10.2. Город, ремесло и торговля

Города в средневековой Европе возникали в результате отделения ремесла от земледелия, выделения его в самостоятельную отрасль производства. В королевстве франков, с которым принято сравнивать Киевскую Русь, городов не было, потому что ремесло еще не отделилось от земледелия. В Киевской Руси ремесло уже была самостоятельной отраслью. Об этом свидетельствует Русская Правда, в которой «ремественники» рассматриваются как отдельная самостоятельная группа населения. Об этом свидетельствуют археологические раскопки древнерусских городов. Об этом писали греческие авторы, один из которых, например, утверждал, что по развитию ремесла среди известных ему стран первые места нанимают Византия и Русь. Нужно учесть, что, поскольку Русь приняла христианство из Византии, здесь было много византийских церковных деятелей, людей образованных, которые в своих записках освещали жизнь Руси. Поэтому в Киевской Руси были города с торгово-ремесленным населением.

Города выросли из погостов, которые были центрами племени (или объединения племен) и одновременно местом «гостьбы», торговли. Затем дополнительно к этим функциям погосты стали еще и административно-фискальными центрами.

«До конца X. в. господствующий класс русского общества остается городским», – замечает В. О. Ключевский. Именно здесь находились резиденция князя и основное место проживания бояр. Загородные села – места для отдыха, охоты и вспомогательного хозяйства, а в основном знатный человек жил не в замке за пределами города, как в Западной Европе, а в своем городском дворе.

В отличие от Западной Европы, где историческое название области (Бретань, Бургундия, Наварра, Гасконь) ничего общего не имело с названием крупнейшего города этой области, на Руси такие области (земли, удельные княжества) назывались по городу, которому они подчинялись: Полоцкая земля, Смоленская земля, Черниговская земля. Полочане – это не жители Полоцка, а население всей Полоцкой земли. С середины XI в., пишет Н. П. Павлов-Сильванский, на Руси сложились «городовые области», т. е. торговые округа, управляемые укрепленным городом.

Сельская местность находилась в подчинении города. В этом отношении древнерусский город был подобен античному полису. Деревня не только подчинялась городу, но и платила ему дань. Например, сельское население Новгородской земли должно было платить своему городу налоги. При этом определенные части территорий были приписаны к определенным «концам» Новгорода, т. е. городским районам, подчинялись им и платили им налог. И даже некоторые новгородские улицы имели подчиненные деревни.

В другом отношении древнерусские города были подобны средневековым европейским городам-коммунам. Главным органом власти в городе было городское вече – собрание, в котором могли принимать участие все горожане.

Казалось бы, это утверждение противоречит статусу князя как верховного правителя. Однако известно, что города приглашали князей и выгоняли их по своему выбору. Летопись пестрит сообщениями о том, что жители города выгоняли одного князя и приглашали другого. Кияне (т. е. киевляне) в XI в. изгнали князя Изяслава и пригласили на его место Всеслава, потом изгнали Святополка и разграбили его имущество (может быть, правильнее сказать – конфисковали). Владимир Мономах стал князем по выбору киевского вече. В 1096 г. князь Олег «приде Смоленску и не прияше его смольняне». В 1175 г. смольняне изгнали Ярополка и вызвали на княжество Мстислава.

Иногда земля вообще обходилась без князя. Например, в 1078–1093 гг. Ростовская земля своего князя не имела.

Если князь не поладил с вечевым собранием (т. е. с киянами, смольнянами, новгородцами), то ему не могла помочь и дружина. Князя Святослава Ростиславича новгородцы выгнали в подчиненную Новгороду Ладогу, а его дружину «в погреб въсажаше». Не такая уж большая, очевидно, была эта дружина, если ее можно было посадить в погреб.

Основную военную силу города составляла не княжеская дружина, а городское ополчение, возглавляемое выборным тысяцким. В битве с половцами в 992 г. главным героем оказывается не княжеский дружинник, а ремесленик-кожемяка.

Вече не только выбирало князя, но и решало вопросы войны и мира. Когда киевское вече в 1068 г. приняло решение о походе на половцев, оно потребовало от князя выдать ополчению коней и оружие. Город давал «корм» князю именно для того, чтобы князь обеспечивал материальную часть вооруженных сил. Поэтому имущество князя считалось общественной собственностью, и, изгоняя князя, городская община забирала его имущество.

Таким образом, главной властью в городе, а следовательно, и в земле, которая относилась к этому городу, было вече. Князь подчинялся вечевому собранию, был военачальником и возглавлял исполнительную власть. За это он получал «корм» – определенные доходы с населения на содержание его двора и дружины.

Это противоречит традиционному представлению о том, что Киевская Русь была монархией. Она вообще не была монолитным государством, а представляла объединение городов-республик. Во главе этого объединения стоял киевский князь, который сам зависел от вечевого собрания «киян». Он мог направлять в земли, входившие в объединение, князьями-наместниками своих детей и родственников, но земля в лице своего веча могла и отвергнуть предложенную кандидатуру и пригласить другого князя из числа многочисленных его родственников.

Для чего тогда были нужны князья в этом объединении? Во-первых, своими родственными связями они сплачивали земли и города в единое целое ради борьбы с внешними врагами и установления единого порядка. Князь Владимир Мономах был избран киянами именно для установления порядка, для упорядочения гражданских дел, для прекращения «мятежа и галку в людях».

Во-вторых, князья были авторитетными профессиональными военачальниками. В военных действиях они возглавляли не только свои дружины, но и ополчение. И если ополчение нередко было более многочисленным, чем дружина, то дружина являлась наиболее квалифицированной, сплоченной частью вооруженных сил.

Господство города над деревней отражалось в городской застройке. Центром города был кремль, или детинец (от слова «детские» – дружинники), – крепость, где находилась резиденция князя с дружиной. Снаружи у стен детинца располагались посад – поселение купцов, ремесленников и прочего городского люда, а также городской торг. Посад в свою очередь обносился крепостной стеной, затем снова обрастал неукрепленным поселением, вокруг которого вырастала новая стена. Древнерусские города имели концентрическое строение: центр окружали несколько концентрически расположенных стен, а улицы вели к центру.

В отличие от западноевропейских в покрытой лесами стране города были деревянными. Они часто горели и отстраивались заново. Построить новую деревянную крепостную стену было легче, чем каменную. Площадь внутри таких стен не экономилась, дома не росли ввысь, как каменные дома западноевропейских городов, да и трудно было построить многоэтажный каменный деревянный дом. Это не мешало иностранцам считать Киев, в котором было свыше 40 церквей и несколько торговых площадей, одним из крупнейших городов Европы.

Городские улицы мостились деревянными плахами 30–40 см толщиной. Приблизительно раз в 25 лет поверх старой деревянной мостовой настилали новую. В Новгороде археологи откопали целых 28 мостовых, лежавших одна на другой, причем слой этих мостовых достигал десятиметровой глубины. Укладка мостовых считалась столь важным делом, что в Русской Правде мощению улиц был посвящен специальный раздел «Устав о мостниках».

Значительная часть наших горожан была грамотной. Об этом свидетельствуют многочисленные письма на бересте, найденные при раскопках в Новгороде. На бересте, потому что бумаги еще не было, а пергамент (из кожи телят) был слишком дорог для бытовых писем. Он использовался лишь для важных документов. Почему в Новгороде? Потому что болотистые торфяные почвы Новгорода защищали от гниения, и там сохранились не только деревянные предметы, но даже береста, тогда как в почве других городов все это сгнило. А это были именно бытовые письма, например: «От Бориса ко Ностасии. Како приде ся грамота, тако пришли ми цоловека на жерепце, зане ми здесе дел много. Да пришли сороцицю, сороцицю забыле». Практика таких бытовых писем считается свидетельством широкого распространения грамотности. К тому же береста сохранила и школьные записи новгородских детей.

Что касается князей, то, например, князь Роман Ростиславович разорился от покупки книг. Книги в Киевской Руси считались самой большой ценностью, их украшали золотом, серебром и драгоценными камнями. Имелось 17 крупных монастырских книгохранилищ.

Промышленное производство в городах находилось на стадии ремесла. Ремесленника в определенной степени уже можно считать мелким предпринимателем: он не только готовил изделия, но и выполнял предпринимательские функции: заготовлял сырье, сбывал готовую продукцию. Он был заинтересован в увеличении выручки за эту продукцию, т. е. в получении прибыли. И все же он только наполовину предприниматель, потому что он же и работник. Поэтому в его доходе прибыль неотделима от заработной платы.

Как и в городах Западной Европы, ремесленники селились компактно по специальностям. Отдельные части Киева назывались Гончары, Кузнецы, Кожемяки. В Новгороде один из «концов», частей, на которые делился город, назывался Плотницким, другой – Гончарным, а улицы сохранили названия Щитная, Кузнецкая, Кожевники, Гончарная. Уже эти названия свидетельствуют о развитии и специализации ремесла в городах.

В условиях северных лесов была особенно распространена деревообработка. Дома, крепостные стены и башни, церкви, мостовые – все делалось из дерева. Особое положение среди ремесленников по дереву занимали городники (строители городских стен и башен), мостники (укладчики мостовых), порочные мастера (изготовители стенобитных орудий – пороков).

О широком распространении гончарного производства свидетельствует Гончарный конец в Новгороде, а кожевенного – район Кожемяки в Киеве. На ряд специальностей делилась металлообработка, в частности, больших успехов добились в своем деле оружейники.

По определению, ремеслом называется работа по заказам потребителей. Но уже в XI–XIII вв. ремесло начинает переходить на более высокую стадию – стадию товарного производства: ремесленник уже не работает по заказам потребителей, а продает изделия торговому человеку, который продает их в отдаленных районах. Так, новгородские ремесленные изделия везут на юг для обмена на хлеб, потому что в Новгородской земле всегда не хватало своего хлеба. И не только на юг. Русские трубчатые замки пользовались повышенным спросом в Англии, Германии, Венгрии, Чехии.

Из раскопок в Новгороде выясняется, что здешние ремесленники резали гребни из самшита, который не рос в окрестностях. Самшит привозили из Грузии. Сырье для янтарных украшений доставлялось из Прибалтики; свинец, медь, олово для других изделий тоже привозили издалека. Очевидно, что сами ремесленники за сырьем в эти страны не ездили. Сырье привозили торговые люди. Процесс производства и обращения разделился.

Кроме ремесла, в Киевской Руси рождались более сложные формы организации производства, которые стали вообще характерны для России – артели и подряды.

Для некоторых работ требовалось объединение значительного количества людей. Так, большими коллективами работали городники, мостники, порочные мастера, да и вообще плотники-«древоделы». Эти работы выполнялись артелями, во главе которых, естественно, оказывались предприимчивые люди, причем обладавшие к тому же достаточным капиталом, чтобы взять подряд. Известно, например, что Ждан, старейшина городников сравнительно небольшого города Вышгорода, ежегодно устраивал многолюдный праздник в честь святого Николы (у нас, как и в Западной Европе, каждая ремесленная специальность имела своего святого покровителя), а это, конечно, требовало больших расходов.

Подрядным способом, артелями, строились и церкви. Князь Изяслав, как свидетельствует летопись, чтобы построить церковь, призвал к себе «старейшину древоделов», тот организовал работу, и за несколько дней церковь была построена. Старейшина здесь выступал в качестве подрядчика. При этом он заключал субподряды с артелями лесорубов и возчиков: «древоделы» получали готовый материал для строительства.

В это время уже действовали крупные мастерские по выделке изразцов. В таких мастерских было занято много работников, между которыми существовало разделение труда. Естественно, что во главе такой мастерской должен был стоять предприниматель-организатор.

Объединять значительные группы работников с разделением труда требовалось и для солеварения. Из-под земли по скважинам выкачивался соляной раствор, который затем выпаривали на огне в специальных «цренах». Поскольку для этого нужно было готовить «црены» и буровой инструмент, при соляных варницах действовали кузницы. Все это требовало значительных затрат. И мы узнаем, например, что новгородец Климята получал «соленые куны» – доход с соляных варниц, в которые он вложил часть своих денег.

Таким образом, в промышленном производстве Киевской Руси существовали довольно сложные экономические отношения, которые требовали выделения предпринимателей-организаторов и появления значительных капиталов.

Торговля играла столь важную роль в хозяйстве Киевской Руси, что многие историки, в том числе крупнейший историк России В. О. Ключевский, даже рождение российской государственности выводят из внешней, транзитной торговли, т. е. считают, что Киевская Русь возникла как торговое государство. Крупнейшие города Киевской Руси, расположенные, как правило, по берегам судоходных рек, выросли из погостов – торговых пунктов.

Раннее развитие торговли было отражением общей закономерности, согласно которой торговля рождалась с рождением цивилизации, а купеческие капиталы существовали задолго до рождения капитализма.

На Руси эта закономерность усиливалась тем обстоятельством, что Русь находилась на транзитных путях между Западом и Востоком – по рекам Днепру и Волге. И если Венеция разбогатела, потому что держала в своих руках транзитную торговлю по Средиземному морю между Азией и Европой, то транзитная торговля между Азией и Северной Европой, конечно, должна была способствовать процветанию Киевской Руси. О значении этой торговли свидетельствуют следующие обстоятельства:

Восточные славяне, исконные земледельцы, двигались из южных степей на север, в леса и болота, туда, где условия для земледелия были гораздо хуже. Почему? Только ли потому, что с юга теснили кочевники? Но для этого не надо было забираться так далеко на север, к Балтийскому морю. Но туда к Балтике уходили транзитные речные пути с юга Азии на север Европы. Надо было овладеть этими путями на всем их протяжении. И Новгород возник как транзитный перевалочный пункт на подступах к Балтике. Новгород не уступал Киеву по своему экономическому и политическом значению. В сущности, было два центра притяжения, вокруг которых складывалась Киевская Русь, – Киев и Новгород, причем Новгород пользовался в Европе большей известностью, чем Киев.

Чтобы участвовать в этой транзитной торговле, надо было иметь свой товар. Какой? Хлеб? Нет, преимущественное значение торговля хлебом имела в прежние, античные времена. Но вот продукты лесных промыслов – меха, мед, воск – высоко ценились и на Западе, и на Востоке. Естественно, эти продукты можно было добыть не в степи, а в лесах, и поэтому надо было двигаться на север, в леса.

Как известно, и дань киевские князья собирали медом, воском, мехами – товарам для экспорта. Б. А. Рыбаков рассматривает полюдье и торговые походы в Византию как части единого процесса. Да и в княжеских и боярских селах добывались эти же продукты лесных промыслов, которые через торговлю обеспечивали накопление богатств.

Можно выделить два этапа этой транзитной торговли:

1. VIII–X вв. – торговля шла преимущественно по Волге и Каспию с Арабским халифатом, с Багдадом – столицей халифов. По Волге шел поток арабских дирхемов. Клады их здесь встречаются до сих пор, тогда как в Средней Азии и Ираке их давно уже не находят. Но больше всего арабской монеты находят на острове Готланде в Балтийском море. А Готланд был тем пунктом, где встречались потоки восточных и западных товаров. Именно арабские дирхемы были первыми деньгами Киевской Руси.

В Эрмитаже хранится богатая коллекция сасанидского серебра. Эти серебряные сосуды доставлены сюда с берегов Волги и ее притоков. Их находили, в частности, на Каме, куда это серебро доставлялось в обмен на пушнину. Известны случаи, когда на такие сосуды напарывался в поле плуг, или хозяйка из такого сосуда кормила кур.

Средневековый французский поэт воспевал красавицу, одетую в «русские шелка». Шелководством на Руси, естественно, не занимались. «Русским» назывался шелк, доставляемый через Русь с восточных рынков.

Но Нижняя Волга, через которую шел путь в Халифат, была в руках хазар, и хазарский каган брал с русских торговых людей десятину. И для полного овладения этим путем князь Святослав разгромил Хазарский каганат.

2. Приблизительно с середины X в. основное направление торговли с Востоком меняется. Теперь торговля идет через Византию знаменитым путем «из варяг в греки». Византийский император Константин Багрянородный подробно описал торговые путешествия киевских купцов-дружинников в Константинополь. Это была не просто торговля, а военно-торговые походы.

С наступлением весны, после того как зимой путем полюдья собрана дань, в Киеве снаряжается целый флот, который затем двигается вниз по Днепру, отбивая оружием нападения кочевников-печенегов, ибо низовья Днепра были их территорией. Таким же порядком этот военно-торговый флот осенью возвращается в Киев.

Почти все киевские князья совершали походы на Византию, а князь Олег даже прибил свой щит «на вратах Цареграда». Для чего? Для грабежа? Нет, в результате этих походов заключались торговые договора Руси с Византией, из которых видно, что и походы совершались ради преимуществ в торговле. Тексты этих договоров сохранились в византийском варианте на греческом языке.

Нужно учитывать, что здесь имелась в виду торговля не только с Византией, но и через Византию с Востоком. «Великий шелковый путь» заканчивался в Константинополе. Отсюда часть восточных товаров направлялась по Средиземному морю, а часть – на север, к Балтике.

Согласно текстам договоров, русские люди обеспечивались в Константинополе (Царьграде) за счет византийского императора даровым кормом и даровой баней. А это значило, что к ним относились не как к купцам, а как к представителям иностранного государства. Но зато пускали их в Константинополь партиями не более 50 человек, т. е. видели в них людей военных, которые могут захватить город.

Дело в том, что торговал с Византией и через нее – с восточными странами – князь со своей дружиной, «военно-торговая аристократия», по выражению историка Н. П. Павлова-Сильванского. Во главе государства стояли купцы-дружинники, а Русь была торговым государством.

Конечно, и на этом торговом пути Русь встречалась с конкурентами. На севере это были норманны-варяги. Это были морские разбойники. Для Западной Европы они были страшным «бичом божьим». Они налетали с моря сотнями дракаров, жгли, грабили, убивали, захватывали прибрежные земли. Но русские города стояли не на морском побережье, а на реках внутри страны. На речном пути «из варяг в греки» с волоками на водоразделах норманны со своими дракарами были бессильны. Поэтому сюда они приходили не как пираты, а как вооруженные купцы, которым надо было пройти через Русь в богатую Византию. А для этого они вливаются в состав русской правящей верхушки, становятся дружинниками и участвуют в защите русских земель.

Они приходят в Византию, но уже в новом качестве – русских купцов-дружинников. В перечне людей, подписывавших русско-византийские договора, почти нет славянских имен, решительно преобладают скандинавские. Первые князья носили варяжские имена: Игорь (Ингвар), Ольга (Елга), Олег (Хелгу). Но имена следующих князей были уже славянскими: Святослав, Владимир, Ярослав. За одно-два поколения варяги ославянивались и уже забывали о своем норманнском происхождении.

С юга к этому пути подбирались Венеция и Генуя. На скалах южных берегов Крыма сохранились развалины венецианских и генуэзских крепостей. Это были прямые наследники античных колоний. Но они не пытались преодолевать днепровские пороги. Они вели торговый обмен со степью, а по возможности – и с Русью. Однако на берегах «Русского моря» вырастали и русские военно-торговые форпосты: Тмутарокань, Сурож (нынешний Судак), Дереяславец. Это были составные части Киевской Руси.

Князь Святослав заявлял в 969 г.: «Не любо ми есть жити Кыеве, хощю жити Переяславцы в Дунай, яко то есть среда земли моей, яко ту вься благая съходяться: от грек – наволоки, злато, вино и овощеве разноличьнии; ис Чех и из Угър – сьребро и комони; из Руси же – скора и воск и мед и челядь» [12, с. 357].

Дело в том, что Переяславец (в устье Дуная) был центром значительной принадлежащей Руси территории, соответствующей размерами земле или удельному княжеству. Б. А. Рыбаков называет это «остров русов». Конечно, этот «остров» находился не в середине, а на краю русских земель и даже был отделен от них половецкой степью, но имел важные стратегические преимущества: близость к Византии и дружественной Болгарии, возможность торговать, не прорываясь с боями через кочевников. Впрочем, перенос столицы Киевской Руси на Дунай не состоялся.

Однако не вся торговля и даже не вся внешняя торговля была в руках дружины. Разница между просто торговым человеком и княжеским дружинником была довольно размытой. Согласно летописи, Олег и Игорь, приплыв по Днепру от Новгорода, «притворились гостями» (т. е. торговыми людьми). Обманув таким образом бдительность Аскольда и Дира, они убили их и тем объединили Киевскую Русь. Очевидно, «притвориться» торговым человеком дружиннику было не так уж сложно.

О развитии внутренней торговли свидетельствует следующее. Известно, что на севере, в Новгородской земле, всегда не хватало своего хлеба. Поэтому с юга на север постоянно везли хлеб, а в обратном направлении в обмен на хлеб – новгородские и иноземные ремесленные изделия. Этим, конечно, занимались не князья и дружинники, а посадские торговые люди.

Торг, т. е. торговая площадь города, был центром общественной жизни. Здесь не только торговали, но и давались объявления об украденном имуществе, о бежавших холопах.

В Руси чеканились серебряные деньги, что свидетельствовало о довольно высоком развитии товарно-денежных отношений.

О торговых операциях новгородских посадских людей мы узнаем из их деловой переписки на берестяных грамотах. Из этих грамот выясняется, что обычно купец не торговал сам во себе, один, а входил в товарищество «складников». Это объединение купцов, которые вели совместные торговые операции, складывая капиталы и товары. Такие товарищества, судя по всему, были обычной формой организации торговли.

Но складнические товарищества были не единственной формой объединения купцов. Как правило, купцы, торгующие одинаковыми товарами, объединялись вокруг своего, построенного ими же патронального храма, платили членские взносы и имели определенные привилегии.

Например, известный герой былины Садко («богатый гость») был членом купеческого объединения вокруг церкви Николы Можайского. Вокруг церкви Успенья Богородицы Пирогощи в Киеве объединялись хлеботорговцы. В «Слове о полку Игореве» эта церковь упоминается как символ Киева. Солеторговцы объединялись вокруг церкви Бориса и Глеба в Старой Русе.

Но наиболее известное объединение – «Иванское сто» – содружество богатейших новгородских купцов, которые вели торговлю с иноземцами (их называли «пошлыми» купцами), вокруг церкви Иоанна Предтечи. Поскольку «Иванское сто» объединяло богатейших купцов, эта церковь была центром купеческой жизни Новгорода. Здесь заседал и торговый суд.

Среди членов «Иванского ста», т. е. купеческой верхушки, особенно выделялась привилегированная группа гостей-сурожан, которые по своему положению приближались к боярам. Это были купцы, которые вели торговлю с Востоком, но не через Константинополь, а через Сурож (Судак) в Крыму. Рядом с нынешним Судаком на горе – остатки венецианской крепости Сугдеи. Суда по всему, здесь русские и венецианцы действовали вместе. Отсюда на Русь шел поток восточных товаров, в частности, шелка. Заметим, что основная резиденция сурожан находилась не в Киеве, сравнительно близком к Крыму, а в далеком Новгороде – на другом конце пути «из варяг в греки», потому что здесь начинался второй отрезок этого пути в Европу.

Менее привилегированной группой были купцы-суконщики, торговавшие с Западной Европой. Если сурожане везли на Русь шелк, то суконщики привозили сукна. Они ездили в Польшу, Скандинавию, Британию. В ливонской Риге, в Вильно были русские кварталы.

Купцы в те времена наживали уже значительные капиталы. Например, летопись рассказывает, что, когда новгородцы разграбили дом купца Мирошкина, на долю каждого новгородца пришлось по три гривны (т. е. около 300 руб. на деньги начала XX в.).

Торговля – это товарно-денежные отношения. Как уже сказано, первой металлической монетой на Руси были арабские дирхемы. В кладах этих монет наряду с целыми дирхемами находят много их отрезанных кусочков. Это доказывает, что дирхемы использовались именно в качестве денег: обломки заменяли разменную монету.

Чеканить собственные серебряные деньги начали при князе Владимире Святославовиче. Поскольку до этого с давних времен в качестве денег использовали шкурки пушных зверьков, то и металлические деньги стали называть кунами (куна – шкурка куницы). Слово «деньги» – монгольского происхождения, оно появилось после монгольского завоевания.

Крупнейшей денежной единицей была гривна кун – слиток серебра, обычно продолговатой формы, весом 68,2 г. Гривна равнялась 25 кунам, 20 ногатам или 50 резанам. Куна во весу соответствовала дирхему (2,7 г серебра) [6, с. 217–218].

Следует оговориться, что вес серебра в денежной единице не был стабильным, поэтому указанное выше количество серебра в гривне и куне, как и в дирхеме, довольно условно. В самой Киевской Руси драгоценные металлы не добывались, золото и серебро были привозными. В Арабском же халифате месторождения серебра истощались, поступления дирхемов на Русь с X в. стали сокращаться, а в соответствии с этим изменялся и вес гривны.

По словам В. О. Ключевского, «Русская Правда есть по преимуществу уложение о капитале». Она содержит свыше 20 статей окредите и «резах» (ссудном проценте). На денежных штрафах в ней основана вся система наказаний.

Мы узнаем, что купцы давали друг другу деньги «в куплю» (т. е. для закупки нужного товара) и «в гостьбу» (в долг под проценты). Выше говорилось о новгородце Климяте, который получал «соленые куны», т. е. вложил часть капитала в соляные варницы и получал с этих денег определенный процент. Известно, что в качестве ростовщиков выступали бояре (иначе откуда бы взялись закупы?), а также монастыри (хотя христианское учение и осуждало лихоимство). Русская Правда ограничивала «резы» 50 % в год, а Владимир Мономах в поздней редакции этого кодекса законов эти 50 % разрешал брать только два года. Но уже вскоре после Мономаха «милосердным ростом» считалась норма в 60 или 80 % в год.

* * *

Подводя итоги, мы можем выделить основные особенности экономического развития Киевской Руси.

Огромные лесные пространства «ничьей» земли затормозили развитие феодального землевладения и феодальных отношений. Княжеские и боярские «села» предназначались для эксплуатации богатств леса, их удельный вес в сельском хозяйстве был незначительным, а подавляющая часть крестьян оставалась вне рамок феодальной зависимости.

В хозяйствах знатных людей использовались рабовладельческие отношения. Челядь, холопы и другие категории зависимых людей были подобны сервам в ранних варварских государствах Западной Европы.

Киевская Русь была объединением городов-республик, в которых княжеская власть ограничивалась народными вечевыми собраниями.

Киевская Русь возникла как торговое государство на речных транзитных путях между Востоком и Балтикой. Торговля с Византией имела государственный характер, а господствующее положение заняла «военно-торговая аристократия».

Если по развитию отношений в сельском хозяйстве Русь отставала от Западной Европы, то по развитию ремесла и торговли шла впереди. Ремесло как самостоятельная отрасль производства здесь возникло раньше, чем в Западной Европе, переходило на стадию товарного производства, здесь уже практиковались формы артелей и подрядов, причем в качестве подрядчиков выступали предприниматели-организаторы.

6. Торговля посадских людей имела сложные формы организации – товарищества «складчиков», объединения вокруг храмов. Выделение богатейшей верхушки купечества.