12.
Апокалипсис сегодня: трудный поход

★

Где вы были, когда застрелили Джона Кеннеди / прилунился «Аполлон-11» / 11 сентября 2001 года / продолжите сами?

Каждый житель Северной Кореи старше двадцати пяти отчетливо и на всю жизнь запомнил, где он был и что делал 8 июля 1994 года в тот момент, когда его мир изменился навсегда. Чуть больше чем за сутки до этого, в один из самых жарких дней в году, Северная Корея осиротела: 82-летний Великий вождь, генералиссимус, отец и солнце XX века, президент Ким Ир Сен скончался от обширного инфаркта, проведя долгий и многотрудный день за «руководством на месте» в небольшом совхозе под Пхеньяном . На момент смерти Ким Ир Сен единолично руководил страной уже 45 лет и имел самый большой стаж бессменного управления государством в мире. На сегодняшний день его сумел пересидеть только один социалистический диктатор — старый партизан Фидель Кастро.

Лишь самые пожилые северокорейцы застали другие формы государственного правления, но и они носили характер диктатуры — то были японские оккупационные власти. Абсолютное большинство же не знало иных форм власти и иного лидера, кроме Ким Ир Сена, и едва ли они могли представить себе или пожелать чего-то иного. К тому же, как известно, Ким и его государственный аппарат превзошли своих кумиров — Сталина и Мао — в утверждении культа личности настолько, что стали единственными в своем роде.

Продуманное до кончиков ногтей — или, если угодно, до мысков сапог — представление о непогрешимом и всемогущем вожде, оберегающем свою страну и народ, увенчалось последним актом, достойным самой Библии, откуда сам Ким и его идеологи явно черпали вдохновение. Отец-фараон умер, и страна погрузилась во мрак, скорбь и семилетний период нужды и страданий. В прошедшие 45 лет северокорейцы с детского сада усваивали, что лишь Ким Ир Сен и партия могут защитить их от жизненных невзгод. Теперь же сама судьба вторила официальной пропаганде, подтверждая ее самым немилосердным образом.

Тоталитарным государствам свойственно приукрашивать действительность и утаивать плохие новости — так что практически никто из рядовых граждан не догадывался, что на момент кончины Вождя северокорейская экономика уже 20 лет находилась в состоянии упадка. Что бы ни гласили священные тексты чучхе, Северная Корея ни на одном этапе не могла самостоятельно прокормить свой народ. Уже в середине 1970-х последствия чрезмерной централизации, отсутствия личной инициативы, неграмотной сельскохозяйственной политики и плохих исходных условий для земледелия — а хорошими они никогда и не были — медленно, но верно стали подтачивать успехи, которых удалось достичь. Эффективная система талонов на продукты и другие товары народного потребления, действовавшая по всей стране, со временем вытеснила денежные отношения в повседневной жизни.

Тем не менее Ким Ир Сену и его правительству всегда удавалось держать народ в узде благодаря обильной «братской помощи» бывших союзников, а ныне соперников на политической арене — Советского Союза и Китая. В борьбе за политическое влияние на стратегически важном Корейском полуострове они устроили настоящее состязание на щедрость пожертвований. Когда коммунистический блок и Советский Союз стремительно начали разваливаться после падения Берлинской стены в 1989 году, одного союзника Северная Корея потеряла. Наследник обанкротившегося СССР — Российская Федерация — не мог и не хотел продолжать пополнять северокорейский госбюджет спонсорскими взносами, замаскированными под «долгосрочные займы», а также продавать продукты, нефть и технологии по заниженным ценам. В один миг совершенно неподготовленная и экономически беспомощная Северная Корея перешла на те же условия, что и весь остальной мир. Ситуация казалась безнадежной. В 1970-х, по мере того как нарастала экономическая стагнация, страна все глубже влезала в долги. Наряду с единомышленниками-коммунистами Северная Корея одалживала деньги и у ряда западных государств — например, у вышеупомянутых шведов. В последующие годы она не платила даже проценты по этим займам с той же уверенностью в своем праве, с какой принимала помощь от Китая и СССР. В результате КНДР записали в разряд экономических паразитов задолго до того, как международное сообщество начало считать ее паразитом политическим. Северная Корея всегда принимала как данность существование щедрых соседей, готовых предоставлять «долгосрочные займы», которые не обязательно будет выплачивать, — примерно так же вела себя Греция по отношению к Евросоюзу в разгар экономического кризиса. Эта страна всю жизнь жила в кредит — и вдруг наступило время платить по счетам. А денег не было. Совсем. Поток помощи иссяк — богатые соседи и сами оказались на мели.

У второго благодетеля, Китая, были собственные проблемы. Под влиянием народных восстаний в Восточной Европе в Пекине и других крупных городах начались студенческие демонстрации — первый серьезный вызов, брошенный политической монополии компартии. Кроме того, внутри самой партии разгорелась ожесточенная борьба между приверженцами традиций и активными реформаторами. Демонстрации безжалостно разогнали, порядок был восстановлен, но тем не менее внутренний контроль в списке приоритетов китайского руководства стал важнее внешнеполитического влияния. Кроме того, Китай начал переход с социалистической плановой экономики, которой до сих пор придерживалась и Северная Корея, на более прогрессивный государственный капитализм. Другими словами, было не до благотворительности.

На Северную Корею напал великий мрак, как в Ветхом Завете из далекой юности Ким Ир Сена. Наступили семь лет наводнений, засухи, неурожая и последовавшего за ним голода, унесшего жизни неизвестного числа северокорейцев, — оценки колеблются от сотен тысяч до нескольких миллионов. Словно сама природа была сломлена горем, и это служило лишним подтверждением власти покойного Вождя над стихиями. Одна из трагедий разделения Кореи заключается в том, что все плодородные земли оказались к югу от демилитаризованной зоны. Скудные урожаи, которые могла дать каменистая почва гористых северных районов в удачные годы, практически сошли на нет после нескольких беспрецедентно засушливых лет. В то же время страна страдала от невиданных доселе наводнений. Впервые за всю историю КНДР идея Ким Ир Сена о «национальном самообеспечении» подверглась суровому испытанию, поскольку теперь страна и в самом деле была предоставлена сама себе. Результат оказался плачевным. Детская считалочка, которая отскакивала от зубов у нескольких поколений северокорейцев — «Без Великого вождя жить никак нельзя», — оказалась пророческой в глазах большинства жителей, которые не могли знать об истинных причинах происходящего.

Период, в официальной истории КНДР носящий название Трудный поход, начался с голода таких масштабов, какие невозможно представить в современной индустриализированной стране. Это был кратковременный, но очень глубокий социальный коллапс, изменивший Северную Корею навсегда. При выборе названия для этого периода идеологи опять-таки брали пример с заграницы — на этот раз образцом послужил Долгий марш партизанского войска Мао во времена гражданской войны в Китае. Без искусственного дыхания, которым служила гуманитарная помощь из СССР и КНР, организм Северной Кореи стал отказывать — один орган за другим. В отсутствие топлива остановилась вся промышленная деятельность. Заводы закрылись, рабочие остались без дела и без зарплаты. Междугороднее пассажирское и грузовое транспортное сообщение сократилось до самого необходимого (и явно недостаточного) минимума. Система государственного распределения продуктов и товаров народного потребления — главный нерв этого безденежного общества — прекратила функционировать. Распределять было практически нечего. Энергетический кризис погрузил во мрак целые города и области, ведь электростанции остановились вместе с заводами. Даже в привилегированном Пхеньяне случались продолжительные и непредсказуемые отключения электроэнергии и водоснабжения. Горные леса по всей стране были вырублены на дрова. Это, в свою очередь, имело серьезные последствия для экологии. Каждый клочок плодородной земли был взят в оборот — от разделяющих проезжие части газонов в больших городах до импровизированных террас, которые пытались устраивать на горных склонах по образцу стран Юго-Восточной Азии, где почва была более удачной. В государственной пропаганде появились призывы к населению потуже затянуть пояса и слоганы вроде: ДАВАЙТЕ ВСЕ ВМЕСТЕ ПЕРЕЙДЕМ НА ДВУХРАЗОВОЕ ПИТАНИЕ! Но даже после всеобщего отказа от завтрака, обеда или ужина, согласно настоятельному указу властей, еды все равно не хватало. Никто никогда не узнает точного числа погибших от голода и болезней, вызванных истощением, в Северной Корее в 1994–1998 годах.

Конфликтующие стороны дают очень разные приблизительные оценки. Как и в других политизированных и во многом антропогенных катастрофах — например, Холокост, правление Пол Пота в Камбодже или вторжение американских войск в Ирак и Афганистан, — численность погибших либо деликатно приуменьшается, либо яростно преувеличивается. Более или менее взвешенная цифра, к которой склоняется большинство признанных исследователей, находится в промежутке от полумиллиона до одного миллиона человек из 22 миллионов, населявших КНДР. Распад социальных институтов сопровождался утратой контроля над обществом: с каждым годом государство все меньше было в состоянии обеспечивать гражданам надлежащую заботу и руководство. Впервые со времен Корейской войны появились котчеби — уличные банды бездомных и осиротевших детей, выживающих за счет попрошайничества, воровства и мелкого мошенничества и обретающихся по большей части вокруг вокзалов и других общественных мест в крупных городах. В деревнях наступило полное беззаконие. Группы проходящих срочную службу солдат — зачастую под предводительством офицеров — занимались мародерством и забирали все найденное съестное. Для борьбы с ними на полях и у амбаров расставляли посты военной охраны с приказом стрелять без предупреждения . Социальная иерархия перевернулась с ног на голову: у деревенских невеж, к которым раньше относились с презрением и снисходительностью, имелся доступ к природным ресурсам, которого не было у остальных. И они жили если не хорошо, то уж во всяком случае лучше, чем служащие, ученые, учителя, музыканты и прочий городской люд. Хуже всего, как обычно, приходилось самым младшим и самым старшим. Среди выживших детей повсеместно наблюдались различные последствия недостатка питания в период активного роста и развития. Я лично видел подростков, рожденных в конце 1990-х, с лицами 15-леток и телами 9-леток. Средний рост у северокорейского солдата-призывника сейчас в среднем на 10 сантиметров меньше, чем у южнокорейского.

Будни большинства населения сводились к простому выживанию — что, конечно, не касалось политической элиты и привилегированной прослойки из Пхеньяна. В это темное время и взошел на трон первенец Великого вождя, наследный принц, опытный «спин-доктор» Ким Чен Ир.