Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
На протяжении всей истории Ирана основным источником доходов государства были налоги с крестьян. В государстве Сасанидов поземельный налог взимался натурой и составлял от 1/3 до 1/10 части урожая. Крестьянам запрещалось убирать урожай до прибытия чиновников, которые на месте определяли «государеву долю». Естественно, такая система давала простор произволу чиновников. Хосров Аноширван (531–579 гг.) ввел постоянные ставки обложения земли в соответствии с кадастровой описью, причем в пригородных районах налог стал взиматься деньгами. Кроме поземельного, крестьяне платили подушную подать – от 4 до 12 дирхемов с мужчины от 20 до 50 лет. Кроме этих налогов крестьяне должны были отбывать трудовую повинность на ирригационных и строительных работах.
Главные формы налогообложения крестьян сохранились и в период Халифата. Земельный налог теперь назывался хараджем, а подушный – джизией, причем джизию первоначально платили только «неверные», а потом она была распространена на все население. Следует подчеркнуть, что когда земля с крестьянами передавалась в условное частное владение, крестьяне продолжали платить те же джизию и харадж, только в пользу владельца земли.
Резко ухудшилось положение крестьян при монголах. Крестьяне были теперь вынуждены отдавать до 80 % урожая. Размер налога практически был произволен, причем, растратив собранные деньги, сборщики возвращались, чтобы собирать их вновь. Сбор налогов сопровождался истязаниями и пытками крестьян. «Если не могли захватить мужчин, – писал персидский историк Рашидаддин, – то забирали их жен…. подвешивали их за ноги на веревке и избивали» [2, с. 579]. Крестьяне разбегались, число селений в некоторых районах сократилось в несколько раз.
Очень высокими оставались налоги и при Сефевидах. Разоренных крестьян приходилось снабжать скотом и зерном для посева, а поскольку за это взималась отдельная плата, у крестьянина нередко оставалась лишь треть или четверть урожая.
Крестьяне массами бежали в Индию, многие земли оставались заброшенными. По свидетельству Шардена, можно было проехать 20 лье (80 км), не встретив никаких признаков жилья. К началу XVIII в. годовой доход государства Сефевидов был в 10 раз меньше дохода Франции.
Картина государственного хозяйства была бы неполной без рассмотрения особенностей формирования вооруженных сил государства. Одна из сторон перехода от родоплеменных отношений к государству – замена родоплеменного ополчения регулярной армией. Но в Иране это превращение происходило заново после каждого завоевания страны пришельцами-кочевниками. Завоеватели (монголы, кызылбаши и др.) находились на стадии родоплеменных отношений, чем и определялся характер их войска. Но каждый раз по мере укрепления государственной власти верховный правитель в противовес кочевой знати стремился создать регулярное войско.
Уже в государстве Сасанидов Хосров Аноширван стал формировать государственное войско из «деревенских господ», средних землевладельцев, обеспечивая их за счет государства оружием и конями. Главной ударной силой была конница, как и на протяжении дальнейшей истории Ирана. Пехота, по словам Прокопия Кесарийского, была «толпой несчастных крестьян», которые в основном выполняли вспомогательные работы при войске [9, с. 62].
В государстве Сефевидов основной вооруженной силой были конные отряды кочевников – кызылбашей. Они нередко выступали в поход со своими семьями и стадами и действовали по своему усмотрению. Шах Аббас I (1587–1629 гг.) создал регулярное войско, основу которого составляли 12 тыс. стрелков – туфенгчи, вооруженных мушкетами, и 10 тыс. конных гулямов. Отряды гулямов, как и турецкие янычары, комплектовались следующим образом: захватывались дети христиан, в основном грузин и армян, воспитывались в специальных заведениях в духе ислама и преданности шаху и представляли наиболее надежный контингент вооруженных сил.
Экономическое развитие Ирана в значительной степени определялось тем, что через Иран проходил «великий шелковый путь». Поэтому развитие торговли, ремесла и городов в этой стране опережали другие отрасли хозяйства.
В X–XII вв. н. э., когда в Европе города только рождались, крупные города Ирана, такие как Нишапур или Балх, насчитывали по несколько сот тысяч жителей, а города второстепенные – десятки тысяч.
Уже в период правления Дария I (522–486 гг. до н. э.) здесь чеканили деньги. Золотой «дарик» весил 8,4 г. Но уже в X–XI вв. купцы здесь в основном использовали при расчетах векселя – чеки (само слово «чек» – персидского происхождения). Положение купца считалось почетным, и происходило даже сближение купечества с правящей аристократией. Представители знати нередко вкладывали деньги в торговые операции купцов.
Значительная часть торговли шла морем, через Каспий и Персидский залив. По словам географа Истахри, один персидский купец «так привык к морю, что около 40 лет не спускался с корабля» [9, с. 134].
Транзитная торговля создавала условия для преимущественного развития производства предметов роскоши, изделий, пользующихся спросом за пределами страны, и производство именно таких изделий достигло наивысшего совершенства. Это были изделия из серебра и стали, ковры с изображением цветущего сада, узорчатые шелковые и парчевые ткани, краски из шафрана, марены, индиго. Персидские стальные клинки считались лучшими в мире, а один сорт парчи, по словам Шардена, был самым дорогим из тканей.
Ремесленники в городах жили кварталами по специальности, но подобных европейским ремесленных цехов с цеховыми монополиями и самоуправлением здесь не было, как не было и органов городского самоуправления. Города находились в полном подчинении правителя из состава знати, а продукция ремесленников «принадлежала владельцу города» [5, с. 77, 147].
Активно торговал Иран и с Россией. Источники X–XI вв. говорят о «кораблях русов», которые прибывали сюда по Каспийскому морю, а эрмитажная коллекция сасанидского серебра собрана на российской территории. Значительная часть этих серебряных сосудов была найдена в Прикамье. Очевидно, они попали сюда в обмен на меха, которыми славилось Приуралье.
Но с XVII в. транзитная торговля стала приходить в упадок. Главной причиной этого было открытие морского пути в Индию вокруг Африки. «Великий шелковый путь» утратил прежнее значение. Теперь индийские и китайские товары доставлялись в Европу без посредников. Но и торговля самой Персии с Европой теперь переходила в руки христианских купцов – армян, голландцев, англичан и французов, а торговля в восточном направлении – в руки индийцев.
Для расширения внешней торговли иностранным купцам стали предоставляться разного рода привилегии. Например, французы были освобождены от таможенного досмотра, а жители Ирана должны были предоставлять им бесплатно необходимые помещения. Но и это не спасало: внешняя торговля Ирана все более сокращалась.
За границей между Древностью и Средними веками в Иране, очевидно, следует считать переход страны под власть Арабского халифата. Не только потому, что это приблизительно совпадает с наступлением феодализма в Европе. Именно с этого времени страной перестают править местные династии, и власть в Иране переходит от одних завоевателей к другим. Господствующей религией становится ислам, но главное – в это время рождаются главные формы иранского средневековья: икта, харадж и джизия.
Эти формы и определяли сущность и особенности иранского Средневековья, отличия его от европейского. Был ли это феодализм?
Да, икта соответствовал бенефицию. Он превращался в наследственное владение, но потому, что наследственной была должность владельца в государственном аппарате. Харадж и джизия, которые составляли доход владельца икта, были государственными налогами, а не феодальной рентой. Налог и рента совпадали. Государство облагало налогами крестьян, и за счет этих налогов существовала правящая верхушка, только вместо жалованья чиновникам оно предоставляло им самим возможность собирать налоги для себя.
Продолжались ирригационные работы, которые, конечно, координировались государством, и поэтому сохранялась государственная трудовая повинность.
В Западной Европе существовало городское самоуправление, городские свободы (магдебургское право), и крестьянин мог уйти в город, стать свободным от власти феодала. Здесь города находились под властью тех же представителей знати, управлялись государственными чиновниками, поэтому «городской воздух не делал человека свободным».
Итак, в Иране государство (но не государственный сектор хозяйства) сохраняет господствующее положение в экономике, господствующий слой населения сохраняет связь с государственным аппаратом, а эксплуатация крестьянства сохраняет полугосударственный характер.
Из этой схемы выпадают «деревенские господа», дехкане, но в их хозяйствах преобладают не феодальные формы эксплуатации (фиксированная рента), а арендные отношения.
1. Авдиев В. И. История Древнего Востока. М., 1970.
2. Всемирная история. Т. 3. М., 1957.
3. Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика Древнего Ирана. М., 1980.
4. Дьяконов М. М. Очерки истории Древнего Ирана. М., 1961.
5. Заходер Б. Н. История восточного Средневековья. М., 1944.
6. Иванов М. С. Очерк истории Ирана. М., 1952.
7. История Ирана. М., 1977.
8. История Древнего Востока. М., 1988.
9. Пигулевская Н. В. и др. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII в. Л., 1958.
10. Шилюк Н. Ф. Древний Восток. Свердловск, 1991.
Войти с помощью соц. сетей: