5 глава

24 июня 2019 года

Я резко очнулась от своего тревожного сна и села на кровати. Наполненный людьми и шумом вагон плацкарта затих. Мой сосед издавал бодрый и жизнерадостный храп. Закутавшись в кардиган, я смотрела в окно, хмурясь и пытаясь вспомнить увиденный сон. Помнилось только ощущение какой-то опасности. А может этот сон – предостережение? Меня вновь охватил страх. Не сделала ли я самую главную ошибку в жизни? Что ждало меня там – на Родине, которая давно уже стала чужой?

Постепенно степи стали сменяться бесконечными лесами. Поезд наполнили совсем другие запахи. Из задумчивости меня вывели давно забытые ароматы хвои, нагретых солнцем трав и земли. Дикие, буреломные леса становились все гуще и словно обступали летящий вперед поезд, чтобы в итоге его поймать.

Я словно попала совсем в другую жизнь. Мимо пролетали деревья, одинокие домики и крошечные селения, заброшенные станции, заросшие сорняками. Я чувствовала налет заброшенности, вглядываясь во все эти детали. Некоторые места выглядели так, словно давно уже не чувствовали присутствие человека. Но странно, это скорее наполняло меня восторгом, чем страхом и одиночеством. Одиноко только от осознания того, что осталось за спиной. Но впереди ждала полная свобода.

Ослепительное небо с плавающими по нему клубящимися кудрявыми облаками. Я давно не видела такого удивительного голубого цвета с оттенком кобальта. Яркий, ослепляюще яркий цвет неба русского севера. Я отвела взгляд на свои руки, фокусируя взгляд на линиях ладоней и убеждаясь, что это не сон.

«Кто родился в Карелии, тот никогда не забудет этого неба», – всплыл в голове спокойный голос с хрипотцой. Я не помню, кому он принадлежал, но фраза точно отражала то, что со мной происходило. Я забыла многое, но только не это небо. И каждая клеточка моего тела чувствовала, что все вокруг родное. Вот только моя голова противилась этому ощущению. Это просто небо.

Спустя какой-то час впереди показались небольшие двухэтажные домики, и я чуть приподнялась, пытаясь разглядеть приближающийся город.

– Ну вот, приехали. – Довольно хохотнул сосед, с кряхтением поднимаясь.

Вместе с матерью они одновременно засобирались на выход.

Что ж, славно. Похоже, Алиса, ты исполнила свою мечту. Ты почти дома. Моя голова закружилась, когда я резко встала, чтобы достать рюкзак. Прижав руку ко лбу, я тупо рассматривала желтую ромашку на простыне. Никаких эмоций. Скорее бы просто лечь и заснуть.

Вагон остановился, и я села, ожидая, пока основная часть немногочисленных попутчиков пройдет мимо. Из окна виднелось одно здание железнодорожного вокзала – небольшое, в скандинавском стиле. Над входом синяя вывеска сообщала, что мы находимся в Сортавале.

Когда большая часть вагона опустела, я нашла в себе силы встать. Карелия встретила меня недружелюбно – порывом холодного, совсем не майского ветра. Я ойкнула и сжалась от холода в легкой кофточке. Могла бы одеться и теплее. А теперь мне предстояло простоять в очереди за своим чемоданом, прежде чем я могла утеплиться. Вот тебе и родные края.

Я успела окоченеть окончательно, прежде чем получила багаж. Стремясь отогреться, я решительно двинулась к зданию вокзала, волоча чемодан по вымощенной камнем станции. И вместе с тем в нерешительности мяла телефон в руке, не зная, звонить ли Вере сейчас. Никто не знал о моем приезде, и встретить меня некому. Теперь я стояла в зале ожидании, по которому бродили хмурые мужчины, выкрикивая названия близлежащих поселков. И совсем не знала, что делать дальше. Мне хотелось просто сесть на лавке, обнять чемодан и заснуть.

Я тряхнула головой. Главное, не дать себе впасть в уныние. Доеду до снятого дома, и там можно будет погрузиться в пучину страдания. А пока что надо купить билет до поселка, где находилась вся моя прошлая жизнь. Я решила не звонить Вере, пока не доберусь до него.

Слава Богу, получилось быстро найти жилье. Большая удача, учитывая, что родной поселок явно не фонтанировал жизнью. Что подтверждала и общая информация на скудном сайте местной администрации. Две тысячи жителей, и с каждым годом их становилось все меньше. Похоже, я вообще первая, кто решил сюда вернуться.

Я вышла с вокзала, вновь поежившись от холода. Возле вокзала стояло несколько машин, согласных довести меня куда угодно за сто рублей. До автовокзала я добралась за считанные минуты. Высадившись, я поняла, что не против вообще остаться в самой Сортавале. Прекрасный городок. Пропитан духом старины и настоящего севера. Аккуратные домики с деревянными перекладинами и вымощенные камнем узкие улицы. Тишина и безграничность. Временами налетал холодный ветер, неся с собой запахи сосен и вод Ладожского озера. Наверное, когда шел снег, Сортавала выглядела как одна из картинок в детских книгах.

Но меня ждал дом. Я попробовала это слово на вкус. Дом. Все же наша с Тимом квартира была для меня просто временным жилищем. Настоящий дом – это тот, что остался в моей памяти из детства. Вряд ли я могла объяснить это чувство. Чувство, что это место существует только для тебя. И все красоты Сортавалы не могли его заменить. Впервые за все время поездки у меня внутри появилось трепетное предвкушение радостной встречи. Я еду домой.

В автобусе я расположилась у окна. И как только мы выехали за пределы Сортавалы, пожалела, что поездка до моего поселка занимала всего час. Слишком пьянила безграничная красота природы за окном. Последние домики скрылись за деревьями, и наш потрепанный бесконечными поездками автобус бодро продирался сквозь густые многолетние леса. Телефон в моих руках чуть подпрыгивал. А я все смотрела на имя Тимура на экране.

Так, хватит. Вообще-то я собиралась позвонить тете. Лучше она узнает о приезде от меня, чем от соседей. Я вздохнула и нажала на значок вызова.

– Алиса? – Вполне дружелюбно, но с удивлением спросила Вера. – Ты так и не отправила свой адрес.

Видимо, для нее вопрос был решен.

– Да, потому что я сама приехала.

– Что?

– Да, неожиданно, но я сейчас нахожусь в Карелии. – Ответила я, резко почувствовав навалившуюся усталость. – Только выехали с Сортавалы.

– Но зачем?

– Давай я расскажу о своих планах при встрече? Когда тебе удобнее будет встретиться?

Тетя Вера испустила долгий и тяжелый вздох, давая понять, что эта встреча не принесет ей ничего, кроме ненужных хлопот. И я, не выдержав, издала такой же.

– Ммм… Да хоть сейчас. Тебе есть, где остановиться? – Услышав мой ответный вздох, тетя снова попыталась говорить дружелюбно. – Если что, то можешь расположиться у нас. Денис съехал, комнату освободил.

– Мне есть, где остановиться. Спасибо.

– Ну, тогда, как распакуешься, так приезжай. Мы с Динкой всегда дома теперь.

– Хорошо.

Отключившись, я горько усмехнулась. Теперь от радостного предвкушения не осталось и следа. Я со вздохом вновь провела пальцем по имени Тимура на экране. Как же мне одиноко. Словно во всем мире больше не осталось человека, которому не все равно на меня. Я поежилась от холода. Автобус плохо прогревался, и мне надувало в бок.

Вспомнился отъезд из Карелии. Я жалась всем телом к бабушке, надеясь, что она сможет дать мне частичку того тепла, что осталось позади. Она пахла, как мама. Землей, теплом и мягким запахом цветов. Но я все равно чувствовала себя брошенной и одинокой. Мне было девять, и я толком не знала эту пожилую женщину рядом с собой. У нее были мамины рыжие волосы, только с сединой, ее характерная усмешка правой стороной губ, и больше ничего общего.

Вспомнилось, как долго я привыкала к холодной кровати в пустой комнате дома у бабушки с дедушкой. Они по-своему любили меня и постепенно мы привыкли друг к другу, но поначалу я ощущала себя только сиротой. Холод и абсолютное одиночество. Ничего и никого знакомого рядом. Пришкольный психолог, к которому я должна была ходить регулярно из-за опасений бабушки о моем психическом здоровье, постоянно твердил, что если я сирота, то это еще не означает, что я одинока. И каждый раз это звучало, как насмешка.

А теперь вокруг Карелия. Холма, покрытые зеленью, полуразрушенные домики вперемешку с аккуратными деревянными коттеджами, бесконечные леса. Но меня перестало это как-либо воодушевлять.

В конце концов, разве дом, который я помнила, не иллюзия? Возвращение в это место магическим образом не вернет все года без семьи, не вернет смысл моей жизни и не заполнит ту странную пустоту на месте воспоминаний. Я просто найду полуразрушенный дом, уничтоженный временем и пропитанный горем. И он не способен дать мне нужные ответы.

Автобус, преодолевая один опасный поворот за другим, с жутким скрипом затормозил у покосившейся железной конструкции, символизирующей остановку. С трудом вытащив багаж, я сдула волос с лица и растерянно огляделась. Все мои немногочисленные попутчики шустро разошлись в разные стороны, пока я пыталась понять, куда двигаться дальше.

Сначала показалось, что поселок заброшен. Сразу за остановкой стояли несколько пятиэтажек, потрепанный продуктовый магазин и скудная россыпь домиков. Время здесь словно замерло. Редко проезжали машины, а улицы пустовали. Только вдалеке виднелись необъятные лесистые горы, в воздухе стоял запах травы и реки, но даже красоты природы не могли остановить вымирание подобных поселков.

Я сверилась с картой на телефоне и, поудобнее перехватив ручку чемодана, двинулась вперед по главной дороге. По пути встретилось несколько многоэтажек, но в основном поселок состоял из полуразрушенных одноэтажных домов, огороженных черными от старости деревянными заборами. Я шла вперед, двигаясь к мосту, за которым и находился съемный домик.

Спустя уже десять минут я оказалась у моста с указателем «река Тохма», с которого мне, наконец, показалась истинное лицо этого места. На миг я забыла обо всем, что меня терзало целую неделю. Все померкло перед открывшейся красотой. Под моими ногами бурлила, перекатываясь через скальные выходы, река, создавая пороги, сверкающие на солнце. Над змеистой водной полосой высились величественные холмы, покрытые соснами. Небо струилось каким-то невероятным голубым цветом с отливом в бирюзовый. Я с наслаждением вдохнула невероятный запах реки и хвои. Где-то жгли костер, и запах горящих фруктовых деревьев врывался в этот тандем, пробирая до самой глубины души.

– Я дома. – Тихо сказала я сама себе с некоторой задумчивостью. И сама уже не знала, хорошо это или плохо.

Было неуютно идти по практически пустой дороге. Проезжали машины, но все они следовали дальше по дороге, к знаменитым мраморным шахтам Рускеалы. Сам поселок, в котором жило меньше тысячи человек, выглядел больше заброшенным. И когда я свернула на нужную улицу, это ощущение усилилось. Стало не по себе от мысли, что жить я буду практически одна на целой улице.

Дорога вела наверх, вдалеке виднелись сосны, нависающие над безжизненными домами. Я остановилась, сев на чемодан. Сил идти дальше практически не осталось. Но если верить номерам на домах, то мне оставалось пройти несколько домов до цели. Надо идти дальше.

Миновав небольшой, но недавно отстроенный коттедж, в котором явно жили люди, судя по веселым голосам детей за забором, я облегченно вздохнула, увидев впереди свое временное пристанище.

Этот крошечный, одноэтажный домик с зеленой черепицей мне приглянулся сразу – в основном из-за веранды, с которой открывался вид на речные пороги. У самых ворот, отделанных простым профлистом, я остановилась и взглянула вдаль. Где-то там, скрывшись за деревьями, ждал родной дом. И если бы не усталость и чемодан, то я бы бросилась сразу к нему.

Ворота открылись после звонка по телефону, как мы и договаривалась заранее с хозяйкой, женщиной лет пятидесяти по имени Ольга с флегматичным выражением на лице. Обстановка внутри домика простая – комод вместо прихожей, кухонная тумба с плитой, стиральная машина, кровать и стол. Больше из мебели не было ничего.

– Удобства на улице. – Предупредила хозяйка. – Вы знаете, да?

– Да, вы уже говорили. Что делать, на что хватило финансов. Но домик неплохой.

– Да, возле реки обычно дорого сдают. – Самодовольно улыбнулась Ольга. – Если не секрет, что привело в наше захолустье?

– Родню приехала проведать. Выхиных знаете?

– О… – Протянула хозяйка.– Да знаю, они ж тут недалеко. Моя дочь вместе с Дианой в школу ходила. Вот как. А я и не знала, что у них еще родственники есть. И не похожи вы.

– Я ее племянница.

В глубоко посаженных глазах Ольги промелькнуло любопытство, которое тут же сменилось настороженностью. Да, о нашей истории тут наслышаны.

– Вот оно что… – На лице Ольги читалось явное недоумение. – Племянница? То есть ты дочка Ани и того Виктора, что…ну…

– Да, погибли в пожаре. – Кивнула я, следя за выражением ее лица, на котором переливалась гамма эмоций – от любопытства до полной растерянности.

Заметив мой взгляд, Ольга криво усмехнулась.

– Ты извини за реакцию, но я просто пытаюсь вспомнить. Вроде точно помню, что девочка в то время пропала. Искали ее всем поселком все лето. Вроде потом говорили, что мертвой уже нашли.

– И вы думаете, что это я? – Задумалась я.

– Ну вроде бы это дочка ихняя пропала. – С недоумением пожала плечами Ольга. – Может и ошибаюсь. У нас здесь люди простые, что не знаем, то додумаем, как говорится.

Она попробовала улыбнуться, но в ее глазах читался суеверный страх.

– Я просто мало что помню из детства, поэтому не могу вам ничего и сказать. – Пожала я плечами.

– А, вот оно что. Ну что ж, сплетни это все деревенские. Ты располагайся. Я тут живу с семьей недалеко, через улицу. А это домик моей свекрови, она к нам переехала. Так что соблюдай порядок, с плитой поосторожнее.

Я невольно усмехнулась, и чуть не ляпнула, что с огнем в нашей семье не дружат. Но вовремя сдержалась и вслух ничего не сказала. Просто кивнула, мечтая остаться одна.

– Ну, оставайся. Звони, если что. – Сказала хозяйка, с опаской взглянув на меня.

Едва Ольга меня покинула, оставив предварительно ключи на комоде, как я упала на кровать. Мне уже все равно, насколько чист матрас. Главное – измотанное дорогой тело наконец-то оказалось в горизонтальном положении. Борясь со сном, я вслушивалась в звуки родного поселка. Вдалеке шуршали шинами проезжавшие машины, доносился грохот стыкующихся вагонов на железнодорожной станции, но не слышно ни разговора, ни криков гуляющей молодежи, ни единого звука человеческого голоса. От этого безмолвия становилось жутко, но зато ничего не мешало думать.

Девочка моего возраста, пропавшая в то же время, что и погибли мои родители? Надо бы узнать поподробнее об этом случае. Странно, но я ведь еще жила здесь и должна была что-то слышать. В голове всплывали четкие воспоминания, связанные с тоской по родителям, ощущению себя чужой в тетиной семье, тягучее лето, желание вернуться домой. Но случая с пропавшей девочкой не вспоминалось. Хотя надо признать, что в то лето для меня ничего не имело значения. Я практически не выходила из дома.

Постепенно в комнате становилось все темнее. Я задумчиво рассматривала потолок, на который падала тень от ветвей яблонь, образуя причудливый узор. Стало заметно холоднее. Пора устраиваться на ночь. Поднявшись с кровати, я включила свет во всем домике, передвигаясь по темноте не без некоторого страха.

– Буду держать свет включенным всегда. – Сказала я вслух, пытаясь разбавить тишину дома своим голосом.

Я вынула из сумок, оставленных у выхода, все самое необходимое для первой ночи – гигиенические принадлежности, уютную пижаму мятного цвета, еще пахнувшую нашей с Тимуром квартирой, телефон и ноутбук. Первым делом разблокировала смартфон, ожидая увидеть пропущенный вызов от Тима, но меня ждало разочарование. Никто не звонил, хотя время подходило к одиннадцати часам.

Почувствовал укол досады, я схватила в охапку вещи, нагромоздив сверху ноутбук, и перенесла все это в спальню. Затем, немного прислушавшись к себе, вернулась обратно к сумкам, достав орешки и семечки, которыми снарядилась в дорогу. Поставила на кухне чайник.

Обследовав шкафчики, я с радостью обнаружила заботливо оставленный Ольгой дешевый чай, сахар и соль в простых банках. О да, я смогу попить чаю. На душе стало немного теплее. Вспомнился наш с Тимом девиз – в любой непонятной ситуации пей чай.

Мои мысли вновь вернулись к пустому списку звонков в телефоне. Почему он даже не побеспокоился о том, как я доехала? Мог бы и позвонить. Я нахмурилась, стараясь не думать об этом. Плакать больше не хотелось.

Наведя чай в кружку с отколотой ручкой, которую потребовалось отмывать еще минут десять, я вернулась в спальню и расположилась с ноутбуком на кровати. С Интернетом здесь явная беда – модем с трудом ловил сигнал. Однако двух палочек все же хватило, чтобы найти в Гугле все заметки, касающиеся пропажи ребенка в 2004 году в поселке. Нашлось всего десять результатов. Я мельком пробежалась по ним глазами. Различались либо место пропажи, либо год. Но одна заметка все же оказалась нужной.

«В поселке К. в ночь на 5 августа пропала двенадцатилетняя девочка. К поиску были привлечены местные волонтеры и сотрудники полиции. По предварительным данным, пропажу обнаружили родственники девочки уже утром. Осмотр ближайших территорий и обход домов, опрос соседей результатов не дал. Поисковые работы продолжаются».

Вот оно, значит Ольга не ошиблась. Но девочка совсем другого со мной возраста. Я открыла пакет с орешками, и, глядя в окно на причудливый танец яблоневых ветвей, крепко задумалась. Сохранив заметку, немного изменила запрос. Нашлось шесть результатов. Меня привлек один из заголовков. Заметка была датирована месяцем позже.

«Двенадцатилетняя девочка, пропавшая в поселке К., объявлена погибшей. Из источников, близких к правоохранительным органам, стало известно, что на берегу реки Тохма найдена вещь пропавшей. После многочисленных поисков тело не обнаружили».

А вот этот момент я уже смутно помнила. Весь поселок боялся подпускать детей к реке. Бурлящая, с множеством порогов и водопадов, неугомонная Тохма стала источником множества детских страшилок в то время. Неудивительно, что тело так и не нашли. Я вгляделась в фотографию, представленную рядом с заметкой. Черно-белая, с едва различимыми чертами лица. Только темные точки глаз и росчерк скул. Я бережно сохранила и эту заметку. Не знаю почему, но мне показалось это важным. Надо бы спросить об этом тетю.

Некоторое время я раздумывала, набирать ли запрос про пожар. Руки зависли над клавиатурой. Нет, это будет уже слишком на сегодня. Я закрыла ноутбук, чувствуя навалившуюся усталость. Не прошло еще даже дня с момента приезда, а нервы уже на пределе.

Я отложила ноутбук и глотнула подстывшего чая. Внутри царили пустота и неопределенность. У меня есть немного денег, полуразваленый дом и личная жизнь. Ко всему этому в наличии сомнительные родственники, жуткие воспоминания и кошмары, где кто-то постоянно пытается меня убить. Сотни вопросов без ответов. И что теперь со всем этим делать?

Я сделала еще один глоток чая, заев грусть орешками. И вновь взяла в руки телефон. Не выдержав, первая написала Тимуру смс о своем приезде. Решив не дожидаться ответа, я зашла в заметки.

Нужно привести мысли в порядок. Вздохнув, я напечатала наблюдение первого дня – история моей семьи у местных на слуху, а значит, мне будет непросто ужиться здесь. К тому же я не сомневалась в том, что тетю Веру в поселке знают и уважают. Поддержки и помощи ждать не от кого, и это не вселяло уверенности в собственных силах.

Однако, стоит хотя бы продумать план действий. Пальцы быстро застучали по буквам на экране. Во-первых, надо сходить к дому и оценить масштаб работы. Во-вторых, завтра с утра наведаюсь к Вере. И этот визит надо как-то пережить. И в-третьих, надо убедить Веру не продавать дом. Я вздохнула. Самое невыполнимое. Хотя нет, в-четвертых – вспомнить все о своем прошлом. Разобраться в собственной истории и двигаться дальше. Вот самая сложная цель. А для этого надо вернуть дом.

Я решительно кивнула. В любом случае, стоит оставить все мысли до утра, а иначе просто не усну. После того, как я наведаюсь к дому и Вере, станет ясно, что делать дальше. Телефон грустно звякнул. Я в ту же секунду схватила его.

«Отлично. Все нормально? Я позвоню завтра», – высветилось на экране. И я устало улыбнулась. Что ж, по крайней мере, у меня есть хоть какая-то связь с внешним миром. На душе стало спокойнее. Я все же не одна. Приободренная этой мыслью, я выключила свет в спальне, оставив гореть лампочку в коридоре, и улеглась поудобнее, мгновенно провалившись в сон.