11 глава

Ночью я так и не смогла заснуть, ворочаясь с боку на бок. На этот раз вместе с призраками прошлого меня мучали вопросы. Множество вопросов, на которые я не знала ответов. Но должна узнать.

К тому моменту, когда мягкая дымка рассветного тумана заполнила воздух, я уже приняла очередное решение. Дневник мамы появился как некий знак, и я должна разобраться в произошедшем. Иначе вся эта история никогда меня не оставит.

Странно, что я вообще думала иначе. Две недели голову занимали только мысли о восстановлении дома. Я ошибочно думала, что стоит мне очутиться в нем, восстановить былой вид, и все мои воспоминания вернутся. Но ошибки прошлого так просто не исправить. Может, все мои сны пришли с того света. Знак, что я должна узнать подлинную историю. А в том, что официальная версия пожара разительно отличается от настоящей, я после дневника уже не сомневалась.

Я села на кровати. Достала из ящика мамин дневник, взяла ручку и занесла ее над оставшимся чистым разворотом. Некоторое время не знала с чего начать. Затем быстро записала вопрос: кто устроил пожар? И вновь замерла. Нет, стоит для начала понять, что я вообще знаю.

Я знаю, что все началось с несчастного случая. День, когда я чуть не утонула в возрасте пяти лет. В дневнике он сразу был отмечен, как день икс. После него я частично потеряла память, и в семье начались ссоры. Скорее всего, те жуткие воспоминания о том, как кто-то охотился за мной не что иное, как своеобразное отражение реальности. Я видела скандалы, чувствовала неладное и в моем воображении враждебная обстановка обрела физическое лицо.

Психолог подталкивала меня к этому выводу, но я так решительно все отрицала, что она перестала. А ведь в итоге была права. Я записала свои рассуждения на листе. Допустим, но что дальше? Я задумчиво похлопала ручкой по дневнику. В моих рассуждениях был явный пробел. Мотивация. Зачем маме или папе устраивать пожар?

Если виновен отец, то можно допустить, что он сделал это в нетрезвом виде. Возможно, пока я была в лагере, мама сообщила ему, что хочет развода, после чего он и сошел с ума. Такое могло быть – мама не раз упоминала в дневнике о желании уйти. Но если пожар устроила мама, то она не стала бы рисковать своей жизнью. По крайней мере, ради меня.

Может, что-то пошло не так? Она пыталась убить отца, так как боялась его до жути и знала, что он лишит её всего в случае развода. Но план рухнул, и мать погибла вместе с ним. Я записала обе версии, пытаясь игнорировать щемящую боль в груди. Всерьез рассуждать о виновности тех людей, которых я боготворила всю жизнь, сложно. Но ведь кто-то из них это сделал?

Хотя все же это мог быть несчастный случай. Я с облегчением записала и эту версию. Ведь все мои подозрения о поджоге спровоцировали обычные слухи и дневник матери. А это не настолько надежные источники. Вообще неплохо для начала посмотреть на материалы дела. Они же должны где-то храниться?

Недолго думая, я наклонилась вперед, подняв с пола сумку с ноутбуком. Всю неделю я им совершенно не пользовалась, полагаясь только на телефон. Затратив несколько минут на то, чтобы подключить модем, я залезла в Гугл. Ну конечно, все материалы дела находятся в Сортавале. Но ехать в город мне категорически не хотелось, оставляя дом без присмотра.

Некоторое время я еще пошарила по Интернету, выискивая любую информацию по несчастным случаям так быстро, насколько позволяла скорость. Но все эти крошечные заметки я уже просмотрела. Хотя одна из них оказалась полезной – значился номер отделения, который проводил расследование обстоятельств пожара.

Немного подумав, я нашла также номер телефона начальника отделения. Возможно, он подскажет мне, как найти следователя по нужному делу. Я взглянула на часы. Полседьмого. Звонить еще рано. Я успею навести кофе и умыться, чтобы говорить на трезвую голову.

Несмотря на бессонную ночь во мне фонтанировала энергия. Я быстро ополоснула лицо, навела кофе и вышла с чашкой на заднюю веранду. Воздух еще не разогрелся, и кожа покрылась мурашками от холода, но уходить не хотелось. Тишина прерывалась звуками просыпающегося леса. Вдали слышался звук колес проходящего мимо поезда. Запах кофе смешивался со свежим запахом сосен. Лучшие ароматы на Земле. И я испытывала невиданный ранее восторг, ощущая каждый раз этот аромат на своей коже.

Наслаждаясь умиротворенностью утра, я выпила кофе. После мне все же пришлось вернуться в дом. Ноги совсем окоченели. Но, несмотря на замершее тело, в голове теперь царила ясность. Я вернулась в комнату за телефоном.

Выслушав мой вопрос, меня направили на нужного следователя. Мне повезло, следователь Артем Рембоев еще не ушел на пенсию и находился на своем рабочем месте. Я сразу взяла дневник с записанными умозаключениями в руки, чтобы ничего не забыть во время разговор.

– Слушаю, вы интересовались тем пожаром пятнадцатилетней давности? – Возник неожиданно в телефоне грубый мужской голос.

– Да, извините, что отвлекаю. – Стушевалась тут же я. Сама причина обращения звучала из уст следователя совершенно глупо, и мне стало неловко. – Меня зовут Алиса Белозерская, я дочь погибших в том пожаре Анны и Виктора Белозерских.

– Да, помню.

– Дело в том, что я стала разбирать записи матери, и в них есть слова о том, что пожар мог возникнуть не просто так. Скажите, вы рассматривали версию поджога?

– Конечно же, рассматривали. В ходе проверки никаких доказательств этой версии не были обнаружены. Что вы там нашли? – Голос следователя звучал устало.

Я почувствовала себя окончательно свихнувшейся. Вообще, чего я ожидала? Что мы с ним посплетничаем о разных версиях случившегося за чашкой чай?

– Простите. – Вздохнула я, потерев глаза пальцами. – Наверное, вам все это кажется очень глупым. Но я вернулась в Карелию недели две назад и сразу же услышала от соседей версию с поджогом. Они напрямую говорят о вине отца. Я также нашла некоторые записи, которые указывает на его вину. Понимаю, что сейчас это уже неважно, но хотелось бы узнать вашу версию.

– Да, я могу вас понять. – Немного помолчав, ответил следователь. – На самом деле, мы в ходе расследования не раз слышали о том, что соседи говорят о Викторе. Но никаких улик не нашлось. Пожар случился в ходе несчастного случая, пренебрежения техникой безопасности. Камин был неисправен. Ваши родители находились рядом, вскрытие показало, что в их крови содержался алкоголь. Это так называемый “неосторожный” пожар. А что за записи вы нашли?

– Ничего серьезного, дневник матери. Она опасалась, что отец может ей навредить. – Ответила я и тут же решила прояснить момент, который не мог выйти из головы. – Я еще прочитала в одной заметке, что соседи слышали крики из дома после пожара. В доме находился кто-то еще?

– Я бы не особо доверял тому, что говорят соседи. – Скептически ответил следователь. – Кричать мог и просто свидетель. Дом находится на отшибе, над самим поселком, так что здесь ничего нельзя сказать точно.

– Вы очень хорошо запомнили все детали дела, просто удивительно. – Заметила я.

– Я просто знал Виктора и Веру с детства. – Голос Рембоева смягчился. – Мы дружили втроем. Так что, это дело со мной навсегда. Ужасная трагедия. Очень вам соболезную.

– Спасибо. – Ответила я, кивнув так, словно он мог увидеть. – И за разговор тоже. Вы мне очень помогли.

– Рад служить. Всего доброго.

Он отключился прежде, чем я смогла ответить. Что ж, если верить его словам, то дело действительно просто в неосторожности. Но одно Артем Рембоев в свое время учел – моя мать просто не переносила алкоголь во всех его видах. Могла ли она изменить своим принципам в ту роковую ночь? Или отчет о вскрытии просто сфабрикован?

Но я склонялась к другому выводу – следователь мог просто забыть детали дела или же специально сказал именно так, чтобы я не копалась дальше. Кому-то выгодно просто закрыть это дело. А я бередила давно зажившие раны.

Остаток дня прошел незаметно, съедаемый ремонтной суетой. И я вернулась к своему дилетантскому расследованию только к вечеру, когда рабочие разошлись. Я быстро приняла душ, чувствуя, как от усталости дрожат ноги. Замотавшись в полотенце, я двинулась в спальню, мечтая только об одном – рухнуть на кровать. Какое счастье, что завтра суббота и рабочие не придут. Я уже настолько устала от ремонта, что готова просто сидеть в тишине два дня.

Войдя в спальню, я обнаружила полный беспорядок на кровати. Сдвинув его на вторую сторону кровати, я с трудом переоделась в пижаму и упала ничком в мягкую свежесть одеяла. Отрубилась я мгновенно, несмотря на включенный ночник. В сонной дымке мне привиделся человек у моих ног. Я пыталась открыть глаза, но веки просто отказывались подниматься. Мой организм истощился до предела. Наверное, очередной сон.

Пробуждение было резким. Я не знала, сколько проспала, но очнулась в той же позе. Сев в кровати, почувствовала, как сильно бьется мое сердце. От чего я проснулась? Нахмурившись, прислушалась к тишине, прерываемой только стрекотом кузнечиков и звуками железной дороги. Ничего. Я выдохнула, успокаивая сердце. И потянулась вбок, чтобы взять телефон, брошенный рядом с ноутбуком.

Внизу громко хлопнула дверь. Моя рука замерла на полпути. Значит, человек мне не привиделся. Я схватила телефон и сразу набрала Вере. Если это она, то я услышу звук телефона. И держа смартфон в руке, двинулась тихонько вниз. Шаг за шагом, стараясь, чтобы ни одна половица не скрипнула.

Дойдя до первого этажа, я поняла, что опять упустила посетителя. А Вера так и не ответила. На всякий случай я вышла из дома через заднюю дверь, подгоняемая каким-то внутренним азартом. Но ночной гость явно хорошо ориентировался в пространстве и, скорее всего, уже спокойно ушел по тайным тропам в лесу. Я чертыхнулась. Как же надоели все эти ночные приключения.

Вернувшись в дом, я проверила входную дверь. Щеколда была на месте, а вот закрыть заднюю дверь, я конечно же забыла. Заперевшись изнутри, я вернулась в спальню. И окинула взглядом комнату. Мое сердце екнуло. Я поняла, зачем приходил посетитель. Это очевидно. Дневник мамы со всеми моими записями исчез.

Я не на шутку разозлилась. Подперев дверь в спальню стулом, улеглась обратно на кровать. Нет уж, сегодня мое тело будет спать, а не бояться. Но утром я намеревалась серьезно поговорить с тетей. Этот цирк с пугалками мне здорово надоел. Один только вопрос меня беспокоил – откуда она узнала о дневнике и его важность?

А знали о его существовании на данный момент только два человека – я и следователь. Вспомнились слова Рембоева о детской дружбе с Верой и Виктором. Да уж, пять за смекалку, Алиса. Могла бы и сразу догадаться о том, что он расскажет тёте о моих подозрениях насчет ее брата.

Что ж, хорошо, что я догадалась сразу. Значит и о том, что в крови мамы нашли следы алкоголя, следователь соврал. Проще успокоить мои подозрения так, чем сказать правду и вновь подставить отца под удар. Меня этот факт расстроил. Все попытки Веры запутать меня вели только к тому, что я все сильнее убеждалась, что именно отец виновен.

Стала бы она так суетиться, чтобы обелить память мамы?

До утра я проспала самым крепким сном. Меня переставали мучить кошмары, и это не могло не радовать. Проснувшись, я чувствовала себя на волне азарта. Что ж, это неплохо, учитывая, какой разговор мне предстоит сегодня. Я намеревалась не только попросить Веру перестать вставлять мне палки в колеса, но и вновь поговорить о перепродаже половины дома.

Денег на восстановление я уже потратила немало. На карте сумма уменьшилась уже вдвое. А ведь еще нужно купить новый паркет и необходимую мебель с техникой. Но в случае покупки второй половины у меня припасен козырь в рукаве – старенький бабушкин дом в Белгороде, оставленный в наследство, как единственной внучке. И который я итак намеревалась продавать.

Полная решимости, я приняла душ, наскоро позавтракала и начала собираться в путь. Погода стояла теплая. Надев любимые льняные шорты и легкий летний свитерок, я вывезла из гаража новенький велосипед, который мне посоветовала приобрести Валентина. С логистикой в поселке все обстояло не лучшим образом, как и с проводным Интернетом, и все местные жители в основном передвигались на мопедах или великах.

Наступила суббота и у рабочих сегодня выходной, так что мне впервые предстояло оставить дом без присмотра. Убедившись в том, что закрыты все двери и ворота, я села на велосипед и с нарастающим восторгом понеслась вниз по дороге. Я мечтала об этом со дня приезда. Теплый, хотя и по-северному колючий ветер бил мне в лицо, растрепав все волосы. Всё великолепие запахов леса, реки и свежескошенной травы слилось воедино, образуя совершенно новый аромат. Ни с чем не сравнимое наслаждение.

Я добралась до дома тети в считанные минуты. И даже расстроилась, что миг удовольствия закончился. Обратная дорога не будет такой простой. Оставив велик у ворот, которые оказались открытыми, я прошла через двор. Спящая хаски тети только приоткрыла глаз и тут же снова задремала. Я позвонила в дверь. Прошло еще минуты три, прежде чем Вера соизволила открыть. Наверняка стояла у окна и надеялась, что я уйду. Выглядела тетя Вера холодно и даже враждебно.

– Да, чем могу быть полезна? – Спросила она, прижавшись плечом к косяку. Войти меня никто не приглашал.

Я немного стушевалась. Предполагалось, что именно мое возмущение ее смутит. Да и утро выдалось настолько хорошим, что даже не хотелось ругаться. Но я все же сложила руки на груди и постаралась ответить как можно спокойней и четче.

– Мне нужен дневник мамы, который ты вчера забрала. Верни, пожалуйста. Я ведь не краду вещи из твоего дома?

– Не понимаю, о чем ты. – Пожала плечами Вера.

– Пожалуйста, хватит. Я понимаю, что ты хочешь защитить память папы, я тоже пытаюсь во всем разобраться. И мне нужно для этого, чтобы ты прекратила мешать.

В глазах тети мелькнуло нечто, похожее на сомнение. Но только на мгновение. В следующую секунду она скривилась.

– Я не понимаю, что за игру ты затеяла, обвиняя меня в этой ерунде, но рекомендую прекратить. Тебе пора.

И она захлопнула дверь. Я опешила. Все прошло намного хуже, чем я думала. Впрочем, и в таком разговоре был толк. По крайней мере, теперь тетя знает, что я в курсе ее проделок. Но уходить еще рано. Раз в ход пошли грязные методы, кто мешает мне тоже применить их?

Я отошла от двери, осмотрев дом. Затем спокойно прошла на задний двор. Занавеска на окне шевельнулась. За мной наблюдали. Отлично. Я постояла на заднем дворе, оглядывая дом. Мною двигала возрастающая холодная ярость. Раз они пробирались в мой дом, то почему бы мне не залезть однажды в их? И не забрать то, что мне принадлежало?

С каждой минутой идея казалась все более безумной и от этого манящей. Но в основном мне хотелось дать понять тете, что я не намерена просто терпеть ее проникновения в дом. Хотя, учитывая скорость исчезновения похитителя бумаг, вряд ли она действовала самостоятельно. Да и Диана на сносях, пробирающаяся в дом тайком, представлялась с трудом. Денис? Но он, если верить словам Веры, находился сейчас в другом городе на соревнованиях по биатлону. Да и дядя вряд ли стал бы заниматься таким. Но, так или иначе, у тети явно есть подсобник. И, скорее всего, он сейчас находился в доме Веры.

Я вышла со двора, хлопнув воротами, и двинулась обратно домой. Повернув на велосипеде в сторону дома, резко остановилась, пропуская проезжавший мимо черный джип. Необычная машина для этих мест. Я проводила машину взглядом. Переднее окно было опущено, и водитель кинул на меня настороженный взгляд. Его лицо показалось знакомым. Я проводила взглядом машину, но она проехала мимо дома Веры. Показалось.

До дома я добиралась не спеша, везя рядом с собой велосипед в гору. Из дымохода бани во дворе Валентины вился дымок, наполняя вечерний воздух запахом горящих фруктовых деревьев. Сильно пахло травами, шумели цикады.

Спустя минут десять я добралась до дома и остановилась полюбоваться. В полутьме сосен он выглядел в точности таким, каким я его запомнила. Сломанное крыльцо заменили на новое, из крепкого дуба. Осталось только положить кремового цвета облицовочный кирпич, и преображение снаружи будет завершено.

Я довольно улыбнулась. Сотворить нечто настолько значительное в жизни стоило всех перемен. Я открыла калитку и поставила велосипед прямо за оградой. Поднялась по лестнице, гладя перила ладонью. Приятно понимать, что без моей решимости этого ничего не было.

Я устало вздохнула, открывая дверь и толкая ее плечом. Внутри пахло влажностью от свежей штукатурки, деревом и краской. Я тщательно закрыла за собой дверь на замок и щеколду. Кинула рюкзак у сверкающей лаком лестницы в прихожей. Включила чайник, чтобы навести кофе.

Поднявшись наверх, я по привычке заглянула в каждую комнату по пути в спальню. Чтобы точно убедиться, что в доме я одна. Только так я могла спать спокойно. Подойдя к спальне, я уже поняла, что здесь снова кто-то был. Из-за приоткрытой двери лился свет. Я с замершим сердцем толкнула дверь, ожидая чего угодно.

В комнате горел свет. Окна спальни выходили на задний двор, поэтому я не заметила этого, подходя к дому. На моей кровати лежала большая картина. И я уже знала, кто на ней изображен. Осторожно сделав шаг вперед, я убедилась в догадке. Мое детское изображение на фоне пруда. То самое, со злым и презрительным выражением глаз.

Я подошла ближе, ступая медленно, словно во сне. Мое сердце билось медленно и без страха, громко пульсируя в голове. Я взяла картину в руки. Что такого ценного в ней? Я видела только одинокую и злую девочку. И словно призрак матери говорил со мной, заставляя вглядываться в самую глубину этих нарисованных глаз. Но я ничего не видела. Или… просто не хотела видеть?