19.11. Нобые Веяния В экономической теории

Девятый номер литературного московского журнала «Вестник Европы» за 1878 г. открывается статьей Л. Слонимского «Забытые экономисты Тюнен и Курно. К характеристике новейшей политической экономии». Немного странно видеть имена далеких от русской жизни экономистов-математиков на первой странице журнала, в котором в эти годы печатались Тургенев, Гончаров, Островский, А. К. Толстой… Но таковы были тогда русские толстые журналы. Воскрешение этих имен отражало интерес русской публики к новым идеям западноевропейской науки.

Правда, статья Слонимского несколько отставала от жизни. К этому времени уже появились труды ряда западных экономистов, по отношению к которым Тюнен и Курно, а также упоминавшийся выше Госсен были предшественниками. В начале 70-х гг. почти одновременно были опубликованы работы экономистов, считающихся создателями нового направления, – К. Менгера, У. С. Джевонса, Л. Вальраса. Эти имена Слонимский, однако, не упоминает.

Новые течения в теории возникали на обломках классической (рикардианской) политической экономии. Их теперь принято объединять такими понятиями, как неоклассическое направление, субъективная школа, маржинализм. Каждое из этих понятий отражает определенный аспект новой на тот период времени экономической науки: первое – принципы саморегулиру-емости экономики, отсутствие «трения» в экономических моделях; второе – субъективно-психологический, внесоциальный подход к явлениям хозяйственной жизни; третье – применение метода малых приращений и функциональных зависимостей экономических переменных. Важной стороной новых веяний было внедрение в экономический анализ математических методов.

Неоклассическое направление уводило экономическую науку от острых социальных вопросов, утверждало приемлемость своих методов анализа для любого общественного устройства. С другой стороны, его развитие диктовалось объективными потребностями капиталистической экономики и было новой ступенью познания действительности. Речь шла о разработке закономерностей оптимального функционирования хозяйственных единиц при свободной конкуренции, условий равновесия экономических систем.

Новые течения в западной экономической науке не сразу были замечены в России. Причину здесь следует видеть в незрелости русского капитализма, в силу чего экономическая мысль не обращала внимания на это направление. А. И. Чупров в своем курсе истории политической экономии (1892 г.) об этих течениях даже не упоминает. Формализм и асоциальность западного неоклассического направления не могли привлечь русских ученых либерально-народнического толка.

Но в 80-х гг. уже нарождалось новое поколение русских экономистов, которое испытывало жадный интерес к «последнему слову» западной науки. В неоклассическом направлении их привлекала претензия на математическую точность, особую логичность. Вместе с тем на умы многих из этих ученых сильное воздействие оказывал марксизм. Результатом двустороннего влияния явились поиски примирения и сочетания неоклассических и марксистских идей в политической экономии.

Наиболее характерны в этом отношении труды М. И. Туган-Барановского, который на протяжении короткого периода в 90-х гг. считался одним из лидеров так называемого легального марксизма. Вероятно, было бы точнее назвать Туган-Барановского ученым буржуазно-демократического и буржуазно-либерального направления, испытавшим значительное влияние марксизма и отразившим его в своих работах.

В 1890 г. 25-летний М. И. Туган-Барановский опубликовал в либеральном журнале «Юридический вестник» весьма компетентную статью «Учение о предельной полезности хозяйственных благ как причине их ценности». Как известно, исторически точка зрения, согласно которой стоимость (ценность) товара проистекает из его полезности, противостояла трудовой теории стоимости. Теория предельной полезности представляла собой лишь логическое развитие этой точки зрения. Туган-Барановский, впитавший трудовую теорию стоимости, так сказать, с университетским материнским молоком и считавший себя в то время марксистом, попытался с помощью искусных числовых примеров доказать, что оба подхода вполне совместимы: «…мы постарались показать, что теория предельной полезности не только не составляет опровержения взглядов Рикардо или Карла Маркса, но что, наоборот, эта теория, правильно понятая, составляет неожиданное подтверждение учения о ценности названных экономистов».

Идея Туган-Барановского весьма импонировала русским экономистам. Сам автор развивал ее в 90-х гг., а несколько экономистов-математиков стремились строго доказать «теорему Туган-Барановского».

В теории распределения и доходов Туган-Барановский тоже стремился сохранить определенную связь с марксизмом. Он признавал нетрудовой эксплуататорский характер капиталистической прибыли и земельной ренты. Однако Марксу Туган-Барановский приписывал взгляд, согласно которому заработная плата наемных рабочих определяется якобы только физическим минимумом средств существования. Тем самым он отказывался от марксистской теории заработной платы в целом и конструировал собственную «социальную теорию распределения». Согласно этой теории заработная плата определяется в основном двумя факторами: производительностью труда и силой рабочего класса по отношению к капиталистам.

Значение этих факторов, конечно, нельзя отрицать. Но сами они проистекают и действуют, имея под собой более принципиальную основу, и этой основой является сложившийся исторически и социально уровень необходимых потребностей людей наемного труда. Эклектическая концепция Туган-Барановского, по существу, игнорировала факт монополии частной собственности капиталистов на средства производства и необходимость для рабочих продавать свою рабочую силу. Как в ряде других областей, теория распределения Туган-Барановского смыкалась с идеями ревизионизма в германской социал-демократии, появившегося в конце XIX в. и связанного в первую очередь с именем Э. Бернштейна.

В 90-х гг. Туган-Барановский осуществил два фундаментальных исследования в области истории и теории экономических кризисов и в области истории и состояния русской фабричной промышленности: «Русская фабрика в прошлом и настоящем». Объективно в условиях идейной борьбы того времени эти работы были направлены против народников, поскольку автор доказывал закономерность развития русского капитализма. Однако они имели большое научное значение и в других отношениях, а в известном смысле сохраняют его и поныне.

В своих экономических работах 90-х гг. В. И. Ленин многократно использует эти работы Туган-Барановского, что можно легко проследить по именному указателю к первым томам полного собрания сочинений. Он в ряде случаев отмечает недостатки в интерпретации автором теории реализации и кризисов Маркса, изложенной во втором и третьем томах «Капитала». Стремление к широкой ревизии марксизма и усиление чисто буржуазных элементов особенно четко выразились в статьях Туган-Барановского, опубликованных в 1899–1900 гг.

Полумарксистский характер книги Туган-Барановского о кризисах не помешал тому, что она была очень скоро замечена на Западе, переведена на иностранные языки.

Идея о том, что в основе периодических кризисов лежит разрыв между процессами сбережения (т. е. накопления денежного капитала) и инвестирования (капиталовложений), в зачаточной форме высказанная Туган-Барановским, получила впоследствии дальнейшее развитие в буржуазной политической экономии. Поэтому многочисленные курсы истории экономической мысли и труды по циклам и кризисам обычно воздают должное русскому экономисту.

Авторы «Истории русской экономической мысли», приводя список западных экономистов, на которых Туган-Барановский оказал влияние и которые признают его приоритет, довольно странным образом ставят это ему не столько в заслугу, сколько в вину. Между тем влияние Туган-Барановского на мировую экономическую мысль представляет собой интересное явление и заслуживает внимания и исследования. К сожалению, научное наследие М. И. Туган-Барановского изучается у нас совершенно недостаточно, а о его жизни и деятельности имеется лишь одна старая брошюра. Правда, она написана талантливым Н. Д. Кондратьевым, автором теории длинных циклов конъюнктуры, которая в последние годы привлекает внимание во всем мире.

Бурные научные дискуссии, которые шли в 90-х гг. по коренным вопросам экономической теории (стоимость и прибыль, деньги и кредит, рынки и кризисы), привлекали внимание русских авторов к разным направлениям западной науки. Высокий уровень преподавания математики и статистики в русских университетах подготовил почву для значительных работ экономико-математического направления.

Среди русских ученых этого направления ведущее место всеми авторами неизменно отводится Владимиру Карповичу Дмитриеву, первая работа которого по математическому истолкованию теории стоимости Рикардо опубликована в 1898 г. На Западе его теперь воспринимают как нового Курно: забытого пионера, предвосхитившего позднейшие достижения. Издатель английского перевода его книги, опубликованной впервые в России в 1904 г., называет ее классической и говорит, что «Дмитриев предвосхитил и сформулировал в строгой и недвусмысленной форме ряд положений и методов, которые являются существенным элементом современной экономической науки». О больших научных заслугах В. К. Дмитриева писали также видные советские ученые, особенно академик В. С. Немчинов.

Ныне очевидно, что И. Г. Блюмин, давший в 20-х гг. довольно подробный критический анализ некоторых идей Дмитриева, недооценил смелость и оригинальность его как ученого в целом.

Действительно, Дмитриев, видимо, первым высказал основные идеи межотраслевого баланса (анализ «затраты – выпуск»), который получил теперь столь важное значение в экономической науке, статистике и народно-хозяйственной практике. Он начал исследование монополистической конкуренции, т. е. тех форм, которые приобретает конкуренция в условиях определяющей роли небольшого числа крупных производителей и продавцов на рынке данного товара. Дмитриев искал способы включения фактора полезности и потребительских оценок товаров в формирование стоимости. Все эти идеи русского экономиста оказались чрезвычайно плодотворными.

В. К. Дмитриев несколько лет служил акцизным чиновником и хорошо знал дело производства и сбыта алкогольных напитков. В 1911 г. опубликована его интересная работа «Критические исследования о потреблении алкоголя в России». Не входя здесь в подробности статистического анализа, отметим лишь важнейший вывод автора: главным фактором увеличения валового и душевого потребления алкоголя являются урбанизация и пролетаризация населения.

На рубеже XIX и XX вв. русская социально-экономическая мысль отличалась разнообразием научных и идеологических направлений, обилием интересных работ, серьезными достижениями в ряде областей. В 1903 г. в Петербургском политехническом институте был создан первый в России экономический факультет. Экономические науки преподавались и изучались там как основные предметы. Труды русских ученых-экономистов стали занимать в этот период заметное место в мировой науке.

Данная здесь краткая характеристика может служить лишь введением в изучение проблем, которые в течение долгого времени освещались в нашей литературе неполно и односторонне. Русская социально-экономическая мысль рубежа столетий представляет собой важную составную часть нашего национального культурного наследия. Она заслуживает пристального, непредвзятого и всестороннего анализа.