Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
12 апреля 2018 года на сайте РНЛ появилась очередная публикация постоянного автора Русской народной линии В.П. Филимонова «Центробанк идет ва-банк: “Всем стоять, руки за голову!"». Суть публикации в том, что для повышения эффективности своей работы Банк России пытается получить дополнительные полномочия, которые позволили бы ему стать субъектом оперативно-розыскной деятельности.
Детали публикации я пересказывать не буду. И реагировать на нее не стал бы. Если бы не комментарий от редакции РНЛ следующего содержания: «Мы, в отличие от автора, не видим опасности в усилении контроля ЦБ над компаниями и чиновниками. Это вполне логичный шаг в рамках борьбы с коррупцией. Православным не с руки защищать нечистоплотных коммерсантов и коррупционеров только на том основании, что это приведёт к усилению полномочий ЦБ РФ».
Не скрою, меня эта приписка редакции РНЛ крайне удивила. На протяжении нескольких лет РНЛ регулярно размещает мои статьи и иные материалы, посвященные Центробанку России. Одна из основных мыслей моих публикации сводится к тому, что де-факто Банк России не является органом государственной власти и ведет систематическую подрывную работу против России. Если все называть своими именами, то не будет преувеличением назвать Банк России «филиалом Федеральной резервной системы США». Этот филиал ФРС, действуя в интересах «хозяев денег», беспардонно игнорируя Конституцию России и многие законы, внедряется под разными предлогами во все звенья российской экономики, а сегодня пытается установить контроль также над другими сферами нашей общественной жизни. Банк России – ключевое звено внешнего управления российской экономикой. В этом выводе я, слава Богу, уже не оригинален. Его озвучивают многие авторы и эксперты, в том числе на сайте РНЛ. Не скрою, что приписка редакции РНЛ меня расстроила: получается, что мое многолетнее сотрудничество с Русской народной линией не смогло сформировать правильного представления о Центробанке даже у ее редакции.
Недавно вышла моя книга «Центральные банки на службе «хозяев денег»« в двух томах (кстати, РНЛ давала анонс ее выхода). В ней я подробно описываю, что такое Банк России и какие угрозы он несет нам. Первое, что нам надо сделать – национализировать Банк России и заставить его работать на интересы отечества. Поддерживать инициативу Банка России по расширению его полномочий (тем более в обход Конституции России и в нарушение ее) – значит вносить вклад в уничтожение России. В.П. Филимонов совершенно правильно и своевременно сигнализирует об еще одной угрозе для национальной безопасности страны. Исходящей не буквально из-за океана, а из наших тылов, с Неглинки, где действует пятая колонна под лукавым названием «Банк России».
Поддержка обозначенной выше последней «инициативы» Банка России (а таких «инициатив» от него каждый год исходит очень много) подобно тому, как если бы мы предложили поддержать передачу полномочий по борьбе с «нечистоплотными коммерсантами и коррупционерами» американскому посольству и Государственному департаменту США. Кстати, именно так произошло сегодня на Украине. Категорически не согласен с комментарием РНЛ и поддерживаю справедливые опасения В.П. Филимонова. Хотелось бы надеяться, что приписка к статье В.П. Филимонова не выражает позиции редакции РНЛ, а является лишь досадным недоразумением.
P.S. 20 апреля данный материал был размещен на сайте РНЛ и снабжен комментарием главного редактора А.Д. Степанова. Возникла дискуссия, в которой участвовали читатели РНЛ (всего 266 комментария). С комментарием А.Д. Степанова и дискуссией можно познакомиться по ссылке.
Среди взрослых людей в сегодняшней России трудно найти человека, который бы не знал слово «индустриализация». Однако у подавляющего количества наших сограждан представления о ней весьма смутные, они лишь могут сказать, что в нашей стране когда-то была индустриализация, но в чем ее суть, ответить затрудняются. И это – результат более четвертьвековой деятельности наших СМИ и системы образования, которые вытравливали и продолжают вытравливать из памяти граждан правду о событиях даже относительно недавней истории.
А ведь индустриализация относится к сравнительно недавним страницам нашей истории. Согласно учебникам советского периода начало индустриализации относится к 1928 или 1929 годам; есть несколько разные точки зрения на вопрос, что считать ее стартом. Как бы там ни было, но округленно получается, что индустриализация в СССР стартовала девять десятков лет назад. Еще живы некоторые свидетели советской индустриализации, а современная пропаганда уже успела вырвать эту важнейшую страницу отечественной истории. А некоторые ретивые и продажные историки за счет денег Джорджа Сороса или иные западные гранты успели эту страницу переписать. Умалчивание советской индустриализации или беспардонное искажение ее сути – важное направление той гибридной войны, которая ведется против нашего народа. Для чего используются не только СМИ, но также высшее и среднее образование. Кто не верит, может ознакомиться с учебниками и программами по истории для ВУЗов и школ.
Между тем, что происходило в Советском Союзе в период, предшествовавший индустриализации, и тем, что происходит в сегодняшней России, много похожего. Это период хаоса и распада экономики. Только тогда, после революции 1917 года этот период длился не более одного десятилетия. Даже если туда включить время интервенции и гражданской войны (1917–1922 гг.). А сегодня этот период «полураспада» составляет уже более четверти века, если отсчитывать от момента рождения Российской Федерации, и более трех десятков лет, если отсчитывать от начала советской «перестройки» во времена правления М. Горбачева.
Напомню читателю лишь некоторые ключевые факты, имена и даты, относящиеся к советской индустриализации. А затем постараюсь сделать некоторые обобщения и выводы, которые могут иметь весьма практическую значимость в сегодняшних условиях.
Прежде всего, следует обратить внимание на то, что период подготовки нашего государства к индустриализации был предельно сжатым. До 1925 года слово «индустриализация» было почти не известно большевикам. В декабре указанного года проходил XIV съезд ВКП(б), на котором впервые была озвучена задача проведения индустриализации в СССР. Он так и вошел в советскую историю как «съезд индустриализации». Напомню, что в это время страна переживала разгул (или как говорили, «угар») НЭПа. НЭП – новая экономическая политика партии и государства, которая стартовала еще в 1921 году (пришла на смену политике «военного коммунизма» 1918–1921 гг.). Суть НЭПа, выражаясь современным языком, заключалась в полной либерализации хозяйственной жизни. НЭП, конечно, позволил преодолеть голод в стране, но реального укрепления экономического потенциала раскрепощение рыночных отношений не дало. В стране пышным цветом расцвела спекуляция, имело место гипертрофированное развитие торговли, биржевых операций и сферы банков при деградации реального сектора экономики (очень похоже на сегодняшнюю ситуацию в РФ).
И в это в условиях экономической блокады СССР со стороны бывших союзников Российской империи по Антанте. Экономическая блокада в любой момент могла перерасти в новую военную интервенцию Запада против нашей страны. Надо было готовиться к ее отражению. А для этого нужна была сильная экономика, прежде всего промышленность. А это можно было сделать с помощью комплекса мер, которые и получили название индустриализация.
Слово «индустриализация» в то время было известно лишь узкому кругу историков и экономистов. Под ним понималось динамичное развитие промышленности в ведущих странах Запада. Прежде всего, в Англии, где произошла так называемая «промышленная революция». Она охватили период с последней трети XVIII века до середины XIX века, когда Англия стала промышленной державой № 1 в мир. Английская промышленная революция обеспечивалась за счет не только внутренних источников, но также за счет средств, стекавшихся в метрополию из разных уголков британской колониальной империи. И длилась она примерно 70 лет. Затем были индустриализации в Германии, Франции, других западноевропейских государствах, а также в США. Там процессы индустриализации, как и в Англии, растягивались на долгие десятилетия. В начале XX века ведущие позиции по показателям промышленного развития занимали уже США и Германия, а Англия была отодвинута на третье место. Россия того времени по своему уровню промышленности была сопоставима с Францией (т. е. занимала четвертую-пятую строчки в мировом рейтинге).
У Советского Союза времени на «раскачку» не было. Индустриализацию надо было провести в кратчайшие сроки. На рубеже 20-30-х гг. Сталин сказал, что мы отстали от передовых стран на 50-100 лет и что нам надо преодолеть это отставание за 10 лет, «иначе нас сомнут». Уже к середине 20-х годов были определены две основные цели индустриализации: 1) обеспечить экономическую независимость страны, чтобы свести на нет разного рода блокады и санкции со стороны Запада; 2) обеспечить обороноспособность страны, отразить военную агрессию со стороны Запада (ее неизбежность была уже очевидна).
Подготовка к индустриализации проходила в сжатые сроки. Она осуществлялась по двум направлениям.
Первое направление – политическое. Суть его в том, что партийно-государственному руководству страны во главе со Сталиным надо было преодолеть сопротивление политических оппонентов, которые сознательно, полусознательно или бессознательно вставляли палки в колеса индустриализации. Это, в первую очередь, Лев Троцкий. Сначала он был отправлен во внутреннюю ссылку, а затем был выдворен из страны. К разным группам оппозиции («левая», «новая», «объединенная» и др.) относились Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Евгений Преображенский, Тимофей Сапронов, Карл Радек, Леонид Серебряков, Иван Смирнов, Христиан Раковский, Лев Сосновский, Александр Воронский, Николай Бухарин, Григорий Сокольников и многие другие. В рядах оппозиции находилась даже (недолгое время) Надежда Крупская. Постепенно все они сошли с политической сцены. Большинство – еще до старта индустриализации. Некоторые на первом его этапе.
Второе направление подготовки – организационно-управленческое. В середине 1920-х годов, когда на партийном съезде была озвучена задача индустриализации, еще никто толком не понимал, как ее практически проводить. Прецедентов индустриализации в сжатые сроки и в условиях столь жесткой экономической блокады в мировой истории не было. Вскоре стало понятно, что НЭП и индустриализация несовместимы, для создания мощной промышленности в стране нужна модель мобилизационной экономики. Создавалась эта модель в результате многочисленных дискуссий среди специалистов, а также на уровне партийного и государственного руководства страны. Стали постепенно складываться элементы нового хозяйственного механизма – сначала в головах, а потом практически (имена многих авторов и создателей нового механизма незаслуженно забыты). Причем практическое внедрение отдельных звеньев хозяйственного механизма происходило путем проб и ошибок. Лишь перечислю (без особой расшифровки) важнейшие принципы и элементы новой модели социалистической экономики:
1) доминирующая роль государственного сектора в развитии промышленности и многих других отраслей экономики (часть производства промышленных потребительских товаров, а также сельского хозяйства могла находиться в так называемом «кооперативном» секторе);
2) высокая степень централизации управления всем народным хозяйством (вертикаль управления: Совет министров – Госплан – отраслевые министерства – главки – предприятия);
3) плановый характер экономики (пятилетние планы и годовые планы; все имеют императивный характер; это означает, что помимо плана важным документом является отчет о выполнении плана);
4) «сквозной» характер показателей планов и оценки хозяйственной деятельности (от Госплана до предприятий);
5) преобладание в планах и отчетах натуральных показателей; показатель прибыли и иные стоимостные показатели имеют вспомогательный характер);
6) двухконтурный характер внутреннего денежного обращения (контур наличного денежного обращения – для обслуживания населения на рынке потребительских товаров и услуг; контур безналичного денежного обращения – для обслуживания предприятий, осуществляющих поставки и приобретение машин, оборудования, сырья, полуфабрикатов и т. п.; оба контура между собой почти не сообщались);
7) государственная валютная и внешнеторговая монополия (все валютные ресурсы и экспортно-импортные операции были сосредоточены в руках специализированных государственных организаций – внешнеторговых объединений и Банка для внешней торговли; импорт и экспорт товаров и услуг осуществлялся в интересах отраслевых министерств и предприятий через эти организации; обращение иностранной валюты между физическими и юридическими лицами внутри страны было строго запрещено, равно как им было запрещено и ее хранение; с другой стороны, советский рубль обращался только внутри страны и выход его за пределы страны также был запрещен);
8) недопустимость присутствия иностранного капитала в экономике (в начале индустриализации в небольших масштабах практиковались иностранные концессии, но уже в начале 1930-х гг. и они почти полностью исчезли);
9) опережающее развитие производства средств производства (группа отраслей «А») по сравнению с производством средств потребления (группа «Б»);
10) создание общественных фондов потребления, за счет которых происходило развитие социальной сферы (медицинское обслуживание, образование, культура, пенсионное обеспечение); образование и медицина имели безусловно бесплатный характер;
11) формирование доходов населения с учетом исключительно трудового вклада человека; исключение любых форм нетрудовых доходов (в первую очередь, доходов от капитала); исключение большой социально-имущественной поляризации общества;
12) дополнение материальной мотивации труда моральными стимулами (социалистическое соревнование, стахановское движение, движение рационализаторов на уровне предприятий и т. п.).
Список можно продолжать и далее. Например, можно и нужно говорить об особенностях банковской системы СССР. О том, что в этой сфере была установлена жесткая государственная монополия, а количество банков в результате кредитной реформы 1930–1932 гг. было сокращено до примерно одного десятка. И т. д. Но тогда получится учебник или большой очерк о той экономике, которую принято называть «социалистической» или «советской». Но правильнее, наверное, ее назвать «сталинской», ибо она создавалась и совершенствовалась именно в то время, когда у руля власти в СССР находился И.В. Сталин. После его смерти (1953 г.) начался ее постепенный демонтаж. Начало демонтажу положил Я. Хрущев, а продолжился он в середине 1960-х гг., когда в Советском Союзе стала проводиться хозяйственная реформа Косыгина-Либермана. Обо всем этом читатель при желании может узнать из моей книги «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2014).
Но это лишь введение в разговор об социалистической индустриализации в нашей стране. Некоторые датируют ее старт 1 октября 1928 года, когда началась реализация первого пятилетнего плана (напомню, что тогда отсчет велся от 1 октября – даты начала очередного хозяйственного и финансового года). А в апреле 1929 года на XVI конференции ВКП(б) «задним числом» было заявлено, что это «пятилетка индустриализации». На конференции и после нее план корректировался в сторону увеличения ожидаемых результатов. В частности, была поставлена задача построения 1200 предприятий. В мае 1929 года скорректированный план был утвержден V съездом Советов СССР. Задача индустриализации приобрела после этого съезда статус «национальной идеи», пятилетний план был возведен в ранг «великого перелома».
Несмотря на мощную партийно-государственную пропаганду пятилетки и индустриализации первые два года были крайне тяжелыми и, мягко выражаясь, не очень удачными. Плановые показатели срывались, имели место приписки, качество строящихся объектов оставляло желать много лучшего, валюты на закупку оборудования на мировом рынке не хватало, существовал дефицит рабочей силы на многих стройках и т. д.
Надо отдать должное руководителям страны: ошибки исправлялись быстро и решительно. Например, за приписки строго наказывали (тюремное заключение). Дефицит рабочих рук преодолевался за счет ускоренной коллективизации сельского хозяйства и насыщения колхозов тракторами и другой техникой (на первых порах импортными). Дополнительный приток валюты обеспечило быстрое развитие золотодобывающей промышленности на Дальнем Востоке и т. д.
Со временем началось даже перевыполнение годовых и пятилетних планов. В 1930 г. было развёрнуто строительство около 1500 объектов, причем пятьдесят относились к крупным и очень крупным (на них приходилось 50 % всех капиталовложений). К концу первой пятилетки был воздвигнут ряд гигантских промышленных сооружений: Днепрогэс, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке и Челябинске, Новокузнецке, Норильске, а также Уралмаш, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, автомобильные предприятия ГАЗ, ЗИС (впоследствии ЗИЛ) и другие.
В конце 1932 г. было объявлено об успешном и досрочном выполнении первой пятилетки за четыре года и три месяца. Подводя её итоги, Сталин сообщил, что тяжёлая индустрия выполнила план на 108 %. За период между 1 октября 1928 г. и 1 января 1933 г. производственные основные фонды тяжёлой промышленности увеличились в 2,7 раза. В своём докладе на XVII Съезде ВКП(б) в январе 1934 года, Сталин привёл следующие цифры о доле промышленности в валовой продукции народного хозяйства страны (%): 1913 г. – 42,1; 1929 г. – 54,5; 1930 г. – 61,6; 1931 г. – 66,7; 1932 г. – 70,7. Приведя эти цифры он заключил: «Это значит, что страна наша стала прочно и окончательно – индустриальной страной».
Затем была вторая пятилетка (1933–1937 гг.), которая также была нацелена на создание предприятий по выпуску машин и оборудования для нужд промышленности, других отраслей экономики и которая была призвана постепенно освобождать СССР от импорта этих инвестиционных товаров. Она также была выполнена досрочно. Вот как выглядели натуральные показатели производства некоторых видов промышленной продукции в 1937 года по отношению к 1928 году (%): чугун – 439; сталь – 412; прокат черных металлов – 382; уголь – 361; нефть – 246; цемент -306; электроэнергия – 724; станки металлорежущие -2.425; автомобили – 25.000; обувь кожаная – 316; песок сахарный – 189; бумага – 293. К концу второй пятилетки по объёму промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США
Затем была начата третья пятилетка (1938–1942 гг.), которая уже в большей степени была «заточена» на создание оборонных предприятий. Она была прервана Великой Отечественной войной 1941–1945 гг.
Промышленное производство в период 1928–1937 гг. выросло в 2,5–3,5 раза, годовые приросты находились в диапазоне 10,5-16,0 % в год. При этом выпуск машинного оборудования в указанный период рос опережающими темпами (в среднем 27,4 % в год). Замечу, что приводимые мною цифры – не партийная пропаганда, как это любят говорить наши либералы. Они взяты из западных источников академического характера. В частности, из следующих:
Moorsteen R. Prices and Production of Machinery in the Soviet Union, 1928–1958. – Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1962;
Wheatcroft S. G., Davies R.W., Cooper J.M. Soviet Industrialization Reconsidered: Some Preliminary
Conclusions about Economic Development between 1926 and 1941. // Economic History Review, 2nd ser. 1986. Vol. 39, No. 2.
В заключение скажу: к началу войны за годы индустриализации в СССР было построено более 9 тыс. новых заводов. И это не считая предприятий, которые уже существовали в начале первой пятилетки и в дальнейшем подвергались реконструкции. Получается, что каждый день за годы индустриализации в эксплуатацию запускалось в среднем по два новых предприятия. Разве это не настоящее экономическое чудо? На его фоне меркнут все восхищения наших либералов по поводу японского, южнокорейского, германского и иных «забугорных» «экономических чудес». Полагаю, что российскому читателю хотелось бы подробнее узнать о нашем собственном экономическом чуде. При этом надеюсь, что это желание обусловлено не простым любопытством, а стремлением понять, как опыт сталинской индустриализации можно применить в сегодняшней России. В этой связи планирую продолжить разговор об индустриализации.
Войти с помощью соц. сетей: