19.14. Позднее народничесшбо

Самодельные бомбы, которые убили 1 марта 1881 г. Александра II, обрекли на смерть и революционное народничество. Хотя разные группы народовольцев и их преемников продолжали действовать, неэффективность террора и действий одиночек как способа борьбы с самодержавием была убедительно доказана. После этого центр тяжести народнического движения сдвигается вправо. Либеральные народники 80-90-х гг. отказываются от революционной борьбы. Они видят опасность в наступающем капитализме, главную надежду – в русском мужике и сельской общине. Народничество в этот период дало выдающихся мыслителей и публицистов. Помимо Н. К. Михайловского, о котором говорилось выше, это В. П. Воронцов, Н. Ф. Даниельсон, С. Н. Южаков, С. Н. Кривенко. Их сочинения, как правило, острополемичны. В них сохраняется дух протеста против самодержавия и крепостнических пережитков. Но дух этот испаряется с каждым десятилетием. Некоторые народники уже считают возможным мириться со многими мрачными сторонами существующего порядка и даже возлагают на него определенные надежды как на защитника «народного производства» от капитализма.

Такие идеологи народничества, как Михайловский и Даниельсон, были знатоками Маркса и иной раз стремились подкрепить свои концепции ссылками на марксизм, который они сознательно или бессознательно приспосабливали к своим целям.

Развитие марксистских идей «вширь» характерно для 80-90-х гг. В этом процессе важную роль сыграли труды первого пропагандиста марксизма в России Н. И. Зибера. Несколько позже появляется легальный марксизм – буржуазно-либеральное течение, принимавшее до известной степени научную, аналитическую сторону марксизма (М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве).

Однако еще раньше, в начале 80-х гг., на арену политической борьбы и научных дискуссий выступили Г. В. Плеханов и другие первые революционные марксисты. В начале 90-х гг. развернулась деятельность молодого В. И. Ульянова, будущего Ленина. К концу столетия он стал признанным лидером русских марксистов, социал-демократов.

Дискуссии между представителями различных направлений велись на высоком научном и литературном уровне. Они не только были в центре общественной жизни и мысли в России, но и привлекали внимание на Западе. Центральным для всех участников был вопрос о судьбах социально-экономического развития России как страны, отставшей от наиболее передовых капиталистических стран.

19.15. Россия на исходе столетия. Идейная борьба

Для России конца XIX в. характерным было экономическое неравенство в огромных размерах. Например, по оценкам на 1905 г., 30 тыс. крупных землевладельцев имели примерно столько же земли, сколько 10,5 млн ых крестьянских хозяйств. Всему миру были известны роскошь и расточительство русской аристократии и нуворишей из буржуазии. В то же время десятки миллионов людей постоянно жили на грани голода, в условиях неописуемой нужды, невежества и забитости.

С углублением капиталистических отношений доля работающих по найму в городе и деревне неуклонно росла. Четко обнажился классовый антагонизм между буржуазией и пролетариатом. Шло расслоение мелких собственников, в процессе которого, с одной стороны, выделялся класс буржуазии, с другой – класс лишенных всякой собственности пролетариев.

Капиталистическая русская промышленность делала первые шаги, но эти шаги были достаточно уверенными. В промышленном развитии значительную роль играл иностранный капитал. Страна покрылась довольно густой сетью железных дорог. Уходил в прошлое самодовлеющий, замкнутый характер сельского хозяйства. Все большая доля продукции производилась на рынок, в том числе для экспорта.

Иной вопрос: насколько быстрым, эффективным и всесторонним было развитие капитализма? Отвечая на него, Ленин говорил: смотря с чем сравнивать. По сравнению с дореформенным временем страна за три-четыре десятилетия сделала громадный скачок. Но Россия не могла в полной мере усвоить и применить те достижения техники, организации и культуры, которыми располагал западный капитализм. По этой причине развитие капитализма в России было относительно медленным. «И оно не может не быть медленным, – писал Ленин, – ибо ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие, безмерно ухудшающие положение производителей, которые «страдают и от капитализма, и от недостаточного развития капитализма».

Царское правительство в 80-90-х гг. проводило политику стимулирования роста промышленности и осуществляло ради этого некоторые реформы. В начале 80-х гг. по инициативе министра финансов Н. X. Бунге были снижены выкупные платежи и отменены некоторые налоги на крестьян, создан принадлежавший государству Крестьянский поземельный банк. Эти меры преследовали цель несколько ослабить крестьянскую кабалу, способствовать укреплению хозяйств зажиточных крестьян. При Бунге были осуществлены также два крупных поворота в экономической политике: государство взяло в свои руки подавляющую часть нового железнодорожного строительства и выкупило ряд построенных линий у частного капитала. Россия стала на путь четко выраженного внешнеэкономического протекционизма в интересах стимулирования национальной промышленности. Поворот к протекционизму был достаточно резким: если в 70-х гг. средний уровень пошлинного обложения импорта составлял 14 %, то в 90-х гг. он достиг 33 %. В этот период были сделаны некоторые попытки «европеизировать» русский капитализм путем принятия законов, регламентирующих условия труда на предприятиях. Мы упоминали об этом, рассказывая о деятельности И. И. Янжула.

90-е гг. XIX столетия и начало 1900-х гг. явились периодом деятельности Сергея Юльевича Витте, который стоял у руководства экономической политикой в стране, возглавляя последовательно железнодорожное ведомство, Министерство финансов и правительство в целом. Авторитетный специалист по истории народного хозяйства СССР П. И. Лященко говорит о Витте как о крупнейшем государственном деятеле и царском министре за последние полстолетия существования монархии.

При Витте была введена государственная винная монополия, давшая значительный прирост бюджетных доходов; построена трансконтинентальная железная дорога на Дальний Восток; осуществлена денежная реформа путем введения золотого стандарта. В экономику страны стали вкладываться крупные иностранные капиталы. Витте начал готовить аграрную реформу на базе принципов, которые проводил впоследствии в жизнь П. А. Столыпин: ликвидации общины и развития товарно-капиталистического крестьянского хозяйства.

Реформаторская деятельность Витте наталкивалась на отсталость и косность русской буржуазии, на пассивное и активное сопротивление со стороны аристократии и высшего чиновничества. Монархи Александр III и, пожалуй, в еще большей мере Николай II находились под преобладающим влиянием этих кругов. Автор либеральной статьи о Витте в «Новом энциклопедическом словаре» (10-е гг. XX в.) меланхолически замечает: «Витте являлся реформатором в такой среде и такой обстановке, которые совсем не были приспособлены для реформ».

Самодержавие и классовое господство дворянства мешали развитию капитализма как прогрессивного социально-экономического строя. Это в немалой мере определяло те отсталые, азиатские формы, которые принимал русский капитализм. Специфика внутреннего положения России в конце XIX – начале XX в. состояла в том, что здесь сплелись противоречия между буржуазией и пролетариатом с противоречиями между феодально-монархической системой и широкими народными массами.

Революция 1905–1907 гг. показала, насколько глубоки эти противоречия. Она завершилась, можно сказать, «вничью». Левые силы не смогли свергнуть самодержавие, крестьяне не получили помещичью землю. Но царизм вынужден был пойти на серьезные уступки. Были гарантированы основные гражданские свободы, легализованы политические партии, создан парламент. Столыпинская реформа открыла путь становлению самостоятельных крестьянских хозяйств. Вплоть до начала Первой мировой войны продолжался интенсивный промышленный подъем. Русская культура и искусство начала XX столетия стали заметным явлением в мире.

Научные дискуссии заполняли страницы многочисленных журналов – как «долгожителей», вроде «Русской мысли», «Русского богатства», «Вестника Европы», «Недели», так и многих других, имевших по разным причинам короткий век. Дискуссии вторгались и в академическую литературу – толстые книги, университетские публикации. Ареной невиданно острых обсуждений стало Вольное экономическое общество.

Экономические проблемы, всегда занимавшие видное место в публицистике, в этот период решительно выдвинулись на передний план. В центре дискуссий главным был вопрос о судьбах капитализма в России и положении общественных классов.

Разделительные линии в спорах не всегда четко просматривались. Революционные марксисты имели крайне ограниченный доступ в легальную печать. В силу этого, имея общие позиции в борьбе с народничеством, они были поставлены перед необходимостью временного союза с легальными марксистами. В печати широко выступали представители различных направлений буржуазной идеологии, которая быстро развивалась в России. К ней в 90-х гг. перешли и легальные марксисты. Либеральное народничество представляло собой также обширное течение, в рамках которого порой уживались весьма различные взгляды. Тем не менее разногласия среди народнических идеологов отступали на задний план, когда речь шла о главном.

Народничество оставалось важнейшим течением общественной мысли, хотя его позиции одновременно размывались с двух сторон – со стороны марксизма и со стороны буржуазной идеологии. Живучесть народничества объяснялась классовой структурой русского общества: преобладанием крестьянства и его расслоением. Крестьянство было мелкобуржуазным классом, и народническая идеология отражала его двойственное и противоречивое положение. Оно противостояло помещикам, сосредоточившим в своих руках колоссальные земельные владения. Но одновременно растущий капитализм подкапывал самую основу жизни крестьянина – собственника и труженика.

Соответственно народничество имело две стороны – прогрессивную, демократическую в борьбе с дворянством и реакционную и утопическую в безнадежном противоборстве с быстро растущим капитализмом, в тщетных попытках остановить его. Либеральные народники 80-х и 90-х гг. полностью отказались от надежд на крестьянскую революцию, от служения ее целям. Стремясь воспрепятствовать капиталистическому развитию, либеральные народники обращали свои взоры к правительству – к тому самому, с которым, как иронически выразился Ленин, их отдаленные предки (революционные народники) вели непримиримую борьбу.

Мелкобуржуазная сущность либерального народничества в значительной мере определяла его идеологию и проявлялась в следующем.

Во-первых, народники утверждали, что капитализм для России представляет регресс и ведет ее к упадку. Отсюда их призывы остановить или задержать его развитие.

Во-вторых, они считали русский экономический строй принципиально отличным от западноевропейского, указывая на его общинно-артельные основы и преуменьшая масштабы расслоения крестьянства.

В-третьих, народники отрицали объективные законы общественного развития и считали, что сознательные действия относительно узких групп могут изменить само направление этого развития.

Лидеры народничества с негодованием открещивались от обвинений в том, что они являются идеологами мелкой буржуазии. Они утверждали, что их позиция – это борьба за всех трудящихся, против капитала и капитализма. Нет сомнения, что субъективно, будучи честными людьми, народники именно так и оценивали свою роль, свою деятельность. Это делало их идеологию привлекательной для мыслящей России, для интеллигенции и даже для значительной части рабочего класса.

Против марксистов народники использовали отравленное оружие – обвинение в буржуазности, в стремлении «насадить» в России капитализм и «выварить мужика в фабричном котле», в пренебрежении к социалистическим традициям народа. В силу этого споры с ними приобретали большую остроту, порой – ожесточенность.

До 80-х гг. народничество считалось единственной серьезной оппозиционной силой в стране, которая притягивала все лучшее, прогрессивное, революционное. Русский марксизм и его политическая организация – социал-демократия естественным образом отталкивались от народничества и привлекали из его среды наиболее революционных представителей. Большинство первых русских марксистов и социал-демократов, в том числе Г. В. Плеханов, вышли из народников.