Глава 2
Первый знак
Ник намеревался уйти сразу же после того, как изложит своё первоначальное резюме. Он собирался сообщить им основные факты, а потом просто уйти.
Определив расу жертв, он обнаружил, что медлит, по причинам, которые он не мог полностью объяснить себе.
Никто не велел ему уходить.
Впрочем, никто и не просил его остаться.
Морли оказался первым, кто нарушил молчание после того, как Ник рассказал им, кем были жертвы.
— Ты сказал «гибриды»? — старший детектив моргнул, затем нахмурился, по-прежнему смотря на него. — Жертвы?
Ник кивнул, не глядя на него, и поморщился, уставившись на озеро крови. Он не мог перестать видеть его по-другому теперь, когда знал, что в нём содержится.
Он с трудом скрыл эту реакцию на своём лице. Он знал, что в основном потерпел неудачу.
— Ага, — хрипло ответил он. — Думаю, все они гибриды. Были гибридами.
— Все они были гибридами? — переспросил Джордан, выступая из-за спины Морли. — Все шестеро? Ты уверен?
Ник повернулся и уставился на другого мужчину.
— Да, чёрт подери, я уверен.
Увидев что-то в его глазах, Джордан отступил. Гнев в глазах человека рассеялся, сменившись чем-то более близким к страху.
Глядя на него, Ник подумал, что его радужки, вероятно, стали ярко-красными — как раз в то время, когда его клыки удлинились.
Как раз в то время, когда он идентифицировал кровь гибридов.
Усилием воли проигнорировав реакцию Джордана, Ник попытался успокоить Морли, который ему более или менее нравился. По меркам боссов и людей Морли, похоже, был неплохим.
Но старший детектив больше не смотрел на него.
Морли уставился на кровь.
— Иисусе, — он присвистнул себе под нос. — Шесть гибридов? И они просто случайно оказались в этом переулке в одно и то же время? Это не может быть совпадением.
— Нет, — согласился Ник. — Не может, — помолчав, он добавил: — Женщина в мусорном контейнере. У неё была человеческая татуировка. Штрих-код срезан или выжжен, но знак «Н» всё ещё виднеется. У кого-нибудь из остальных есть метки? Вы уже проверили их идентификационные тату?
Джордан отвёл взгляд от Ника. Его лицо и шея оставались красными, то ли от смущения, то ли от страха, то ли от того и другого вместе, но он уже полностью овладел собой.
Казалось, он снова сосредоточился на работе. Он смотрел на кровь вместе с остальными, держа руки в латексных перчатках на бёдрах.
Теперь он покачал головой в ответ на вопрос Ника.
— Ни у кого из них не было метки гибрида, я знаю это. У них у всех были человеческие татуировки. Чистокровные люди. Мы сейчас проверяем документы вместе с Гертрудой.
Гертруда была искусственным интеллектом, который управлял большинством бюрократических функций нью-йоркской полиции. Ник не знал, откуда взялось это имя. Вероятно, это в чьём-то понимании шутка, если только она не была названа в честь тёти одного из программистов ИИ.
Ник кивнул в ответ на слова Джордана, но его лицо оставалось хмурым.
— Ага, — сказал он, когда молчание затянулось. — Ну, я думаю, удостоверьтесь, что медицинские записи не были сфальсифицированы под то, что найдёт Гертруда. И да… убедитесь, что я прав. Насчёт гибридов. Если все они были гибридами, незарегистрированными, живущими под фальшивыми удостоверениями личности, полагаю, вы нашли мотив. Во всяком случае, часть его.
Джордан и Морли обменялись взглядами.
Женщина-техник, которая до сих пор фотографировала кровь, смотрела только на Ника.
Трое техников у мусорного контейнера тоже уставились на Ника.
Всё ещё пытаясь избавиться от приторного запаха гибрида, Ник не смотрел ни на одного из них. Он уставился на кровь, не в силах стереть гримасу с лица.
Если у гибридов были человеческие татуировки, это ещё одно доказательство того, что у них имелись деньги.
Или их спонсировал кто-то, у кого имелись деньги.
Фальшивые удостоверения личности в эти дни — не шутка.
Они требовали серьёзных связей, людей, способных и готовых дёргать за ниточки, чтобы добыть поддельные документы, которые действительно прошли бы проверку. Чтобы поддерживать поддельный идентификатор крови в течение долгого времени, нужен кто-то внутри, чтобы изменить базы данных в основных банках регистрации, не говоря уже о достаточном количестве связей на довольно высоком уровне, чтобы уличные патрули смотрели в другую сторону в случайных выборочных проверках.
Это означало медицинские записи, записи о рождении, записи крови, кровяные патчи для случайных уличных и дорожных проверок, поддельные отпечатки пальцев и, как правило, поддельные рентгеновские снимки.
Внутренние органы гибридов редко достаточно близко совпадали с органами чистокровных людей, чтобы они могли пройти через большинство контрольно-пропускных пунктов. С кровью можно справиться с помощью патчей-пластырей на кончиках пальцев, но только на старых контрольно-пропускных пунктах. Новые анализы крови сложнее обмануть, но даже в этом случае кровь была лёгкой частью.
Внутренние органы? С ними сложнее.
Некоторые из новых контрольно-пропускных машин даже имели кабины, которые сканировали расположение органов, наряду с проверкой ДНК-нитей в волосах или коже. Существовали органические жилеты, которые могли обмануть машины, но они были чертовски дорогими, не говоря уже о незаконном владении, поэтому доступны только на самых тёмных нитях в сети.
Кем бы ни были эти гибриды, скорее всего, они не очень много путешествовали, по крайней мере, не через коммерческих перевозчиков.
Те путешествия, что они всё же проделывали, скорее всего, осуществлялись на частных самолётах.
Ник всё ещё смотрел в землю, когда один из техников у мусорного контейнера заговорил.
— Эй! Не могли бы вы подойти сюда… — он посмотрел на Ника, смущаясь; может быть, не желая использовать прозвище «Миднайт», а может быть, просто стесняясь обращаться к нему вообще. — …Мистер Миднайт, — наконец произнёс он. — Вам стоит взглянуть на это, пока вы здесь.
Взглянув на Морли и Джордана, Ник двинулся в сторону техника, стараясь ступать медленно и по-человечески.
Он слышал, чувствовал и чуял идущих за ним Джордана и Морли.
Как только они оказались в нескольких футах от техника, Ник увидел, куда тот указывает.
Там, на стене, что-то было нарисовано.
Должно быть, это открылось, когда они сдвинули хромированный мусорный бак. Это не походило на обычные граффити, даже более художественные их разновидности.
Это походило на картину.
В смысле, на настоящую картину.
Нахмурившись, Ник подошёл ближе, изучая часть, которую он мог видеть — она оказалась детальным изображением фигуры в маске, держащей старинный дробовик. Он был похож на старый «Ремингтон-870», что-то вроде того, что Ник мог иметь в полиции много лет назад.
Так что… не снайперская винтовка.
— Это что, бл*дь, такое? — спросил Морли позади него.
Ник покачал головой, всё ещё глядя на картину.
— Не знаю, — пробормотал он.
— Признание?
Ник обернулся и увидел, что Джордан стоит у него за спиной и, прищурившись, смотрит на картину. Молодой детектив не отрывал глаз от стены.
— Какая-то подпись? — пробормотал он.
Ник задумался над этим.
— Может быть, — согласился он.
— Может, передвинем мусорный контейнер? — спросил первый техник, тот, что подозвал Ника.
Он переводил взгляд с Ника на Джордана, словно не зная, к кому обратиться.
Когда никто ничего не сказал, заговорил Ник.
— У этой штуки есть колеса, верно? — сказал он первому технику. — А эти двое могут спуститься и оттащить его от стены? Попробуйте откатить его в сторону.
Двое техников, работавших над мёртвой девушкой, удивлённо уставились на него.
Затем они посмотрели на Морли, словно ожидая подтверждения.
Старший детектив кивнул, поджав губы.
— Делайте, что он говорит, — сказал он, отпивая ещё один глоток не-кофе.
Техники в белых перчатках и белых, похожих на плащи лабораторных костюмах обменялись взглядами, а затем, словно по молчаливому согласию, осторожно спустились на одну и ту же сторону ярко-серебристого контейнера. Оттуда, вместе с первым техником, который изначально указал на картину, они нашли чистые части мусорного контейнера, чтобы толкать его руками в перчатках.
Медленно и осторожно, следя за тем, куда они ставят свои обутые в бахилы ноги, они откатили металлический мусорный контейнер в сторону, обнажив стену позади него и не прокатив эти колеса через какую-либо часть близлежащих луж крови.
К счастью, мусорный контейнер не был тяжёлым.
К ещё большему счастью, маленькие колёсики под хромированным мусорным контейнером по-прежнему работали.
Ник перестал думать об этом, когда стена постепенно открылась их взглядам.
Тщательно прорисованные мазки кисти, которые он успел заметить лишь мельком, когда мусорный контейнер стоял у него на пути, превратились в полное, связное изображение, развернувшееся в замысловатую картину, занимавшую несколько футов задней стены.
Теперь вместо одного лица в маске Ник увидел четыре фигуры в масках, каждая из которых держала оружие. Трое были вооружены плазменными винтовками.
Фигура, держащая старинное ружье, оказалась ниже ростом, чем остальные, и нарисована так, что Ник задался вопросом, не был ли стрелок на самом деле женщиной.
Итак, женщина вооружилась дробовиком.
Довольно странный выбор оружия.
Снайперская винтовка имела бы больше смысла. Стрельба на дальние расстояния была необычным навыком в эти дни, но всё ещё практичным, даже с распространением беспилотных летательных аппаратов.
Дробовик был просто… своеобразным.
После того, как техники закончили передвигать мусорный контейнер, они вернулись, чтобы посмотреть на изображение вместе с детективами и Ником.
Несколько долгих мгновений никто не говорил и не двигался.
Изображение было пугающе реалистичным.
В отличие от большинства уличных артов, он не был выполнен ни этой новой, металлической, виртуальной краской, ни даже старомодной аэрозольной краской.
Вместо этого материал выглядел как более «классическая» художественная краска — возможно, акрил или даже какая-то масляная краска. Ник недостаточно хорошо разбирался в живописи, чтобы знать наверняка. От картины шёл резкий запах, и он подумал, что краска на масляной основе.
Что бы это ни было, глубокие чёрные и яркие цвета выделялись, придавая изображению странный трёхмерный эффект даже без дополнительного измерения виртуального усиления. Этот эффект сумел добавить реалистичности самой картине.
На ней было видно, как стрелки — возможно, одна из них женщина — наводят своё оружие на пять фигур, двух мужчин и трёх женщин, которые стояли в узком переулке с хромированным мусорным контейнером. Мусорный контейнер стоял у обшитой металлом задней стены переулка, точно такой же, как и этот, только на картине контейнер был блестящим и нетронутым, без пятен крови. Крышка была открыта, и со слегка приподнятой точки обзора Ник мог видеть чёрные волосы, а также смутные очертания тела, скрючившегося внутри металлического контейнера.
Если изображение было верным, женщина в мусорном контейнере умерла первой.
Возможно, её даже убили где-то в другом месте.
Но почему? Была ли она приманкой, чтобы заманить сюда остальных?
И зачем уничтожать её лицо?
Ник снова перевёл взгляд на убийц.
Он поймал себя на том, что во второй раз разглядывает старинное ружье.
Это такой странный выбор для данного периода времени. Со времён войн видящих подобные орудия практически исчезли. По иронии судьбы, оружие, вероятно, стоило больших денег, как настоящий антиквариат, и если картина была точной, то оно находилось в хорошем состоянии.
И всё же странно было думать об оружии в такой манере, когда подобные вещи когда-то были частью его повседневной жизни.
Стоявший рядом Джордан снова забормотал себе под нос.
— Какой в этом смысл? — сказал он. — Ну то есть, бл*дь. Зачем идти на все эти неприятности? Это предупреждение? Какая-то насмешка?
Рядом с ним хмыкнул Морли.
— Может быть, у нас появится идея получше, когда мы опознаем ту, что лежит в мусорном контейнере, — дипломатично сказал он. — ДНК должна дать нам результат. С лицом или без.
Ник не потрудился указывать на очевидный факт, что если она действительно была гибридом, то все её ДНК и медицинские записи окажутся дерьмом, и они ни черта не скажут им о том, кем она была до этого.
Джордан взглянул на Морли, и в его усовершенствованных глазах читался откровенный скептицизм.
Судя по его виду, то же самое уже пришло в голову молодому детективу.
Конечно, у них были и другие способы выследить её — в том числе и через других жертв — но если все официальные сведения о ней сфальсифицированы, опознать её будет не так-то просто. Тот факт, что она явно происходила из богатой семьи, мог либо помочь им, либо навредить, в зависимости от того, кто стоял за этим и кто хотел это утаить.
Во всяком случае, не это привлекло внимание Ника в тот момент.
Попытка скрыть личность женщины, хотя и необычная, но имела смысл.
Гораздо менее логичной и куда более тревожащей была реалистичность самой картины — и то, что она означала, как только он более внимательно изучил физические детали.
Брызги крови покрывали часть изображения.
Некоторые части картины были стёрты и обесцвечены грязью.
Другие части были изъедены и поцарапаны, вероятно, уборщиками улиц или, возможно, зубцами мусоровоза, когда тот опорожнял хромированный мусорный контейнер на своих еженедельных обходах.
Картина была написана не свидетелем преступления.
Она была здесь ещё до того, как произошло убийство.
Судя по всему, она появилась за несколько дней до убийства.
Возможно, даже раньше.
Глядя на картину, Ник почувствовал, как в животе у него нарастает смутная тошнота.
Он не смог бы точно сказать, почему.
Картина должна была вызвать у него интерес, как, очевидно, и у двух человеческих детективов. Ник должен был увидеть в этом ключ, возможно, даже доказательство преднамеренности. По крайней мере, ему должно быть любопытно, так как он чувствовал растущее любопытство среди людей, смотрящих на изображение рядом с ним.
Однако он не мог испытать ничего из этого.
По правде говоря, он просто хотел убраться отсюда к чёртовой матери.
Может быть, провести час или два, вдыхая отбеливатель.
Всё, что угодно, лишь бы избавиться от запаха этой пропитанной видящими крови.
Всё, что угодно, лишь бы смыть вид этой картины, которая хотела выжечься в тёмных пространствах за его закрытыми глазами.
