Майкл Лонг открыл ей дверь, и она удивилась его реакции – смеси раздражения и облегчения.

– Я пытался до вас дозвониться, – сказал он, словно она специально его избегала.

– Ну, вот я здесь, так что лучше впустите меня в дом.

Он отошел в сторону, и она прошла в маленькую переднюю, где они сидели и разговаривали на прошлой неделе.

– Каждый раз, когда я звонил, трубку снимал кто-то другой. А иногда вообще никто не отвечал, только автоответчик. И никто не мог меня с вами соединить.

– Они заняты, – резко оборвала Вера. – Вы хоть представляете, сколько у них звонков? Такое дело!

Он посмотрел на нее так, словно она его укусила, но жаловаться перестал. Она подумала, что не следовало быть с ним такой резкой. Неужели она потеряла сочувствие к нему после того, как Венди Джоуэл назвала его грубияном? Она пыталась придумать что-нибудь, чтобы показать, что она все еще на его стороне, но он заговорил первым.

– Я поставлю чайник, да? Наверняка вы хотите чаю.

Господи, подумала она. Еще чаю, и я уплыву по Хамберу, как те контейнерные суда.

– Ага, – сказала она. – Почему бы и нет?

Вернувшись с подносом, он так хотел угодить ей, заварил крепкий чай, как она любит, что ей было нетрудно показать свое расположение.

– Так почему вы хотели со мной встретиться? – спросила она. – Почему не могли подождать?

– Я видел парня, Кристофера Уинтера, в день его смерти. Я тогда не знал, что это он. Но в газете опубликовали объявление, спрашивали, не видел ли его кто-нибудь. И я узнал.

– Нужно было сказать об этом офицерам в участке, – осторожно сказала она, не отталкивая, просто сообщая, как факт. – Это может быть важным. – Но она не могла не почувствовать детское удовлетворение оттого, что она получила информацию раньше местных полицейских.

– Ну да. Может, и сказал бы, если бы они были повежливее.

Она не стала это комментировать.

– Где вы его видели?

– На кладбище, на окраине деревни. Я ходил туда на могилу Пег. Давно там не был, хотел отдать должное. Показать, что я снова в седле. – Он посмотрел на нее. – Глупо, я знаю.

– Вовсе не глупо, – ответила она. – Который был час?

– Раннее утро. Около восьми.

– Что он делал?

– То же, что и я, думаю. Скорбел. Он стоял рядом с могилой той девушки, которую якобы убила наша Джини.

– Вы с ним говорили?

Майкл покачал головой.

– Он был слишком расстроен, чтобы меня заметить. Было, конечно, еще темно, но даже если бы было светло, не думаю, что он обратил бы на меня внимание. Да и я был не в настроении болтать.

– Во что он был одет?

– В такой длинный плащ и джемпер. Кажется, в джинсы.

Она кивнула. Эта же одежда была на теле, когда его нашла Мэри.

– Вы видели, куда он потом пошел? Или вы ушли, а он остался?

– Он ушел раньше меня, – ответил Майкл. – Но словно растворился в воздухе. Вскоре я пошел обратно в деревню, но не видел его впереди на дороге.

– Может, он шел быстрее.

– Да, возможно. Но я неплохо двигаюсь для своего возраста. Да и погода не располагала к неспешным прогулкам. И если бы он вернулся в Элвет, кто-нибудь заметил бы его. Ему пришлось бы пройти мимо автобусной остановки, а там стояла толпа детей. – Казалось, он на мгновение утратил концентрацию. Вера ждала, пока он продолжит. – Я тогда подумал, не пошел ли он в противоположном направлении, к реке, но не мог понять, что могло заставить его пойти туда в такое время.

– Что-нибудь еще?

– Я не уверен, – ответил он. – Может, я неправильно понял. Я знаю, как важно не спешить с выводами…

– Вы знаете, как важно, чтобы люди говорили, что знают. Если бы тот парень, видевший Джини на вокзале Кингс-Кросс, объявился раньше…

– Я слышал, как он разговаривал, – ответил Майкл. – Тогда я решил, что он бредит. Он выглядел как псих. Могло показаться, что он говорит сам с собой. А потом я подумал, может, у него был мобильный. Судя по его позе, возможно, что он говорил по телефону. Потом я заметил, как пара девчонок на автобусной остановке так же болтали по сотовому, и тогда я задумался.

– Вы слышали, что он говорил?

– Он разговаривал зло, раздраженно. Но слов я не слышал.

– Спасибо, – сказала она. – Это может многое изменить.

Она сидела молча, потом подумала о том, зачем пришла.

– Вы, наверное, работали с Джеймсом Беннеттом.

– Да, он начал работать за год или около того до того, как я ушел на пенсию.

– Как он вам?

– Нормальный. Хороший лоцман.

– Вы не задумывались о том, что он женился на девушке, которая нашла тело Эбигейл Мэнтел?

– Наверное, кто-то мне рассказывал. В таком месте узнаешь вещи, не понимая откуда.

– Когда вы копались в прошлом Кита Мэнтела, вы не натыкались на имя Беннетта?

Майкл посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Конечно нет. А что?

– Не знаю, – сказала она. – Глупая идея. А Беннетт когда-нибудь говорил с вами о своем прошлом, о семье, о том, чем занимался в детстве?

– Мы были не в таких отношениях.

Конечно нет. Джеймс Беннетт ни с кем не бывает в таких отношениях. Она покопалась в сумке в поисках телефона.

– Мне нужно позвонить, – сказала она. – Вы не против?

– Я уберусь отсюда. Помою чашки.

Когда он шел в кухню, она его окрикнула.

– Покажете мне потом, где вы видели парня? Сначала на кладбище, а потом можем пройти к реке. Покажете мне дорогу, по которой он мог, по-вашему, пойти. Если вас не затруднит.

– Да. – Он улыбнулся, обрадовавшись, что она снова к нему благоволит. – Совсем не затруднит.

Видимо, Эшворт был в столовой – на фоне слышался звон посуды и разговоры.

– Ты можешь говорить? – Она имела в виду, один ли он.

– Давайте.

– У Уинтера при себе был мобильный телефон?

– Об этом не упоминалось. Хотите, чтобы я поискал?

– У меня есть свидетель, видевший его рано утром в день убийства. Он думает, что Уинтер говорил по сотовому. Возможно. Если у парня при себе был сотовый, они, наверное, уже проверили все звонки, но теперь это можно считать приоритетом. И не начинай меня отчитывать. Я приведу свидетеля дать показания сегодня после обеда. Ты пока поторчи там за меня.

Она выключила телефон, прежде чем он успел начать расспрашивать о подробностях, и позвала Майкла, который тактично ждал на кухне.

– Я готова, дорогой. Давай-ка прогуляемся. Свежий воздух мне не повредит.

Вера чувствовала, что на них смотрят. Они шли вместе по улице, и вроде бы никто не таращился, не выглядывал из-за занавесок. Но она все равно чувствовала, что за ними наблюдают. Старушки у почты, болтавшие друг с другом, когда они проходили мимо, замерли, чтобы проследить за ними взглядом. Викарий, хотевший, казалось, перейти дорогу и заговорить с Майклом, увидев Веру, остановился и ограничился приветствием. Лишь один репортер подошел к ним, но она от него отмахнулась, а он, не имея поддержки коллег, казалось, не осмелился настаивать. Интересно, они все просто любопытствуют или считают, что она заинтересовалась Майклом в связи с расследованием? Может, они думают, что она его арестовала? Может, поэтому им так неловко?

Она бывала в маленьких городках, в деревнях, где люди росли бок о бок, знали секреты друг друга, но в Элвете она чувствовала себя подавленно. Блеклая равнинная местность, все кругом цвета грязи, непрекращающийся ветер. Неудивительно, что Кристоферу Уинтеру не хотелось возвращаться сюда после того, как ему удалось сбежать. Что же привлекло его сейчас? Ни о каком семейном торжестве не объявлялось. Ему было незачем приезжать.

На мостовой лежала собачья куча, и Майкл дернул ее за локоть, чтобы она не вляпалась. Наверное, люди, не знавшие их, могли бы подумать, что они супружеская пара. Неуклюжие, незадачливые, цеплявшиеся друг за друга, чтобы выжить. Она отстранилась от него, и они шли по дороге на расстоянии, молча.

На кладбище не было старинных могил. Наверное, его открыли, когда места на церковном дворе перестало хватать. Солнце зашло, задул холодный ветер, обрывая последние мертвые листья на смоковнице, оставляя лишь голые плети ветвей.

– Кристофер пришел сюда до вас? – спросила Вера.

– Нет, не мог. Я бы прошел мимо него по дороге к Пег.

– Вы видели, откуда он пришел?

Майкл лишь покачал головой. Это место, кажется, высасывало из него силы. Какое-то время Вера просто стояла и оглядывалась. За каменной стеной на три стороны простирались поля, обглоданные овцами. На поле лежала чья-то тушка, обглоданная воронами, одни кости и кучка меха. Слишком маленькая для овцы, наверное, кролик. Стена была слишком высокой, чтобы можно было без проблем перелезть через нее. Скорее всего, Кристофер Уинтер прошел через ворота.

– Тогда покажите мне, куда ведет эта дорога, – сказала она, открывая ворота, чтобы выпустить его. – По ней можно проехать на машине?

– Да, некоторые там летом держат лодки, и там есть небольшая парковка для тех, кто приезжает прогуляться вдоль берега реки. Хотите вернуться за машиной?

– А это далеко?

– Не больше полумили.

– Тогда лучше пройдемся. – Она подумала, что лучше предупредить Эшворта, что они задержатся, но, посмотрев на сотовый, увидела, что связи нет. Дорога шла прямо, с одной стороны, была редкая живая изгородь из боярышника с узловатыми стволами, поросшими зеленым лишайником, и россыпью ягод, а с другой – канава, заросшая почерневшим камышом. Вдоль ограды кружила стайка дроздов, иногда перелетая на поле за ней. Вдали виднелась ферма, окруженная скелетами проржавевшей техники.

– Кто там живет? – спросила она.

– Теперь никто. Сирил Мор умер около месяца назад. Говорят, дом продали. Хотят переделать под школу верховой езды. От фермерства сейчас прибыли нет.

Когда они приехали к реке, был отлив. Широкая гряда песка и грязи тянулась, казалось, до самого побережья Линкольншира. У них над головами взлетела стая речных птичек, сбившихся в облако, словно насекомые, и снова села в грязь. На песке лежал ржавый корпус лодки. На берегу была разбита небольшая парковка с красной телефонной будкой, доской объявлений, на которой когда-то, по-видимому, были вывешены контакты береговой охраны, но объявления выцвели, и доска стала почти белой. К ней был прикреплен спасательный круг.

– И это все? – раздраженно спросила Вера. Она проголодалась и замерзла, и, по-видимому, зря пришла сюда.

– Я же сказал, что не мог понять, что могло привести его сюда.

– Сказал, ага.

Она снова попробовала позвонить. Связи все еще не было.

Они уже вернулись к окраинам деревни, когда до нее дошло, как же она сглупила. Она нарисовала в воображении то утро на кладбище, попыталась оживить картину. Кристофер Уинтер был у Эммы. Просидел всю ночь, напиваясь и рыдая. Не дождавшись рассвета, решил навестить могилу Эбигейл. А что потом? Кому-то позвонил. Чтобы обвинить в убийстве? Потребовать объяснения? Поддержки? Помощи? Если он пытался звонить с сотового, значит, он помнил номер наизусть или он был сохранен в телефоне. Значит, он звонил кому-то, кого хорошо знал или заранее узнал номер. Но что, если телефон не сработал? Видимо, в этой дыре не берет связь. Возможно, ругань, которую слышал Майкл, была адресована бесполезной технике. И что он сделал тогда? Наверняка пошел к телефонной будке, чтобы позвонить оттуда. А ближайшая будка была на парковке у реки. Он это точно знал. Играл все детство на побережье.

Вера резко остановилась, и Майкл обеспокоенно спросил:

– Все в порядке?

– Возвращайтесь домой и позвоните по этому телефону. Это мой сержант Джо Эшворт. Скажите ему срочно ехать к парковке у реки и встретиться там со мной. Немедленно.

– А вы что будете делать?

– Не ваше дело, – сказала она, подмигнув, чтобы смягчить удар. Что бы она могла ответить, даже если бы полностью ему доверяла? Собираюсь отморозить задницу, охраняя вонючую телефонную будку, чтобы никто из местных не залапал отпечатки Уинтера, которые все еще могут быть там. – На парне были перчатки, когда вы видели его на кладбище?

– Нет, – сказал Майкл. – Я еще подумал, что ему, наверное, холодно.

Когда приехал Эшворт, Вера взяла его машину и оставила его ждать криминалиста. Когда он вернулся, она уже сидела в кафе при булочной, уплетая сэндвич с сосиской и шоколадный эклер. Местные репортеры, видимо, расследовали какую-то другую зацепку, потому что в кафе никого не было. Там было тепло, и она чувствовала, что начинает задремывать. Она знала, что лучше бы ей было отвести Майкла в участок, чтобы он дал показания, но ей было любопытно.

– Ну?

Эшворт сел напротив, наклонившись вперед, чтобы персонал его не услышал.

– Собрали пару приличных отпечатков. С трубки и с внутренней дверной ручки. Отправят на соответствие.

– Они могут принадлежать кому угодно. Конечно, вряд ли к этому телефону выстраивается очередь, но за последние пару дней им могли пару раз воспользоваться. Впрочем, полезно было бы узнать, звонил ли кто-нибудь из будки в то утро.

– Не особенно, – ответил он.

– В смысле?

– Она сломана. Уже недели две, по данным телеоператора. Но в это время года ею редко пользуются, поэтому чинить не торопились.

– Проклятье, – сказала она. Без злости, скорее со смирением. Такой уж был день.

– Мы узнаем по отпечаткам, пытался ли он позвонить. Кстати, сотового при нем не было.

Она задумалась.

– А вообще он у него был?

– Они пытаются это выяснить.

– Передал бы ты мистеру Холнессу, что пытаться – недостаточно.