На мгновение над турбиной вспыхнул ослепительный свет, который разрезал мрак, точно гигантский прожектор. Турбина набрала скорость, и теперь пульсирующий луч выхватывал из темноты наш отряд, состоящий из двадцати восьми человек, словно мы все стали участниками веселой подводной вечеринки. Мы растянулись, превратившись в чернильные пятна в воде, беспомощные, увлекаемые течением…

Я расставил руки в стороны, стараясь подняться вверх по шлюзному затвору, но у меня ничего не вышло: бетонные стены здесь были совершенно гладкими, не было ни лесенок, ни решеток, чтобы ухватиться, – лишь голая шахта, ведущая к окутанной светом турбине. Меня все быстрее несло вниз, на лбу у меня выступил пот, и я чувствовал, как отчаянно колотится в груди сердце. Я сдался, перестал работать руками и ногами и потянулся к панели управления гидрокостюмом на предплечье, отчаянно пытаясь активировать систему обеспечения подводного движения. Автопилот, который доставил меня сюда, отрубился, и я не знал, как включить его вручную: во время короткого курса, посвященного технологиям Титанов, нам про это не рассказывали.

Подняв голову, я увидел, как первое чернильное пятно исчезло в ослепительном свете. Турбина не остановилась и даже не замедлила хода. Только промежутки между вспышками стали короче. Кто это был? Майк? Николас? Оливер? Грейсон? Кто-то другой? Еще одного члена отряда поглотило яркое сияние: гигантские лопасти разорвали его на части без колебаний и сожалений.

Я попытался сосредоточиться на своей руке, стараясь не обращать внимания на силу, которая тащила меня к вспышкам света, и тут двигатель ожил и снова вступил в сражение со смертельным водоворотом. Я начал опускаться медленнее, но полностью падение не прекратилось. Тогда я включил скорость на максимум, и тут вспыхнул сигнал тревоги. Проигнорировав его, я посмотрел вверх и увидел, как еще один член нашего отряда исчез в ярком сиянии.

Я стал опускаться еще медленнее, но этого было мало: я все равно погружался, и получалось, что я всего лишь получил отсрочку. Другие люди вокруг меня погружались с такой же скоростью, что и я, и получалось, что мы с ними умрем последними.

К турбине приблизился еще один человек. Он тоже опускался медленнее, чем ее первые жертвы, и я понял, что и на его костюме работает система подводного движения. Потом я увидел два предмета, но сразу понял, что это не винтовка…

Взрыв отбросил меня назад, и дисплей на моем шлеме выключился. Меня швырнуло на стену, я завертелся в воде и понял, что задыхаюсь: как ни пытался я сделать вдох, у меня ничего не получалось. Вокруг меня воцарилась тишина, и я почувствовал, как мимо проплывают какие-то обломки.

В следующее мгновение кто-то схватил меня за руку и повернул в другую сторону. Дисплей на моем шлеме так и не включился, но сквозь прозрачное стекло я увидел себя – то есть Николаса. Судя по всему, его гидрокостюм тоже вышел из строя, потому что он одними губами произнес: «Оставайся здесь», отпустил меня и скрылся в воде, которая теперь стала совершенно черной.

Через секунду на его запястье загорелся огонек, который рассеял мрак, и я увидел, что произошло: мимо проплывали куски турбины, черные куски металла вперемешку с неподвижными телами в гидрокостюмах.

Ко мне начали подплывать члены нашего отряда, и мы, взявшись за руки, прижались к бетонной стене.

Вернувшийся Николас протянул мне винтовку – свою я выронил, когда старался включить двигатель костюма. Затем мой двойник проплыл вдоль строя наших соратников, выдавая оружие и похлопывая каждого по предплечью. Он искал работающий гидрокостюм. Мне стало интересно, зачем он это делает, какой план придумал. Поскольку турбина больше не работала, мы могли забраться в силовую установку над нею, и для этого нам не требовались ранцы.

Я посмотрел на тех, кто остался в живых, и насчитал шестнадцать человек. Получалось, что мы лишились восьми – иными словами, трети отряда. А ведь мы еще даже не добрались до нашего врага! Сложная задача, стоявшая перед нами, превратилась в практически невыполнимую, но я заставил себя не думать об этом и порадовался тому, что мы стояли, выстроившись в линию, и не видели лиц друг друга.

Передо мной снова оказался Николас, который подавал какие-то сигналы. Я не мог понять, что они означали, но решил, что моя копия хочет, чтобы я оставался на месте. Потом он показал на свою винтовку, прижал ее к телу, и я догадался, что он имел в виду: держи крепче. Внутри у меня все сжалось, а во рту пересохло. Я сглотнул, но легче от этого не стало.

Затем Николас повернулся ко всем остальным, показал на фонарик у себя на запястье, выключил его, включил и провел рукой вдоль горла. Выключите свет.

В следующее мгновение он махнул рукой, и двое членов нашего отряда начали быстро опускаться вниз, оставив нас в полной темноте.

Через минуту снова зажегся тусклый свет, и я разглядел, как кто-то покинул строй: светил фонарик у него на запястье. Я понял, что это Оливер. Он знаком показал, чтобы мы следовали за ним, и снова выключил свой фонарик. Мы сбились в тесную группу, выставили перед собой оружие и, работая ногами, поплыли, невероятно похожие на стаю рыб.

Мы добрались до турбины, а точнее, до того, что от нее осталось, и, снова выстроившись в линию, поплыли сквозь лабиринт искореженного металла. На другой стороне я с трудом разглядел Николаса и еще двоих членов отряда, которые ждали нас. Когда последний из нас миновал турбину, мой двойник и еще двое Титанов активировали двигатели на своих костюмах – видимо, на полную мощность, потому что они взмыли вверх и вырвались из-под воды на поверхность.

В помещении наверху началась стрельба, но до меня доносилось лишь едва различимое эхо выстрелов. Затем прогремел гром – два взрыва, – и волна от них мягко пронеслась под водой. Ныряльщики установили взрывчатку над поверхностью, стараясь расширить проход.

Оливер махнул нам рукой, и мы снова заработали ногами, выставив перед собой винтовки. В тот момент, когда мы уже собирались вынырнуть, в комнате опять началась стрельба и пули вонзились в воду. Два ныряльщика активировали свои ранцы и помчались в сторону выстрелов. Потом раздалось еще два взрыва, не таких сильных, как первые, и в комнате воцарилась тишина.

Когда я всплыл, то почувствовал, как кто-то схватил меня за руку и вытащил из воды, и увидел перед собой Майка. Я постарался побыстрее убраться с дороги, чтобы он смог помочь выбраться тому, кто плыл следом за мной. В комнате с куполообразным потолком имелось два входа, и я поднял винтовку, приготовившись стрелять и внимательно оглядывая помещение. На металлическом полу лежали тела – по меньшей мере дюжина. Некоторые двигались, пытались подняться…

Первый выстрел из темноты угодил Титану, стоявшему рядом со мной, в грудь. Я поднял винтовку и без колебаний нажал на спусковой крючок. Первая моя пуля срикошетила от стены, но вторая попала в цель. Мужчина упал и остался неподвижно лежать на полу. Я тоже замер, не шевелясь и не сводя с упавшего глаз. Шлем запотел от моего дыхания, и туман скрыл от меня тело моей жертвы, как будто пытался стереть то, что произошло мгновение назад.

Я сорвал шлем и в этот момент увидел, как какой-то Титан бросился к одному из входов и швырнул туда шар. Этот шар ударил в стену, и я услышал звон металла, ударившего в металл. Когда шар взорвался, из темного коридора вырвалось пламя, а через секунду взорвался и другой коридор, и кто-то у меня за спиной крикнул: «Чисто!» Затем Титаны промчались по комнате, проверяя лежавших на полу врагов и сталкивая их оружие в воду.

После этого они прикрыли оба входа, держа наготове винтовки, и Николас обратился к нам с новым сообщением:

– Наверх ведут два пути: силовая установка и эксплуатационные туннели. Пройти по туннелям будет труднее: они более узкие, и их проще защищать – или устроить там западню. Что же до силовой установки, то там больше открытых пространств для сражений, меньше узких мест, и там легче справиться с сопротивлением, если мы с ним столкнемся. Оливер, я возьму с собой двух Титанов, а ты – остальную часть группы. – Он подозвал ныряльщиков, которые в этот момент устанавливали заряды, чтобы мы смогли подняться на поверхность. – Мы попытаемся пройти по туннелям.

Шоу-старший покачал головой.

– Николас…

– Существует вероятность того, что они решили не устраивать там засаду, – перебил его мой двойник.

– Это самоубийство, – заявил Оливер.

– Нам придется рискнуть. Впрочем, мы рискуем в любом случае.

Голос Николаса прозвучал так, что все поняли: он принял решение. Однако в нем не было снисходительности, и я услышал свои собственные интонации и свою уверенность, с которой на берегу озера обращался к другим пассажирам нашего самолета всего несколько дней назад.

Мой двойник снял ранец с работающим двигателем с одного из гидрокостюмов, после чего сбросил свой поврежденный ранец, а затем подошел ко мне и отвел меня в сторону.

– У тебя больше шансов добраться до квантового устройства, чем у меня.

Он ненадолго замолчал, а потом посмотрел на неподвижно стоявшего у входа солдата:

– Если это произойдет, ты не должен колебаться.

– Я не буду, – пообещал я себе самому из будущего.