Глава XXVII

Ральфа находим спустя двадцать минут — распекает нескольких первокурсников, которые решили опробовать зачаровывание на медведе из стражи Хёница. Не знаю, чем они руководствовались, но мишке их действия не понравились настолько, что тот, нарушив заложенные в его голову правила, нанёс двум студента лёгкие раны.

Дождавшись, пока куратор закончит, сняв с каждого из нарушителей по тридцать баллов, обращаю его внимание на себя.

— Проректор Рэрх попросил передать вам документы, необходимые для отбытия из университета. Хотел узнать — что именно нужно?

Парень, окидывает меня и Джойла тяжелым взглядом.

— Для вас лично — ничего. Все необходимые документы, включая копию завещания присланы канцелярией императора. Если кто-то согласится заключить с вами договор личного вассалитета — вам нужно будет предоставить их контракты. И письменное подтверждение того, что вы отдали им приказ о вашем сопровождении.

Кивнув ему, уточняю.

— У вас случайно нет примера подобного договора?

Куратор презрительно кривит губы.

— Будьте добры — избавьте меня от просьб, не связанных с учёбой. Я куратор первого курса Хёница, а не ваш личный юрист, господин граф. Когда всё будет готово — принесите ко мне в кабинет.

На слове «граф», парень делает акцент, явно его подчёркивая. Правда, не совсем понимаю, почему.

Когда он, развернувшись, уходит, секунду стою на месте, смотря вслед. После инцидента с Хенриком, отношение куратора курса ко мне и всей нашей компании резко ухудшилось. Единственное предположение, которое у меня пока есть — они были родственниками. Или приятелями. О состоянии преподавателя нам ничего не сообщали, но вполне допускаю, что он мог ещё не восстановиться. А то и вовсе погибнуть.

Вздохнув, переглядываюсь с Джойлом и отправляемся назад к общежитию. По дороге, из стены появляется призрак Эйкара, снова где-то пропадавший. Услышав о ситуации с титулом графа, снова принимается гнуть свою линию по поводу нового тела. Мол, без его помощи, мы точно все погибнем. С трудом унимаю его красноречие — останавливается тот только после четвёртой просьбы перенести обсуждение на более подходящее время, когда мы будет в изолированном помещении, а не в коридорах университета. Хотя, фраза Норница наталкивает на мысль о том, что нас вполне могут подслушивать и в личных комнатах. Либо говорит о некоторой параноидальности Рэрха. В любом случае, мы не сможем обойтись без обсуждения приватных вопросов в пределах Хёница, по той простой причине, что больше поговорить, банально негде.

Встретившийся Тонфой сообщает, что беседа с Кронцами прошла успешно — вылет дирижабля перенесён на два часа ночи, а мы приглашены на борт. Вот о тексте договора личного вассалитета он имеет весьма смутное представление — тут сын хёрдиса, помочь ничем не может. Виконтесса же в курсе основных положений, но не уверена, как верно оформить документ. Обращение к Эйкару провоцирует того на рассказ о том, как во времена его молодости подобные договора скрепляли смешением крови и сложными ритуалами. А для подтверждения нужно было обеспечить наличие нескольких живых свидетелей.

Как ни странно — выручает нас Спашен. Выясняется, что парень не только оторвался от остальных в изучении магии, но и неплохо разбирается в юриспруденции. Когда заканчивает составлять текст и мы ставим подписи, Тонфой с лёгким удивлением интересуется.

— Откуда ты всё это знаешь? Работал в какой-то конторе?

Тадеш, подняв на него взгляд, невесело усмехается.

— Струна проявилась только год назад — до этого момента я готовился занять место помощника юриста в одной из компаний города.

Странно — лицо у парня явно невесёлое, хотя в самих фразах вроде бы ничего такого нет. Юридическая сфера — далеко не самое худшее место для работы. Бросаю взгляд на Канса и понимаю, что аристократ явно напрягся.

— А из какого именно ты города на востоке?

— Из Ньэрса, который раньше был Лихтешем.

На лице Тадеша снова отображается лёгкая грусть, а вот сын хёрдиса выглядит немного ошарашенным.

— Из тех самых Спашенов?

Чуть помрачнев, парень отодвигается назад.

— Верно. Уже появилось желание схватиться за револьвер?

— Отнюдь. У дома Тонфоев нет никаких проблем с твоим родом. Как и с востоком, в целом.

Тадеш пару секунд изучает его лицо, после чего с усмешкой кивает и попрощавшись, покидает нас. Как только уходит за порог террасы, вопросительно смотрю на Канса, который пожимает плечами.

— Всё время забываю, что у тебя амнезия, Орн. Восток империи долгое время был практически независим. Они участвовали в войне против схоров и подгорных народов, но сами образовали государство ещё до появления Норкрума. Что превратило их в территорию, только формально относящуюся к империи. А собственная магическая академия в Лихтеше давала дополнительные гарантии определённой независимости.

Бросив взгляд по направлению, в котором ушёл Тадеш, продолжает.

— Всё изменилось после Войны трёх императоров. В ней княжество выбрало не ту сторону и было разгромлено. Лихтешскую академию уничтожили, а всех её выпускников, помимо тех, кто перешёл под знамёна Сторна Эйгора, истребили. Само княжество называлось Спашенским. Теперь, понимаешь?

Заметив на моём лице изумление, видимо не совсем верно его истолковывает.

— Половину их рода казнили. Тех, кто не участвовал напрямую в боевых действиях — оставили в живых, чтобы избежать масштабного сопротивления местного населения. Тадеш — кто-то из их потомков. Отпрыск древнего княжеского рода, что был первым после императора, стремящийся к месту помощника юриста. Довольно злобный выверт судьбы.

Теперь многое становится понятным. И упорство Спашена, и его потрясающая осведомлённость о малейших аспектах магии. Непонятно только одно.

— Если это фамилия княжеского рода — его должны были узнать абсолютно все аристократы на курсе. Странно, что нет реакции.

На лице Тонфоя появляется лёгкая ухмылка.

— Как говорил канцлер — победить на поле битвы мало для завоевания. Самое важное сражение — то, что происходит в головах людей. После присоединения княжества в качестве провинции, Стон принял меры для старательной культивации ненависти к Спашенам. Историю стремительно переписали, обвинив их во всём, что было возможно — от массовых жертвоприношений, до убийств своих противников. Газеты всё это подхватили и подрастающее поколение прониклось неприязнью к бывшим князьям. Тогда же и возникла мода брать их фамилию — в виде насмешки над старым законом, по которому только члены их княжеского род могли зваться Спашенами. Потому я и не подумал, что Тадеш — действительно потомок князей. Видимо, теперь Хёниц принимает на учёбу и их тоже.

Виконтесса, слушавшая нашу беседу, похлопывает ладонью по столу, обращая на себя внимание.

— Это всё интересно, но нам нужно закончить с документами и готовиться к отлёту. Времени осталось не так много.

Тут девушка права — спустя минуту мы уже направляемся на поиски кабинета Ральфа, о существовании которого я раньше и не подозревал. Добравшись, передаю ему договора о личном вассалитете, вместе со своим письмом, в котором я подтверждаю, что приказываю своим новоиспечённым вассалам сопровождать меня в путешествии до столицы, во имя исполнении воли императора. Куратор, хмуро изучив бумаги, подтверждает, что они в порядке. По его словам, задания по всем дисциплинам, рассчитанные на ближайшие пять дней появятся в наших личных картах учёта к вечеру. А по возвращению, каждому придётся сдать нечто вроде короткого зачёта. Закончив, буквально выставляет нас из кабинета.

По дороге назад, размышляю над сложившейся ситуацией. Если раньше я считал, что лучше избегать привлечения лишнего внимания к своей персоне, то теперь обстоятельства критично поменялись. Да и в соблюдении конспирации нет особенного смысла — правда может выплыть наружу в любой момент. А надежда на то, что у меня есть, хотя бы полгода на выстраивание сети социальных контактов и изучение магии, улетела в глубокую пропасть. Каким бы не был резон регента — он явно подозревает, что я вовсе не Кирнес Эйгор. Вывод прост — мне нужен свой козырь в рукаве. Самый простой вариант — Эйкар. Но, даже если он действительно останется верен всем своим обещаниям, нужно ещё отыскать тело со струной и каким-то образом провести ритуал. Впрочем, когда уже подходим к комнате, в голове появляется мысль о том, как ещё можно задействовать призрака.

Зайдя в комнату, поворачиваюсь к старому магу, влетевшему следом.

— Ты же, наверняка помнишь массу заклинаний? Есть те, которые сможет использовать студент первого курса с одной струной?

Эйкар зависает в воздухе, сложив руки на груди и какое-то время внимательно меня рассматривает.

— Что-то точно найдётся. Но у меня встречный вопрос — ты же собираешься найти мне тело до того, как вы прибудете на место?

— Если будет такая возможность. Свежий труп мага — не самая простая задача, как и проведение ритуала. Как только нам представится такая оказия — ты получишь тело.

Тут я ни капли не лукавлю — было бы крайне неплохо перевести Экара из бесплотной тени в статус теплокровного человека. Наличие в союзниках такого мага, в разы повысит наши шансы на выживание. Сам же он, прищурившись, разглядывает меня.

— Ладно, не будем делать вид, как будто у меня есть выбор. В случае твоей смерти, о моих надеждах на получение нового тела, тоже можно будет забыть. Доставай свою тетрадь, попробуем вбить в твою голову немного настоящей магии.

Усаживаясь на кровать около тумбочки, обнаруживаю, что Джойл с мрачным лицом сидит напротив. Заметив мой непонимающий взгляд, косится на место, где только что висел призрак и вздохнув, спрашивает.

— Ты как думаешь, Орн — она, этого сына герцога, вообще любит?

На момент впадаю в ступор, не совсем понимая о чём он говорит. Потом вспоминаю о помолвке Сонэры Кронц и всё встаёт на свои места.

— Они скорее всего даже не видели друг друга. Могу поспорить, тут дело в заинтересованности родителей, а вовсе не в чувствах детей. Поэтому, на твоём месте, я бы не стал сильно расстраиваться. Помолвку могут и расторгнуть — за три года учёбы в Хёнице ситуация успеет десять раз измениться.

Чуть приободрившийся здоровяк, неуверенно уточняет.

— Стало быть, думаешь, нет у неё чувств?

— Думаю, нет. А вот у тебя будет шанс поболтать с ней, пока мы будем в полёте.

Джойл впадает в раздумье, чем-то сейчас напоминая вечно меланхоличного Тонфоя, а я, убедившись, что вопросов у парня больше нет, возвращаюсь к идее занятия с призраком. Когда раскрываю тетрадь, приготовившись записывать, тот зависнув рядом, задаёт вопрос.

— С чего лучше начать? У меня не так много вариантов для первокурсника с неразвитой струной, которая к тому же ещё и одна. Но десятка три заклинаний всё равно наберётся. Не думаю, что получится объяснить их все — надо выбрать какие-то отдельные области.

Несколько мгновений размышляю, определяясь.

— Что-то из магии призыва, для использования в крайнем случае. И какие-то варианты нотных связок, которые на твой взгляд, могут пригодиться в бою.

Эйкар укоризненно качает головой.

— Используешь призыв — сразу привлечёшь к себе внимание. Особенно, если это произойдёт на глазах у свидетелей.

— Сам понимаешь, что я выберу, если вопрос встанет — погибнуть или стать объектом всеобщей ненависти. Магия призыва — единственный доступный козырь, ввиду недоступности для остальных. Да и с призванными маги с солдатами сражаться уже отвыкли.

Старый маг усмехается.

— Хорошо, будь по твоему. Кое-что из этой сферы, ты сможешь освоить и сейчас. А что касается заклинания, что можно использовать в бою, то я поделюсь с тобой своими авторскими комбинациями.

Доставая перо, недоумённо интересуюсь.

— Авторскими? Хочешь сказать, ты сам создавал какие-то заклинания?

— А кто их не создавал? У каждого из профессуры Хёница были свои собственные нотные связки. Что там говорить — некоторые придумывали даже новые руны и ксоты. Правда делиться всем этим, не сильно любили.

Слова, озвученные сейчас призраком, противоречат всему, что нам говорили на занятиях. Если до Войны трёх императоров, маги спокойно создавали новые комбинации и придумывали магические символы, то почему сейчас на смену этому пришли «исследовательские группы», занимающиеся расшифровкой? Где тут логика? Куда пропало всё, наработанное за столетия предыдущей работы? Эйкар тоже замечает моё замешательство.

— Время записывать юноша, для грёз сейчас период не самый подходящий.

Момент колеблюсь, озвучивать ли вопрос со своими догадками, но потом решаю, что проще будет сделать это потом — когда закончим с заклинаниями. Я уже достаточно изучил старого мага, чтобы понимать — поднятие этой темы, может привести к длинному монологу, который будет сложно прервать, не обидев его. Учитывая изрядно подпортившийся за время полуторавекового заточения характер Эйкара, с него станется просто улететь куда-то на несколько часов. Поэтому, берусь за перо и мы погружаемся в работу.

Как быстро выясняется, призыв — это, мягко говоря, сложно. В большинстве случаев, силы самого мага не хватает для того, чтобы пробить грань между мирами. Такое можно проделать, располагая хотя бы пятью-шестью «выносливыми» струнами. Но, точно не одной «свежей», как у меня. Поэтому, потребуется подпитка со стороны, которую чаще всего обеспечивает ритуал жертвоприношения. Для открытия небольшого портала, через который смогут проникнуть только слабые существа, подойдут и животные. Призыв кого-то действительно мощного, потребует принесения в жертву человека. Альтернатива — комбинирование алхимических смесей и отдельного набора рун, вместе с нотными связками, при помощи которых маг может дирижировать процессом. Готовые смеси можно достать, как в Хёнице, так и купить на территории остальной империи. Для последнего, нужно будет доказать, что ты являешься выпускником университета, либо его студентом. И стоят они, как правило, недёшево. Алхимия — сложная наука, в процессе изучения которой, вероятность гибели крайне высока. Порой, даже при наличии кристалла разума. Для того, чтобы какое-то количество будущих алхимиков выжило, им даже во времена Эйкара выдавали кристаллы разума и начинали обучение со второго курса, когда студенты уже успели ознакомиться с базовой магической механикой.

Всё непросто и с рунами, что используются для контроля и обуздания призванных. Эйкар называет мне всего девять. Но вот число комбинаций, которые из них можно составить — уже тридцать четыре. Когда заканчиваю, кажется, что голова вот-вот начнёт плавиться. А призрак, с невозмутимым видом продолжает рассказывать о вариантах заключения контракта с призванными и нюансах, которые могут возникнуть. Спустя ещё десять минут всё-таки не выдерживаю и отправляюсь в столовую за чашкой сорка — иначе, разум не справится.

По дороге встречаю Кларсена, который куда-то торопится с парой окровавленных кусков синего камня в руке. Проходя мимо меня, потрясывает огранёнными кусками минерала и весело замечает.

— Сознания ваших однокурсников, Орнос. Из тех, у кого айваны оказались связаны с некромантией. Третий раз уже дохнут на простейшем задании. Сейчас засуну оболтусов в новые тела и через пару часов продолжим.

Когда оказывается вплотную ко мне, становится ясна причина веселья преподавателя — от него ощутимо несёт хирсом. А в руке, видимо кристаллы разума, которые должны были выдать студентам с айванами, ориентированным на некромантию или ритуалы менталистов. Провожая преподавателя взглядом, понимаю, что не уверен — повезло этим парням или нет. Ещё интересно, кто это — на курсе никто открыто не хвастался тем, что попал в число «избранных».

Добравшись до, уже закрывающейся, столовой, захватываю сразу две чашки напитка — себе и Джойлу. На выходе сталкиваюсь с Тонфоем, тоже явившимся за местным аналогом кофе. Аристократ коротко делится новостями — Айрин отправила телеграмму отцу, где в завуалированной манере описала ситуацию. Он и виконтесса уже закончили упаковку вещей — оба готовы к отправке. На этой фразе решаю проверить время и удивлённо поднимаю брови — до отлёта осталось около двух с половиной часов.

Спустя пару минут, уже захожу в комнату и возвращаемся к занятию. Узнав, что времени мало, Эйкар заявляет, что выданной информации по призыву достаточно и лучше перейти к его авторским заклинаниями. Я же, ещё раз пролистываю тетрадь со своими записями. Девять рун и тридцать четыре их возможные комбинации, семь ксотов с одиннадцатью вариациями применения. Плюс, четырнадцать нотных связок различной длины, половину символов в которых я вижу впервые. Понадобится проштудировать всё это ещё раз во время полёта, чтобы как-то закрепить в памяти.

Среди личных комбинаций старого мага, тоже немало незнакомых мне нот, но тут к счастью отсутствуют иные символы, поэтому ситуация несколько проще. Всего, призрак диктует четыре нотные связки, разработанных им самим. Первая формирует под кожей человека массу муравьёв, размножающихся почкованием, по мере поедания ими плоти. Насекомые быстро вгрызаются в тело цели, выводя его из строя и пожирая заживо. Одно из тех заклинаний, которые Эйкар применил в Золотом зале. Его прелесть в том, что формально, используемые ноты не попадают в число тех, от которых защищает большинство артефактов. Прикрыться от него сможет только маг, если применит что-то из универсальных защитных связок, блокирующих любую магию.

Вторая, создаёт серию призрачных копий самого мага. По его словам, у неё есть аналоги, но они куда более сложны в использовании — количество символов, как минимум, вдвое выше. Есть и вторая версия этой же комбинации, позволяющая сгенерировать копии не мага, а стороннего человека. Третья авторская связка — как раз один из универсальных щитов, что могут остановить магический удар любого характера, если хватит мощи. Последнее, зависит прежде всего от количества струн мага и их выносливости. По словам призрака, для подпитки этой комбинации, как и всех остальных, можно задействовать ритуал жертвоприношения. Но это потребует дополнительного массива информации, на который сейчас просто не хватит времени.

Финальное заклинание тоже больше предназначено для отступления или защиты — оно наполняет пространство вокруг туманом, ослабляющим работу всех артефактов и сбивающим «прицел» солидной части комбинаций. Основной его минус — все эти ограничения распространяются и на самого мага, как и ухудшение видимости.

Логика в выборе комбинаций видна невооружённым взглядом — если мы столкнёмся с обычным человеком, пусть и увешанным артефактами, какой-то шанс на победу у нас будет. А вот при контакте с полноценным магом, оптимальным выбором станет бегство.

Когда заканчиваем, понимаю, что до вылета осталось меньше часа. Джойл уже собран и сидит на кровати, смотря в стенку. Рядом, сумка с вещами и «Лоун-32» — винтовку парень, по моему настоянию, берёт с собой. Закрыв тетрадь, сам приступаю к сборам. С одеждой вопрос решается весьма быстро — укладываю один комплект повседневной одежды, плюсом к нему — штаны с рубашкой и смокинг, оставшийся с осеннего бала. Дополнением идёт всякая мелочь, вроде носков и белья. Основная заковыка с боеприпасами и оружием. После короткого раздумья, понимаю, что штуцер будет лучше захватить с собой. Упаковываю половину рунических патронов к нему и ещё сотню обычных. Боеприпасы к двумя револьверам, включая все, усиленные рунами. И два десятка ручных гранат. Когда заканчиваю, сумка напоминает миниатюрный склад оружия и патронов. Артефактный нож, полученный от Эйкара, кладу туда же. Надо будет, при первой возможности купить для него ножны, чтобы носить на поясе.

Несколько минут отдыха и сверившись с часами мы отправляемся в коридор, где нас уже ждёт Канс. Дожидаемся появления Айрин и спустя минуту уже поднимаемся по лестницам наверх — к станции дирижаблей Хёница.