Глава X

В коридоре, нас с Джойлом догоняет виконтесса.

— Через двадцать минут в столовой. Если есть алкоголь — захватите с собой. Оказывается, тут он не продаётся.

Договорив, устремляется вперёд, а здоровяк задумчиво интересуется.

— Как думаешь, стоит брать самогон?

Вспомнив о действии его «напитка на почках болотных ягод» сразу обозначаю границы.

— Стоит. Но нужно отлить в какую-то ёмкость. Иначе всё веселье кончится после первой кружки. По крайней мере для всех остальных присутствующих.

Добравшись до комнаты, переливаем часть алкоголя во фляжку, которая находится у Джойла и выдвигаемся в столовую. Время только перевалило за середину дня, но после утренних событий и всего услышанного на занятиях, желание расслабить мозги порцией спиртного никуда не пропало. Хёниц идёт вразрез со всеми моими ожиданиями. Как я предполагал, всё чему здесь будут учить — бормотания заклинаний, которые позволят перемещать предметы и может быть сжигать людей. Но мой мозг не был готов к настолько развитой магической механике. Ноты, руны, ксоты, ритуалы жертвоприношения, химерология и некромантия. Личи, в которых жаждут превратиться аристократы, чтобы жить вечно. По дороге вспоминаю, что один из взятых в библиотеке трактатов как раз посвящён этой теме и понимаю, что с ним стоит ознакомиться.

Около входа в столовую сталкиваемся с искомой парой аристократов. Тонфой, окинув нас меланхоличным взглядом, озвучивает предложение.

— Сразу за столовой есть несколько террас для отдыха. Служащий сказал, что мы можем использовать их на своё усмотрение. Думаю, лучше будет выпить на свежем воздухе, а не сидеть взаперти.

Про себя добавляю — «а ещё там не будет такого количества свидетелей моей попойки с простонародьем». Тонфой пока производит намного более позитивное впечатление, чем второй сын хёрдиса. Но за пару дней, установки, забиваемые в мозг с рождения, не пропадают.

Впрочем, против самой идеи посидеть на балконе, у меня, как и у остальных, возражений не находится. Поэтому, спустя несколько минут мы уже рассаживаемся на плетёных стульях, выставляя на стол бутылки. Канс принёс пару бутылок вина. А вот Айрин, прихватила с собой неплохой запас алкоголя — квадратная бутылка хирса коричневого цвета, ещё одна с прозрачным алкоголем, который она называет вёрсой — напитком северян. И дополнительно к этому — бутылка вина.

От нас двоих только фляга самогона, в которой едва помещается пятьсот грамм. После того, как Джойл объясняет, что это такое, оба аристократа требуют начать с него. Уступаем им, но по моему настоянию ограничиваем порции буквально двадцатью граммами. После того, как заливаем всё внутрь, под тост о победе над мертвяками, даёт о себе знать чувство голода и мы набрасываемся на еду. По дороге, мы с Джойлом набрали два подноса разнообразной снеди, которую сейчас и уплетаем за обе щёки.

Айрин вскрывает бутылку вина и разливая алкоголь по бокалам интересуется.

— Как вам Хёниц?

Пожимаю плечами.

— Сложно сказать. Пока слишком много непонятного.

Сидящий рядом Джойл, с набитым ртом выговаривает.

— Особенно с утерянными знаниями. Я так и не понял, что преподаватель имела в виду.

Расположившийся напротив него Тонфой, едва заметно покачивает головой.

— Тут как раз всё просто. Война трёх императоров закончилась полным уничтожением четырёх из пяти магических учебных заведений. Если раньше они конкурировали между собой, то после победы предка нынешнего императора, славься его имя в веках, ситуация изменилась. Хёниц стал монополистом. И если уж начистоту — он сыграл не последнюю роль в той войне. Мой отец служил во второй маго-механической бригаде. Так вот, при штурме столица маги устроили такую мясорубку, что половина личного состава ещё год тряслась от пережитого ужаса, заливая глаза хирсом.

Джойл даже прекращает жевать, прислушиваясь. Да и я, взявшись за бокал, ожидаю продолжения.

— Каждый университет вёл свои собственные исследования. Сейчас сложно сказать, кто чем занимался, но после штурма четырёх твердынь там наверняка нашлась масса интересного. Единственная сила, которая могла это запретить — император. Тогда у него был железный кулак армии и поддержка всей высшей аристократии. Усиленные рунами паротанки, прирученные боевые драконы с наездниками. И немало преданных солдат, закалённых за два года войны.

Не удержавшись, вклиниваюсь.

— Но на стороне Хёница была магия. И сотни подготовленных людей.

Аристократ переводит взгляд на меня и вздыхает.

— Верно. Только вот в случае конфликта, император мог обратиться за помощью к южным королевствам с их магами. Даже сейчас их порой используют некоторые ведомства, связывая клятвами. Что уж говорить о ситуации полномасштабной войны.

Виконтесса, которая тоже держит в руках бокал, добавляет.

— Есть ещё один момент — магов и так не сильно любили тогда в народе, в отличии от наших дней. А выступи Хёниц против императора — каждый крестьянин считал бы своим долгом убить любого, кто обладает струной. Возможно университет растёр бы в порошок тогдашнюю армию империи, пусть и ценой немалой крови. Но что делать дальше? Перебить всех? Замкнуться в своей крепости на горе? Это глупо.

Выдержав паузу, приподнимает руку с бокалом.

— За то, чтобы при нашей жизни не было новой гражданской войны.

Чокнувшись, отпиваем из бокалов терпкое и неожиданно вкусное вино. Канс, подцепив на вилку кусок мяса, озвучивает.

— Пока всё к этому и идёт. Регент ведёт себя, как типичный военный дуболом. Он отправил солдат на земли Оттефера и Скорса, думая, что это успокоит остальных. Но даже я понимаю, что это только разожжёт конфликт.

Мэно передразнивает парня.

— «Даже я понимаю». Хватит уже копировать канцлера. Ешь лучше давай, пока снова не начал стрелять по звёздам, крича, что это порождения тьмы и хаоса.

Чуть покрасневший Канс принимается ковыряться в тарелке, а я снова удивляюсь формату их общения. Не помню точно, но между хёрдисом и виконтом, как минимум несколько ступеней титулов. А сейчас, прямо на моих глазах, девушка из самого низшего дворянского слоя прессует сына аристократа, выше которого только члены императорской фамилии. Что странно.

Спустя пару тостов и десять минут разговора «ни о чём», решаю проверить свою догадку и задаю вопрос.

— Прошу извинить за любопытство, но не могу не спросить — вы помолвлены?

Вижу лицо Тонфоя на котором в кой-то веки проступила искренняя эмоция — шок смешанный с изумлением. А виконтесса заливается смехом. Отсмеявшись, звонко хлопает парня по плечу.

— Слышал Канс? Нас теперь женят. Как думаешь, я должна ревновать? Надо срочно написать отцу, чтобы послал кого-то из своих людей пристрелить тех троих любовниц, что ты оставил в Кёйреле. Что скажешь в своё оправдание, распутник?

Лицо сына хёрдиса быстро становится пунцовым и он поднимает бокал с вином, явно не собираясь отвечать. Девушка же переключает внимание на меня.

— С чего ты взял, что мы можем быть помолвлены?

Отвечаю чистую правду.

— Из-за вашего общения. Поправь меня, если ошибаюсь, но дочь виконта должна быть чуть более уважительна к сыну хёрдиса.

Секунду Мэно изучает меня взглядом, потом всплёскивает руками.

— Совсем забыла. Ты же бастард с севера, который ничего не знает о жизни при дворе. Мы с Кансом были воспитанниками канцлера Сомвеля. Некоторые бы назвали нас заложниками, но за такую формулировку могут и вздёрнуть. Даже сейчас.

Увидев мой недоумённый взгляд, добавляет.

— Граф Сомвель — канцлер империи и один из ближайших соратников прошлого императора, который скончался за три месяца до его отравления. На протяжении пятнадцати лет он собирал в своём доме воспитанников из числа дворян, для страховки от измены и предательства. У него там целое здание было построено для проживания таких, как мы. Дом Тонфоев всегда претендовал на значительную автономию от столицы, а мой отец командовал военной разведкой. Так мы и оказались на положении птичек в золотой клетке.

Ещё раз долбанув Канса по плечу, заявляет.

— Так что этот олух теперь мне, как брат. Туповатый, настырный и вечно изображающий грустящего плаксу, братишка.

Тот внезапно поднимает голову.

— Да не специально я! Меня же и врачи осматривали и маги. Сказали, болезнь какая-то с нервами связанная. Оттого и настрой вечно хмурый, и морда такая.

Выпалив всё это, морщится, покосившись на нас и тянется к бутылке с вёрсой, открывая её и разливая алкоголь по относительно небольшим стопкам. Молча подняв руку, вытягивает её вперёд и чокнувшись, выпиваем. Напиток в чём-то оказывается похож на водку, правда без привкуса сивушных масел. Да и общие ощущения куда приятнее.

А парень всё никак не успокаивается.

— Да и не у одного меня такая болезнь. Каждый десятый аристократ не может нормально радоваться жизни. У магов не лучше — даже Палач…

На этом моменте он замолкает и смущённо покашливает, как будто сказал что-то не то. Глаза виконтессы на момент становятся резкими и она порывается что-то ему ответить, с трудом сдерживаясь. Поджав губы, поворачивается к нам.

— Буду очень признательна, если вы не станете ничего упоминать о том, что сейчас сказал этот идиот. У него иногда язык работает быстрее, чем мозг. А за такую информацию могут казнить всех присутствующих.

Джойл растерянно отвечает.

— Так он же ничего и не успел сказать.

Айрин вздыхает, смотря на здоровяка.

— В данном случае достаточно одного прозвища, чтобы имперские дознаватели принялись потрошить твоё тело и разум. Или наоборот — маги из Хёница. Это чужие секреты, о которых лучше молчать.

Окинув взглядом наши посерьёзневшие лица, добавляет.

— Давайте не будем портить праздник. Мы выжили и перебили груду мертвяков. Причём, без использования магии. Почти. Предлагаю за это и выпить!

Мэно снова разливает вёрсу, в этот раз используя винные бокалы. Так что, в организм отправляется сразу тройная порция крепкого алкоголя. Спустя пару минут он добирается до головного мозга и процесс коммуникации восстанавливается. За разговорами о порядках, царящих в аристократической среде, уверенно приканчиваем бутылку «северной водки» и снова переключаемся на вино, открыв новую бутылку. Когда я наполняю бокалы, Айрин внезапно интересуется.

— А где ты воспитывался, Орн? Мы тут выложили часть своей подноготной — теперь твоя очередь. Без обид, но ты же недавно признанный бастард. А стреляешь и открываешь бутылки вина, как будто всё время провёл при дворе хёрдиса или императора.

Вопрос на мгновение ставит в тупик. Машинально отвечаю, вспоминая детали своей легенды.

— Жил с матерью и её семьёй.

Айрин бросает на меня странный взгляд.

— И она была…?

А вот этот момент мы с Мойрницем слегка упустили. Приходится импровизировать.

— Охотницей. Семейное это у них. У нас, вернее. Так и научился обращаться с оружием.

Хмыкнувший Тонфой, нетрезвым голосом добавляет.

— Особенно с револьверами. Из них же так часто стреляют на охоте.

Осознаю оплошность и сразу же пытаюсь исправить её.

— Она надеялась, что меня рано или поздно заберут в замок. Вот и обучался потихоньку.

Виконтесса заходится в смехе.

— Так потихоньку, что стреляешь не хуже меня или Канса. Ладно-ладно, считай, что я тебе верю, загадочный северный бастард — не смотри на меня так, как будто хочешь забраться в душу. Давай лучше выпьем ещё.

Снова опустошаем бокалы и через пару мгновений девушка уже открывает объёмную бутылку хирса. Больше с вопросами о моём воспитании никто не лезет, все заслушиваются историями Джойла, описывающего практику общения с разнообразными существами на Хельгинских болотах. В какой-то момент, Тонфой пытается перевести беседу в серьёзное русло, спросив о том, как его семья выжила во время Санской битвы и почему они решили остаться на этом месте. Но его моментально перебивает виконтесса, требующая новых рассказов о кормящемся с руки керасе или ворюге-гхарге.

Вечер заканчивается тем, что мы добиваем бутылку хирса и решив не трогать оставшееся вино, переходим к самогону Джойла. Когда фляжка опустошается, понимаю, что нам пора бы возвращаться в комнату. Ещё несколько порций алкоголя и мне точно понадобится посторонняя помощь, чтобы добраться до постели. Тем более, что на улице уже смеркается — за разговорами и распитием спиртного незаметно пролетел остаток дня.

Покинув террасу, проходим через столовую, изрядно напугав группу ужинающих студентов. Поднимаясь по лестнице, внезапно понимаю, что под руку меня поддерживает уже не Джойл, а виконтесса, которая каким-то чудом запьянела куда меньше. По крайней мере, на ногах стоит куда более ровно. Размышляя о том, почему так вышло, сам не замечаю, как оказываюсь перед дверью комнаты. Только зайдя внутрь, осознаю, что это точно не наша с Джойлом. Разворачиваюсь назад, чтобы сообщить об этом, но по телу уже скользят ловкие женские пальцы. А спустя несколько минут я лежу в постели, наблюдая за бешено прыгающей на мне обнажённой Айрин, крики которой, наверняка слышит весь коридор. Впрочем, через несколько секунд меня это перестаёт волновать, а получившее порцию бодрости тело находит скрытые резервы, подключаясь к процессу.

«Второго дыхания» хватает ровно до окончания действа. В голове крутятся мысли о том, что стоит перекинуться с девушкой парой слов, а не отрубаться сразу. Но сознание само отключается, отправляя организм в объятия сна.

Проснувшись, понимаю, что голова буквально разламывается на части. Потом вспоминаю обстоятельства вчерашнего вечера и осторожно поворачиваю её, оглядываясь вокруг. Нет, мне не пригрезилось — я в чужой комнате. Судя по разбросанной на второй кровати одежде — точно принадлежащей виконтессе. С трудом приняв сидячее положение, обнаруживаю на столе записку прижатую стаканом какой-то жидкости молочного цвета, рядом с которым лежит мой жетон.

Несколько секунд тупо пялюсь на листок бумаги, после чего принюхиваюсь к стакану с «молоком». Мелькает мысль, что он может быть отравлен. С другой стороны, пожелай вдруг девушка меня убить — у неё была отличная возможность проделать это, пока я валялся в постели. Осушив стакан и схватив рукой жетон, приваливаюсь спиной к стенке. Несколько минут провожу в такой позиции, чувствуя, как постепенно отступает головная боль, а тело возвращается в состояние, близкое к норме.

Поднявшись, первым делом нахожу свою одежду, которая обнаруживается в шкафу. Прикрыв наготу и ощущая вес оружия на поясе, чувствую себя куда более уверенно. К тому же последствия вчерашней попойки и правда почти прошли. Посетив ванную, пытаюсь выйти в коридор, но с удивлением обнаруживаю, что дверь закрыта на ключ. Беглый осмотр комнаты ни к чему не приводит и на мгновение я впадаю в замешательство. К счастью хватает мозгов проверить свои карманы, в одном из которых он и находится.

Уже шагаю к двери, когда понимаю, что в жилетке, которая сейчас на мне, был ещё и какой-то кусок бумаги. Достав его, разворачиваю и вижу вторую записку.

На момент замираю. Это тоже от Айрин? Шутка на основе вчерашней беседы о моём воспитании? Или она действительно в курсе? Усевшись на кровать, около минуты рассматриваю неровно оторванный клочок бумаги, пытаясь набросать стратегию. Более или менее определившись, мрачно шагаю к двери и вставив ключ в замок, выдвигаюсь наружу. Когда запираю её, рядом проходит Свезальд.

— Слышал, как ты вчера эту виконточку драл. Орала, что кошка по весне. Надо как-нибудь…

Разум и так плавится от мыслей, поэтому ресурсов на сдерживание злости у меня не находится. Повернув голову в его сторону, злобно выплёвываю слова.

— Прострелю ноги, выпотрошу и подвешу на твоих собственных кишках у ворот Хёница. В назидание остальным. Иди обслуживай себя сам, птенец церарки!

Парень несколько мгновений пялится на меня, то краснея, то бледнея. В конце концов бросив взгляд мне за спину, быстро удаляется. Вспоминаю, откуда мне известно ругательство и что оно означает, когда сзади слышится голос Виоллы.

— Что же вы так неаккуратны, юноша? У нас запрещено ночевать в комнатах другого пола, не имея на то веских оснований. Или вы мне их предоставите, или я буду вынуждена вычесть пять баллов из вашего личного рейтинга.

Хмуро глянув на неё, буркаю.

— Вычитайте.

После чего направляюсь к выходу из блока общежития. Спустя минуту уже подхожу к столовой, продолжая набрасывать в голове варианты диалога с девушкой.