Вера медленно ехала от Спрингхед-Хауса к Элвету. Было поздно, но она ощущала себя бодрее, чем за все последнее время. Она мыслила ясно и четко, и мысли ее были сосредоточены на Кэролайн Флетчер. Каждая мысль казалась оформленной и совершенной, как кристаллики льда на окне в спальне Кристофера Уинтера.

Наверняка Кэролайн ждала, что с ней захотят поговорить, с того самого момента, как дело Эбигейл Мэнтел развалилось. Иначе и быть не могло. Она ожидала звонка, или письма, или официальной просьбы явиться в участок для беседы. Наверняка уже обдумала все возможные вопросы. Вы можете объяснить, почему выдвинули обвинения против подозреваемой? Почему проводили следствие только по этой линии? И наверняка она отрепетировала ответы, повторила их про себя множество раз.

Конечно, Кэролайн слышала, что сюда вызвали Веру и ее команду. У нее все еще были друзья в штабе. Может, она навела справки, поспрашивала о манере Веры вести следствие, заглянула в ее старые дела. Она была в полной готовности. Но шли дни, и ничего не происходило. Наверняка у нее начали сдавать нервы. Возможно, поэтому она пришла на фейерверки. Сидеть в ожидании и ничего не делать – сложнее всего. Теперь она напряжена как никогда. Еще одно убийство – к тому же в ее присутствии.

Вера обдумывала, с чего начать. Она появится на пороге Кэролайн без предупреждения, без официоза. Я подумала, что нам было бы хорошо поболтать, милая. Адвокаты ни к чему. Поставь чайник, и посмотрим, удастся ли нам уладить это все между собой. Сыграет на сестринском чувстве, на том, как тяжело им обеим было добиться серьезного отношения среди коллег-мужчин. Она представляла себе, как запудривает ей мозги, обезоруживает ее. Красивые женщины никогда не видят угрозу в толстых и уродливых. Ей не терпелось взяться за Кэролайн сейчас же, она с трудом сдерживала возбуждение, но понимала, что делать этого не стоит. Была почти полночь, и если у Кэролайн все-таки есть на примете хороший адвокат, Вере может прилететь обвинение в нарушении частной жизни, чего ей совсем не хотелось. Она поедет в отель, опрокинет пару стаканчиков виски, поспит пару часов и явится к Кэролайн Флетчер завтра же утром.

Зазвонил телефон. Она свернула на обочину. Дорога обледенела, да и в нормальных условиях Вера не умела делать два дела одновременно. Связь была так себе, и она вышла из машины, задохнувшись от холода. Заиндевевшая трава захрустела под ногами.

– Мэм. – Знакомый тихий голос с ноткой иронии. Она расплылась в улыбке.

– Джо Эшворт. Где ты, черт возьми?

– Вы сказали выезжать через пару дней. Но потом пришли новости об убийстве парня Уинтеров, и я подумал, что понадоблюсь вам раньше.

– Заделался телепатом, что ли?

– Да нет. Вообще, это идея босса.

Но предложил ты, подумала она. Не захотел ничего пропустить.

– Ты где?

– На трассе М62, около получаса от Халла. Мне забронировали номер в том же отеле, что и вам.

– Да неужели! Неплохое местечко. Надеюсь, их бюджет это потянет.

Она постояла еще немного у машины, прежде чем ехать дальше. Эшворт был ее сержантом. Не лучший вариант, как ни крути. Слишком наивный, слишком избалованный городской жизнью. Слишком повернутый на своей жене и ребенке. Но он будет ее союзником против этих чертовых йорков. И кроме того, он был одним из самых близких для нее людей – она испытывала к нему почти материнские чувства.

Они приехали домой к Кэролайн Флетчер рано утром. От тихого очарования природы, царившего вчера, не осталось и следа. Дул пронизывающий восточный ветер, бил дождь с градом, острым и серым, как галька. Было семь утра, и улица только просыпалась. Кэролайн жила в паре деревень от Элвета, в удалении от побережья, в новом красивом районе. Дома были украшены нарядными карнизами, у каждого дома был двухместный гараж и большая оранжерея. Такое место пришлось бы по душе Эшворту в том случае, если бы его повысили. Веру бы здесь затравили за неопрятный сад и шумных друзей.

Она остановилась на подъездной дорожке и оглянулась, выжидая, чтобы ее заметили соседи.

– По-моему, мы крайне тактичны, – сказала она. – Могли бы ведь приехать на патрульной машине.

Эшворт видел, что она наслаждается ситуацией, и был достаточно умен, чтобы не портить ей веселье. Из-за занавески в окне соседнего дома на них смотрела кудрявая девочка в розовом халате, примерно возраста его сына. Он помахал ей, и она исчезла. Вера постучала в дверь. В окне наверху загорелся свет. Послышались шаги.

Дверь открылась. На улицу выглянул высокий мужчина с лицом тритона и длинной шеей. На нем был строгий костюм и темный галстук. Гробовщик или бухгалтер, подумала Вера. Его волосы были еще влажными после душа.

– Можете сказать Кэролайн, что мы хотели бы зайти на пару слов? – Вера широко и дружелюбно улыбнулась.

К ним подошел мальчик-газетчик в черной куртке, капюшон которой, как паранджа, скрывал все, кроме глаз. Он сунул экземпляр «Файненшл Таймс» в руку мужчины. Значит, бухгалтер. Он, казалось, отвлекся на заголовок и ответил не сразу.

– Мы не можем стоять тут весь день.

– Я не уверен…

Вера сделала глубокий вдох и заговорила громко, нарочито отчетливо выговаривая слова.

– Я – Вера Стэнхоуп. Полиция Нортумберленда. Я хочу поговорить с Кэролайн Флетчер.

Мальчик остановился у ворот и обернулся. Весь район будет в курсе раньше, чем он вернется домой из школы. Мужчина покраснел, сделавшись пунцовым, как занавески на маленьком окошке позади него. Очаровательно, подумала Вера. Может, он и не тритон. Скорее, хамелеон.

– Проходите, – быстро сказал он. – Кэролайн внутри. – Затем, попытавшись сохранить достоинство: – Прошу меня извинить. Я как раз собирался на работу. – Он сгреб ключи от машины со столика, поднял портфель, стоявший на лестнице, и быстро скрылся.

Кэролайн стояла посреди гостиной. Видимо, она слышала их разговор, подождала, пока они зайдут, и, прежде чем заговорить, закрыла входную дверь.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она ледяным тоном тех невозмутимых женщин, которые продают духи в дорогих магазинах и обычно не обращают на Веру никакого внимания. Еще не было и половины восьмого, но она уже была одета и накрашена, словно знала, что Вера придет сегодня, хотя этой информацией она не могла располагать. Вера не говорила о своих планах никому в штаб-квартире. Но все-таки Кэролайн проработала в уголовном розыске шесть лет. Быстро получила повышение, хорошо справлялась с работой. Вера ее недооценила. На ее месте она бы все разыграла так же.

– Кто это был? – спросила Вера. – Муженек? – Они до сих пор стояли у входа.

– Вы знаете, что я не замужем. Наверняка проверили. Мы с Алексом живем вместе четыре года.

Она выглядела сурово: черная юбка, черные сапоги, кофта с высоким воротником цвета спелой сливы. Ничто не торчало и не свисало, все выглядело аккуратно и точно так, как должно быть.

– Очень мило, – неопределенно ответила Вера. Она села в мягкое кресло рядом с газовым камином и вытащила блокнот и ручку из сумки. – Сколько вам сейчас лет?

– Это вы уже тоже должны были выяснить. Сорок шесть.

– Выглядите отлично, – сказала Вера с восхищением. Она говорила искренне: они были почти одного возраста, но Кэролайн выглядела лет на десять моложе. – Чем вы сейчас занимаетесь?

– Я риелтор.

– Успешный?

– Я продаю больше недвижимости, чем кто-либо еще в компании.

Конечно, тебе нужно быть лучшей, чем бы ты ни занималась, подумала Вера. Интересно, откуда это? Не потому ли ты ушла из полиции? Нет ничего хуже страха ошибиться. Ведь в этом деле ошибки фатальны. Не всегда, но чаще всего.

– Кофе? – спросила Кэролайн.

– Да, почему бы и нет? С молоком, ложка сахара. А Джо пьет черный.

Пока готовился кофе, Вера отстраненно рисовала в своем блокноте. Пауки и сети. Джо Эшворт, наблюдавший за этим с другого конца комнаты, подумал, что, будь здесь психиатр, он бы повеселился. Видимо, у Кэролайн все уже было готово заранее – и вода, и поднос с приборами, потому что она вернулась почти сразу же. Комната наполнилась ароматом кофе. Она расставила посуду на столе: большой кофейник, три кружки из сервиза, сахарница, молочник и коричневая тарелка с имбирным печеньем. Вера оторвалась от блокнота.

– Вы еще были в доме Мэнтела, когда нашли тело парня вчера вечером?

– Нет. – Кэролайн сосредоточенно наливала кофе. – Я купила билет, потому что это благое дело. Я не осталась до конца.

– Но вы же слышали, кто убитый?

– Утром передали по радио.

И кто-то тебе наверняка позвонил, подумала Вера. Старые связи.

– Кристофер Уинтер, брат девушки, которая нашла тело Эбигейл Мэнтел.

– Странное совпадение, – спокойно сказала Кэролайн, вручая кружку Эшворту.

– Ага. Возможно.

– Вы думаете, его смерть как-то связана с первым расследованием?

Вера не сочла нужным отвечать.

– Вы наверняка разговаривали с мальчиком во время первого следствия. Какое у вас сложилось впечатление?

Возникла короткая пауза, Кэролайн отпила кофе. На белом фарфоре остался отпечаток помады.

– Не помню, – сказала она. – Не помню, чтобы вообще с ним говорила. Он был просто ребенком. Младше Эбигейл. Ходил в другой класс.

– Но он мог быть свидетелем. – Вера старалась, чтобы голос звучал ровно, спокойно.

– Весь день он провел с семьей. Церковь в половине одиннадцатого, потом домой на обед. Он не выходил. Дэн Гринвуд общался с ним в день убийства.

Значит, ты все-таки помнишь. Или посмотрела свои записи. Подготовилась к расспросам. Присмотревшись к Кэролайн поближе, Вера заметила, насколько та устала. Она вообще спала? Ложилась в постель? Или всю ночь копалась в воспоминаниях, пытаясь выудить факты в свою защиту? Вера постаралась подавить прилив симпатии.

– Вы вообще видели его спальню?

Наступила пауза. Ответа не последовало. Она хороша, подумала Вера. В суде, должно быть, держалась блестяще. Непоколебимая. В Королевской прокуратуре ее наверняка обожали.

– Я не помню, – произнесла она. – Мне нужно проверить мои записи.

Вера подалась вперед.

– Слушайте, – сказала она. – Не понимаю, в чем вообще проблема. То есть, чем вы рискуете, если будете играть со мной честно? Вы уже ушли из полиции. Никто не обвинит вас в халатности. Какой смысл? А даже если и так, то будет составлен внутренний отчет, который никогда не дойдет до прессы.

– Значит, я идеальный козел отпущения?

– Это я пишу отчет. Вас не выставят крайней. Если только вы не будете меня дурить. Я знаю, каково женщине работать с этим народом. – Она помолчала. – Итак, я спрошу еще раз. Вы заходили в спальню парня?

– Нет, – сказала Кэролайн. Затем ее невольно охватил интерес. – А зачем мне это было делать?

– Из его спальни открывался вид на поле, где было найдено тело Эбигейл. Он провел там весь вечер. Он мог быть свидетелем ее убийства.

Она поморщилась, словно от удара в живот, и со свистом втянула воздух.

– Черт, – сказала она. – Вот дерьмо. Как же я могла это упустить!

– Вы с самого начала были убеждены в том, что убийца – Джини Лонг, и не видели других вариантов.

– Все указывало на это. У нее был мотив, возможность, и ее алиби не подтвердилось.

– Но не было улик. И не было признания, даже спустя десять лет.

– Речь шла об убийстве молодой девушки. Симпатичной молодой девушки. Вы же знаете, как это бывает. Каждый день по новостям крутят ее фото. Пресса, политики – все ждут результата. Давят, чтобы дело закрыли как можно скорее.

– Да уж, – ответила Вера. – Это правда.

Они сидели молча. Дождь барабанил по окнам.

– Значит, ничего личного? – спросила Вера.

– Что вы имеете в виду? – Кэролайн вскинула голову. Она снова была готова к бою.

– Может быть, Джини Лонг вам не нравилась?

– До убийства я ее не знала.

– Я не об этом. С некоторыми подозреваемыми… сложно оставаться беспристрастной. Они действуют на нервы…

– Возможно, отчасти вы правы, – призналась Кэролайн. – С ней было непросто. Заносчивая, пожалуй. Высокомерная. Как будто диплом и знание пижонской музыки делали ее лучше всех нас.

– Я знаю таких.

– И она ненавидела Эбигейл. Ладно, теперь я вижу, что она не могла ее убить. Но она была довольна, что та умерла.

– Кто-нибудь еще рассматривался в качестве подозреваемого? Я имею в виду до того, как вы занялись Лонг.

– Не особенно. Кит Мэнтел очень быстро вывел нас на нее. Он сказал, что Джини всегда ревновала к Эбигейл и винила девочку в том, что он попросил ее съехать.

– Вы проверили местных психов и маньяков?

– Конечно, хотя я всегда считала, что извращенцы тут ни при чем. Изнасилования не было. Даже одежда не порвалась. И если дело не в этом, то кто, кроме Джини Лонг, мог иметь мотив? Эбигейл было всего пятнадцать, господи. Школьница. Наследства оставить не могла. Она и врагов-то нажить не успела.

– Она была девственницей? – Хотя Вера, конечно, знала ответ. Она прочитала абсолютно все записи по делу.

– Нет, но для пятнадцатилетней это неудивительно, даже в те времена, десять лет назад.

– Вы выследили ее парня?

– Никто не признался в том, что спал с ней. Но это и понятно, она ведь была несовершеннолетней.

– Как отец на это отреагировал?

– Его не удивило, что она занималась сексом. Сказал, что никогда не строил из себя строгого отца. Не в его стиле. Он только предупредил ее, что нужно заботиться о безопасности.

– Она спрашивала у него совета? Не говорила о парнях, с которыми встречается?

– Он сказал, что нет, и я ему поверила. С чего бы ему врать?

– Эмма, девушка, которая нашла тело…

– Да?

– Можно было предположить, что она знала, с кем спит Эбигейл.

– Возможно, – засомневалась Кэролайн. – Я ее не спрашивала. Когда Лонг взяли под стражу, это перестало казаться важным. Я не видела смысла в том, чтобы копаться в прошлом молодой девушки.

Вера молча размышляла. Эшворт, казалось, тоже ушел в раздумья. За окном мяукала кошка, но, несмотря на дождь, никто не вышел открыть ей дверь.

– Почему вы уволились? – спросила Вера.

К этому вопросу Кэролайн не была готова. Невероятная оплошность, такая же, как и решение не допрашивать Кристофера. В этом ли была причина ее неудачи? Ее подход к расследованиям был недостаточно дотошным?

– По личным причинам, – ответила наконец Кэролайн. – Ничего общего с работой.

– Да хватит уже, – огрызнулась Вера. – Для моего следствия не существует ничего личного.

– Я была помолвлена. Думала, что это именно то, чего я хочу. Замужество, дети, все такое. Мне казалось, что работа с этим несовместима.

– И что случилось?

– Не сложилось. В смысле, у меня не вышло. Возможно, я не создана для брака.

– Но вы не вернулись в полицию.

– Я уже привыкла к нормальному рабочему дню, полноценному ночному сну и чертовски высоким комиссионным.

– Вам нравится то, чем вы занимаетесь сейчас?

– Как я уже говорила, у меня хорошо получается продавать. Иногда я думаю, что именно для этого была рождена.

А для чего рождена я? – подумала Вера. – Видеть людей насквозь, когда они мне врут? Тогда почему я не могу понять, что тут происходит? Она знала, что нужно задать еще несколько вопросов, но не смогла найти для них подходящих слов. Она встала. Ее примеру последовал Джо Эшворт, удивленный, что разговор закончился так быстро. Когда они уходили, Кэролайн Флетчер не казалась обрадованной. Наверное, понимала, что они еще вернутся.