5.6. Кризис республики

Реформы Гракхов стали одним из проявлений кризиса республики, который начался во II в. до н. э., и внешним проявлением которого была эпоха гражданских войн, продолжавшихся до середины I в. до н. э.

Одним из составных частей кризиса было противоречие между полисным устройством и обширностью завоеванной Римом территории. Это противоречие благополучно разрешилось слиянием полисов Италии после Союзнической войны 91–88 гг. до н. э.

Второе, в чем выразился кризис республики, было превращение крестьянского войска в войско наемников. Именно крестьянское войско было оплотом республиканского строя. Каждый полноправный гражданин свое вооружение в соответствии с установленным цензом, занимался военно-спортивными упражнениями и обеспечивал себя во время военных действий всем необходимым. Эти принципы комплектования войска уходили корнями в общинно-родовые порядки, когда община гарантировала своим членам равные условия жизни.

Это была армия патриотов. Они защищали свою землю, свои хозяйства, свои республиканские традиции. Ремесленник или торговец не был так привязан к месту: он мог заниматься своим делом в любом городе.

Но республиканские институты не могли оградить крестьянское хозяйство от разорения. Со II в. до н. э. крестьянские хозяйства все более вытесняются крупными рабовладельческими хозяйствами, и крестьянство утрачивает свою основную роль не только в вооруженных силах, но и в политической жизни. Теперь они уже не выступают как основная сила, обеспечивающая принятие тех или иных законов.

Но владелец крупного имения не мог заменить в армии тех десятков крестьян, хозяйства которых заменило его владение. Численность крестьян, имевших необходимый для службы в армии ценз, неуклонно сокращалась, именно эту трудность и пытались преодолеть братья Гракхи.

Если Гракхи пытались восстановить общинно-республиканские традиции, то военная реформа консула Мария (107 г. до н. э.) решительно кончала с ними. Марий стал набирать в войско всех желающих, без учета ценза. Вооружение и содержание они получали за счет государства. Если крестьянин являлся на военную службу только на время войны, то теперь солдаты должны были постоянно находиться в рядах армии в течение сначала 16, а потом 20 лет. После отставки такой легионер получал земельный участок чаще всего в тех местах, где он служил, обычно в провинциях. Это был переход к профессиональной армии наемников.

Но это уже не была армия патриотов. Если прежде солдаты из крестьян не только защищали свою землю, но и через свои центуриатные и иные комиции участвовали в решении государственных дел, то теперь легионерам были безразличны государственные республиканские институты. Теперь для них высшей властью был военачальник, который обеспечивал жалованье, военную добычу, а после отставки – обеспеченную старость на выделенном участке земли.

Опираясь на армию, такой военачальник мог стать императором. Этим титулом солдаты сами награждали своего полководца после крупной победы. Первоначально этот титул не означал монархической власти, и императоры даже избегали внешних проявлений такой власти. Формально звание императора и не давало функций власти, которые делились между сенатом и прежними магистратами, но в распоряжении императора была армия, и, опираясь на нее, он фактически становился главой государства.

Переход к империи обычно связывается с именем Цезаря, но в действительности это был длительный процесс. Переломом можно считать время диктатуры Суллы (82–79 гг. до н. э.), одного из самых жестоких правителей Рима.

Итак, кризис республики и переход к империи выражался в разрушении полисного устройства и слиянии полисов Италии в единое государство, в переходе от народного крестьянского войска к армии наемников и в установлении единоличной власти императоров.

5.7. Провинции

Но если, с одной стороны, переход к империи означал установление монархии во главе с императором, то с другой – возникновение огромного объединения стран и народов под властью Рима, обращение их в римские провинции.

Первыми провинциями стали завоеванные еще в III в. Сицилия, Сардиния с Корсикой и Предальпийская Галлия. К середине II в. в состав империи вошли Испания, Африка, Македония (основной частью которой была Греция), Азия (географически – Малая Азия). Впоследствии на севере римские владения охватили Британию, а на востоке их граница достигла Индии.

Отношение Рима к завоеванным провинциям существенно отличалось от отношения к италийским союзникам. Если полисы Италии не облагались налогами, то провинции облагались. Если в полисах Италии сохранялось самоуправление, то во главе провинций ставились наместники – проконсулы из бывших консулов и преторов. Проконсул назначался сенатом на год и поэтому не был заинтересован в процветании провинции после истечения срока наместничества.

В подчинении наместника находились расквартированные в провинции легионы и государственный аппарат. Их содержание ложилось дополнительным бременем на местное население. Отношение к военной добыче как к нормальному, законному источнику обогащения распространялось и на ограбление уже завоеванной территории.

В управлении провинциями многое было взято из эллинизма, в частности, деление на привилегированные города с романизированным населением и бесправных сельских жителей.

Сбор налогов, пошлин, эксплуатация рудников и другие доходные статьи в провинциях обычно передавались на откуп публиканам, которые заранее вносили в римскую казну назначенную сумму, а затем должны были собирать эти деньги в провинции. Условия откупа позволяли им практически бесконтрольно грабить население, собирая значительно большие суммы, чем были сданы в казну. Недоимки обращались в долг публиканам. Ростовщический процент в провинциях не ограничивался законом, как в Италии, и иногда доходил до 50 %. Неоплатный должник продавался в рабство. Правитель Вифинии в конце II в. н. э. на требование Рима прислать вспомогательные войска ответил, что большинство мужского населения его страны уведено откупщиками в рабство за долги.

Потворство действиям публиканов имело политический смысл: публиканами обычно были всадники, на которых опирались первые императоры, противопоставляя их сенаторам-нобилям. Правда, на рубеже нашей эры, при императоре Августе, большинство откупов было отменено и сбор налогов передан непосредственно администрации проконсулов. Но к этому времени позиции всадников усиливались в других направлениях, а отмена откупов была одним из симптомов слияния провинций в единое целое с Римским государством.

Одним из важных факторов социально-экономического развития провинций стали римские легионы. В период империи они размещались не в Италии (там находилась только преторианская гвардия – личная охрана императора), а в провинциях, причем в пограничных районах. Селились они стандартными укрепленными лагерями, причем в свободное от военных действий время занимались строительными работами – строили укрепленные пункты и замечательные римские дороги, мощенные камнем.

Отслужившие срок легионеры, как правило, селились здесь же, в знакомых, заранее облюбованных местах. Лагеря легионеров обрастали колониями ветеранов, селениями ремесленников, которые обслуживали нужды легионов. Здесь же, в окрестностях селились семьи легионеров. Легионерам официально не разрешалось вступать в брак до конца службы, и уж конечно неофициальная семья не могла жить в боевом лагере.

Со временем лагеря легионеров становились городами, и большинство старинных городов Западной Европы выросло из лагерей легионов: Трир, Кельн, Бордо, Амьен, Барселона, Кордова, Сарагоса, Лондиний (Лондон).

Колонии ветеранов и переселившихся в провинции римских крестьян также создавались по стандарту. Определенная территория обводилась бороздой – рвом (это велось еще с легендарного основания Рима), затем выделялась общественная земля («агер публикус»), частные наделы, а часть земли отводилась для сдачи в аренду местным жителям. Для последних это имело определенный смысл, потому что колонии освобождались от налогов, арендная плата была умеренной, а арендатор оказывался под защитой могущественных римлян.

Естественно, при этом происходила романизация местного населения. Оно усваивало латинский язык, римские обычаи, приемы в сельском хозяйстве и ремесле. Именно так было в европейских провинциях. В восточных же провинциях, в странах с древними культурными традициями, романизация шла значительно слабее.

Со II в. н. э. легионы не только были расквартированы в провинциях, но и комплектовались преимущественно из жителей провинций. Сын получившего римское гражданство ветерана вспомогательной части обычно уже служил в легионе, а внуки достигали высоких чинов. Легионер-провинциал мог дослужиться до высших командных должностей.

Императоры предпочитали комплектовать легионы из жителей европейских провинций не только потому, что в Италии уже почти не осталось свободного крестьянства, но и потому, что легионы из провинциалов, не связанных с римским обществом и зависимых исключительно от воли императора, были надежней.

Но и в романизированных западных провинциях по мере концентрации земельной собственности доля свободных крестьян-общинников сокращалась, поэтому со времени императора Адриана (117–138 гг.) солдат стали набирать преимущественно в Придунайских областях, где сохранились общинные отношения и крестьянство составляло подавляющую часть населения. Теперь даже привилегированные преторианские части состояли в основном из фракийцев и иллирийцев. В III в. дунайские легионы стали главной опорой империи и вершителями ее судеб. Престол империи стал игрушкой в руках легионов, которые смещали и назначали императоров, причем из своей среды.

Одним из способов эксплуатации провинций был захват земли и создание огромных латифундий, поскольку земля в провинциях, конечно, стоила дешево, а иногда не стоила ничего. Эти огромные владения захватывали не всадники. Они действовали в привычной для себя сфере – через откупа, ростовщичество, торговлю. Реже они становились владельцами вилл в европейских провинциях. А латифундии захватывали нобили-сенаторы и сам император. По словам Плиния Старшего, «шесть господ владели половиной Африки» [9, с. 393]. Собственностью императора считался весь Египет.

Но эти крупные хозяйства не только обогащали владельцев. Купив землю и организовав хозяйство, его владелец теперь заботился об этом хозяйстве, старался создать благоприятные условия для его процветания, а тем самым и для прилежащей территории. И какой-нибудь проконсул Беррес, который за время своего наместничества успел разорить Сицилию, не решился бы применить грабительские приемы к такому могущественному землевладельцу, как Тит Помпоний Аттик, и разоренные Римом в процессе завоевания провинции начинают постепенно оправляться.

В Северной Африке и Сицилии росли посевы пшеницы, и именно отсюда поставлялся в Италию дешевый хлеб. Во всех европейских провинциях была освоена культура оливок и винограда. Оливковые рощи покрыли Южную Испанию, причем здешние оливки были дешевле итальянских. В лесах Галлии паслись огромные стада свиней.

Европейские провинции были преимущественно аграрными. Специализации ремесла здесь не наблюдалось. Ремесленники обслуживали потребности легионов и местного населения. Правда, в Испании был развит горно-металлургический промысел, а отсюда в Италию поступали свинец, медь, золото и серебро.

Крупные латифундии, подобные африканским, в Европе встречались редко. Земледелием занимались римские колонисты, владельцы средних вилл из Италии и романизированная местная племенная знать. Вожди племен приобретали римское гражданство, перенимали римские обычаи и перестраивали свои хозяйства по римским образцам.

Хозяйство Греции переживало упадок. Здесь те процессы разорения и обезземеливания крестьян, роста городского плебса, которые были характерны для периода перехода к империи в Риме, происходили значительно ранее. Поэтому крестьянство там были малочисленным и не могло стать основой для перехода к новым, полуфеодальным формам организации хозяйства. К тому же в период колонизации, а затем эллинизма наиболее активная, предприимчивая часть населения уходила в колонии, оставляя на месте паразитическую прослойку людей, привыкших существовать за счет подачек, поэтому и города Греции утрачивали прежнее значение.

Специализированное ремесло сохранялось в восточных провинциях, из Египта везли льняные ткани, папирус. Славились изделия старинных финикийских городов – пурпурные ткани Тира, сиданские изделия из цветного стекла, которые высоко ценились по всей Римской империи.

Так же как это ранее происходило в Греции, приток дешевого зерна из колоний подорвал крестьянское зерновое хозяйство Италии. Земледельцы Италии стали переходить к интенсивным отраслям – виноградарству и производству оливок. Катон во II в. до н. э. считал самой доходной культурой виноград.

Но процесс продолжался. С I в. до н. э. приток дешевого оливкового масла и вина из провинций стал давить на производство этих продуктов в Италии. Римские земледельцы не могли выдержать конкуренции с дешевыми привозными продуктами. Не помогло даже запрещение разводить в провинциях виноград и оливки, вырубка виноградников в Галлии.

Если прежде римское завоевание вело к обезлюдению провинций, то теперь начинается обезлюдение самой Италии. Отсюда тоже, как прежде из Греции, происходит отток людей в провинции. Это, естественно, вело к укреплению и романизации хозяйства провинций. А с усилением экономической роли провинций повышается их политический вес. В I–II вв. н. э. Италия постепенно теряет преимущественное экономическое и политическое значение в Римской империи.

Уже Цезарь старался слить Италию с провинциями в единое целое, в монархию эллинистического типа. Императоры охотно раздавали представителям местной знати права римского гражданства. Для императоров провинциалы служили противовесом римской знати, которая могла ограничить их власть. Колонии ветеранов, которые были основными ячейками романизации, состояли из римских граждан. Не теряли римского гражданства и те деловые люди, которые ехали на новые земли заниматься хозяйством. Поэтому когда в 212 г. был издан эдикт Каракаллы, предоставлявший права римских граждан всем свободным жителям провинций, он прошел почти незамеченным. Теперь даже римский сенат состоял преимущественно из провинциалов.

Распад империи начался во II в. н. э. При императорах Траяне и Адриане наступление Рима, захват новых территорий сменяется обороной, затем отступлением. На границах империи строятся «траяновы валы» – оборонительные укрепления из валов и рвов. И даже города, расположенные далеко от границы, окружаются крепостными стенами. Причин перехода к отступлению было несколько.

Во-первых, солдаты, набираемые из жителей провинций, не были, конечно, патриотами Рима, тем более что и их военачальники и даже императоры тоже были провинциалами. Рим теперь имел только значение символа.

Во-вторых, усиление экономической самостоятельности провинций требовало политического оформления, политической независимости. В провинциях начинаются восстания против власти Рима, отдельные районы отделяются от империи.

В-третьих, с севера Европы надвигается волна варваров – лангобардов, франков, саксов, задунайских племен. Даже Германию римляне уже не смогли завоевать. В социальном строе германских племен еще сохранялось много общинно-родовых элементов, еще не выделилась экономически господствующая верхушка, которая могла бы составить проримский слой общества. И профессионализм римских легионеров уже не выдерживал напора варваров.