Глава XI

Вся троица участников вчерашней попойки обнаруживается за столом около стены. Поставив на поднос тарелку с первым попавшимся блюдом, добавляю к этому чашку крепкого бодрящего напитка, направляюсь к ним. По дороге вспоминаю, откуда мне известно ругательство про церарок — его вчера использовал Тонфой. Он же, во время попойки и объяснил значение. Церарки — сухопутные птицы, из южных королевств — гермафродиты, оплодотворяющие себя сами. В переносном значении их употребляют по разному — например желая назвать человека «самососом» или завуалированно озвучить ему что-то ещё оскорбительное. Как я заметил, воспитание аристократов не блещет изысканными манерами. Образование, подготовка и уровень знаний — выше крестьян, но вот манерности, присущей дворянам прошлого из моего родного мира, тут совсем не заметно.

Бухнувшись на стул, рядом с Джойлом, выслушиваю приветствия уже заканчивающей завтрак троицы. Тонфой, как обычно меланхоличен, Джойл чуть смущён, а вот виконтесса лукаво поглядывает на меня. И слегка напрягается, когда понимает, что я не отвечаю её тем же. Сделав глоток морса, напрямую уточняет.

— Что-то не так? Или грозный северянин так испугался записки от нежной беззащитной девушки?

Хмыкаю. Чего-чего, а беззащитной её назвать нельзя.

— Смотря о какой именно записке речь.

На лице Айрин отражается вполне искреннее непонимание.

— Той самой, где я обещала прострелить тебе колено, если станешь от меня бегать.

Спустя секунду хмурится и задаёт вопрос.

— А были какие-то ещё?

Мгновение раздумываю над ответом. Странная ситуация. Непонятная. Если записку оставила не она, то кто? В пользу версии, что это была не девушка, говорит масса факторов — начиная с того, что подбрасывая мне лист бумаги в своей собственной комнате, она сразу же себя раскрывала и заканчивая возможностью пообщаться вербально, если виконтесса не считала нужным скрывать свою личность. Тайные послания обычно оставляют те, кто желает остаться в тени. А не наоборот.

Выдавливаю на лицо улыбку и пытаюсь отшутиться.

— Проверял тебя на стрессоустойчивость и фактор ревности.

Судя по тому, как изменилось положение её руки с вилкой, сейчас она явно готова воткнуть её в чьё-то тело. А справа от меня слышится осторожный голос Джойла.

— Так вы стало быть, теперь вместе? И поженитесь?

Тонфой давится куском блинчика, начиная истерично хохотать, а виконтесса растерянно смотрит на здоровяка, не зная, что ему ответить. Да и меня, неожиданный вопрос ставит в ступор. Повернув голову, понимаю, что Джойл и сам осознал, что немного попал впросак. И теперь не знает, как выйти из положения. Усмехнувшись, бросаю взгляд на виконтессу, озвучивая ответ.

— Даже не знаю. Дочь главы военной разведки и бастард северного графа. Сложный вопрос, Джойл. Как сказал бы Канс — дипломатический.

Сын хёрдиса, у которого меланхолию, как рукой сняло, заходится в новом приступе хохота. А с лица Айрин разом пропадают остатки растерянности и она, прищурившись смотрит на меня.

— Поправка — любимой дочери главы военной разведки, которая за время проведённое в доме канцлера империи, успела завести немало приятелей. Я бы посмотрела, как меня кто-то остановит, реши я вдруг выйти за тебя замуж.

Откинувшись на стуле, делаю глоток кофе.

— Ну… Для начала нужно, чтобы я тебе это предложил, верно?

Глядя на её руку с вилкой, обдумываю, как лучше поступить — уклониться от удара или перехватить и разоружить. Но через секунду, обстановка разряжается — перед каждым из нас появляется маленький синий шарик, который быстро превращается в расписание. На сегодня оно крайне короткое — история магии Норкрума, плюс индивидуальное занятие по освоению айвана у нас с Джойлом.

Закончив с завтраком, отправляемся на лекцию, снова следуя по стрелкам, на этот раз зелёного цвета. Айрин демонстративно вырывается вперёд всей компании, не обращая ни на кого внимания. Когда сворачиваем за угол, успевший снова погрузиться в печальное состояние Канс, придерживает меня за локоть.

— Ты помягче с Айрин. Она с виду прожжёная леди, всегда готовая убивать, но это скорее внешняя броня, появившаяся не от хорошей жизни. За последний год, ты у неё первый, после интрижки с сыном канцлера, который клятвенно звал замуж. Так что…аккуратнее.

Когда выворачиваем из-за угла, вижу, как девушка с подозрением оглядывается на нас. Вслух, правда ничего не говорит. Сразу же отвернувшись, направляется ко входу в аудиторию, до которой мы уже добрались.

Усевшись на стул, рядом с Джойлом, пытаюсь сформировать в голове общую картину. Регент отправил меня в Хёниц. Якобы для моей собственной защиты. В первый же день, меня чуть не прикончили, а на третий во дворе объявилась орда живых мертвяков. Да и в целом система обучения тут, напоминает курс выживания. Возможно Омрия вчера не лгала и это действительно позволяет добиться максимальной эффективности от выпускников. А может быть, в основе лежат и какие-то иные причины. Но факт, остаётся фактом.

Что ещё? Где-то по университету или уже за его пределами разгуливает призрак старого мага. Знай я заранее о всей ситуации — может быть и сдал его сразу. Пока толку от него никакого нет, скорее наоборот — ситуация с его освобождением обеспечивает подозрения со стороны Тескона. Сложно сказать, появится ли Эйкар снова — несмотря на свою просьбу достать ему тело, призрак отсутствует уже довольно долгое время. А рассказывать о ситуации всю правду сейчас, после обмана дознавателя и одного из преподавателей — не слишком умно. И финальный компонент пазла — кто-то в университете подозревает или точно знает о том, кто я на самом деле.

На момент проскальзывает мысль, что в записке могла идти речь не столько о теле принца, сколько о переносе разума из одного мира в другой и внутренности тут же сжимают в комок. Если кто-то раскроет факт обучения в Хёнице якобы мёртвого наследника престола — это одно дело. А вот разум, неизвестным способом попавший сюда из другой вселенной — совсем другое. Меня либо убьют, либо сделают объектом исследований на неопределённый промежуток времени.

Спустя пару минут успеваю прогнать в голове все доводы против этой версии и отчасти успокоиться. Вероятность того, что кто-то в курсе этого — крайне невелика, с какой стороны не посмотри. Так что, в записке скорее всего идёт речь о принце.

Размышления прерывает появление в аудитории преподавателя. Им оказывается полный жизнерадостный бородач. Заняв место за кафедрой, окидывает взглядом притихших студентов.

— Я Барн Корносский — преподаватель истории магии Хёница. По традиции, начнём с вопросов из аудитории. Есть они у кого-то?

Смотрит с таким залихватским видом, как будто спрашивает, кто прямо сейчас отправится кутить. Но студенты реагируют — вверх поднимается несколько рук. Свой выбор, Барн останавливает на Коннерс. Поднявшись, журналистка озвучивает вопрос.

— Откуда берёт свои истоки магия? В научном сообществе за пределами Хёница ломается много копий, но никто так и не дал точного ответа. Почему только часть людей рождается со струнами, а остальные нет? Что это за силы, которыми мы управляем? Откуда они взялись?

Бородач весело улыбается и делает жест рукой, показывая девушке, чтобы она садилась на место.

— Вопрос, который вы задали, уже долгое время занимает многих магов. Когда-то в Хёнице была даже соответствующая дисциплина — «истоки магии и их анализ». К сожалению, сейчас нам недоступна солидная часть фундаментальных исследований прошлого, которые детально раскрывали этот вопрос.

На этом моменте, окончательно отвлекаюсь от своих мыслей, переключившись на преподавателя. Очередной кусочек мозаики с утерянными знаниями, которые вроде как есть, но одновременно с этим, их нет. Он же продолжает отвечать.

— Сейчас я могу только сказать вам, что когда-то, в совсем глубокой древности, струна присутствовала почти в каждом из рождающихся детей. И магами различной силы были практически все. Боюсь, в противном случае, не существовало бы рун и нот в их привычном для нас виде. Слишком высока была смертность среди первооткрывателей. Они имели дело с силой, к которой было невозможно подступиться. Каждый пытался формализовать её по своему — схоры при помощи нот и ритуалов жертвоприношения, горные люди — создав руны, которые позволили им оседлать магические потоки. Изначально эти народы воевали друг с другом, что сделало возможным победу союза племён Норкрума, к которому восходит название нашей империи. Наши предки использовали все доступные магические техники и одержали верх над ослабевшими противниками, которые так и не смогли договориться друг с другом.

На несколько секунд останавливается, выдерживая паузу.

— После формирования нашей государственности, схоры, как и представители горных народов стали относиться друг к другу куда терпимее. Идеальный пример — Хёниц, одним из основателей которого является горец, а вторым — чистокровный схор. Обе нации оставили богатое наследие. Правда в случае с жителям гор, почти все их книги были уничтожены во время войны, вместе с крепостями. А если что-то и осталось, то мне, к сожалению это неизвестно.

Мейя, с места напоминает.

— А что поводу самой природы магии? Вы так и не ответили?

Бородач вздыхает, но почти сразу возвращает на своё лицо улыбку.

— Я могу рассказать вам всё, что знаю об истории появления магических техник. Изложить разнообразные мнения на то, откуда у нас взялась магия. Но вы и так, наверняка читали все эти теории. Если не в газетах империи, то в книгах библиотеки Хёница, раз интересуетесь этим вопросом. Более того — могу сказать, что всем мы живём в мире пропитанном магией. Крохотными частицами, которым дали название тернасы. Они незаметны обычному глазу и видны только при работе с соответствующим магическим оборудованием. Именно эти частицы придают силу нотам и рунам, на них действуют эманации жертв менталистов и с ними работают те, кто может использовать магию напрямую. При появлении у человека струны, происходит их завихрение и определённый объём навсегда сливается с телом. Есть теория, что именно от этого зависит направленность айвана. Ещё один интересный факт — во время применения своего айвана, маг проецирует в окружающее пространство изменённые и уникальные тернасы. Я бы назвал это подобием прямого использования магии, только в данном случае идёт работа с частицами, которые создаёт само тело мага.

Блондинка, не желая успокаиваться, уточняет ещё раз.

— Откуда взялись эти тернасы? Как появились в нашем мире?

Преподаватель пожимает плечами.

— Чтобы знать ответ на этот вопрос, нужно достигнуть куда большего уровня управления реальностью, чем тот, что у имеется у живущих нынче магов. Схоры использовали термин «приблизиться к богу», горные народы — «перерасти человека». Но суть одна — маг, добравшийся до такой силы уже будет не совсем человеком. Возможно у него получится разобраться в том, откуда появились тернасы и почему они позволяют творить с их помощью невероятные вещи. Но для этого нужны фундаментальные исследование, которые сейчас… Впрочем, это всё не так важно. Есть ещё один важный момент — далеко не факт, что маг ставший настолько выше всех остальных людей, сочтёт стоящей идеей что-то рассказывать им. Зная природу человеческой психики, я бы предположил совсем иное поведение.

На этом моменте он замолкает и спустя пару мгновений, интересуется, если ли у студентов ещё какие-то вопросы. После того, как выясняется, что у притихшей аудитории, таковые отсутствуют, с улыбкой кивает и принимается рассказывать.

За следующий час мы успеваем выслушать историю о древних схорах и горцах, что соревновались между собой в совершенствовании магических техник. И смелых норкрумцах, рискнувших соединить разные компоненты магической механики, что дало синергетический эффект. Правда, в части повествования посвящённой последним, явственно проскальзывают нотки превосходства. Сомневаюсь, что победа досталась предкам нынешних жителей империи, исключительно из-за их интеллекта и желания экспериментировать. Но, в итоге они подмяли под себя все государственные образования схоров и горцев. Как итог — события тех дней описываются с опорой на труды норкрумских историков. Несложно догадаться в какую сторону они правили реальную картину войны.

Из интересного — он упоминает наличие тайных магических организаций, члены которых нередко выступали против магических университетов или пытались влиять на политику империи. До схватки между претендентами на престол, их количество исчислялось десятками. Но основная масса тайных сообществ не пережила двухлетней войны, в которой оказалось истреблено почти восемьдесят процентов магов Норкрума. Единственные, кто продолжил функционировать после окончания Войны трёх императоров — хилианцы, настаивающие на открытии магических знаний всем желающим и создании новых магических университетов, которые бы конкурировали с Хёницем. Им симпатизировал и победитель — человек, приходившийся принцу Кирнесу Эйгору дедушкой. Одного из них он даже сделал своим советником.

Через месяц после воцарения императора ситуация резко изменилась. В одну из ночей, службы империи и маги Хёница нанесли совместный удар по всем известным членам сообщества, убивая тех на месте. После той кровавой расправы об организации больше никто ничего не слышал. О причинах, побудивших правителя империи расправиться со своими союзниками, неизвестно до сих пор. Официально их объявили заговорщиками, желавшими прийти к власти. Но судя по лицу Барна, сам он в эту версию не верит. Правда и альтернативных не приводит.

Закончив напутствием изучить, доступные в библиотеке, книги по истории магии, Барн объявляет о завершении лекции. Основная масса студентов отправляется по своим делам, а те, у кого в расписании стоит специальное занятие по айвану, идут по разноцветным стрелкам. Я следую за оранжевыми. Джойл, пожелавший мне удачи, шагает по красным. У Айрин и Тонфоя занятие по айвану уже состоялось, так что они просто удаляются. Девушка по-прежнему показательно не обращает на меня внимания, а уходя по коридору, начинает что-то яростно выговаривать Кансу, который сразу горбит плечи. Я же отправляюсь на поиски аудитории, где должен проходить индивидуальный семинар по управлению айваном. Отношения с девятнадцатилетней аристократкой — это неплохо. Но точно не моя основная цель. Тем более, я и так уже засветился сверх меры. Хотя, если подумать — может оно и к лучшему. Хочешь что-то спрятать — держи это на самом виду.

Тут в голову снова лезут мысли о записке, но по этому вопросу мозг не может выдать ничего нового. Чтобы попасть в комнату Мэно и положить записку в карман моей жилетки, у злоумышленника скорее всего должны были быть ключи. Что сужает круг подозреваемых до персонала. С другой стороны, дверь можно было открыть и магией. Что включает в число потенциальных отправителей всех преподавателей. С третьей — у неконов тоже могут быть ключи. Как знать, вдруг здесь можно перехватить управление одним из них на короткий промежуток времени? Из вариантов противодействия у меня только обращение к Мойрницу с просьбой об эвакуации или вмешательстве ректора. Но он ещё не ответил мне на предыдущую телеграмму. К тому же я не уверен, что реальной задачей капитана является сохранение моей жизни. Как результат — выстроить стратегию практически невозможно. У любой из них слишком высокий процент риска. Оптимальный, на мой взгляд вариант — ждать, пока появится дополнительная информация. Если пославший записку хочет от меня что-то получить — он пришлёт ещё одну. И по контексту можно будет, хотя бы предположить, кто это такой.

Остановившись, понимаю, что уже пришёл. Причём, явно забрёл куда-то довольно глубоко — в пустом коридоре, тускло освещённом светильниками, не слышно ни звука. Переместив правую руку поближе к рукояти револьвера, левой берусь за дверную ручку и захожу внутрь.