14
Силовые линии истории 3:
Ким Третий
Чучхе 100 (2011) -

★

Ким Чен Ын — третий и младший сын Ким Чен Ира и его второй жены (или любовницы, поскольку ее статус наверняка не известен) Ко Ён Хи. Первые двадцать лет жизни его существование хранилось в строжайшей тайне. Вероятно, о нем ничего не знали в Северной Корее даже много лет спустя после того, как о нем впервые упомянули (под именем Ким Ён Вун) южнокорейские и американские СМИ в связи с кончиной Ко Ён Хи в 2004 году .

В частности, газета «Нью-Йорк Таймс» рассуждала о том, каким образом смерть матери повлияет на порядок престолонаследования. Есть ли у ее сыновей — Чен Чхоля и Чен Ына — шанс в потенциальной борьбе за власть против очевидного кандидата — Ким Чен Нама? Как и они, Ким Чен Нам провел часть детства в элитных швейцарских школах-интернатах.

Впрочем, пухлый, жизнелюбивый и не слишком фотогеничный Чен Нам явно больше интересовался едой и развлечениями, чем властью. В 2001 году его задержали японские пограничники в токийском аэропорту Нарита с поддельным паспортом на имя Пан Сюн (что переводится с китайского как «жирный медведь»). Во время допроса он раскрыл ошарашенным японским пограничникам не только свое настоящее имя, но и цель поездки в Токио — местный Диснейленд.

Выставив таким образом на посмешище не только самого себя, но и всю Северную Корею в глазах окружающего мира, Чен Нам был отправлен в почетную и комфортабельную ссылку в восточноазиатский Лас-Вегас — бывшую португальскую колонию Макао на южном побережье Китая. Впоследствии этот северокорейский аналог симпатичного, но неуклюжего Фредо Корлеоне, паршивой овцы в семье крестного отца, старался не высовываться и проводил время за азартными играми и теневыми бизнес-проектами вплоть до дня Д, наступившего 16 лет спустя.

С того момента, как Ким Чен Ын стал показываться северокорейскому и международному сообществу в качестве прицепа на многочисленных поездках для «руководства на местах», которые традиционно совершал его отец, и до тех пор, когда он — единогласно, разумеется — был избран верховным руководителем КНДР в декабре 2011-го, прошло меньше года. Впрочем, это вовсе не значит, что он встал у руля совсем неподготовленным. Насколько нам известно, Ким Чен Ына готовили к его будущей роли целое десятилетие, прежде чем он ступил на сцену под огни рампы.

Ким Чен Ын (в отличие от отца) многое унаследовал от харизматичного деда и отца-основателя страны Ким Ир Сена. Одно из перенятых качеств, ценное для любого руководителя, — прекрасный тайм-менеджмент. Начало эры Ким Чен Ына выпало на чучхе 100 — столетний юбилей его дедушки и Великого вождя. Официальная пропаганда уже много лет вела идеологическую подготовку к этой дате.

Чучхе 100 должен был стать для Северной Кореи «концом истории» — моментом, когда страна окончательно достигнет высочайшего уровня благосостояния, технологического развития и военной мощи, которые были обещаны народу и ради которых народ работал буквально на износ все эти годы. Эра Ким Чен Ира, навеки отпечатавшаяся в памяти северокорейцев в связке с массовым голодом, изоляцией от окружающего мира и почти случившимся коллапсом политической системы, теперь стала историей. Вскоре память о Ким Чен Ире воплотилась в канонизированной статуе, занявшей место рядом со статуей его отца на северокорейском Олимпе — холме Мансу, и в забальзамированной мумии, для которой построили новое крыло в Кымсусанском дворце Солнца. И все же я подозреваю, что в запретной маленькой комнатке в глубине души северокорейцы испустили тихий вздох облегчения. То, что эра Ким Чен Ира закончилась как раз в год столетнего юбилея, оказалось очень удачно не только для нового Вождя Ким Чен Ына, но и для настоящего средоточия власти в стране.

★

После шестидесяти лет процветания культа личности, пустившего глубокие корни в северокорейском обществе, Ким Чен Ын неизбежно должен был стать символом единства страны и правящей династии. Однако он совсем не похож на загадочного и всемогущего самодержца, каким его представляет официальная пропаганда не только идеологически обработанному местному населению, но и всему остальному миру. На самом деле все важные политические решения принимаются коллективно, в Организационном отделе ЦК (Орготделе), который является сложным, непостоянным и пересекающимся с другими инстанциями органом из множества альянсов и объединений между тремя основными фракциями власти: династией Ким, армией и Трудовой партией Кореи (ТПК) . Именно здесь те, кого Джордж Оруэлл в романе «1984» называет «внутренней партией», собираются, достигают необходимых компромиссов между внешними и внутренними целями, личными интересами и интересами фракций, а затем претворяют их в жизнь как официальную политику государства. В начале 1970-х Ким Чен Ир позволил этому органу развиться и стать своего рода государством в государстве — отчасти для того, чтобы создать себе надежный тыл и перестать зависеть исключительно от воли отца и его влиятельных генералов. Политическое равновесие между тремя основными фракциями в Орготделе далеко не постоянно. В начале правления Ким Чен Ира последнее слово всегда было за генералами, поскольку только армия могла удержать страну от коллапса, а Вождя от падения. Позже, особенно в последние годы, партии удалось восстановить позиции и добиться прежнего равноправия между фракциями. К тому же многие лидеры Трудовой партии имеют высокие военные чины, что делает границы между фракциями довольно зыбкими. Без сомнения, к мнению Ким Чен Ына прислушиваются не только перед объективами телекамер, но его политические отношения с «внутренней партией» скорее напоминают отношения между премьер-министром и членами его правительства в западной демократической стране. Они остаются верны линии партии и правительства перед посторонними, поскольку именно этого от них и ожидают, но за кулисами могут разгораться нешуточные дебаты.

Еще один важный фактор, лежащий в основе коллективного принятия решений, — это боязнь нести ответственность в одиночку, если принятое решение окажется ошибочным. Большинство людей, имеющих опыт сотрудничества с северокорейскими чиновниками, знают, что непредсказуемость, импровизация и спонтанное изменение согласованных планов нравится им еще меньше, чем их коллегам из других стран , .

Легко себе представить, что последствия неудачного решения в настолько авторитарном обществе будут гораздо более серьезными, чем волна критики в фейсбуке. (К слову, у северокорейских чиновников и нет профиля в фейсбуке, где их можно было бы покритиковать.)

Самый невинный запрос на небольшие изменения в программе чаще всего вызывает целую цепочку напряженных телефонных разговоров между вашими партнерами, их начальством и самыми разнообразными третьими и четвертыми сторонами, о которых вы ничего не знаете и, скорее всего, никогда не узнаете. Альтернатива — моментальный отказ. Расстраивайтесь, но не поддавайтесь на дешевые сравнения с миром Кафки и Абсурдистаном. Лучшая стратегия — вооружиться терпением, пониманием и подождать, пока обсуждение вопроса зайдет так далеко и затронет такое количество людей, что ответственность размажется по всем достаточно тонким слоем, чтобы никто не понял, кто в итоге принимал решение. Лишь тогда ваши товарищи почувствуют себя достаточно уверенно, чтобы позволить, к примеру, дополнительную поездку в парк Моранбон в определенный день программы. После смерти Ким Чен Ира Орготдел ЦК и вся Северная Корея смогли наконец оставить позади Трудный поход и долину смертной тени и обратить свои взоры вперед — а точнее, обратно к будущему. Согласно официальным данным, Ким Чен Ын родился в Пхеньяне 8 января 1982 года, но южнокорейская разведка утверждает, что это случилось годом позже .

Быть может, северокорейские идеологи решили, что действующему Вождю должно быть 30 полных лет на момент прихода к власти? Но он все равно был одним из самых юных — и неопытных — государственных деятелей во всем мире. И все же для узкой и не совсем постоянной коалиции, состоявшей из генералов и идеологов партии, Ким Третий стал идеальным символом союза традиции и обновления, под знаком которых начиналась новая эра. Я уверен, что именно эта коалиция обладает всей полнотой реальной власти в Северной Корее.

Этот апгрейд нации проходил под девизом «Любите будущее!», как будто подразделение партии, отвечающее за пропаганду, внезапно захватили маркетологи из «Найка» или «Макдоналдса». На центр Пхеньяна навели марафет, готовя его к юбилею.

В городе появились новые районы, которые десятки тысяч солдат регулярной армии под чутким руководством инженерного корпуса вооруженных сил с рекордной скоростью застраивали роскошными, ретрофутуристическими и по здешним стандартам суперсовременными зданиями.

Эпоха Ким Чен Ына ознаменована широкомасштабным обновлением городов и модернизацией столицы. Так, в 2012 году, к столетию Ким Ир Сена, на улице Чханджон возвели жилые кварталы.

Скоростное обновление центральных районов Пхеньяна продолжилось и после прихода Чен Ына к власти. Пожалуй, самыми заметными новостройками на сегодняшний день стали цилиндрические жилые дома на улице Чханджон (2012) у подножия холма Мансу и психоделический с архитектурной точки зрения квартал на улице Ученых Мирэ (2015) на берегу реки Тэдон. Пешеходные набережные по обе стороны реки в центре города расширили и благоустроили. У берега играют в волейбол и бадминтон на новеньких площадках за живой изгородью солдаты или гражданские служащие, занятые на строительных работах. Дети и подростки катаются в парковой зоне на популярных всегда и везде роликах.

Некоторые слои северокорейской молодежи — речь, конечно же, в первую очередь идет о детях лояльных членов «внутренней» и «внешней» партий — демонстрируют поразительную осведомленность о важных явлениях популярной культуры во внешнем мире: подростки, с которыми мне довелось общаться, могли похвастаться прохождением всей серии игр популярного шутера Call of Duty и спрашивали, когда выйдет очередная версия Рго Evolution Soccer. Многие прекрасно знают, как пользоваться айпэдом, а в стране уже запустили в производство местные аналоги, в том числе под товарным знаком «Самджиён» . Юный сын дипломата рассказывает, что у него есть и обычный, и отечественный айпэд с приложениями вроде Angry Birds и Talking Тош. В свободное время — то есть по воскресеньям — народ любит отдыхать в новых аквапарках. Народный парк развлечений «Нынна» (2012) занимает половину одноименного острова на реке Тэдон и предлагает посетителям огромный аквапарк под открытым небом, дельфинарий, в котором выступают русалки с номерами синхронного плавания и дельфины-акробаты, и современный парк аттракционов, ничем не отличающийся от таких же парков во всем мире. Те, кому покажется мало имеющихся здесь водных горок, саун и бассейнов, могут отправиться в еще более масштабный аквапарк «Мунсу» (2013), находящийся всего в полукилометре отсюда, на берегу. В том же 2013-м немного дальше от центра открылся конный клуб «Мирим», где, помимо обучения верховой езде и скачек (разумеется, без явных признаков капиталистического механизма тотализатора), можно увидеть чучела коней Кима I и Кима II, а также богатое собрание фотографий и памятных сувениров, оставшихся от их продолжительной и героической карьеры в седле. Вдоль облагороженных набережных реки Тэдон пришвартовано несколько плавучих ресторанов, в том числе на действующих судах «Тэдонган» и «Муд-жигэ», на каждом из которых полно баров и заведений общественного питания. Сидя за столиком на одной из палуб, как и в любом другом месте Пхеньяна, можно воспользоваться привилегиями иностранца и зайти в интернет с мобильного телефона, подключенного на местную сим-карту. Самим северокорейцам это удовольствие недоступно, но они активно звонят и отправляют друг другу сообщения по местной сети мобильной связи. Впрочем, внимание уделяется не только развлечениям. Уважение к старшим и отеческая забота о подрастающем поколении отчетливо проявляются в строительстве таких объектов, как детская больница Онню (2013), Пхеньянский детский дом (2014) и Пхеньянский дом престарелых (2015). Наступившее изобилие изливается главным образом на столицу и представителей «внутренней» и «внешней» партий, на которых опирается власть, но немного перепадает и отдельным провинциям, особенно юго-восточной провинции Канвондо, наделенной прекрасной природой. Ее столица — идиллический морской город Вонсан. Здесь ведется строительство нового международного аэропорта, поскольку власти планируют развивать туристическую отрасль. Весь мир загудел, когда в 2013 году для туристов и немногих умеющих стоять на лыжах местных жителей открылся горнолыжный центр «Маси-крён» — один из первых имиджевых проектов Ким Чен Ына. Мистер Вин побелел как снег, когда я собрался прокатиться по черной трассе. Он был уверен, что я там погибну. Но в конце концов сдался при условии, что меня будет сопровождать инструктор. Сам он недовольно переминался с ноги на ногу в лаковых ботинках в нескольких сотнях метров внизу, считая минуты до моего благополучного спуска. Всего за несколько недель до этого первые настоящие поп-звезды Северной Кореи, группа «Моранбон», приняли участие в торжественном открытии курорта. Надеюсь, они выбрали более простые трассы, чем я.

Помимо того, что приход Ким Чен Ына к власти совпал по времени с долгожданным чучхе 100, есть и еще одно любопытное совпадение. Чен Ын унаследовал черты лица матери, что по необъяснимой случайности делает его до ужаса похожим на деда Ким Ир Сена. Любой в меру одаренный постановщик и/или работник пропаганды может провести параллели между ним и тем периодом и человеком, о которых большинство корейцев хранят гораздо более светлую память, чем о времени правления Ким Чен Ира. Бросается в глаза, что стилисты намеренно подчеркивают упомянутое семейное сходство. Чен Ын ловко увильнул от оливково-зеленых брюк и парки, которые носил его отец, и одевается в старомодные костюмы в стиле Мао, служившие визитной карточкой Ким Ир Сена. Кроме того, по торжественным случаям он вслед за Ким Ир Сеном надевает костюмы с галстуком а-ля Вито Корлеоне, чего никогда не делал его отец. Все вместе намекает на перерождение Великого вождя и всех ассоциаций с ним, внушаемых населению, — в новом, современном виде.

Автор книги готовится к спуску по черной трассе в недавно открывшемся «Масикрёне». Мистер Вин отказывался верить, что норвежцы, согласно известной поговорке, рождаются с лыжами на ногах, и настоял, чтобы меня сопровождал местный инструктор (слева вверху) — спасатель.

Восшествие юного Чен Ына на престол совпало также с невиданным доселе ростом «гласности». Весной 2013 года произошла небольшая революция, благодаря которой исчезла одна из самых заметных и раздражающих особенностей путешествия в Северную Корею. Раньше приходилось при въезде в страну сдавать мобильный телефон и на протяжении всей поездки оставаться практически отрезанным от окружающего мира (не считая звонков по обычному телефону из гостиницы). Теперь же власти разрешают туристам не только ввозить в страну мобильные телефоны, но и заводить местные сим-карты, предоставляющие доступ к мобильному интернету, — правда, только иностранцам и только в Пхеньяне и его ближайших окрестностях.

В течение нескольких благословенных лет власти не накладывали почти никаких ограничений на твиттер, блоги, фейсбук, скайп и так далее и тому подобное: всем этим можно было пользоваться прямо в самой закрытой стране мира. Я даже попробовал как-то раз зайти на УоиРогп посреди площади Ким Ир Сена, когда на ней было не очень людно. Внимание! Это был чисто научный интерес! К сожалению, после 2016 года северокорейские власти, беря пример с Китая, заткнули большинство лазеек. Теперь доступ ко многим социальным сетям (не говоря уже о порносайтах) заблокирован, однако интернет по-прежнему остается гораздо более открытым, чем в том же Китае, где после вручения Нобелевской премии в 2010 году под блокировку попали все норвежские сайты.

В больших городах, особенно в Пхеньяне, повсюду можно увидеть людей со смартфонами. В стране имеется собственная мобильная сеть — что неудивительно, она несовместима с той, которой дозволено пользоваться иностранцам. Другими словами, я не могу позвонить Мистеру Вину, ожидающему меня в лобби отеля, с моего корейского номера или принять от него звонок, и для связи мне придется воспользоваться телефоном, стоящим на тумбочке у кровати. Очень немногие севе-рокорейцы, даже находящиеся на самом верху пирамиды власти, имеют свободный доступ в интернет. В Северной Корее имеется внутренняя сеть, «интранет», где размещаются прошедшие сквозь цензуру, отфильтрованные и переведенные материалы из всемирной паутины, а также внутренние новости, одобренные соответствующими инстанциями. Чиновники, принадлежащие к «внешней партии», подобно Мистеру Вину и его коллегам, могут отправлять и получать электронные письма. Чаще всего один департамент пользуется одним электронным адресом, так что входящую и исходящую корреспонденцию читают сразу несколько человек. Открывать ссылки или бродить по интернету они не могут. Им доступен и разрешен лишь один узкий контролируемый канал связи с внешним миром. А вот вблизи границы с Китаем, хотя там и действуют те же правила, что в Пхеньяне, возможности гораздо шире, потому что китайская (а следовательно, международная) мобильная сеть имеет покрытие, простирающееся на несколько десятков километров за границей.

Мобильные телефоны и смартфоны уже давно можно увидеть во многих северокорейских городах. Но звонить с них можно только внутри страны. Обратите внимание на наклейку с Микки-Маусом на чехле.

Характером Ким Чен Ын тоже пошел скорее в деда, нежели в отца. Он обходителен, он кажется по-настоящему добродушным и общительным. Он часто улыбается, и, когда он это делает, улыбка его выглядит искренней, а улыбается он почти всегда, кроме тех случаев, когда требуется принять торжественный вид, произнося речь перед Верховным народным собранием или перед запуском ракет средней дальности. Уже в начале своего правления он с большим энтузиазмом взялся за «руководство на местах».

На записях северокорейских телепередач можно видеть, как он не просто идет, а шествует до смешного длинными, решительными шагами, заложив руки за спину на манер своего деда, сопровождаемый целой свитой с блокнотами, в которых усердно делаются пометки. Он инспектирует строительные площадки, возводимые электростанции, черепашьи фермы, торговые центры, военные части и буквально все, что есть в этой немаленькой стране. В отличие от отца и деда, которые старались оградить свои брачные и внебрачные любовные связи от внимания общественности, Ким Чен Ын позволил своей красивой и умеющей одеваться жене, бывшей певице по имени Ли Соль Чжу, занять заметное место рядом с собой на пьедестале власти. Сделав Ким Чен Ына ярким символом молодости, энергии и будущего, официальная пропаганда с той же настойчивостью подчеркивает, что он еще и хранитель традиций. Он — мост между прошлым и будущим.

Одной из самых распространенных мантр официальной пропаганды в эпоху Ким Чен Ына является переиначенная первая заповедь из Библии, согласно которой запрещается иметь других богов, кроме своего: «Товарищи Ким Ир Сен и Ким Чен Ир — Вечные вожди нашей партии и нашего народа». Ким Чен Ын не принес с собой оттепели — он вам не Горбачев и даже не Хрущев. Он не сделал ни одного, даже символического, шага к ослаблению культа личности — к примеру, убрав несколько вездесущих статуй или портретов, закрепляющих образы вождей в сознании народа и ландшафте страны. Напротив: он и его стилисты скорее удвоили требования к лояльности народных масс. Как уже упоминалось, с 2012 года в Кымсусанском дворце Солнца лежит не один, а целых два вечных

Вождя, а вершину холма Мансу венчает не одна, а целых две гигантских бронзовых статуи.

Небольшая перестановка на алтаре: в 2008 году Ким Ир Сен возвышается на холме Мансу в гордом одиночестве…

За несколько месяцев, прошедших между двумя моими поездками в Пхеньян — в конце ноября 2011 года и начале мая 2012-го — двадцатиметровая бронзовая статуя Ким Ир Сена, помещенная точно по центру в четко выверенной архитектурной композиции на фоне настенной мозаики с изображением горы Пэкту, претерпела следующие изменения:

…но в декабре 2011 года умирает Ким Чен Ир. И спустя какие-то четыре месяца…

1. была сдвинута на три метра в сторону и

2. обзавелась широкой улыбкой вместо старого решительного выражения лица, чтобы лучше гармонировать с

3. новой, столь же грандиозной бронзовой статуей Ким Чен Ира, который

4. поначалу был облачен в длинный плащ, как у отца, но

5. вскоре был переодет в узнаваемую парку, сопровождавшую его в последние годы жизни.

Я часто и с переменным успехом цитировал Мистеру Вину слова Обеликса: Корейцы совершенно чокнутые'. Ким Чен Ын не только не избавил лояльных партийцев от необходимости носить партийный значок, но придумал новый вариант, на котором изображены Ким Ир Сен и Ким Чен Ир вместе на фоне металлического красного флага революции. Повсюду — а в Северной Корее это означает буквально везде, — где раньше висел портрет одного Вождя, теперь висит два портрета. На фасадах и стенах зданий, на почетном месте в квартире, у самого сердца, бок о бок на веки вечные, аминь. Теперь из «святилища» в Мангёндэ звучит благоговейное: «Великий вождь Ким Ир Сен и любимый руководитель Ким Чен Ир всегда будут с нами». Государственная идеология имеет много имен, в зависимости от того, которому из Кимов она служит в данный момент. Когда необходимо отдать дань истории и почтить Отца и Сына, она называется кимирсенизм-кимчениризм . Кроме того, пропаганда наделила эпохи разных Кимов собственными названиями, как при императорах прошлого. Имя новой эпохи не сменяет имя предыдущей, но накладывается на него, словно слой краски. Ким Первый разработал и придал форму учению о самодостаточности — чучхе. Ким Второй воплотил в жизнь идею сонгун (армия на первом месте). Эпоха Кима Третьего началась под лозунгом пёнджин, который символизирует параллельное развитие ядерного оружия и национальной экономики. Можно называть эту политику политикой хлеба и устрашения. Власть имущие в Северной Корее остались у руля и прочно оседлали локомотив истории, несмотря на все перипетии, а также сумели научиться на ошибках тех, кто остался лежать вдоль путей. Им не нужна революция, которая чуть не произошла в 1989 году на площади Тяньаньмэнь в Китае, а также развал политической системы, унижение и гражданские войны, постигшие Советский Союз и страны Восточного блока. И они оказались достаточно умны, чтобы не отказаться от разработки оружия массового поражения в обмен на «гарантии безопасности» (ха-ха!) от Запада.

…он занимает место на северокорейском Олимпе рядом с отцом, которого сдвинули на несколько метров и которому изменили лицо, чтобы подчеркнуть семейное сходство. Скорость Пхеньяна!

Судьба Саддама и Каддафи навсегда отпечаталась в коллективном сознании северокорейского аппарата власти. Механизм устрашения, направленный вовнутрь — на само северокорейское общество, — играет даже более важную роль, чем устрашение внешних врагов с помощью испытаний ракет и ядерных бомб, а также агрессивной внешнеполитической риторики. Небольшое, но заметное повышение благосостояния в последние годы распространилось во «внутренней» партии на «внешнюю» сначала в Пхеньяне, а затем и на верхушку провинциального общества. Появление своего рода среднего класса — то есть высокообразованных и благополучных, хотя далеко не богатых членов «внешней» партии, — отражается в общем облике улиц, ассортименте товаров, количестве магазинов и заведений сферы услуг в Пхеньяне. С молчаливого согласия властей стало возможно зарабатывать деньги — НО! На самом деле это очень большое НО: только до тех пор, пока вы как можно более явно демонстрируете свою нерушимую лояльность Государству и его идеологии. За последние четыре-пять лет я не раз вежливо отказывался от постоянных предложений заняться совместным бизнесом с северокорейскими дипломатами и чиновниками. В северокорейской картине мира «совместный бизнес» означает, как правило, следующее: вы делаете всю работу, оплачиваете все расходы и несете все риски, а взамен вам, может быть, достанется какая-то часть прибыли, если только Государство — ooops, I did it again! — не экспроприирует все ваше предприятие внезапно и без всякого повода. Общая черта всех этих доморощенных бизнесменов — более или менее тотальное отсутствие как знаний, так и желания узнать, как на самом деле работают международные предприятия. Важна только быстрая прибыль — в основном для государства, но, если повезет, можно перехватить немного и для себя.

★

★

В начале 1990-х в Северной Корее появился собственный экономический «Запад» — ограниченная Специальная экономическая зона (СЭЗ) в северо-восточном углу страны, где сходятся границы Китая, России и КНДР. Изначально эту идею позаимствовали у Китая, который успешно реализовал проекты особых экономических зон в Шэньчжэне, Гуанчжоу и Гонконге. Суть особой экономической зоны проста: выгодные таможенные и налоговые условия привлекают международные компании, которые открывают филиалы и тем самым создают новые рабочие места для населения, а также — что гораздо важнее для северокорейского режима

— снабжают государство иностранной валютой. Специальная экономическая зона Расой (Раджин

— Сонбон) состоит из двух небольших городов, расположенных в получасе езды друг от друга. Раджин, где живет большинство местного населения, предлагает широкий ассортимент туристических развлечений и услуг, множество ресторанов, массажных (и это не эвфемизм!) и спа-салонов. Местный рынок является, без сомнения, самым большим рынком во всей стране и представляет — по крайней мере на сегодняшний день — настоящий рай для мелких капиталистов. Многие жители Раджина ездят на работу в Сонбон. Это обычный город-спутник, не обладающий каким-то особым характером и состоящий из предприятий, заводов и промышленных комплексов, где располагаются офисы и производства международных компаний, действующих в специальной экономической зоне. В основном это китайские и русские компании, носящие скучные невыразительные названия вроде Rason International Trading. А вот название Rason Foreign Propaganda Company — яркий образчик поэтичности азиатских переводов на английский язык. Судя по рекламному баннеру, на котором изображен лазерный принтер, печатающий цветную фотографию подсолнуха, компания предоставляет совершенно невинные типографические и копировальные услуги. Вероятно, незадачливый владелец имел в виду что-то вроде International Communications Company, да только знание языка подвело. Впрочем, мне приятнее думать, что в этом отдаленном северо-восточном уголке страны сидит проницательный интеллектуал, осознающий, что реклама в значительной мере и есть пропаганда — и наоборот.

Дорогой владелец Rason Foreign Propaganda Company! Ты не одинок. Я с тобой. Многие из посетителей Специальной экономической зоны — китайцы, приезжающие в Расой одним днем, и надо сказать, что дорога, ведущая от китайской границы до Раджина и Сонбона, гораздо лучше, чем в среднем по Северной Корее. Очевидно, власти хотели облегчить передвижение транспорта в Расой и из него, и, скорее всего, сделали это с помощью китайцев. Автобус останавливается у пограничного поста с китайской стороны границы — небольшого строения, которое в лучших традициях китайской торговли предлагает приобрести беспошлинные товары. Пассажиры пересаживаются в новенький шаттл, который переезжает сорокаметровый мост через пограничную реку Туманган (Ту-мыньцзян), а затем пассажиры снова пересаживаются — на этот раз в северокорейский автобус, который через час-полтора привозит их в Раджин. Дорога, ведущая от границы на юг, вьется между лесистыми холмами и горными кряжами, на которых не видно никаких построек. Сам Раджин — небольшой и самый обычный корейский провинциальный город, не считая центра, который выглядит чуть более ухоженным. Тот факт, что Раджин находится в зоне свободной торговли, не означает, что он пестрит неоновыми рекламными вывесками. Рекламы здесь нет совсем. Как и «Макдоналдса», KFC, «Старбакса» и прочих заведений, привычных обществу потребления. Все площади, которые обычно отданы наружной рекламе, заняты пропагандистскими лозунгами в красно-белой гамме. Они украшают фасады домов, стены и ворота здесь точно так же, как и по всей стране. Пассажиропоток, идущий через границу, довольно большой и состоит в основном из китайцев — как предпринимателей, так и простых туристов. И, разумеется, Расой отнюдь не является свободной зоной в политическом смысле. По важным датам — например, в день рождения или день смерти Ким Ир Сена — все местное население выстраивается в нарядной одежде как по линейке, чтобы отвесить глубокий церемониальный поклон статуе Вечного президента и отца-основателя высотой с дом и возложить букеты к ее ногам. В массажном центре Раджина, ориентированном в первую очередь на китайских туристов, можно заказать часовой сеанс у северокорейской массажистки, в стоимость которого, к сожалению или к счастью, не входит «счастливый финал». Зато можно насладиться разговором — при условии, что вы владеете корейским языком .

Биография у массажисток самая разная. К примеру, одна получила медицинское образование в Пхеньяне, но ее направили проходить трехлетнюю практику в массажном центре Раджина, после которой она сможет вернуться в столицу и найти там настоящую работу. Местное население активно пользуется всеми преимуществами свободной торговли. В традиционном понимании, согласно которому столица является центром, а все остальное — периферией, Расой — настоящая дыра. Однако в действительности это самое космополитичное место во всей Северной Корее (не то чтобы это что-то значило…). Жители Расона контактируют с окружающим миром гораздо чаще, чем вся остальная страна. Это отражается в том, как они одеваются — особенно женщины, которые не отстают от столичных модниц по части модных вещей и аксессуаров, сумок, обуви и макияжа. Вместе с тем здесь ярко проявляется еще одна характерная черта рыночного капитализма: можно легко отличить тех, кто имеет доступ к твердой валюте — в первую очередь китайским юаням. Главным образом это сливки городского общества Раджина и Сонбона, но также крестьяне и сельские жители окрестных районов, окружающих эти два островка меркантильности. Еще больше бросаются в глаза, если не сказать шокируют, дети, клянчащие деньги у туристов. И это не пресловутые беспризорники-котчеби, истории о которых облетели мир во время Трудного похода. Это обычные школьники, хватающиеся за любую возможность, как везде в странах третьего мира. Они совсем не похожи на голодающих, хотя выглядят худыми и жилистыми, как все корейцы независимо от возраста. Они могут сказать несколько фраз по-китайски и часто караулят у входа в гостиницу. Гиды и полиция не возражают, если только они не становятся слишком навязчивыми. Эти ребята не страдают избытком уважения к старшим и быстро возвращаются, если их резко осадят или прогонят взрослые.

В городе много ресторанов, и большинство предлагает обычный набор блюд корейской и китайской кухни. Во многих меню присутствуют традиционные блюда из собачьего мяса — множество вариаций собачьего супа, собачьи ребра, жареная собачья печень. Кроме того, здесь подают экзотические ликеры, увеличивающие мужскую силу, а также шнапс из оленьих рогов, имеющий тот же эффект. Рядом с пляжем в летние месяцы устанавливают несколько легких павильонов с мангалами, на которых жарят шашлык из свинины и говядины. Съесть его можно здесь же, заняв место за пластиковым столиком. В Раджине и Сонбоне относительно их размеров довольно много машин, но опять же по северокорейским стандартам. Напоминает небольшой европейский городок утром буднего дня, только без светофоров.

Лучшие пляжи Корейского полуострова недоступны широкой публике: восемьдесят километров песчаного берега от окраины Вонсана и до начала ДМ3 отгорожены от шоссе колючей проволокой, возможно, под электрическим напряжением. Если верить гидам, это необходимо, чтобы защититься от возможного вторжения с моря.

На сегодняшний день самым большим экономическим достижением Расона можно назвать серый рынок — чанмадан, — что, как можно догадаться, не очень устраивает Пхеньян. Движущей силой экономики Расона являются не большие капиталы и международные концерны, а полчища мелких торговцев и лавочников, в основной массе состоящие из женщин. Рынок разделен на секции для различных видов товаров. Он имеет размер в полтора футбольных поля и расположен на окраине города. В основном павильоне, по виду напоминающем ангар, разместились киоски, но большинство прилавков находятся под открытым небом. Рынок обозначен/ограничен каменной стеной высотой в человеческий рост, призванной оградить трудящихся от слишком шокирующих сцен купли-продажи. Здесь продается почти все, в том числе инджо коги — искусственное мясо, приготовленное из сои или других растительных ингредиентов, десятилетиями служившее основным источником белка во многих северокорейских домах, особенно в провинции. Женщины из окрестных сельскохозяйственных кооперативов продают различные овощи и другие продукты земледелия. В глубине рынка можно найти прилавки со свежезабитыми собаками, чьи внутренности разложены снаружи в знак того, что товар свежий, а также местный табак, низкая цена которого прямо пропорциональна его качеству и обратно пропорциональна крепости. Если у вас нет мелких денег, можно купить целый мешок за 5000 вон (по данным на 2014-й). Рядом разложены канцелярские товары, тетради и прочий офисный реквизит. Продается и одежда — как китайские реплики западных брендов, которыми завалены рынки во всех городах третьего мира от Тираны до Ханоя, так и образчики местных дизайнов — например, северокорейский вариант кепки в стиле Мао с подкладкой из поддельного шелка «Армани». Этот рынок — вся Специальная экономическая зона в миниатюре. Немалая его часть занята автомобильными запчастями и разными электронными деталями. Она бесполезна для всех, кроме тех, чья работа связана с механикой и электроникой, но при этом кажется довольно оживленной. В таких странах, как Северная Корея, автомобили и технику редко списывают и стараются чинить до последнего. Поэтому запчасти — дефицитный и востребованный товар.

Типичный летний пейзаж в глубинке. Место действия — провинция Пхёнан-Пукто, недалеко от горы Мёхян. В последние годы власти разрешили увеличить наделы для личного подсобного хозяйства и огородов.

Еще одна характерная особенность СЭЗ — иностранцы могут и должны пользоваться северокорейской валютой. При въезде в страну туристы покупают воны в одном из государственных банков и обязаны потратить все до отъезда, потому что вывозить местные деньги из страны запрещено. Очевидно, власти прибегли к такой мере, чтобы добыть побольше твердой валюты и чтобы она не попадала в частные карманы, где ее трудно контролировать. Все большие и малые предприятия в Северной Корее принадлежат государству, но на практике государство ведет себя как мафия. Оно получает долю выручки — нередко львиную, — а за это позволяет нескольким доверенным и заслуженным сотрудникам руководить предприятием более или менее самостоятельно. Как и в соседнем Китае — по моему мнению, это один из оптимистичных вариантов дальнейшего развития Северной Кореи, — военные и партийные чиновники владеют большинством крупных предприятий, занимающихся экспортной деятельностью и обеспечивающих приток твердой валюты. Креативность и гибкость ценятся в экономике столь же мало, как и в обществе в целом. Нынешние члены «внутренней партии» достаточно разбираются в экономике, чтобы понимать, что создание ценности — это не просто прибыль, это нечто большее и гораздо более опасное. Они осознают, что в глобальной экономике все взаимосвязано, что она приносит с собой свободный обмен информацией и взаимную зависимость, которые могут обернуться троянским конем. Поэтому Северная Корея во многих отношениях остается банановой республикой — экспортирует сырье вроде угля, полезных ископаемых и морепродуктов в Китай, обменивая его на твердую валюту. В краткосрочной перспективе это обогащает «внутреннюю» и отчасти «внешнюю» партии, но в долгосрочной отнюдь не способствует выживанию, развитию и поддержанию конкурентоспособности национальной экономики.

Швейное производство в Пхеньяне. Не считая сырья (вроде полезных ископаемых), угля и рыбы, Корее нечего предложить мировому рынку: товары неконкурентоспособны из-за устаревшего оборудования и суровых санкций. Лозунг на заднем плане призывает: «Проявим лояльность и поддержим революционное руководство Великого Товарища Ким Чен Ына!»

Параллельно с небольшим, но реальным ростом благосостояния режим Ким Чен Ына продемонстрировал желание и способность жестко и открыто уничтожать реальных и вымышленных противников в верхних эшелонах власти и даже внутри семьи. Зимой 2013 года двоюродный дядя Ким Чен Ына, Чан Сон Тхэк, был внезапно обвинен в коррупции и контрреволюционной деятельности. После короткого и поверхностного расследования, напоминающего показательные сталинские процессы 1930-х, его осудили и казнили. Чистка, объектом которой стал «дядя Чан», а также все его знакомые, семья и политические союзники (выявленные на основе неподтвержденных разведданных и спекуляций в СМИ), грянула как гром среди ясного неба для большей части северокорейской политической элиты и международных обозревателей. Благодаря браку с Ким Гён Хи, дочерью Ким Ир Сена, которая приходилась младшей сестрой Ким Чен Иру и тетей Ким Чен Ыну, Чан Сон Тхэк принадлежал к ближнему кругу Ким Чен Ира, а также его сына и наследника. Будучи зампредседателя Государственного комитета обороны, он фактически занимал второе место в структуре власти, и многие считали его своего рода серым кардиналом. Кроме того, Чан считался сторонником прогресса — по крайней мере, по скромным меркам Северной Кореи. После двух относительно благополучных лет под руководством нового харизматичного Вождя, прошедших под девизом «Любите будущее!», ознаменовавшихся открытием аквапарков и всеобщим приподнятым настроением, устранение Чана произвело эффект выстрела из ружья на детском празднике. Население, у которого привычка жить в ежовых рукавицах въелась до мозга костей, легко расшифровало это послание: кто бы ты ни был, держись в заданных рамках.

Никто — ни один человек — не должен принимать прогресс за открытость и думать, что можно делать все что хочется. Есть одна китайская поговорка, которая описывает такую просчитанную демонстрацию власти: «Убить курицу, чтобы напугать обезьяну».

Несколько лет спустя семейный клоун, опустившийся сводный брат Вождя Ким Чен Нам погиб в результате жуткого и явно запланированного нападения с использованием нейротоксичного газа в терминале международного аэропорта в Куала-Лумпуре — гораздо более публичный и менее контролируемый способ казни, чем расстрельный взвод в Пхеньяне. Несмотря на множество версий, которые выдвигались мировыми СМИ, расследование, предпринятое малайзийской полицией, и широко освещавшийся судебный процесс над двумя исполнительницами этого убийства — одна гражданка Вьетнама, а другая Индонезии, — настоящего заказчика установить так и не удалось . Впрочем, для режима Ким Чен Ына это неважно. Было ли убийство Чен Нама заказано и скоординировано северокорейскими властями или нет, его эффект был столь же действенным, как эффект устранения дяди Чана. Никто не защищен от гнева Господня.

Система северокорейской власти построена на неприкрытой и расчетливой логике выживания. Жесткий тоталитарный контроль над мышлением населения — необходимая предпосылка для того, чтобы власть имущие чувствовали себя достаточно устойчиво и могли разрешить осторожную либерализацию экономики. Акт устрашения, проведенный в 2013 году, возымел запланированное действие, и политика пёнджин продолжилась без видимых затруднений. Бульвары Пхеньяна, в течение многих десятилетий остававшиеся пустынными, сегодня полны машин, которые иногда даже собираются в небольшие заторы — в основном благодаря огромному количеству такси, появившихся в последние годы в результате совместного бизнес-проекта с китайцами. В столице распространяются западные хипстерские явления вроде мини-пивоварен и кофеен, и, хотя они чаще всего привязаны к туристическим отелям, в них вполне могут заходить состоятельные представители северокорейской «внешней партии».

Деревня остается такой же, как и в большинстве стран третьего мира: вечно забытой, полунищей и довольствующейся крошками с барского стола. За те годы, что я сотрудничал с Северной Кореей, сельские пейзажи практически не изменились: холмы с вырубленными лесами, согбенные крестьяне, чьи силуэты виднеются в отдалении, и запряженные тощими быками редкие повозки с кучками дров. Впрочем, скромные условия жизни в регионах не представляют угрозы для нынешней власти. «Внутренняя партия» отлично знает, что не имеет смысла тратить силы на умасливание крестьян и рабочих. Они слишком запуганы, слишком заняты выживанием и слишком мало знают об окружающем мире, чтобы решиться на народное восстание в обозримом будущем. Самое главное — лояльность «внешней партии» (таких, как вы, Мистер Вин), и именно этот слой населения в наступившую эпоху пёнджин пережил самый заметный рост уровня жизни — а следовательно, именно они больше всего потеряют в случае смены власти. («Внутренняя партия» всегда жила в тщательно охраняемой роскоши, недоступной большинству населения.)

В полном соответствии с лозунгом о параллельном развитии Северная Корея при Ким Чен Ыне, одной рукой указывая на травлю, развязанную мировым сообществом во главе с ООН, другой рукой активно разрабатывала ядерное оружие. Испытания ядерных бомб и ракет непрерывно идут с середины 2000-х, но лишь недавно стране удалось соединить ядерные боеголовки с ракетами дальнего действия. Пока Северная Корея усердно работала над ядерной программой, окружающие обстоятельства складывались как будто бы благоприятно. Весной 2017 года первая женщина-президент Южной Кореи, Пак Кын Хе, выступавшая за жесткий курс в отношениях с северным соседом, подверглась процедуре импичмента после громкого коррупционного скандала. Она предстала перед судом и в настоящее время отбывает 24-летний срок заключения за взяточничество и злоупотребление властью. На выборах, прошедших в мае 2017 года, с большим отрывом от противников победил гораздо более сговорчивый политик и бывший активист по правам человека Мун Чжэ Ин. Его родители бежали с севера во время Корейской войны, так что разделение Корейского полуострова является для него гораздо более личным делом, чем для большинства корейцев. Еще во время предвыборной кампании Мун осудил политику предшественницы и дал понять, что он открыт к диалогу и сближению. Вместе с тем летом и осенью того же года отношения между Северной Кореей и США продолжали ухудшаться. Пхеньянские генералы и власти в Белом доме без устали осыпали друг друга угрозами. В частности, Трамп грозился ответить на северокорейские колкости «огнем и яростью, и с такой силой, какой мир еще не видел» . Несколько часов спустя Северная Корея парировала заявлением, что они могут сделать так, чтобы важная для американцев военная база на тихоокеанском острове Гуам оказалась «объята пламенем» .

В конце августа США запретили собственным гражданам въезжать в Северную Корею. Вплоть до этого момента значительную часть туристов в стране составляли именно американцы. И все это время глубоко в толще северокорейского Ородруи-на — горы Мантап — велась тяжелая работа. Она увенчалась успехом 3 сентября 2017 года, когда внутри сети подземных тоннелей, предназначенных для распределения давления, была взорвана водородная бомба. Порожденные взрывом сотрясения расходились по земле, словно круги по воде, и достигли Пхеньяна, удаленного от полигона на 700 километров — кровать в гостинице внезапно затряслась подо мной, как испуганный зверь.

Несколько месяцев спустя Ким Чен Ын в связи с пробным запуском «нового типа межконтинентальной баллистической ракеты» типа «Хвасон-15» заявил, что страна завершила разработку своей ядерной программы. Я стал смертью, разрушителем миров .

По-прежнему маловероятно, что у Северной Кореи есть необходимые технологии для того, чтобы предпринять последний, решающий шаг, а именно — установить ядерную боеголовку на баллистическую ракету дальнего действия, но это и неважно. Важнее всего то, во что верит — или хочет верить — мир. Власти КНДР, как и все остальные, прекрасно знают, что еще ни одна ядерная держава не нападала на другую.

Введенная Ким Чен Ыном политика пёнджин очень скоро начала оправдывать себя. Зимние Олимпийские игры 2018 года прошли в южнокорейском Пхёнчхане (как похоже, не правда ли!) — в зоне досягаемости тяжелых артиллерийских орудий, размещенных Северной Кореей вдоль всей демилитаризованной зоны.

Одна только мысль о том, что церемония открытия может пройти под градом пушечных ядер, заставила содрогнуться как принимающую страну, так и весь остальной мир. За несколько недель до начала игр отношения между КНДР и США настолько обострились, что неточно сформулированное уведомление об учениях военной авиации заставило американцев в панике эвакуироваться в бомбоубежища даже на Гавайях. Параллельно Пхеньян искал возможности вбить клин между США и Южной Кореей. В своей новогодней речи Ким Чен Ын поздравил страну с обретенным статусом ядерной державы и намекнул на возможность мирного сосуществования с братским народом на юге, а еще предложил направить команду спортсменов на Олимпийские игры в Пхёнчхан. Когда буквально накануне церемонии открытия северо-корейские власти наконец приняли формальное приглашение от организаторов игр, многие вздохнули с облегчением. Эти игры стали началом стремительного и радостного сближения между двумя Кореями, какого не видели с начала 2000-х. Тон был задан уже на церемонии открытия, когда команды этих издавна враждующих стран вышли на стадион под общим корейским флагом, символизирующим объединение полуострова.

Северокорейской делегацией формально руководил Ким Ён Нам, много лет занимавший бутафорскую должность председателя президиума Верховного народного собрания. И в Северной Корее, и во всем мире многие считают его просто ширмой. Всем было очевидно, что настоящим представителем КНДР в беседах с Мун Чжэ Ином является младшая сестра Ким Чен Ына — Ким Ё Чжон, член Политбюро и заместитель директора отдела пропаганды и агитации Трудовой партии Кореи. Ё Чжон считается одной из самых влиятельных персон в Северной Корее. Кроме того, она молода, красива и обаятельна — идеальный выбор для того, чтобы представлять новое поколение и мягкую, более фотогеничную сторону северокорейской власти. Ё Чжон привезла с собой небольшой сюрприз: приглашение на встречу с Ким Чен Ыном в Пхеньяне для президента Муна.

Более того, в последующие недели делегации высокопоставленных чиновников обеих стран продолжили переговоры об организации встречи на высшем уровне — первой за десять с лишним лет. В начале марта национальный советник по безопасности Южной Кореи передал приглашение на встречу никому иному, как самому Дональду Трампу. В своей обычной импульсивной манере Трамп, к ужасу своего штаба, моментально и почти безоговорочно принял это приглашение. Прежние американские президенты, к какой бы партии они ни принадлежали, всегда называли главным условием для такой встречи прекращение северокорейской ядерной программы. Теперь же события понеслись с такой скоростью, что некоторым было трудно удержаться на поворотах.

Всего два месяца спустя, 27 апреля, президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин и высший руководитель Северной Кореи Ким Чен Ын пожали друг другу руки через бетонный порог в полметра шириной, разделяющий две страны в пограничном поселке Пханмунджом в демилитаризованной зоне. Под перекрестным дружественным огнем фотокамер они сделали несколько символических шагов через этот бетонный порог, а затем бок о бок прошли пару сотен метров до павильона, где проводились сами переговоры. Оба казались вполне расслабленными и очень довольными как мероприятием, так и друг другом. На обед вожди ели блюда общекорейской кухни, включая любимую еду Мистера Вина — холодную лапшу по-пхеньянски. После целого дня дружелюбных разговоров и символических действий — к примеру, посадки сосны на границе — встреча завершилась подписанием Пханмунджомской декларации. В ней стороны берут на себя обязательства совершить целый ряд не очень конкретно сформулированных шагов по достижению мира — к примеру, «восстановить кровные узы между нашими народами» и «предпринимать общие усилия к ослаблению напряженности и устранению риска начала войны на Корейском полуострове» . Кроме того, участники встречи договорились совершить несколько символических действий — в частности, демонтировать пропагандистские динамики, размещенные по обе стороны ДМ3, а также помочь воссоединению выживших членов семей, разделенных в результате Корейской войны.

Рыбалка в компании северокорейского друга на восточном берегу полуострова, в месте под названием Морской Кымган неподалеку от ДМ3. Ваш покорный слуга справа.

Затем Северная Корея объявила, что планирует вернуться в ту же часовую зону, что и Южная Корея. Пхеньянское время, введенное в августе 2015 года, опережало сеульское на полчаса. Самые острые вопросы обсуждались в доброжелательных, но очень расплывчатых формулировках, так как обе стороны хотели оставить себе пути к отступлению. (Права человека, разумеется, были табуированной темой как во время переговоров, так и при составлении декларации.) Тем не менее было очевидно, что после десятилетнего периода заморозков отношения между двумя Кореями наконец-то теплеют и возвращаются к уровню 2000 года, когда была проведена первая в истории встреча между лидерами двух Корей — Ким Дэ Чжуном и Ким Чен Иром. За свою политику «солнечного тепла» южный Ким получил Нобелевскую премию мира . Для Ким Чен Ына его успешная поездка в Пханмунджом стала очередным шагом на пути к утверждению в роли Ким Ир Сена версии 2.0. На переговорах он показал себя настоящим государственным деятелем, обладающим в равной мере шармом и авторитетом. Вскоре он настолько вошел в роль, что возрождение деда можно было считать завершенным. Первые шесть лет на посту высшего руководителя Ким практически не выезжал за пределы страны, но весной 2018 года он активно занялся — а скорее, его заняли — разъездами, сопоставимыми с расписанием командировок деда в дни наивысшей славы. В конце марта он навестил Си Цзиньпина в Пекине — без сомнения, чтобы получить благословение могучего покровителя на будущие встречи с давними заклятыми врагами. Лидеры двух Корей увиделись еще раз через несколько недель после встречи в Пханмун-джоме — на этот раз в портовом городе Даляне. В качестве жеста доброй воли Северная Корея в мае освободила трех граждан США корейской национальности, которых удерживали в плену с 2015 и 2017 года соответственно. Несколько недель спустя был закрыт ядерный полигон Пунгери, располагавшийся в недрах горы Мантап. Было решено, что встреча между Трампом и Кимом состоится в нейтральном и удобно расположенном Сингапуре, но в процессе подготовки стороны не смогли удержаться от взаимных оскорблений, и Трамп в твиттере отменил встречу в одностороннем порядке, так что корейские правители встретились без него в Пханмунджоме. Благодаря своим неустанным усилиям на ниве челночной дипломатии Мун Чжэ Ин возобновил давний проект.

★

Мы всегда так плотно окружены языком, что становимся близорукими и забываем, какое фундаментальное значение он имеет как для толкования и описания окружающего мира, так и для обеспечения понимания — или недопонимания — между людьми.

Определенный язык отражает определенную культуру, с которой он связан, и ее взгляд на мир. Поэтому знание местного языка — это не просто инструмент понимания буквального значения слов, но и, что еще важнее, ключ к миру мышления, которое, в свою очередь, является ключом к истинному значению слов. Без этого ключа знание буквального значения слова, скорее всего, ничего не даст, поскольку вы не поймете подтекст. В случае Корейского полуострова укоренившаяся подозрительность в отношении скрытых мотивов друг друга основана на поразительно малых знаниях всех участников о языке и культуре противоположной стороны — и ими усугубляется. Многие года это создавало трудности, сейчас простирается до самого высокого дипломатического и политического уровня как в обеих Кореях, так и в США.

И в Южной, и в Северной Корее на законодательном уровне запрещено распространять и получать какую бы то ни было информацию или культурные впечатления непосредственно из информационных источников противника. Суровые наказания, предусмотренные в Северной Корее за хранение «вражеской пропаганды», получили известность благодаря многочисленным рассказам перебежчиков. Зато почти никто не знает, что в 2012 году молодой фотограф был приговорен к 10 месяцам условного заключения в Южной Корее за ретвит нескольких сообщений из официального твиттера Северной Кореи , .

Большинство людей и государственные служащие до определенного уровня должны пользоваться более или менее надежными — и политизированными — альтернативными источниками. Исключение сделано лишь для службы разведки, которая крайне редко служит целям народного просвещения и ослабления напряженности.

Еще один важный фактор — возможность понимания языка. Изначально корейский был единым языком, в котором, как и в норвежском, имелись незначительные диалектные различия. За 70 лет разделения развитие общества в двух Кореях пошло по разному пути, и языковые различия усилились до такой степени, что теперь их языки соотносятся скорее как норвежский и шведский . Южная Корея — экономически развитая страна с одним из самых высоких в мире процентов доступа в интернет среди населения, поэтому в южнокорейском варианте языка присутствует множество заимствованных — чаще всего из английского языка — слов, например, cell phone (мобильный телефон), ice cream (мороженое), которые употребляются в исходном виде или слегка модифицируются на корейский лад.

Изоляционистская и «самодостаточная» Северная Корея пошла по противоположному пути: оберегать язык от иностранного влияния и конструировать собственные слова для новых явлений из существующих слов родного языка вместо того, чтобы заимствовать чужие, — примерно так же устроена языковая политика Исландии , . Поэтому даже южнокорейский или корейско-американский переводчик может не уловить всех нюансов северного варианта языка, переводя на английский, не говоря уже о переводчиках, не являющихся носителями, которые за редкими исключениями учат южнокорейский вариант. Еще хуже дело обстоит с переводом в обратную сторону, примером чего могут послужить переводы официальных заявлений, выполненные Центральным телеграфным агентством Кореи (ЦТАК). Дело в том, что власти Северной Кореи до сих пор придерживаются стиля социалистического агитационного языка времен холодной войны. Центральным понятием пропаганды во всех ее многочисленных формах является борьба — за выполнение пятилетних планов и против провокаций империалистов. Недостаточное знание северокорейского варианта языка почти всегда приводит к тому, что зарубежные СМИ, дипломаты и политики вынуждены пользоваться переводами ЦТАК. В них отточенные формулировки официальных заявлений выглядят примитивными и странными, а зачастую даже пугающими.

И наконец, корейский и английский — не просто очень разные языки. Они соответствуют разным способам мышления. Согласно дипломатическим источникам, которые цитирует южнокорейская газета «Сеге Ильбо», президент Мун во время визита в Белый дом, состоявшегося за несколько недель до встречи в Сингапуре, потратил немало времени и сил, чтобы объяснить надувшемуся Трампу, что, «если переводить с корейского на английский буквально, изначальный смысл сильно искажается. <…> Английский язык предназначен для точного описания причинно-следственных связей, тогда как в корейском имеются большие лакуны (blank spaces) для толкования. Это означает, что нельзя вырывать слова из контекста, потому что они обретают смысл только во взаимосвязи с тем, что идет до и после. Именно так следует поступать с заявлениями Северной Кореи» . Помимо ангельского терпения, личной заинтересованности и осведомленности в корейском вопросе, Мун Чжэ Ин обладает глубоким пониманием нюансов северокорейского варианта в его слегка устаревшей форме благодаря своим родителям. Вне всяких сомнений, процесс подготовки к Сингапурской встрече не застопорился лишь благодаря своевременному и чуткому вмешательству Мун Чжэ Ина. Без понимания языка диалог невозможен.

Долгожданная встреча состоялась 12 июня 2018 года. В течение 60 лет — и даже за полгода до самой встречи — эта затея казалась столь же невозможной, как и… ну да, встреча между президентом США Дональдом Трампом и высшим руководителем КНДР Ким Чен Ыном. Впервые в истории действующий американский президент ветре-тился лицом к лицу с вождем Корейской Народно-Демократической Республики.

Результат этой встречи был во многом предсказуем: обе стороны были слишком настроены гнуть свою линию и по возможности игнорировать слова друг друга, чтобы чего-то достичь. В частности, было очевидно, что стороны вкладывают разный смысл в словосочетание «ядерное разоружение Корейского полуострова» и имеют разные представления о том, каким образом и в каком темпе это разоружение должно происходить.

Для Ким Чен Ына и Северной Кореи успехом было уже то, что эта встреча состоялась, поскольку это означает, что отныне КНДР рассматривают как равноправного участника переговоров с единственной в мире сверхдержавой. Прямого диалога с США страна добивалась десятилетиями. Дональду Трампу, постоянно живущему в облаке скандалов (как запланированных, так и случайных) и принимающему спорные решения как во внутренней, так и во внешней политике, заключение быстрой «сделки» с Северной Кореей дало бы очень нужное и своевременное повышение рейтинга и доверия к нему как политику и умелому «переговорщику». Таким образом, стороны объединяло стремление к признанию: в одном случае на государственном уровне, а в другом — на более личном. Поэтому они были в равной мере заинтересованы в том, чтобы привлечь к этой символической встрече как можно больше внимания журналистов со всего мира, что им более чем удалось. Однако если мы попытаемся стряхнуть историческую шелуху и волшебство момента, созданное вспышками тысяч камер, мы поймем, что это был обычный «визит вежливости», не принесший никаких конкретных результатов, помимо одностраничного совместного заявления, которое, учитывая его скромную длину, было еще более размытым и ни к чему не обязывающим, чем Пханмунджомская декларация . Самым ценным, что получили стороны от этой встречи, стали несколько удачных и символичных фотографий великого события. Также стоит отметить, что Ким Чен Ын в обществе Трампа казался гораздо более напряженным, чем в компании своего южнокорейского коллеги, — а может, просто сам не мог поверить в происходящее, как и многие другие присутствующие.

Если верить Си-эн-эн, во время короткой, но тщательно спланированной прогулки с глазу на глаз Ким сказал Трампу: «Многие во всем мире подумают об этом как о фантазии… сцене из фантастического фильма» .

Ни одна из сторон не испытывала желания провести вместе больше времени, чем было запланировано. На самом деле они разошлись даже раньше — после того как Трамп в обычной манере заявил, что встреча прошла с таким успехом, какого человечество еще не знало .

Лишь время покажет, будет ли этот дипломатический спид-дейтинг иметь какие-то измеримые последствия. В настоящее время новостное агентство Северной Кореи и западные СМИ сообщают, что Трамп и Ким приняли взаимные приглашения совершить официальные поездки в Пхеньян и Вашингтон соответственно . Но чем бы ни закончилось сближение между Трампом и Кимом, последний уже сдержал данное населению обещание добиться экономического роста под защитным ядерным зонтиком. Тем самым он гораздо последовательнее выполняет свою «предвыборную» программу, чем многие из его действительно избранных коллег в западном мире. По возвращении домой национальные СМИ ожидаемо осыпали его похвалами как человека, благодаря которому переговоры оказались успешными (разумеется, автором дифирамбов было ЦТАК). Трампу же пришлось отбиваться от посыпавшихся со всех сторон обвинений в том, что он позволил Северной Корее дешево отделаться. Впрочем, кое-кто стал отзываться об американском президенте гораздо теплее, чем раньше: северокорейские государственные СМИ. Видеозаписи и фотографии со встречи опубликовали в Северной Корее лишь спустя два дня. В ходе тщательно подготовленной, взвешенной и постепенной кампании бывший «слабоумный клоун», «ходячий труп» и «подстрекатель к ядерной войне» незаметно обзавелся наивысшим званием, которое могла предложить ему северокорейская пропаганда: Верховный руководитель США (USA's Supreme Leader). Впрочем, некоторые верховные руководители все же верховнее других, и звездой переговоров в глазах северокорейского общества остался Ким Чен Ын. Трамп и историческое рукопожатие появились в специальном репортаже, который состряпал государственный телеканал, лишь на 20-й минуте .

Что бы ни получилось в результате из этого турбосближения между обеими Кореями, а также между Северной Кореей и США, которое само по себе весьма отрадно, даже завзятый оптимист не сможет себе представить, что КНДР действительно избавится от ядерного оружия, благодаря которому мир наконец-то начал воспринимать эту страну всерьез. Кроме того, теперь у Ким Чен Ына появился проницательный, конструктивный и, возможно, слишком подверженный идеализму партнер в Южной Корее — и беззастенчивый шоумен в Белом доме, который, как и сам Ким, видит интерес и выгоду в том, чтобы ставить форму превыше содержания. Таким образом, я уверен, что в настоящее время ничто не угрожает Ким Чен Ыну лично, поддерживающему его аппарату власти и Северной Корее в целом. Остается лишь признать, что предвыборный лозунг Кима Третьего — пён-джин и благосостояние под защитой ядерного оружия — стал настоящим успехом как для режима, так и для лояльной части населения.