко и мы почти ничего не знаем о том, что творится за пределами деревни.
— Князь? — Алекс задумался, стараясь подобрать слова и выдумать очередную историю. Сам он давно не был в княжестве Бельгарн, и, если бы не отсутствие другой работы в канун ночи Аскаила, вряд ли бы пересек восточную границу Адаларна в ближайшие несколько лет. — Отъедает себе брюхо, пока такие люди как мы бегают по всему княжеству и выполняют его поручения. Если бы не жена и дочь, которых надо кормить, давно бы бросил эту работу и отправился путешествовать по всему миру.
— Я бы посмотрел на это, — даже не думая скрывать усмешку, произнёс Тауф. — Ты же домосед по своей сути. Если бы не приказания князя заперся бы у себя дома, отпустил бороду и забыл бы, как выглядит солнечный свет.
— Возможно, — согласился Алекс, но все же бросил на напарника недовольный взгляд.
— Домосед? Мне кажется, такой человек просто не может иметь такого странного коня. Он бы просто не ужился с ним.
— Это къярд, — поправил Алекс. — И он был дан мне в подарок после того, как я выручил несколько жрецов одной из семнадцати. История не слишком интересная, я просто возвращался в столицу после выполненного задания и случайно услышал чьи-то крики. Когда пришел на помощь, увидел нескольких волков и смог отогнать их.
— Мы волков только собаками гоним, сами боимся на них идти. Хотя среди нас и есть несколько охотников, которые стараются выжить хищников из этих мест.
— Волки, нечисть, а еще и эта гора, — Тауф указал на возвышающуюся над округой мрачную вершину. — Наверное вам здесь совсем не просто приходится?
— Мы держимся, — заверил Якоб. — Научились жить бок о бок с нечистью, волки не так уж и докучают нам — те же чудища их гоняют и не дают собраться в большую стаю. А гора… да что гора? Она стояла там целую вечность, и будет стоять еще столько же.
Охотники переглянулись между собой.
— Ну, стояла она далеко не вечность, — поправил Тауф, — вспомни хотя бы легенды о приходе Семнадцати. Люди говорят, что именно Первоначала основали наш мир и создали все вокруг, но ведь люди существовали задолго до них. Те века назывались Темными и были самым тяжелым временем для всего человеческого. Тогда миром правили демоны и чудовища, а великаны не были легендой, и кости одного из них вполне могли превратиться в гору.
— Семнадцать, великаны, Тёмные времена? — с пренебрежением спросил Якоб. — Мы не слишком задумываемся о таких вещах. Сами понимаете, нам главное выжить и прокормиться в этих местах еще один год. Нам нет дела до чужих рассказов и легенд. Семнадцать ничем не помогут обычным людям, а если гора и в самом деле какой-то мертвый великан, то что это изменит? К тому же, даже мы в своей глуши понимаем, что великаны это всего лишь сказки.
— Это не сказки, — хмуро произнес Алекс, внимательно осматриваясь по сторонам и пытаясь быть готовым к схватке с опасной нечистью. — Я встречался с одним из них. Создание крайне тупое, хотя и умеет разговаривать. Это был один из тех случаев, когда мы с Блэкхардом путешествовали вместе. Ему заказали уничтожить «зло», не дававшее караванам спокойно пересечь один из южных перевалов. Мы ожидали увидеть, что угодно, но только не такую вот «легенду».
— Твой Блэкхард герой, — усмехнулся Тауф. — То с ночницей станцует, то великана победит…
— Кто сказал, что он его победил? — удивленно спросил Алекс. — Мы натравили на Великана племя дикарей и дождались, пока они расправятся с ним. Дело не слишком быстрое, у них это получилось не с первого раза, однако варвары все-таки сделали это. Религия странное дело, она может легко помирить веками враждующих людей и направить их гнев на более сильного противника, который им самим ничего не сделал. Дикарям показалось, что великан — это предвестник гибели мира, и они захотели показать своим богам, что смогут помочь им защитить… свет, добро и все-такое.
Алекс внезапно остановился и схватил за ворот своих спутников. Они удивленно посмотрели на него, но охотник не стал ничего объяснять. Он приложил палец к губам и показал в сторону от плохо протоптанной тропинки. Тауф и Якоб посмотрели в указанное место и не увидели ничего, чего можно было опасаться. Лишь крестьянский сын понял, что что-то действительно не так, и сжался от страха.
— У тебя паранойя, Алекс, — почти насмешливо произнес Тауф. Почти. У него возникла пусть и слабая, но все же уверенность, что его напарник все-таки прав, и они действительно в опасности. Он снова посмотрел в то место, куда указал охотник, и снова не обнаружил ничего.
— Тихо, — почти беззвучно прошептал Алекс и положил руку на свой клинок. — Оно наблюдает за нами.
— Да о чем ты…, - в нетерпении спросил Тауф, но тут ветки вокруг охотников затрещали, и они оба обнажили свое оружие. Якоб, несмотря на предупреждение и приказ, не побежал домой, а встал как можно ближе к своим спутникам и, трясясь от страха, стал наблюдать за изменениями в окружающей их природе.
Кусты зашевели своими тонкими ветками и потянулись к друг другу, создавая непроходимую стену из зелени. Корни вековых деревьев выползали из-под земли и уничтожали последнюю пригодную для прохода к горе тропинку. Природа взбунтовалась против зашедших на ее территорию путников, и пыталась задержать их в своих угодьях. Только задержать, именно это и смутило Алекса, из-за чего он поднял над собой руки и крикнул в ту сторону, где увидел плохо узнаваемую фигуру лесного духа — лешего:
— Мы пришли не за тобой, и не сделали тебе ничего дурного. Можешь кривляться перед крестьянами, что ты лишь неразумное животное, которое ищет пищу, но мне прекрасно известно, что ты меня понимаешь и, более того, хочешь поговорить. Иначе наши ноги давно бы опутали корни, а ветки лишили глаз. Мы готовы к беседе.
— Ты не служишь Ему, — прозвучало тихое стрекотание из-за кустов. — Они не разговаривают — вы говорите. Для чего люди пришли в мой лес?
— Ты не единственный леший, что есть в этом лесу, поэтому не называй его своим, — сказал Алекс. В ответ на его слова раздался громкий треск и рядом с охотниками упала огромная ветка. Он понял, что не стоит задевать гордость духа и решил продолжить разговор более нейтральными словами. — Мы пришли, что убить того, кому служат молчаливые люди. Ты ведь не любишь его, я прав?
Над участком тропы нависло молчание. Якоб от испуга уже потерял сознание и лежал на земле, Тауф так и не вышел из боевой стойки и с опаской глядел на кусты, готовый при первой же атаке духа наброситься на них и попытаться уничтожить врага. Алекс же опустил руки и убрал клинок. Он не скьярл и имел мало опыта в борьбе с обычными духами природы, однако охотник знал, что с ними можно избежать драки, если договориться. Если дух позволит с собой заговорить…
Наконец кусты раздвинулись и через открывшийся проход к охотникам вышел поросший мхом человеческий скелет с черепом лисы. В его глазах горели зеленые огни, а вместо ушей торчали роскошные длинные ветви. Пальцами ему служили зубы давно умерших животных.
— Он отравляет эту землю, — прострекотало существо, указав на гору, — он и его хозяин. Ты его знаешь? Знаешь того, кто не видит и видит все?
— Я еще не был с ним знаком, но знаю, что эту тварь называют вий, и мы с друзьями пришли сюда, чтобы убить его. Ты же хочешь этого? Хочешь, чтобы молчаливые люди перестали отравлять твой лес?
— Ты сможешь сделать это? Среди вас мало воинов, — Дух посмотрел на лежащего без сознания Якоба, и огни в его глазах вспыхнули ярким огнем. Алекс отступил на несколько шагов, но продолжил уговаривать лешего.
— Мало, но меня всю жизнь учили бороться с демонами, и я превосходно умею делать это, — охотник снова обнажил свой клинок, но в этот раз не для сраженья. Он провел рукой по рунам, показывая их духу. — Это оружие умеет убивать таких, как вий. Поверь мне, оно уже расправлялось с подобными существами и готово отправить в Пустоту еще сотни его собратьев. Только помоги нам добраться до горы. Помоги найти демона. Ты же знаешь, как найти его логово?
Якоб зашевелился и открыл глаза. Увидев чудовищный скелет перед собой, он мигом вскочил и оказался за спиной Тауфа.
— Что это? — дрожащим голосом произнес он.
— Леший, — угрюмо произнес Алекс и снова спросил лесного духа, — как найти его логово? Отпусти нас и больше никто не будет осквернять твою землю. Ты же поэтому еще не убил нас?
— Человек говорит правду? — леший наклонил свою костлявую голову, — или просто хочет обмануть меня? Люди такие хрупкие… вы придумали как с нами бороться, но остались трусами, которые готовы сказать что угодно, чтобы не умереть. Докажи, что ты можешь его победить.
— Как я здесь…, - Алекс провел рукой перед собой, указывая на лес, — докажу тебе свою способность справиться с демоном? Отведи меня к его логову и тогда сам увидишь, что мы можем убить вия. Ну, или хотя бы нападем на него, а не станем ему служить. Только мальчишку, — охотник вытащил Якоба из-за спины Тауфа и поставил перед собой, — не трогай. Позволь ему вернуться домой.
Зеленые угли в лисьем черепе сжались до размера маленьких искорок. Дух задумался, а охотники в этот момент насторожились. Тауф взялся за свой меч обеими руками, а Алекс отошел на несколько шагов в сторону, где корней было не так много, и имелся шанс, что леший не успеет схватить его перед тем, как напарник нанесет свой удар и отвлечет духа. Якоб же абсолютно не понимал, что происходит, и старался незаметно вновь очутиться за спиной одного из охотников, хотя и догадывался о тщетности такой защиты.
Шли секунды, они медленно складывались в минуты, и с каждым пройденным мгновением напряжение все нарастало. Дух не мог решить довериться ли своей жертве или поступить с ней так же, как со многими другими людьми, что случайно забредали в его угодья. Избавиться ли от того, кто отравляет его земли, или загубить эти три жизни и добыть себе пропитание еще на несколько дней. Наконец, огни в его глазницах снова вспыхнули, и леший заговорил:
— Хорошо, охотник, мы согласны пропустить тебя к горе и не трогать мальчишку. В обмен ты должен уничтожить вия и отдать нам тех людей, что будут этой ночью на горе. Их жизни принадлежат нам.
— Я тоже буду на этой горе, — напомнил Алекс, не замечая, что дух начал обращаться к себе во множественном числе. — Что будет со мной и с моим товарищем? Мне хотелось бы дожить до старости и уже с сединой на голове задумываться о смерти.
— Твоя жизнь принадлежит Первоначалам, мы над ней не имеем власти. Твой друг тоже под их защитой, выполните нашу просьбу и можете жить. Не выполните — демоны проглотят ваши души задолго до того, как мы успеем добраться до вас, — корни и кусты вновь зашевелись, освобождая охотникам дорогу и делая тропу проходимой. — Мы отпускаем вас. Идите по этой дороге. Когда дойдете до южной стороны Осколка, найдите красный мох — он укажет путь к Скверне.
— Я пойду с вами, — трусливо произнес Якоб. — Он — нечисть, а она не отпускает своих людей живьем! Стоит вам отвернуться, и леший убьет меня, как дядю Камлана. Пожалуйста, не бросайте меня на смерть…
— Успокойся, — прервал Алекс крестьянские мольбы. Пусть ему и было плевать на то, что произойдет с парнем, когда они расстанутся, однако это не мешало ему позаботиться о его сохранности. Охотник был уверен, что Леший выполнит свое обещание, и решил убедить в этом Якоба. — Это лесной дух, он не злой и лишь вынужден питаться душами живых существ — как и любой другой дух — а еще он всегда держит свое слово. По сути, между нами заключена такая же сделка, как с демоном, только наш договор дух не сможет нарушить. Они дикие, а поэтому честные, не приучены к человеческому обману и отчасти наивные, хотя и не стоит их недооценивать.
— Иди домой, парень, — Тауф потрепал Якоба по голове, — Алекс редко бывает неправ, здесь я перед ним снял бы шлюпу, если бы носил ее. Возвращайся назад и будь спокоен за свою жизнь. Единственное, что тебе сегодня угрожает — это твои же соседи. Запрись в доме и закрой все окна, а лучше спрячься в той каморке, где спал Алекс или найди приют в конюшне. Къярд сможет тебя защитить.
Якоб умоляюще посмотрел на охотников, но те ответили ему не менее запрещающим взглядом.
— Тебе нельзя с нами, — устав от уговоров, строго произнес Алекс. — Ты будешь лишь мешаться под ногами и подставишь всех нас под серьезный удар. Я понимаю твое беспокойство, но, если выбирать между смертью от ветвей лешего и глаз вия, мне кажется более человечным будет первый вариант. Ты только представь, как от одного взгляда на него тебе уже известна вся твоя судьба; ты увидишь всю свою жизнь и будешь этому рад, однако радость уходит, а вместе с ней и твоя душа. К концу пророчества у тебя останется лишь самая малость жизненной энергии, и ты безвольно упадешь на землю. Когда клыки обитающих вокруг тварей будут разрывать тебя на части, ты еще будешь чувствовать боль. Ты захочешь закричать, чтобы они убили тебя как можно скорее и перестали мучать, но не сможешь. Потому что ты будешь полностью подчинен демону и станешь бездушной куклой. Как тебе такая смерть? Ты до сих пор хочешь пойти с нами?
— Я…, - Якоб хотел что-то сказать, но Алекс с силой впился пальцами ему в плечо, чтобы крестьянин почувствовал боль, и несколько встряхнул его, пугая сына деревенского старосты еще больше, чем леший.
— Иди домой, — отпустив парня, сказал охотник. — Иди, пока тебе ничего не угрожает. Беги быстрее и радуйся, что еще не попал под влияние вия, как твои соседи, брат и мать. А если я увижу, что ты идешь за нами, то мне придется убить тебя, потому что я не собираюсь гибнуть из-за таково непослушного дурака, как ты. Не для того мне удавалось много лет успешно охотиться, чтобы сгинуть в этой глуши. Тебе ясно?
Якоб, глаза которого наполнились еще большим ужасом, быстро закивал головой и ломанулся со всех ног обратно в деревню. Несколько раз он запнулся и упал, но очень скоро скрылся среди деревьев.
— Жестоко, — оценил Тауф, смотря уже исчезнувшему Якобу вслед. — Не думаю, что Локден обрадуется твоей заботе. Пусть ты и спас парня.
— Он поймет. Староста уже давно работает с охотниками и должен прекрасно понимать, почему мы идем на жестокость и грубость. К тому же, проще попросить прощение, чем подстроиться под человека и заставить его сделать именно то, что требуется.
Договорив, Алекс развернулся и продолжил путь в сторону горы. Леший уже не преграждал им путь. Он исчез, получив от путников то, что ему было нужно, и указав им дорогу к логову демона, и охотники молчаливо направились искать вход в пещеры. Тауф еще долго не решался нарушить нависшее молчание, но, когда темный силуэт горы на вечернем небе разросся до воистину исполинских размеров, он больше не смог сдерживаться.
— Странные они, природные духи, — произнес охотник, обращаясь наполовину к Алексу наполовину к самому себе. — Призраки и банши тоже опасны, но они просты, как черт: хочешь есть и убивать — делай это с превеликим удовольствием. Совсем не как природные духи… даже не знаю, как и описать их.
— Они тоже очень простые, даже проще, чем черт. Ведут себя, как обычное животное — защищают свою территорию, убивают для защиты и еды, стараются следить за порядком. Вот и сейчас леший просто защищал свою территорию. Он уже готов был убить нас, когда понял, что мы не имеем к вию никакого отношения. Тогда и решил заключить с нами союз и очистить свою территорию. Избавиться от слишком крупного конкурента чужими руками.
— А нельзя просто не подходить к горе? Она не так уж и близко к деревне, как говорят. Подальше от вия и поближе к еде.
— А ты не забыл, что в этом лесу не один леший? — раздраженно проворчал Алекс. — Его сожрут свои же, если он сунется на их вотчину.
— Да? — с недоверием спросил Тауф. — А мне казалось, у них один разум на всех. Заметил, как он стал отзываться о себе во множественном числе? Мы! Вот так говорил леший, словно с тобой только что общалось все его племя.
— Не племя, — Алекс поморщился от подобного сравнения. — Они просто живут рядом друг с другом. Как у нас уживаются герцогства и княжества, так и у них. Да, при необходимости они могут коллективно мыслить, но очень редко, только когда проблема действительна серьезная и задевает более чем одного лешего. Для битвы с общим врагом, например.
— Общий враг — вий?
— Да, — грубо и с усмешкой ответил Алекс, — ты догадался, молодец.
— Но почему? Чем он им мешает?
Алекс гневно сверкнул глазами, но ответил более спокойно, чем хотел бы:
— Духи не просто так убивают живых существ. Они питаются их душами — почти как демоны, только не могут сделать это, пока жертва жива. Обычно в качестве пищи подходят и простые животные, но люди для них — лучшее, что может быть. Демон же, как ты слышал, оскверняет землю, то есть служит проводником для Скверны и изменяет сущность всех живущих здесь. Для лешего такая еда — яд, поэтому он пошел на сделку с нами.
Ноги охотников вступили на каменистую поверхность и вскоре они вышли из леса. Он оборвался настолько резко, что казалось все деревья специально вырубали в нескольких метрах от горы, но Алекс знал, что все дело в оставшейся темной энергии, которой когда-то давно заразил эту землю один из генералов Аскаила, а возможно и он сам. Именно она не позволяла любой растительности кроме мха выживать на этой бесплодной земле.
Тропинка продолжала идти дальше, через несколько метров она раздваивалась и вела в обе стороны в обход горы. Алекс взглянул на солнце, вспомнил, что в этой части света оно должно быть позади, чтобы определить, где юг, и направился по левой дорожке.
— Ты же не такой глупый, каким хочешь казаться, Тауф, — удивляясь самому себе, произнес Алекс человеку, которого до сих пор считал предателем. Наверное, сказывалось влияние этого места или он просто решил разогнать скуку. — Мария всегда отзывалась о тебе хорошо и даже говорила, что ты умнее многих из нас.
— Мария…, - нахмурившись, протянул Тауф. Из-за своего увечья он не любил упоминания о женщинах. — Она была самой мудрой из нас. Пусть ты и знал больше о демонах и о том, как с ними справиться, но она легко могла переплюнуть тебя в мудрости и быстро найти способ разобраться с врагом, знания о котором ты хранишь долгие годы. Как она поживает?
— Последний раз я видел ее несколько месяцев назад с Блэкхардом, — ответил Алекс. — Они прекрасно работают вместе. Скьярл и охотница — дуэт, который может расправиться с любой тварью.
— Кроме армии людей, — Тауф поморщился. — Воистину чудовище из чудовищ. Несколько лет назад на юге была война, и один из генералов нанял меня, чтобы убить демонолога своего противника. Скажу тебе, после того, как я увидел, кто такие эти солдаты, я больше в армию не ногой.
— Какая тебе армию? — насмешливо спросил Алекс. — Ты же трус и дурак. Хотя я и не верю в чудо, но признаю, что без него ты бы точно не дожил до своего третьего десятка.
